Вероисповедание и социальное расслоение 7 глава

У Лютера (в распространенных современных изданиях) весь от­рывок, в котором содержится интересующий нас текст, гласит (1 Кор., 7, 17): «Только каждый поступай так, как Бог ему определил (Ье-rufen hat)...»; (18): «Призван (berufen) ли кто обрезанным, не скры­вайся, призван ли кто необрезанным, не обрезывайся...»; (19): «Обрезание ничто и необрезание ничто, но все — в соблюдении запо­ведей Божиих...»; (20): «Каждый^оставайся в том звании (Beruf), в котором призван» ( — по мнению А. Меркса, очевидный гебраизм, в Вульгате: in qua vocatione vocatus est); (21): «Рабом ли ты призван, не смущайся, но если можешь сделаться, свободным, то лучшим воспользуйся»; (22): «Ибо раб, призванный в Господе, есть свободный Господа; равно и призванный свободным есть раб Христов»; (23): «Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков»; (24): «В каком звании кто призван, братия, в том каждый и оставайся пред Богом». В ст. 29 содержится напо­минание о том, что время «коротко», а за ним следуют известные моти­вированные эсхатологическими чаяниями (ст. 31) наставления: «имеющие жен должны быть как неимеющие... и покупающие как не-приобретающие» и т. п. Еще в 1523 г. Лютер вслед за предшествую­щими ему немецкими переводчиками перевел слово в ст. 20 этой главы как «Ruf» (Erl. Ausg., Bd. 51, S. 51) в значении «положе­ние» (Stand).

В самом деле в этом — и только в этом — тексте ; более или менее соответствует по своему значению латинскому «status» и немецкому «Stand» (Ehestand, Stand eines Knechtes и т. п.). (Однако отнюдь не в смысле современного «Beruf», как ошибочно полагает Брентано (op. cit., S. 137). Вряд ли Брентано вообще внимательно прочел как самый текст, так и мое толкование этого текста.) В гре.ческой литературе это слово в значении, несколько напоминаю­щем современное (ибо корень его тот же, что в слове £ххА/п.ш'а, то есть «созванное — berufene — собрание»), встречается только один раз у Дионисия Галикарнасского (поскольку можно судить по имею­щимся у нас материалам). Здесь оно соответствует латинскому «classis», слову, заимствованному из греческого и означающему «при­званные» граждане, набранное из граждан подразделение. Фео-филакт (XI—XII вв.) толкует I Кор., 7, 20, следующим образом: (на это указал мне уважаемый коллега Дайсман). И здесь , не соот­ветствует слову «Beruf» в его современном значении. Однако после того, как Лютер в эсхатологически мотивированном наставлении — каждый оставайся в звании своем — перевел слово как «Beruf»,

 

 

впоследствии, занимаясь переводом апокрифических евангелий, он в традиционалистском и антихрематически мотивированном поучении Иисуса сына Сирахова — каждый пусть остается при деле своем — и слово также перевел как «Beruf», основываясь, вероятно, на сходстве обоих поучений по их фактическому содержанию. (Именно это является характерным и имеет решающее значение. В I Кор., 7, 17, вообще, как уже было сказано, не имеет значения «Beruf». то есть ограниченной сферы деятельности.) В 1530 г. (или, может быть, одновременно с лютеровским переводом) в Аугсбургском исповедании был установлен протестантский догмат, порицающий презрительную оценку католиками мирской нравственности; в формулировании этого догмата был использован оборот «каждый в рамках своей деятель­ности» (см. прим. 54). В данном переводе Лютера нашло свое отраже­ние наряду с этим фактом и то обстоятельство, что именно к началу 30-х годов XVI в. Лютер стал все более утверждаться в святости порядка, внутри которого каждому отведено определенное место; в основе этого отношения Лютера к мирскому устройству лежало его все более отчетливо проступающая вера в то, что божественное вмешательство проявляется и в мельчайших жизненных обстоятель ствах, а также его возраставшая склонность к восприятию мирских порядков как угодных Богу в своей незыблемости. «Vocatio» означало в средневековой латыни божественное предопределение (Berufung) к святой жизни, особенно в монастыре или в качестве священнослужи­теля. Эту окраску получила у Лютера под влиянием вышеназванного догмата и мирская «профессиональная» деятельность («Berufs»-Arbeit). Ибо теперь он переводит и в тексте Иисуса сына Сирахова как «Beruf» (до этого аналогичный термин существовал лишь в латинском переводе, сделанном в монашеских кругах), тогда как еще несколько лет назад он переводил древнееврейское слово (Притчи Солом., 22, 29), соответствующее ёдуои греческого текста Иисуса сына Сирахова и — подобно немецкому «Beruf», скандинавскому «kald», «kallelse» — прежде всего означающее призвание (Beruf) духовного лица, — здесь, как и в других текстах (Исх., 39, 11), словом «дело» (Geschaft) (Септуагинта ёд-уои; Вульгата — opus; в английских переводах — business, соответственно и во всех скандинавских и всех прочих известных мне переводах). Созданное Лютером слово «Beruf» в его современном смысле вначале не выходило за пределы лютеранства. Кальвинисты считали апокри­фы неканоническими. Они восприняли лютеровское понятие про­фессионального призвания лишь в ходе развития, выдвинувшего на первый план идею «испытания своей избранности», и тогда придали этому понятию особое значение. В первых (романских) переводах кальвинисты не располагали соответствующим этому понятию словом и не обладали достаточным творческим импульсом для создания по­добного неологизма в рамках уже сложившихся к тому времени языков.,

В XVI в. понятие «профессионального призвания» в его совре­менном значении уже прочно укоренилось и во внецерковной литера­туре. Долютеровские переводчики Библии пользовались для передачи xXfjoig словом «Berufung» (так, например, в Гейдельбергских инкунабулах 1462—1466, 1485 гг.). В Ингольштадтском переводе Экка 1537 г. значится: «in dem Ruf, worin er berufen ist». Более позд­ние католические переводы обычно просто следуют лютеровскому. В Англии в переводе Уиклифа (1382) впервые появляется «cleping» (староанглийское слово, впоследствии вытесненное заимствован-

ным словом «calling»), то есть слово, соответствующее более поздней терминологии эпохи Реформации, что характерно для этики лоллардов. В Тиндалевском переводе 1534 г. эта идея толкуется в сословном плане: «in the same state wherein he was called», так же как и в Женевской библии 1557 г. В официальном переводе Кранмера (1539) «state» заменяется словом «calling», тогда как (католическая) Рейм-ская библия, а также придворные англиканские библии елизаветин­ского времени характерным образом возвращаются, опираясь на Вульгату, к слову «vocation». Уже Меррей (см. выше) совершенно правильно указал на то, что кранмеровский перевод Библии является для Англии источником пуританского понятия «calling» в смысле trade — профессии, призвания. В середине XVI в. «calling» применяют именно в этом значении; в 1588 г. — говорили о «unlawful callings» (незаконных профессиях), в 1603 г.—о «greater callings» (высших профессиях) и т.п. (см.: Murrey. Op. cit.). (Брентано — op. cit., S. 139 — высказывает в высшей степени странную идею, будто в сред­ние века «vocatio» никогда не переводили словом «профессия», вообще не знали этого понятия, ибо выбирать профессию могли лишь свободные, а свободные люди в те времена вообще отсутствовали среди гражданских профессий. Поскольку в основе всей структуры средневекового ремесла в отличие от античного лежал свободный труд, а купцы прежде всего, как правило, были свободными, я вообще не понимаю этого утверждения Брентано.)

⁵⁶ См. весьма поучительное рассмотрение этого вопроса у К. Эгера (Eger К. Die Anschauung Luthers vom Beruf. Giefien, 1900). Пожа­луй, единственным общим для всех богословских работ пробелом этого исследования является недостаточно четкий анализ понятия «lex naturae» (естественного порядка) (см. по этому вопросу рецензию Э. Трельча на книгу Зеберга (S e e b e r g R. Dogmengeschichte) в «Gott gel. Anz.» (1902) и прежде всего соответствующие разделы в его «Soziallehren der christlichen Kirchen», 1912).

⁵⁷ Ибо когда Фома Аквинский рассматривает деление людей на сосло-ловия и профессии как дело божественного провидения, то он имеет в виду объективный социальный космос. Тот факт, что отдельный человек избирает определенную конкретную «профессию» (по нашей терминологии; Фома Аквинский говорит «ministerium» или «officium»), находит себе объяснение в «causae naturales» («естественных причи­нах»). Quaest. quodlibetal. VII art. 17 с: «Haes autem diversificatio hominum in diversis officiis contingit primo ex divina providentia, quae ita hominum status distribuit... secundo etiam ex causis naturalibus, ex quibus contingit, quod in diversis hominibus sunt diversae inclinatio-nes ad diversa officia...» («Деление людей по различным профессиям обусловлено, во-первых, божественным провидением, которое распре­делило людей по сословиям... Во-вторых, естественными причинами, которые определили то, что различные люди склонны к различным профессиям...») Совершенно в том же духе дано определение про­фессионального призвания, например, у Паскаля, который полагает, что выбор профессии объясняется случайностью. (О Паскале см.: Koster A. Die Ethik Pascals, 1907.) Иное толкование этой проблемы обнаруживается лишь в самой замкнутой из всех «органических» религиозных этических систем — в индийской этике. Противоположность томистского понятия профессии протестантскому (а также лютеранскому понятию более позднего периода, во многом ему близкому, в частности в понимании роли провидения) настолько очевидна, что в настоящий момент мы считаем возможным ограни-

 

читься вышеприведенной цитатой, тем более что к католической точке зрения мы еще вернемся в последующем изложении. (О Фоме Ак-винском см.: Maurenbrecher. Thomas von Aquinos Stellung zum Wirtschaftsleben seiner Zeit. Leipzig, 1898.) Во всех случаях, когда взгляды Лютера по отдельным вопросам как будто совпадают со взглядами Фомы Аквинского, речь может идти скорее о влиянии на Лютера схоластического учения в целом, нежели именно Фомы Аквинского. Ибо Лютер, как показал Денифле, по-видимому, вообще недостаточно хорошо знал труды Фомы Аквинского (см.: Denifle. Luther und Luthertum, 1904, а также: Kohler. Ein Wort zu Denifles Luther. 1904, S. 25 f.).

⁵⁸ В «Свободе христианина» Лютер развивает следующий ход мыслей: 1. Мирские обязанности человека в рамках lex naturae (здесь: естественного порядка мира вещей) объясняются его «двойствен­ной природой», тем обстоятельством, что человек (Erl. Ausg., 27. S. 188) фактически привязан к плоти своей и к социальному сое ществу. 2. В данной ситуации человек (S. 196) — и это примыкают к предыдущему второе обоснование той же идеи, — если он верующий христианин, примет решение воздать Богу за ниспосланную им из чистой любви благодать любовью к ближнему своему. 3. Наряду с этим весьма непрочным соединением «веры» и «любви» существует также — в качестве третьего пункта лютеровской концепци (S. 190) —- старое аскетическое обоснование труда как средства. с помощью которого «внутренний» человек обретает господство над плотью. Далее следует четвертое обоснование (здесь опять появляется идея lex naturae, но уже в другом ее аспекте, в значении «естест­венной нравственности»), 4. Стремление к труду было свойственно еще Адаму (до грехопадения) в качестве вложенного в него Богом инстинкта, которому он следовал в своем «единственном желании быть угодным Богу». 5. И наконец, следует пятое (S. 161, 199) обоснование, в котором Лютер, опираясь на Евангелие от Матфе¹ (7, 18 и ел.), высказывает мысль, что упорный труд в рамках своей профессии является следствием (и следствием неизбежным) новой жизни, утверждаемой через веру; однако из этого не делается ради­кальный кальвинистский вывод об «испытании своей избранности». Страстный порыв, которым проникнуто это произведение, объясняет использование его автором элементов столь разнородных понятий.

⁵⁹ «Не на благосклонность мясника, булочника или земледельца рас­считываем мы, желая получить обед, а на их собственную заинтересо­ванность; мы апеллируем не к их любви к ближнему, а к их эгоизму, говорим не о наших потребностях, а всегда лишь об их выгоде» (см.: Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. 1, 2. М., 1962, с. 28).

⁶⁰ «Ведь все свершается по воле Твоей (Божьей). И корову доят, и лю­бое ничтожнейшее дело выполняют, и все дела, как великие, так и ничтожные, равны перед лицом Твоим». До Лютера эта мысль встре­чается у Таулера, который полагает, что духовные и мирские профессии (Ruf) в принципе равнозначны. В этом пункте как Лютер, так и не­мецкие мистики в равной степени противостоят томизму. В отдельных формулировках это выражается в том, что Фома Аквинский, стремясь сохранить нравственное значение созерцания и исходя также из взглядов нищенствующего монашества, был вынужден истолковать слова апостола Павла — «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» — следующим образом: неизбежный lege naturae труд возложен не на каждого данного человека, а на весь род людской. Градация

 

в оценке труда от «opera servilia» (низких обязанностей) крестьян и далее по восходящей иерархии, которая может быть объяснена специфическим характером нищенствующего монашества, связанного по материальным причинам с городом в качестве своего местожитель­ства, — такая градация была в одинаковой степени чужда как не-мецким мистикам, так и крестьянскому сыну Лютеру; и Лютер, и ми­стики считали все профессии равноценными и подчеркивали бого-угодность социального расслоения общества. Наиболее характерные в этом отношении места в трудах Фомы Аквинского см.: Mauren­brecher. Op. cit., S. 65 f.

⁵¹ Тем большее удивление вызывает точка зрения ряда исследователей, которые полагают, что подобное новшество могло пройти бесследно, не оказав влияния на человеческую деятельность. Сознаюсь, что мне это непонятно.

¹² «Тщеславие столь укоренилось в человеческой природе, что даже конюх, поваренок и носильщик превозносят свои заслуги и хотят, чтобы ими восхищались...» (изд. Faugeres I, 208; ср.: К 6 s t er. Op. cit., S. 17, 136!f). О принципиальной установке Пор-Ройяля и янсенизма применительно к «профессии» (мы еще вернемся к этому) см. пре­восходную работу: Honigsheim P. Die Staats- und Soziallehren der franzosishen Jansenisten im 17. Jahrhundert. Heidelberg, 1914, S. 138 ff. Данная работа является разделом пространного труда, озаглавленного «Предыстория французского Просвещения» («Vor-geschichte der franzosischen Aufklarung»).

³ О Фуггерах он говорит следующее: «Если человек накопил за свою жизнь такое несметное количество добра, то сделал он это не правед­ным, не богоугодным путем». Это — типичная для крестьянина не­приязнь к капиталу. Столь же сомнительным представляется ему откуп ренты (см.: Erl. Ausg., Bd. 20, S. 109), «ибо это дело новое, только что измышленное», то есть в экономическом отношении ему непонятное, подобно тому как кредитные торговые сделки непонятны современному священнослужителю.

⁴ Это противоречие превосходно показано в работе Леви (см.: Levy H. Die Grundlagen des okonomischen Liberalismus in der Geschichte der englischen Volkswirtschaft. Jena, 1912). См. также петицию левел­леров, входивших в состав армии Кромвеля, против монополий и компаний 1653 г. в кн.: Gardiner. History of the Commonwealth, 1894—1901, II, p. 179. Лодовский режим, напротив, стремился утвер­дить руководимую королем и церковью «христианско-социальную» организацию хозяйства, с помощью которой король рассчитывал извлечь выгоду политического и фискально-монопольного харак­тера. Против этого-то и вели борьбу пуритане.

' То, что мы имеем в виду, легко пояснить на примере манифеста, с которым Кромвель обратился к ирландцам в январе 1650 г., начав против них войну на уничтожение. Манифест этот был ответом на манифесты ирландского (католического) духовенства, принятые в Клонмакнойзе 4 и 13 декабря 1649 г. Основные положения кромве-левского манифеста гласят: «Англичане владели (в Ирландии) хо­рошими родовыми поместьями, многие из них приобретены за деньги... У них были в долгосрочной аренде земли ирландцев, дома и поля, созданные за их счет и на их средства. Вы разорвали союз... в тот момент, когда в Ирландии царил мир и когда, следуя примеру англичан, благодаря торговле и обмену ирландский народ достиг большего блага, чем могла бы ему дать власть над всей Ирландией... С вами ли Бог сейчас, будет ли он с вами? Уверен, что нет».

 

Этот манифест, напоминающий передовые статьи английских газет времен англо-бурской войны, характерен не тем, что 'в качестве юридического обоснования войны здесь приводятся капиталистиче­ские «интересы» англичан — подобные аргументы могли бы быть: использованы и при переговорах между Венецией и Генуей о раз­граничении сфер влияния на Востоке (Брентано — op. cit., S. 142 — странным образом выдвигает этот довод, несмотря на то что я сам уже высказал его). Специфика этого документа состоит в том, что Кромвель (с глубокой убежденностью — это ясно каждому, знако­мому с его характером), призывая в свидетели Бога, морально обосновывает порабощение ирландцев — в своем обращении к ним — тем обстоятельством, что английский капитал привил ирланд­цам любовь к труду. (Этот манифест напечатан у Карлейля: С а г 1 у-le Th. Oliver Cromwell's letters and speeches. L., 1845, а также в выдержках у Гардинера: History of the English Commonwealth and Protectorate. L., 1894—1901, v. 1, p. 163, где дан его анализ; в не­мецком переводе: Honig F. Oliver Cromwell. Berlin, 1887—1889.)

⁶⁶ Здесь не место останавливаться на этом подробно. См. литературу вопроса в прим. 68.

⁶⁷ См. примечания в прекрасной работе Юлихера: Jfilicher A. Die Gleichnisreden Jesu. Freiburg, 1886—1899. Bd. 2, S. 108, 636.

⁶⁸ В этой связи см. также прежде всего упомянутую ранее работу К- Эгера. Укажем сразу на сохранившую и в наши дни свое зна­чение превосходную работу Шнеккенбургера (см.: Schnecken-burger M. Vergleichende Darstellung des lutherischen und refor-mierten Lehrbegriffs. Stuttgart, 1855). В первом издании работы

' Лутгардта (см.: Luthardt Ch. E. Die Ethik Luthers in ihren Grundziigen. Leipzig, 1866), которой я располагал, не дано должного отображения эволюции. См. также: Seeberg R. Op. cit., Bd. 2. Erlangen, 1899, S. 262. Статья «Beruf» в «Realenzyklopadie fur protestantische Theologie und Kirche» не представляет интереса,.так. как вместо научного анализа понятия и его генезиса содержит лишь поверхностные замечания по всевозможным вопросам, например по женскому вопросу и т. п. Из политико-экономических работ о Лютере назовем следующие: Schmoller G. Zur Geschichte der national-okonomischen Ansichten in Deutschland warend der Reforma-tionsperiode. — «Zeitschr. fur die gesamte Staatswissenschaft», 1860, Bd. 16, S. 461—716; Wiskemann H. Darstellung der in Deutsch­land zur Zeit der Reformation herrschenden nationaldkonomischen An­sichten. Leipzig, 1861; Ward F. G. Darstellung und Wiirdigung von Luthers Ansichten vom Staat und seinen wirtschaftlichen Aufgaben. Jena, 1898. Чрезвычайно ценная в ряде аспектов литература о Лю­тере, появившаяся в связи с юбилейной датой Реформации, по этому специальному вопросу не дала, насколько мне известно, ни­чего принципиально нового. О Лютере и его социальной этике см., конечно, прежде всего соответствующие разделы «Социальных уче­ний» Трельча.

⁶⁹ См. толкование седьмой главы Первого послания к коринфянам, относящееся к 1523 г. (Erl. Ausg., Bd. 51, S. 1 f.). Здесь Лютер еще ₍отправляется от своей идеи свободы «каждой профессии» перед Богом и толкует данный текст следующим образом: 1. Все челове­ческие установления (монашеский обет, запрет смешанных бра­ков и т. д.) должны быть отвергнуты. 2. Выполнение взятых на себя мирских обязательств по отношению к ближнему своему (са­мих по себе индифферентных перед лицом Бога) рассматривается

 

апостолом Павлом как прямое следствие любви к ближнему. По существу же, в этом характерном для Лютера толковании (см., например, S. 55, 56) речь идет о дуализме lex naturae перед лицом божественной справедливости.

⁷⁰ Ср. следующий текст из лютеровского «Von Kaufhandlung und Wucher» («О торговле и ростовщичестве», 1524), который Зомбарт

- с полным основанием взял в качестве эпиграфа к своему исследова­нию о «ремесленном духе» (традиционализме): «Приложи радение к тому, чтобы не искать в такой торговле ничего большего, чем только пропитание, и чтобы, сообразуясь с затратами, хлопотами, трудом и риском, ты сам мог устанавливать, повышать и понижать цены именно настолько, насколько это необходимо, чтобы ты полу­чил воздаяние за свой труд и хлопоты». Этот принцип сформулирован вполне в томистском духе.

⁷¹ Уже в письме к X. Штернбергу 1530 г., в котором Лютер посвящает ему свою экзегезу 117-го псалма, говорится, что при всем низком моральном уровне (мелкого) дворянства «сословие» это учреждено Богом (Erl. Ausg., Bd. 40, S. 282). Из этого письма очевидно, какое решающее значение для мировоззрения Лютера имели крестьянские

. волнения, во главе которых стоял Томас Мюнцер (S. 282). Ср. также: Eger К. Op. cit., S. 150.

⁷² В толковании 111-го псалма, ст. 5 и 6 (Erl. Ausg., Bd. 40, S. 215, 216), в 1530 г. Лютер также отправляется от полемики против тех, кто защищает превосходство монастырей и т. п. по сравнению с мирским устройством. Однако теперь lex naturae отождествляется не с позитивным правом (сфабрикованным правителями и юристами); а с «божественной справедливостью»: lex naturae установлено Бо­гом, на нем зиждется в первую очередь сословное разделение народа (см. S. 215); при этом Лютер резко подчеркивает равноценность всех сословий перед Богом. „

⁷³ Как тому учат прежде всего «Von Konzilien und Kirchen» («О со­борах и церквах», 1539) и «Kurzes Bekenntnis vom Heiligen Sakra-ment» («Краткое исповедание о святых дарах», 1545).

⁷⁴ Насколько господствующая в кальвинизме (чрезвычайно важная для нашей концепции) идея, согласно которой избранность получает свое подтверждение в профессиональной деятельности и поведении, у Лютера отходит на второй план, свидетельствует следующий отры­вок из «Von Konzilien und Kirchen» (Erl. Ausg., Bd. 25, S. 376): «Помимо этих семи главных свойств истинной церкви имеются еще внешние признаки, по которым узнается подлинная святая христиан­ская церковь... Если мы не распутники, не пьяницы, не горделивы, не надменны и не склонны к роскоши, а целомудренны, скромны и трезвы». Перечисленные признаки, по мнению Лютера, менее досто­верны, чем «те первые» (чистота учения, молитва и т.д.), «так как они известны и некоторым язычникам, каковые подчас кажутся нам более святыми, чем христиане». Личные взгляды Кальвина, как будет ясно из дальнейшего, мало отличались в этом вопросе от точки зре­ния Лютера; иначе трактовался этот вопрос пуританами. Очевидно, что, по учению Лютера, христианин служит Богу лишь «in voca-tione» (в своем призвании), а не «per vocationem» (посредством своего призвания) (см.: Eger К. Op. cit., S. 117 ff.). У немецких мистиков встречается ряд положений, близких именно идее утверждения в своей избранности (правда, скорее в пиетистском, чем в кальви­нистском ее понимании). См., например: Seeberg R. Op. cit., S. 195, а также вышеприведенную выдержку из Таулера; впрочем, выска-

 

зывания мистиков по этому вопросу имеют чисто психологическую окраску.

⁷⁵ Окончательная формулировка его точки зрения выражена, по-ви­димому, в ряде толкований Книги Бытия (Op. lat. exeget. Vol. 4, p. 109: «Neque haec fuit levis tentatio, intentum esse suae vocationi et e aliis поп esse curiosum... Paucissimi stint, qui sua sorte vivant contenti...»; p. Ill: «Nostrum autem est, ut vocanti Deo pareamus»; p. 112: «Regula igitur haec servanda est ut unusquisque tnaneat in sua vocatione et suo dono contentus vivat, de aliis autem non sit curiosus»). (T. 4, с 109: «Нелегким испытанием было следовать своему призва­нию и не обращать внимание на иное... Очень мало таких, кто доволен своей участью...>; с. 111: «Однако наше дело — повиноваться слову Божиему...»; с. 112: «Итак, надо соблюдать правило: пусть каждый остается в своем призвании и живет, довольствуясь тем, что ему дано, не интересуясь остальным».) По существу это вполне соответствует формулировке традиционализма v Фомы Аквинского (см.: Thomas v. Aguin. Summa th., V, 2 gen. Ц8 art lc): «Unde necesse est, quod bonum hominis circa ea consistat in qiiadam mensura, dum scilicet homo... quaerit habere exteri res divitias prout sunt necessariae ad vitam ejus secundum suam conditionem. Et ideo in excessu hujus mensurae consistit peccatum, dum scilicet aliquis supra debitum modiirn vult eas vel acquirere vel retinere, quod pertinet ad avaritiam». («Из этого следует, что благо для человека заклю­чается в умеренности, пока человек... стремится к материальным бла­гам, поскольку они необходимы для образа жизни, соответствую­щего его положению. И поэтому переходить за предел есть грех, ибо человек стремится приобрести или удержать больше, чем ему необходимо, что приводит к скупости».) Таким образом, Фома Аквин-ский обосновывает греховность стремления к наживе, к приобретению cegpx того, что необходимо для удовлетворения личных потребностей, исходя из lex naturae, поскольку целью (ratio) этого стремления становится приобретение материальных благ; Лютер же обосновывает такую греховность божественной волей.

О взаимоотношении веры и призвания в учении Лютера см. также vol. 7, р. 225: «...quando es fidelis, turn placent Deo etiam phisica, carnalia, animalia, officia, sive edas, sive bibas, sive vigiles, sive dormias. quae mere corporalia et animalia sunt. Tanta res est fides... Verum est quidem, placere Deo etiam in impiis sedulitatem et industriam in< officio (подобная активность в профессиональной деятельности — добродетель lege naturae). Sed obstat incredulitas et vana gloria, ne possint opera sua referre ad gloriam Dei (созвучно кальвинистскому толкованию)... Merentur igitur etiam impiorum bona opera in hac quidem vita praemia sua (противоречит августинов-скому «vitia specie virtutum palliata») sed non numerantur, поп colli-guntur in altero». («Если ты веруешь, то Богу угодно и физическое, и духовное, то, что делается по долгу службы; ешь ты или пьешь, бодрствуешь или спишь, все, что связано с плотью или духом. Та­кова вера... Богу угодно, правда, если и нечестивые старательно и ревностно исполняют свои обязанности; однако неверие и тщесла­вие препятствуют им творить дела во славу Божию. Добрые дела нечестивых также вознаграждаются:, но в земной жизни, и не прино­сят им спасения в мире ином».)

⁷⁶ В одном наставлении для проповеди (Kirchenpostille. Erl. Ausg., Bd. 10, S. 233, 235—236) говорится: «Каждый призван к какому-либо призванию». Этому призванию (на с. 236. даже стоит «приказу» —

Befehl) он должен следовать и в нем служить Богу. Бога радует не результат деятельности человека, а проявленное им послушание.

⁷⁷ Такого рода отношение к своей деятельности лежит в основе часто высказываемых современными предпринимателями наблюдений, со­гласно которым в наши дни кустари Вестфалии, например, последоваа-тели строгой лютеранской веры и церковности, мыслят крайне тради-ционалистски (картина, обратная сказанному нами выше о воздейст­вии пиетизма на производительность труда работниц). Отказываясь от введения новых методов — даже тогда, когда они связаны с переходом к фабричной системе, — несмотря на предполагаемое увеличение их заработка, они обосновывают свое поведение мыслями о мире ином, где все это не имеет никакого значения. Из этого следует, что церковность и религиозность сами по себе не оказывают существен­ного влияния на жизненное поведение в целом. Совсем иные, зна­чительно более конкретные по своему религиозному содержанию воззрения играли важную роль в период становления капитализма и продолжают играть известную роль и в наши дни.

⁷⁸ См.: Т аул ер (Basler Ausg. Fol.), с. 161 и ел.

⁷⁹ См. проникнутую своеобразным настроением проповедь Таулера (op. cit., Fol. 17, 18, v. 20).

⁸⁰ Поскольку это является здесь единственной целью наших замеча­ний о Лютере, мы ограничиваемся столь беглым предварительным наброском, отнюдь не претендуя на всестороннюю характеристику Лютера.

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: