 |
Развитие неорационализма в трудах Гастона Башляра
|
|
|
|
Создав особый жанр философской эссеистики, Г. Башляр получил национальную премию в области литературы.
Воодушевляясь методологией психоанализа, он создал свою знаменитую пенталогию - пять работ, обращенных к исследованию природы воображения: "Психоанализ огня" (1937, рус. пер. 1993), "Вода и грезы. Опыт о воображении материи" (1941, рус. пер. 1998), "Грезы о воздухе. Опыт о воображении движения" (1943, рус. пер. 1999), "Земля и грезы воли" (1947, рус. пер. 2000), "Земля и грезы о покое" (1947, рус. пер. 2001). Эти работы получили высокую оценку в научном мире: по словам соотечественника философа П. Кийе, "Башляр поднял эпистемологию на уровень теории относительности в физике, а в учении о творческом воображении достиг сомасштабности тому поэтическому всплеску, которому открыла шлюзы энергия сюрреализма".
В своем труде "Новый научный дух" (1927 г.) Башляр закладывает основы направления в эпистемологии, известно как "новый рационализм". Башляр продолжает развивать теорию нового рационализма на протяжении всего своего дальнейшего творчества. В 1940 г. Выходит книга "Философия "не", в 1947 г. - "Формирование научного духа", в 1949 г. - "Прикладной рационализм", в 1950 г. - "О природе рационализма", в 1953 г. - "Рациональный материализм". Впоследствии Башляр участвует в конференциях, публикует статьи в различных сборниках. В этих работах Башляром охвачен и проанализирован огромный материал как по истории науки так и современной науки. Практически нет области, которая не была бы им рассмотрена в большей или меньшей степени.
Параллельно с эпистемологией, Башляр работает в сфере культурологии. Более известными в этой области являются работы Башляра по этике, но метод, предложенный им, может быть использован при исследовании различных пластов. "Поэтика пространства", "Психоанализ огня", "Литературный образ", "Поэтика мечтания", "Воздух и мечты", сборник "Право мечтать" - далеко неполный перечень работ Башляра по этой тематики.
|
|
|
Так же как и в работах по эпистемологии, в своих книгах по поэтике Башляр анализирует огромный материал из области искусства и прежде всего литературы. Философ известен как одна из основных фигур "новой критики" в литературе.
По указанным годам изданий произведений Башляра становится ясно, что он практически параллельно развивает свои идеи в области эпистемологии и культурологии. Исследователи творчества Башляра не раз пытались найти некий теоретический принцип, объединяющий его методологию науки и поэтику.
концепция вообращение философия башляр
Глава 2. Онтологический подход к воображению Гастона Башляра
Воображение. Воображаемое
Воображение является необходимым субъективным элементом процесса познания, но оно также может быть и познаваемым объектом. Любая наука, изучая собственную предметную область, в той или иной мере использует воображение. Но, вместе с тем, познающий субъект в рефлексивном самообращении может сфокусировать внимание на своей имагинативной способности и сделать ее предметом отдельного исследования.
Таким образом, проблема воображения в научном познании расслаивается на два аспекта: субъективный и объективный. Короче говоря, воображение может рассматриваться и как субъект, и как объект.
В таком дифференцированном виде эта проблема существует для науки, которая делает выбор либо в пользу субъективистского подхода, либо объективистского. Причем наука вынуждена выбирать в пользу чего-то одного - для целостного охвата данной проблемы у нее не хватает методологических средств.
|
|
|
Можно сказать, что данное удвоение вызвано общим дуализмом в научной сфере - разбиением ее на науки о природе и науки о духе. Например, физика, как естественная наука, субъективно пользуется воображением, чтобы создать, в частности, планетарную модель атома, которая претендует на адекватное описание существующего самого по себе определенного предмета. Психология же, как представительница так называемой гуманитарной науки, наоборот, пытается дать объективное описание самого воображения, как определенной психической функции, что сводится, как правило, к редуцированию к физиологическим процессам. Это методологическое раздвоение может не мешать развитию собственно научного познания, но оно является принципиальной метапроблемой, которую всегда формулировала и стремилась разрешить философия. Монистическое решение данного вопроса может быть осуществлено только на онтологическом уровне. Каковы условия возможности выхода на этот уровень?
Обсуждая данную проблему и ведя полемику против односторонних подходов к воображению, Г. Башляр, в частности, писал: "Психоанализ сразу же отказывается от онтологического исследования образа, он раскапывает историю человека, он демонстрирует тайные страдания поэта. Цветок он заменяет навозом".
Понятное дело, в цветоводстве кто-то должен заниматься черновой работой и навозом, как необходимым материальным условием, без чего не будет возможно будущее эстетическое созерцание естественно созревшего растения. Материальная причина должна быть здесь учтена. Но ведь имеется еще (вспоминая Аристотеля) целевая причина, синтетически объединяющая все остальные: материальную, формальную и движущую.
Что является целевой причиной для цветка - определенного материального носителя идеи красоты, конкретного воплощенного образа?
Комментируя подход Г. Башляра к воображению, В.П. Большаков отмечает: "Естественная природа поэтической субстанции, поэтических образов имеет собственную динамику, "собственную непосредственную онтологию". Иначе говоря, у образа и, соответственно, у воображения (как процесса переживания образа), есть свое онтологическое основание, не сводимое только к физическому субстрату предмета-носителя. Что еще оно в себя включает?
|
|
|
Пытаясь дать предварительный ответ на этот вопрос, отметим, что на философском уровне он также представляется в определенном двоичном формате. Поскольку философская теория в целом включает в себя онтологию и гносеологию, то необходимо выделить два этих момента.
Так, "воображение", как тема гносеологии, на онтологическом уровне тематизируется как "воображаемое". Иначе говоря, в контексте целостной философской теории "гносеология воображения как такового" определяется "онтологией воображаемого вообще". Соответственно, решение этой задачи невозможно без методологической рефлексии внутри самого онтологического познания, в котором воображение осуществляется как предмет и метод самого себя одновременно. Именно в этом и состоит сущность рассматриваемой проблемы.
Образ
Онтологическое истолкование понятия воображения следует начинать с понятия образа, но тут мы можем встретиться с тем, что в философии и науке нет общепринятого этого термина. Понятие "образ" можно рассматривать в двух направлениях: субъективистскому и объективистскому. Вследствие этого может возникнуть недопонимание того, как с этим понятием следует обращаться. С этой проблемой мы попробуем разобраться с помощью метода "этимологического вслушивания", которым пользовались такие философии как Сократ, Флоренский, Хайдеггер и др.
В "Этимологическом словаре русского языка" М. Фасмера дается следующая историческая справка и толкование: "о́браз. От ob и razъ, связанного чередованием с rĕzati; см. раз, ре́зать. Отсюда образова́ть; образо́ванный; образова́ние; согласно Унбегауну (Res 12, 39), калька с нем. Bildung "образование". Слово "образ", таким образом (выражаясь тавтологически), является определенным единством, объединяя две морфемы: "об" и "раз". Продолжим рассмотрение данного вопроса, обращаясь к этому же самому словарю.
|
|
|
Начнем с первой части: префикс "об" изначально возводится к букве "о". В историческом языковом происхождении русское однобуквенное слово "о", также как греческое "ώ " и латинское "ō", в качестве междометия выражали "возглас удивления". Следует упомянуть, что Аристотель считал именно удивление началом философии. В следующей своей языковой функции - в качестве предлога или приставки - русское "о" (а также его расширения "об-" и "обо-") имеют значения "около", "вокруг" и т.д.
Что касается второй основы слова "об-раз", то в славянских языках корень "раз" ("raz") имеет значения "удара", "отпечатка", "чеканки", "типа", "характера". "Раз" связано чередованием гласных с корнем "-рез-", вследствие чего оно родственно со смыслами слов: "резать", "рвать", "проламывать", "бить", "толкать", "полоса пашни", "борозда", "черта", "трещина", "царапина" и т.д.
К сожалению, филологические исследования не содержали в себе пользы для философских поисков в вопросе двойственности этого понятия. Но в любом случае не следует забывать, о том, что слово это было создано предками не просто так, но для решения существенной задачи, поэтому нам следует обратить на него особое внимание. Задача осложнена тем, что довольно сложно и почти невозможно найти исторические корни и обстоятельства появления этого слова. Но для нас сейчас достаточно и того, что имеется: образ есть некое объединение противоположностей. Знание диалектики позволяет двинуться дальше.
Хорошо известно, что процессы образования слов происходили на стадии мифа, поэтому не лишним в нашей работе было бы обратиться именно к этой форме взаимоотношений человека с реальностью. К тому же именно в мифе образ стал определённым орудием и формой познания. А если точнее, то орудием орудий и формой форм. В контексте нашего исследования миф можно в рабочем порядке определить как "сказываемое воображаемое". Формулу А.Ф. Лосева, выведенную в "Диалектике мифа" и определяющую миф как "магическое имя, творящее чудеса", можно трансформировать в более компактную: миф = имя-образ.
Рассмотрим, какие образы в мифическом сознании вызывает звучание слова "образ", с учетом проведенного выше лингвистического анализа двух его основных морфем.
Начнем с того, что основным сюжетом мифов является образное описание перехода от хаоса к порядку. К тому же, миф сам, будучи образом, есть описание творения образа как такового. Таким образом, получается удвоения образа образом. Основная категория мифа - космос - представляет первичный образ сам по себе. С мифической точки зрения корень "раз" ("разить") выражает акт творения и означает рассечение, разделение хаоса надвое посредством некоего творящего удара по его инертной бесформенной массе. Удара молниеносного подобно удару гераклитовской молнии. И одновременно - единый объемлющий охват этой раздвоенной массы, выражающийся словом "об".
|
|
|
Восприятие образа возможно не только зрительно, но также и с помощью тактильных ощущений. Поскольку именно осязательно воспринимается перво-акт (первый "раз") творения, приводя к болезненному поражению глаз в состоянии изумления от восприятия чуда и одновременно исцеляя их. "Раз/рез" есть некое силовое нанесение раны, а "об" - ее естественное обволакивание, заживление, рубцевание, затягивание. Эти слова влекут за собой именно такие смыслы. Если есть креативный удар, но нет сохраняющего облечения, или, наоборот, если есть только тотальный внешний охват, но нет внутреннего творческого импульса, то нет в результате и самого целостного образа нет и адекватного органичного воображения, а есть только фрагментарное механическое ассоциирование обрывочных форм.
Итак, мы получаем, что "образ" можно выразить через следующую форму - ОБРАЗ есть "космическое ОБъятие, РАЗящее хаос.
В последнем выражении, появившемся в результате поэтической игры (разъятие единого слова на части, рассеяние их и укоренение между другими словами с сохранением исходного смысла), угадывается не инородно рациональное, а имманентное определение образа через него самого. Словесный образ образа слышится/видится в человеческой речи не только тогда, когда это слово дано целиком, но и когда оно присутствует своими частями. В подобной вербальной игре происходит генерирование различных смыслов согласно какой-то общей закономерности, определяемой онтологией самого образа. Образ образа можно выразить также определенными жестами.
Данный пример показывает, что в языке присутствует очевидная и скрытая образность. Отсюда выводится следствие, что в процессе говорения, то есть по самому факту использования языка, мы в любом случае уже вовлечены в процесс воображения (явно или тайно, осознанно или безотчетно). Причем, есть такие языки, которые откровенно апеллируют к образам;
есть такие, где образность приходится восстанавливать в расшифровке, как бы собирая и комбинируя части; но также возможны языки с нулевой степенью образности. В последнем случае в них просто отсутствует слово "образ" и его основные морфемы даже в качестве служебных частиц.
В русском языке, по каким-то определенным причинам, существует если не стопроцентный, то, во всяком случае, достаточно большой потенциал образности. Для каких-то целей это может быть минусом, для каких-то - плюсом. Разобранное и вновь собранное слово "образ", сохранив свою семантику, демонстрирует имагинативные возможности русского языка. В отличие от греческого eikon, латинского imago, немецкого bild и др., русское слово "образ" весьма специфично, обладая рассмотренной выше привилегией саморефлексии, или самореферентности, которую можно счесть и достаточно случайной, и, вместе с тем, вполне необходимой. Впрочем, в других языках, вероятно, имеются иные компенсирующие формы, выполняющие ту же самую функцию сохранения образности, благодаря чему язык не теряет связи с реальностью.
Буква "о", стоящая в начале слова "образ", не случайно изображается в форме окружности - фундаментальной геометрической фигуры и символа, отсылающих к мифическому архетипу "мирового яйца", космической первоклетки. Это же имеет прямое отношение и к образу бытия как "глыбы прекруглого шара" у основателя онтологии Парменида. Образ не следует воспринимать только статично, в нем есть собственная динамика - диалектические переходы от покоя к движению и обратно. Образ и есть диалектическое разрешение фундаментальных противоречий между покоем и движением, целым и частью, внешним и внутренним и т.д.
Воображение по своей природе вращательно. Это связано с тем, что в самом образе есть определенный экстремальный динамизм, заключающийся во вращательном движении с бесконечной скоростью вокруг абсолютно покоящегося центра, или, наоборот, покоящейся окружности с мгновенным вращением ее центральной точки. В зависимости от такого динамического отличия выделяются два типа образов: центростремительные и центробежные. Хотя с онтологической точки зрения их нужно уметь совмещать в едином первообразе.
Выше уже подчеркивалось, что в слове "об-раз" его морфемы по смыслу даны одновременно, хотя грамматически приходится представлять их в форме последовательности. Одномоментное присутствие, или со-бытие отдельных частей в едином целом открывает возможность инверсного чтения. В свете такой абсолютной одновременности "об-раз" есть то же самое, что и "раз-об", здесь неважно с какой части можно начинать создание целого. В последнем случае корень и префикс поменялись местами, в силу чего с определенной точки зрения также возникает возможность двойной типологизации образов: внешних и внутренних.
Динамизм образа также связан с вопросами о его творении и растворении, созревании, воплощении и развоплощении, претворении в другие образы, вплоть до совпадения с первообразом и т.д.
Изучение образа предполагает широкое междисциплинарное поле научных исследований, но в данной статье рассматривается возможность именно онтологического подхода к этой теме, поскольку онтология является центральной теоретической дисциплиной философии, вокруг которой группируются различные разделы философского знания. Фундаментальный онтологический вопрос о сущности бытия модифицируется в вопросы об образах бытия и об отношении человека к этим образам. Иначе говоря, ставится вопрос о возможности онтологического воображения, который расслаивается на решение двух задач: определения бытия образа и демонстрации образа бытия, как это отражено в названии данной статьи.
Рассмотрение последнего вопроса возможно и в свете гносеологической проблемы соотношения бытия и знания. Образ есть определенная форма, или тип знания. Образность придает самому знанию качества завершенности, целостности, наглядности, формализуемости и обозримости. С субъективной точки зрения, образ создается воображением, с объективной же точки зрения, образ сам создает воображение. Онтологический подход предполагает существование предельного, даже запредельного образа тождественности субъекта и объекта. В таком случае, онтологическое воображение направлено на постижение образа самого бытия, претендует на знание бытия в его образе.
В истории философии существовали такие онтологические учения, в которых когнитивный потенциал образа использовался по максимуму.
Например, в системах неоплатоников, в частности у Прокла, онтологическая категориальная триада "пребывание - исхождение - возвращение" прямо создает и создается структурой образа как такового, так, как это было рассмотрено выше. Причем, нужно сказать, что это, конечно, не частный образ, или образ частности, но универсальный умозрительный образ единства бытия.
Именно о таком онтологическом образе говорил и Г. Башляр в цитированной выше работе "Грезы о воздухе. Опыт о воображении движения". Следует отметить, что башляровский подход к воображению можно назвать онтологическим по преимуществу. Это один из наиболее оригинальных проектов исследования воображения в философии ХХ века. Представленные в данной статье тезисы можно проиллюстрировать и подтвердить следующими его идеями.
Кратко охарактеризуем основные положения башляровской стратегии и программы исследования воображения, учитывая то, что он отнюдь не мистифицировал данную проблему, являясь одним из инициаторов современного европейского неорационализма. В заключении его книги утверждается: "Образы невозможно понять с первого захода. они раскрываются постепенно, в подлинном становлении воображения". Утверждается также, что становящееся самораскрытие образа представляется двояко: "Образ предстает в двух перспективах:
перспективе расширения и перспективе углубления. В миг, когда мы с ликованием что-нибудь открываем в самих себе, расширение и углубление становятся динамически взаимосвязанными. Они индуцируют друг друга". Именно эта идея подразумевалась в проведенном выше определении образа.
Онтологическая концепция воображения Г. Башляра с методологической точки зрения является диалектической. Однако, в отличие от понятийной логической диалектики, по его мнению, "воображение. тихо осуществляет связь противоположностей", поскольку в образе уже молчаливо и зримо дан синтез "становления и бытия", постигаемый "воображающей интуицией".
В качестве примера мифопоэтического воображения Г. Башляр приводит учение средневековых и ренессансных алхимиков о трансмутации. Фактически, мечта о создании философского камня есть культивирование определенного образа, обладающего динамическим двуединством противоположных порывов:
дистилляции и сублимации (очищения и возвышения, осадка и возгонки).
Разумеется, последующее развитие химии привело к научному вытеснению алхимии из теоретической и эмпирической областей. Но опыт алхимического воображения, по мнению Г. Башляра, сохраняет свою значимость и эвристику.
Воображение и мышление
Отдельной проблемой является соотношение мышления и воображения. Учитывая выявленную динамическую структуру образа, можно высказать предположение, нуждающееся в дальнейшем обосновании, что воображение есть резонатор мысли.
Манипулируя образами, присутствующими в памяти, то есть представлениями, человек может мысленно их разделять, изменять их пропорции, перемещать в пространстве, окрашивать в различные цвета, заменять элементы один на другой… такая способность к мысленному преобразованию чувственных образов памяти и есть воображение. Получается, что в воображении соединяются чувственный и отвлеченный характер отражения реальности, позволяющий человеку создавать новые чувственные образы, находящиеся в субъективном пространстве. Представления, полученные в результате деятельности воображения, дают человеку возможность в наглядной форме представить себе образ конечного результата в форме предмета или ситуации. На достижение этого образа и будут направлены действия, с ним будет сверяться полученный результат. Именно эта особенность отличает разумную продуктивную деятельность человека от рассудочной деятельности животных. Полученные новые образы могут анализироваться с помощью дискурсивного мышления. Практическим выводом из сказанного является следующее: успех любой деятельности человека связан со степенью четкости полученного с помощью воображения представления о конечном продукте этой деятельности.
Мышление является особой формой человеческой деятельности, организующейся в практике, когда человек должен решит заданную задачу.
Воображение же является необходимым элементом творческой деятельности человека, выражающийся в построении образа, а обеспечивающий создание программы поведения в тех случаях, когда проблемная ситуация характеризуется также неопределённостью.
Фантазия в свою очередь дает возможность "перешагнуть" через какие-то этапы мышления и уже представить себе конечный результат.
Воображение представляет собой необходимую форму связи чувственного и рационального, мысленным постижением сущности объекта и его чувственной реконструкции. Чувственное и рациональное в познании находятся в неразрывном единстве. Познание движется от чувственного к рациональному, абстрактному мышлению.
Чувственное, хотя и осмысленно, представляет собой ступень познания. Осмысленность чувственного опыта - условие сознания новых знаний. Влияние логического знания на чувственность часто приводит к образование воображения, которое выступает, как деятельность, созидающая понятия. Мышление же является своеобразной программой, которая и будет определять течение процессов воображения.
Воображение в процессе образования понятия сохраняет свою специфику, то есть созданные воображением продукты являются ни чем иным, как переработкой отраженных реальных отношений: оно выступает в качестве дополнительного фактора в процессе образования понятий, адекватных объекту. В то же время это есть создание нового единства, новой связи, новой целостности. Воображение дает возможность "видения" этого целого, общей картины явления до того, как оно будет представлено в частностях. Следовательно, в воображении неотъемлема способность усматривать целостность раньше его частей, формирует программу дальнейшего мысленного анализа. Своеобразность составляет и экономность воображения, так как его образы никогда не копируют объекта в целом, а фиксируют лишь отдельные характерные детали, но эти детали сохраняют значимость и смысл целого.
Г. Башляр отмечает, что "образ представляет собой физическую реальность, обладающую особой объемностью, точнее говоря, это - психическая объемность, психика с несколькими плоскостями". Воображение как бы забегает впереди мысли, задавая горизонт ее развития, и в этом Г. Башляр видит "динамический характер воображаемых преувеличений". Если диалектическое мышление понять как колебательную систему, то образы являются ее резонансами, усиливающими ее действие. В них происходит накопление и вывод индуцированного напряжения. Подобное понимание приводит Г. Башляра к метафорическому заключению: "образ - взрывчатка". Важно только, чтобы этот взрыв был контролируемым и не разрушительным для разума.
|
|
|
