Идут на Европу из-за океана»

 

Опыт повседневной жизни побудил меня теперь пристальней заняться изучением самих источников марксистского учения…виновники этой народной болезни должны были быть исчадием ада, ибо только в мозгу чудовища, а не человека мог возникнуть конкретный план создания такой организации, деятельность которой должна привести к краху человеческой культуры и уничтожению мира.

А. Гитлер

 

В начале 20-х годов XX века Адольф Гитлер стал самым успешным политиком правого толка. Еще носивший военную форму Адольф два года работал в Мюнхене, как офицер связи для правящей социал-демократической коалиции и пришедшего ей на смену временного политического совета. Но его политическая карьера началась после того, как он вступил в ряды местной Рабочей партии, создавшейся в марте 1918 года, и в скором времени взял ее под контроль.

Одним из первых успешных шагов будущего фюрера была коалиционная связь с «королем пулемета» — революционным лидером и начальником штаба в Мюнхенском военном округе Эрнстом Ремом. Эти два человека в 1920 г. переименуют Рабочую партию в Национал-социалистическую рабочую партию Германии (НСДАП). Программа новой партии состояла из 25 пунктов и изначально предназначалась той же аудитории, к которой апеллировали и коммунисты — рабочим и простонародью. Однако с годами среди сторонников нацистов становилось все больше «белых воротничков». Программой выделялись приоритеты: «великая Германия» (включая Австрию), новые земли и колонии, повышение международного авторитета, экономическое благоприятствование мелким торговцам. Программой осуждались: Версальский договор, репарации, евреи и либеральная пресса, крупная промышленность и крупные землевладельцы. Главной целью НСДАП, многократно озвученной Гитлером, стало «уничтожение и истребление марксистского мировоззрения».

Летом 1921 года была объявлена окончательная цифра репараций и проделан «польский коридор» из восточных германских земель. В августе 1922-го Германия перестала выплачивать иностранный долг, объявив себя несостоятельным должником. Ударом для жителей страны стала оккупация французами и бельгийцами Рура в январе 1923 года. На таком фоне зародилась сплачивающая национальная идея — общенациональная месть. Иностранная оккупация богатого промышленного района Рура, откуда за границу вывозились уголь и лес, стала своего рода благословением для партии Адольфа Гитлера. Вступившие в Рурскую область французские войска встречали на улицах массы людей, в едином порыве певших «Вахту на Рейне» — патриотическую песню, ставшую вторым национальным гимном Германии и символом борьбы с Францией. В конце марта прошла массовая демонстрация рабочих на заводах Круппа в Эссене, которую французские войска встретили огнем из пулеметов. Тогда в похоронах погибших приняло участие боле полумиллиона человек. Разве же эти события не порождали утраченное чувство единения?

Подогревая публику и накаляя обстановку, звучали страстные призывы руководителей НСДАП:

— Вы хотите сперва увидеть в каждом городе тысячи людей повешенными на фонарях? Вы хотите сперва дождаться, чтобы, как в России, в каждом городе начала действовать чрезвычайка?.. Вы хотите сперва пройти по трупам ваших жен и детей?

К сожалению, слова эти недалеко ушли от истинной сути происходящего в многострадальной России… И если многоликая масса чудовищ намеренно свалила «колосса брутальной мощи» (как отзывался Гитлер о России), то какой же надо было обладать силищей, чтобы победить эту ужасающую и все набухающую массу?!

«Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма», — стращал европейцев бородатый дьявол Маркс. Призрак коммунизма был не чем иным, как европейским кошмаром, «Великим страхом» (Grande peur), который породила Великая французская революция (1789–1794), повлекшая за собой массовый террор, а затем революцию 1848 года. Парижская коммуна 1878 года явилась первым в новейшей истории опытом диктатуры пролетариата, среди прочего провозгласившего отделение Церкви от государства.

Как и в германской, и в российской армиях, в начале XX века во французских войсках также активно действовали большевистские агитаторы. В 1917 г. во французской армии даже прокатились восстания. В стране назревал кризис; и только благодаря Клемансо, жестоко подавлявшему революционное движение, красной революции в стране не произошло.

По версальскому мирному договору 1919 года после капитуляции Германии Франция вернула себе Эльзас и Лотарингию, на 15 лет получила угольные шахты Саарской области, право на германские репарации и часть бывших германских колоний — Того и Камеруна. «Вопрос об одной Эльзас-Лотарингии не мог пробудить такой энергии у французов. Нет, если они воевали с таким напряжением сил, то это только потому, что проблема Эльзас-Лотарингии была для них только частью политической программы, которую пишут на своем знамени иностранные политики Франции. В чем заключается эта большая программа? Ясно, в том, чтобы раздробить Германию на ряд маленьких государств. Вот за что действительно боролась шовинистская Франция — что, однако, не мешало ей на деле превратить свой собственный народ в ландскнехта интернационального еврейства», — убежденно резюмировал Адольф Гитлер в своем публицистическом труде. И когда придет его время, он оккупирует Францию, чтобы «очистить» ее территорию от опасности в виде «злейшего врага человечества, еврея-большевика». Впрочем, фашистские войска войдут во Францию без всякого сопротивления со стороны ее граждан. То, что Гитлер будет олицетворять для многих этакого французского революционера, носителя французских революционных идей, подтверждает прозвище, данное фюреру некоторыми его современниками. Иронизируя, они прозывали его «Адольф Легалите», проводя параллель с герцогом Луи-Филиппом-Жозефом Орлеанским (1747–1793), избравшим себе имя Филипп Легалите (Legalite — от французского слова «Равенство»), чтоб подчеркнуть горячую приверженность идеям Великой Французской революции. Что не спасло его от гильотины.

Первая мировая война негативно сказалась на экономике Франция: страна утратила роль «мирового банкира», уступив ее США и Великобритании. (В результате Второй мировой Британия будет вынуждена передать первенство США, оставив их единственным гегемоном.)

Так в постепенных поисках истоков «пролетарских» революций и их истинных виновников мы пришли во Францию.

14 июля 1798 года восставший народ захватил крепость Бастилию; историки считают, что все последующие в течение 200 лет революции обязаны именно этому дню. Дню, когда восставшие, собравшиеся у крепости, схватили коменданта Бастилии, убили и обезглавили, надев его голову на пику.

Среди тех, кто приветствовал французскую революцию, стал проповедником и популяризатором ее идей, был английский писатель XVIII века Уильям Блейк (1757–1827), который, однако, пророчествовал, что «кровавые колеса перемен идут на Европу из-за океана», из Америки. Поэт, пророк, бунтарь и мистик воспринимал Америку как страну новых, невиданных свобод, где нет монархии, нет национальной церкви. Такие радикалы, как Блейк и иже с ним, собирались в неблагополучном районе Лондона — Сохо. Там же антимонархист из Франции Брюссо публиковал агитки с призывом, который возьмут на вооружение большевики: «Пусть польется кровь тиранов!». Другой писатель того времени англичанин Уильям Вордсворд восторгался, что «быть молодым тогда было раем, потому что революция сулит человеку свободу».

Но, истинно говорят, революции всегда выходят из-под контроля романтиков.

Якобинцы, захватив власть в Париже, казнили короля. И это стало началом великого террора. Любой, кто выступал в поддержку короля, умирал на гильотине; почти мгновенно набралось 1306 жертв. Опоенные «свободой», захваченные эпидемией кровопролития люди даже священников и монахинь убивали просто за то, что те в испуге не решались присягнуть такой новой власти. Жители Парижа все чаще обвинялись в «преступлении против революции» (это же возьмут на заметку и советские чекисты). Тысячи граждан оказались в тюрьмах.

Добавлю такой нюанс: названный поэт Уильм Блейк, использующий библейские образы для описания революционных преобразований и их героев, оказался светочем для прерафаэлитов — течения поэтов и художников, возникшего в 40-х годах XIX века в Англии. Идеалом нового творческого общества была религиозная лирика Средних веков, идеализировавшая римско-католическую религию. Но как и в чем соприкасались революционный романтизм и классическая религия — об этой загадке разговор пойдет позже. Но связь, и весьма тесная, несомненно, существует!

Безумная паранойя взбудораженной толпы испугала всю Европу. Тогда даже романтики поняли, что то, что одним кажется свободой, для других оборачивается чудовищной тиранией. Англия ужаснулась, узрев возможность оказаться в руках революционеров. Однако власти этой страны ничего не предприняли, когда 28 сентября 1864 года в Лондоне было основано так называемое «Международное товарищество рабочих» — печально знаменитый 1-й Интернационал.

Среди собравшихся и создавших это «товарищество рабочих» не было, конечно же, ни одного рабочего. (Рабочие и широкие массы с их небольшими мыслительными способностями, — всего лишь слепое оружие в руках проповедников классовой борьбы, — утверждал Адольф Гитлер; к тому же, — по его словам, — отождествлять «рабочих» с «марксистами», значит, совершать подлую фальсификацию истины.) Душой этого общества, автором его первого обращения, его резолюций, заявлений и манифестов был потомственный раввин Карл Маркс (наст. Мордехай Леви; о происхождении Маркса и его имени до крещения смотри, к примеру, Robert Solomon Wistrich «Revolutionary Jews from Marx to Trotsky», London, 1976).

Апостол новой религии — марксизма (коммунизма) — курсировал между Парижем, Лондоном и американским континентом, выполняя заказ тайных хозяев действа. За любопытными сведениями из его жизни обратимся к советскому источнику. Вот цитата из шестого тома «Литературной энциклопедии» 1932 года издания: «Карл Маркс родился 5 мая нового стиля 1818 в г. Трире (прирейнская Пруссия). Отец его был адвокат, еврей, в 1824 принявший протестантство… В сентябре 1844 в Париж приехал на несколько дней Фридрих Энгельс, ставший с тех пор ближайшим другом Маркса… и выработали, резко борясь с различными учениями мелкобуржуазного социализма, теорию и тактику революционного пролетарского социализма или коммунизма (марксизма)… В 1845 Маркс по настоянию прусского правительства как опасный революционер был выслан из Парижа. Он переехал в Брюссель. Весной 1847 Маркс и Энгельс примкнули к тайному пропагандистскому обществу: «Союз коммунистов» (организаторы этого союза от общественности спрятаны. — Авт.), приняли выдающееся участие на II съезде этого союза (ноябрь 1847 в Лондоне) и, по его поручению (имена «порученцев» также покрыты тайной. — Авт.) составили вышедший в феврале 1848 знаменитый «Манифест коммунистической партии»…

В 1864 (28 сентября) был основан в Лондоне знаменитый I Интернационал, «Международное товарищество рабочих»… Объединяя рабочее движение разных стран, стараясь направить в русло совместной деятельности различные формы непролетарского, домарксистского социализма (Мадзини, Прудон, Бакунин, английский либеральный тред-юнионизм, лассальские качания вправо в Германии и т. п.), борясь с теориями всех этих сект и школ, Маркс выковал единую тактику пролетарской борьбы рабочего класса в различных странах. После падения Парижской коммуны (1871), которую так глубоко, метко, блестяще и действенно революционно оценил Маркс («Гражданская война во Франции 1871»), и после раскола Интернационала бакунистами существование его в Европе стало невозможным. Маркс провел после конгресса Интернационала в Гааге (1872) перенесение Генерального совета Интернационала в Нью-Йорк».

Сведения, порождающие массу вопросов: кто стоит во главе Генерального совета, кто переехал в Нью-Йорк, кто руководил оттуда революционным процессом в России? Но архивы, хранящие эти уникальные сведения, увы, нам не доступны.

«…необходимо прежде всего низвержение царского деспотизма, необходима революция в России…русская революция даст также толчок рабочему движению Запада, создаст для него новые, лучшие условия борьбы и тем ускорит победу современного… пролетариата», — писал Маркс своему очередному корреспонденту, одному из «русских» политических деятелей.

Следуя иронично-скорбному совету одного из историков, если снять маски-псевдонимы и назвать вещи своими именами, то нужно бы «марксизм» переименовать в «революционное мордехайство».

«…действительный дирижер всегда осторожно прячется за кулисами и никогда не может быть привлечен к личной ответственности», — убеждал миллионы своих читателей и слушателей Адольф Гитлер; и, вопреки этой истине о дирижере из клана мировых политиков, он был пожалуй, единственным в новейшей истории диктатором, кто способен был не прятаться, а идти с открытым забралом, пусть даже на вымышленного врага, воплотившегося для него в первую очередь, в несчастных и гонимых евреях (никоим образом, — подчеркивает автор, — не заслуживших все вкупе такой участи).

Однако, чтобы распутать «американский» революционный клубок, — так или иначе связанный с событиями начала XX века, а, значит, и с последующим становлением Третьего рейха в Германии и антиеврейской политики фашизма, — можно присмотреться хотя бы к фактам, озвученным во время слушаний, посвященных событиям русской революции, проводимых в 1919 году в Сенате США. Эти документы уже не находятся под грифом «секретно» и доступны желающим ознакомиться с ними; правда, имена некоторых лиц, дававших показания, для публики все же закрыты.

«Сенатор Нельсон: Если есть еще что-либо, о чем вы нам не сообщили; что-либо, что по вашему мнению мы должны знать, что американский народ должен знать, пожалуйста сообщите это.

М-р Деннис: Я не знаю, имеет ли это отношение к данному слушанию или нет, но что меня поразило в России — это то, что многие из лиц, занимавшие командные должности, комиссары в городах по всей России, раньше жили в Америке.

Сенатор Нельсон: Где они жили в основном, в Нью-Йорке?

М-р Деннис: В промышленных центрах. Я столкнулся со многими такими людьми. И я сидел и слушал их нападки на Америку, которые я не потерпел бы ни от кого в этой стране [США]. Но я не мог вступать в препирательство, если не хотел оказаться за решеткой.

Сенатор Нельсон: Люди, которые жили годами в этой стране, и отправились назад в Россию, занимали важные посты в большевистском правительстве?

М-р Деннис: Да, сэр.

Сенатор Уолкотт: Какой национальности они были, преимущественно?

М-р Деннис: Евреи.

Сенатор Уолкотт: Немецкие евреи?

М-р Деннис: Русские евреи. Люди, которых я там встретил, жили в Америке, по их рассказам, от 3 до 12 лет [т. е. иммигрировали с 1905 по 1914 год].

Сенатор Оверман: Эти люди, жившие в Соединенных Штатах, принимают участие в большевистском движении?

М-р Деннис: Таково мое мнение. Оно совпадает с мнением других американцев, англичан и французов, с которыми я разговаривал, когда мы добрались до Москвы и ждали там три недели, пока нельзя было ехать дальше, сопоставляя наши наблюдения. Наше общее впечатление — что они находятся на властных постах и что эти люди — наиболее ожесточенные, неумолимые и безжалостные люди в России, в программе истребления буржуазного класса.

Сенатор Нельсон: Они составляют красный элемент, так?

М-р Деннис: Во многих случаях.

Сенатор Оверман: Вы говорите, они ставят целью истребление буржуазии?

М-р Деннис: Да, сэр. Я никогда не встречал более безжалостного человека, чем военный комиссар Нижнего Новгорода. Он жил в этой стране [США] несколько лет».

Те же сведения о прибывших в несчастную Россию на зов большевистских сотоварищей подтверждают и многие другие свидетели, дававшие показания во время слушаний в Сенате. К примеру, д-р Джордж А. Симонс. С осени 1907 по 6 октября 1918 года пастор Симонс находился в России в качестве настоятеля методистской церкви в Петрограде. Его свидетельства по-своему уникальны.

«М-р Симонс: Керенский проводил много времени в поездках по фронтам, стараясь поднять дух русских солдат, и он, в общем, считался хорошим оратором, и я не сомневаюсь, что он смог бы поддержать своих людей дольше, чем они иначе продержались бы, но нам сообщили, что появились сотни агитаторов, приехавшие по стопам Бронштейна-Троцкого; люди, приехавшие из Нижней Восточной састи Нью-Йорка. Я к своему удивлению обнаружил десятки этих людей, разгуливавших по Невскому проспекту. Некоторые из них, узнав, что я — американский пастор в Петрограде, подходили ко мне, обрадованные, что кто-то может говорить по-английски, и их ломаный английский выдавал, что они не настоящие американцы. Многие из этих людей обращались ко мне, и нас поражал сильный еврейский элемент во всем этом с самого начала, и скоро стало очевидно, что больше половины агитаторов так называемого большевистского движения были евреями.

Сенатор Нельсон: Евреями?

М-р Симонс: Они были евреями, евреями-отступниками. Я не хочу ничего сказать против евреев как таковых. Я не сочувствую антисемитскому движению, никогда не сочувствовал и не буду. Я против него. Я питаю отвращение к погромам любого вида. Но я твердо убежден, что это явление — еврейское, и что одна из его баз — на Восточной стороне Нью-Йорка.

Сенатор Нельсон: Троцкий приехал из Нью-Йорка тем летом, так?

М-р Симонс: Да.

Сенатор Нельсон: Вы думаете, он привез этих людей с собой?

М-р Симонс: …Я полагаю… он ответственен за их приезд.

Сенатор Оверман: Известно ли вам, снабжали ли их немцы деньгами?

М-р Симонс: Широко считалось, что Ленин и Троцкий финансировались немецким императорским правительством. Позднее были опубликованы документы, показывающие, что вожди большевистского движения финансировались немцами. М-р Николай А. Зорин, мой личный друг, вице-президент общества по укреплению дружественных связей между Россией и Америкой, опубликовал исследование, показывающее, что за этим всем стояло немецкое правительство. У него были определенные документы…Я полагаю, их содержание должно быть известно Государственному Департаменту, ибо я передал копии нашему посольству и нашему консульству.

Сенатор Оверман: Вот было бы мило, если большевистское движение началось в этой стране [США], финансируемое немцами…

М-р Симонс: Я не думаю, что большевистское движение в России имело бы успех, если б не поддержка, полученная им со стороны определенных элементов из Нью-Йорка, с так называемой Восточной стороны.

Сенатор Уолкотт: Можете ли вы сказать, было появление агитаторов из Нью-Йорка в Петрограде неожиданным? Появились ли они все сразу, стаей, или они были вокруг все время, но просто стали проявлять себя?

М-р Симонс: На меня произвело впечатление, сенатор, что вскоре после великой революции зимы 1917 года появились десятки евреев, стоящих на скамейках, ящиках и всем, что попадется, и говорящих пока рот не пересохнет. Я часто замечал моей сестре: «К чему это все идет? Все это выглядит так по-еврейски». До того евреев было очень мало, потому что было, как вы знаете, ограничение на проживание евреев в Петрограде, но после революции они там просто роились. Большинство агитаторов было евреями. Я не хочу быть несправедливым к ним, но я обычно могу отличить еврея, когда я его вижу.

(Ораторским искусством большевистских агитаторов всегда гневно восхищался Адольф Гитлер, он сам учел этот опыт, когда постигал тайную науку овладения толпой. Фюрер не раз подчеркивал: «Миллионы сторонников из числа рабочих марксизму дали не печатные произведения марксистских отцов церкви, а неутомимая и поистине грандиозная пропагандистская работа десятков тысяч неутомимых агитаторов, начиная с самых крупных апостолов травли и кончая мелкими чиновниками профсоюзов, мелкими секретарями и дискуссионными ораторами». Или: «Народ, состоящий из неграмотных людей, был вовлечен в коммунистическую революцию не чтением теоретических сочинений Карла Маркса, а картинами тех небесных благ, которые рисовали им тысячи и тысячи агитаторов, руководившихся при этом, конечно, только одной определенной идеей».)

Сенатор Оверман: Вы имеете в виду, что они — евреи-отступники?

М-р Симонс: Евреи-отступники, да.

Сенатор Уолкотт: Что вы подразумеваете под термином «отступник»?

М-р Симонс: Еврей-отступник — это еврей, который оставил веру своих отцов и предков.

Сенатор Уолкотт: Но не принял никакой другой?

М-р Симонс: Не принял никакой другой, кроме большевистской веры…

Сенатор Оверман: Были ли какие-либо из людей, которых вы встречали, позднее продвинуты по службе [в советском аппарате] Троцким или его людьми в кабинете?

М-р Симонс: За несколько недель перед тем как я покинул Петроград, я близко познакомился с одним членом советского правительства, министром почты и телеграфа. Его звали Сергиус Зорин, и я пытался узнать от него, что со мной будет, если я останусь. (Как известно, Советское правительство издало указ, по которому все иностранные граждане, не покинувшие страну, должны считаться военнопленными. — Авт.) Президент северной коммуны не пожелал меня принять. Они сказали мне, что он не принимает никого, сильно охраняется и никогда не спит дважды в той же самой комнате.

Сенатор Нельсон: Как его зовут?

М-р Симонс: Апфельбаум. Это его настоящее имя, но его русский псевдоним, как и у многих из них — Зиновьев…Его второй и третий секретари — они там все были евреи — отослали меня довольно туманным образом к любому другому комиссару, которого я смогу увидеть…я отправился к комиссару почты и телеграфа, Сергиусу Зорину. Я узнал, что он прибыл из Нью-Йорка, где он провел 8 лет.

Сенатор Уолкотт: Вы сделали одно заявление, которое мне очень интересно, потому что оно может быть значительным. Вы сказали, что, по вашему мнению, если бы не эти элементы, приехавшие с Восточной стороны Нью-Йорка, большевистское движение потерпело бы провал. Для меня это очень интересно, потому что если так, то это очень значительно…Ввиду исключительной значимости этого, могли бы вы рассказать нам в деталях, что приводит вас к убеждению, что присутствие этих людей с Восточной Стороны внесло вклад в успех большевистского движения?

М-р Симонс: Позднейшая поразительная информация, переданная мне… утверждает, что в декабре 1918 года в так называемой северной коммуне Петрограда — так они называют эту часть советского режима, находящуюся под управлением м-ра Апфельбаума [Зиновьева] — из 338 членов [правительства] только 16 были настоящими русскими, остальные евреи, за исключением быть может одного человека, негра из Америки, называющего себя профессор Гордон; и 265 членов правительства этой северной коммуны, которое заседает в Смольном Институте, прибыли из нижней Восточной Стороны Нью-Йорка — 265 из них».

Один из докладывающих перед Сенатом — вице-консул Леонард, арестованный красным ЧК в Царицыне, а после сумевший вернуться в Америку, подтвердил, что большевики «заимствовали терминологию французской революции, и иногда применяют ее верно, но иногда нет».

«М-р Леонард: Потом, когда в Германии началась революция, они были очень уверены, что в Германии произошла большевистская революция, и они теперь запалят весь мир. Из абсолютно паникующих людей два дня спустя они превратились в гоголей. А потом они узнали, что это была не большевистская революция, и они решили сделать ее большевистской и телеграфировали Либкнехту, что они посылают вагон муки для большевиков в Берлине; и они отправили в Германию комиссию способнейших агитаторов и лучших пропагандистов с большевистскими деньгами.

Майор Хьюмс: Как они грабят дома, как они проходят по домам, после того как взяли город?

М-р Леонард: Они не грабят. Они говорят, что им принадлежит вся собственность нации, то есть вся общественная собственность, и они просто берут, что хотят.

Майор Хьюмс: А вся личная собственность составляет общую собственность каждого индивидуума в нации?

М-р Леонард: Да, и они входят и берут что хотят. Я познакомился с евреем из Нью-Йорка, который был комиссаром, уж не знаю чего. Первым его действием после занятия должности было — перераспределить все шелковые чулки, которые им удалось найти, всем крестьянкам и женщинам-рабочим — всем, кто были или у которых в профсоюзе были мужья. Этот еврей был очень напуган, потому что подходили казаки, и он собирался использовать свою американскую библиотечную карточку как американский паспорт и удрать.

Сенатор Оверман: Много ли вам встречалось этих большевистских симпатизаторов из Нью-Йорка и Чикаго?

М-р Леонард: Я был все время в провинции. Люди, которые приехали [из США], имели возможность получить хорошие должности, и они были в центре».

Оказалось, что и личный секретарь В. И. Ленина Борис Рейнштейн долгое время проживал в городе Буффало, штат Нью-Йорк. Рейнштейн возглавлял бюро заграничной революционной пропаганды комиссариата иностранных дел. Он же курировал комитет по подготовке пропаганды для большевистской революции в Германии. В бюро входили (состояли на платной службе у большевиков) Джон Рид со своей сожительницей Луизой Брянт, а также многие другие социалисты, приехавшие из США в Россию делать революцию. Кстати, американские граждане Рейнштейн, Рид и еще некий Хамфрис охраняли министерство иностранных дел в ночь, когда было распущено Учредительное Собрание.

Журналист Герман Бернштейн, проживавший в Нью-Йорке и бывший в России трижды (в 1917 и 1918 гг.), выступая в американском Сенате, вполне откровенно озвучил, что Соединенным Штатам невыгодно помогать России в борьбе против большевиков. Потому что сильная Россия составит промышленную конкуренцию США, тогда как Россия, расчлененная и разоренная большевиками, такой конкуренции еще на многие десятилетия вперед составить не сможет. «Не в наших интересах бороться против большевиков в России», — сказал американский еврей Бернштейн, поддержав перед сенаторами и видными политиками США «евреев-отступников» и красных палачей.

Жизнь показала, что национальные интересы США весьма успешно продвигались с помощью большевистского террора.

Справедливости ради стоит отметить, что не только евреи и не только из США прибывали в агонизирующую Россию, получившую похабное, проституирующее прозвище «советская». Свидетель, который в рассекреченных сенатских документах остался инкогнито, утверждал: «Большое число большевистских вождей — это не только люди, вернувшиеся из Америки, но также вернувшиеся из трущоб Whitechapel'a в Англии, из Латинского квартала в Париже, и с тропинок и глухих улиц Женевы. Когда люди из этих стран прибыли в Россию, их ряды пополнились тучами преступников, освобожденных в Сибири и из тюрем в центральной России. Первое, что сделали эти преступники, освободившись — они разгромили полицейские участки и уничтожили архивы. После того они могли бесстрашно выступать как политические мученики, не боясь разоблачения; в действительности же они были головорезами, убийцами, фальшивомонетчиками, профессиональными преступниками».

Чудовищная картина открывается перед желающими дознаться истину тех кровавых событий. Однако не станем больше приводить другие свидетельства, потому как все желающие могут ознакомиться с данными впечатляющими документами со слушаний в Сенате в 1919 г. хотя бы в самом массовом современном источнике информации — в Интернете. Так что же, прав ли оказался беспечный поэт-романтик Уильям Блейк, уверявший, что «кровавые колеса перемен идут на Европу из-за океана»?] В свете последовавших уже в наше время, буквально в последнее десятилетие на Европейском континенте так называемых цветных революций, подготовляемых и подпитываемых американскими деньгами, агитаторами и военными наемниками, — все, происходящее столетие назад кажется куда как более явным…

А теперь как краткое дополнение вышесказанному. В конце ноября 1922 года помощник американского военного атташе в Германии капитан Трумен Смит, приехавший из Берлина в Мюнхен, пришел по адресу Георгенштрассе, 42. Гостя уже ждал один из лидеров партии в несколько тысяч человек. Следует сказать, что в послевоенной Германии всевозможные партии исчислялись сотнями, они моментально плодились и так же легко распадались. Но американский офицер, получив приказ (чей же?!), приехал из Берлина в Баварию, чтобы составить отчет о своей встрече с лидером только одной конкретной и малозначительной партии. После длительной беседы капитан подготовил подробный доклад: «… Парламент и парламентаризм должны быть ликвидированы. Он не может управлять Германией. Только диктатура может поставить Германию на ноги… Будет лучше для Америки и Англии, если решающая борьба между нашей цивилизацией и марксизмом произойдет на немецкой земле, а не на американской или английской…»

Человека, с которым по тайному приказу встречался американский посланник Трумен Смит, звали Адольф Гитлер.

 

Глава 8

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: