Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Жизненные перспективы личности и организация времени




Наиболее интересные подходы к личностному времени сконцентрировались вокруг проблемы временной, или жизненной, перспективы (К. Левин, Л. Франк, И. Наттин, Р. Кастен-баум и др.). Говоря о проблеме временной перспективы, психологи сводят ее к сугубо субъективным параметрам времени, к определению его ценности. Одни психологи определяют будущее соотносительно с прошлым и настоящим, другие — с точки зрения его структурированности, третьи — ценностногр содержания. Мы предлагаем различать психологическую, личностную и жизненную перспективы как три различных явления.

Психологическая перспектива — это способность человека сознательно, мысленно предвидеть будущее, прогнозировать его, представлять себя в будущем. Эта способность, как показывают наши исследования, зависит от типов личности. Так, у подростков (старшеклассников), находящихся в том возрасте, когда человек преимущественно живет будущим, выявляются различные психологические перспективы. У одних представления о будущем связаны с профессиональным выбором, у других — с личностными притязаниями и со своими будущими достижениями (удачная карьера), у третьих — с личными устремлениями и потребностями (дружба, любовь, семья). Эти различия связаны с ценностными


ориентациями, предпочитаемыми сферами жизни. У некоторых подростков настоящее и будущее резко разделены в силу неопределенности (проблематичности) поступления в институт, профессионального выбора.

Личностная перспектива — это не только способность человека предвидеть будущее, но и готовность к нему в настоящем, установка на будущее (готовность к трудностям в будущем, к неопределенности и т.д.). Такая перспектива может быть даже у личности с бедным, нерасчлененным, неосознанным представлением

о будущем (что может быть связано с бедной фантазией). Личностная перспектива — это прежде всего свойство личности, показатель ее зрелости, потенциала ее развития, сформировавшейся способности к организации времени.

Жизненная перспектива не всегда открывается тому, кто обладает психологической перспективой, т. е. способен предвидеть будущее, и даже не тому, кто обладает личностной перспективой, личностными возможностями, потенциалом, зрелостью. Жизненная перспектива включает совокупность обстоятельств и условий жизни, которые при прочих равных условиях создают личности возможность для оптимального жизненного продвижения.

Чаще всего жизненная перспектива открывается тому, кто сам в настоящем создал систему оптимальных (т. е. имеющих множество возможностей) жизненных отношений, систему опор, которые обладают все возрастающей ценностью. Совокупность таких отношений мы называем жизненной позицией, которая целостным образом определяет будущее личности. Жизненные рубежи, достигнутые человеком, способствуют ускорению достижения им жизненных целей, потребуют в будущем меньше усилий, в известном смысле обеспечивают, гарантируют это будущее. Человек, обладая личностной перспективой при отсутствии выработанной позиции, может быстро исчерпать свои личностные возможности, способности, попадая в периоды жизни, насыщенные трудностями, противоречиями или, напротив, бедные событиями, не способствующие развитию.

Социальные психологи и социологи уделяют много внимания проблемам выбора профессии, профессиональной адаптации, развития профессиональных способностей, удовлетворенности трудом и профессией. Б. Г. Ананьев отмечал, что трудовая деятельность выступает как условие и форма проявления зрелости личности (в том числе профессиональной). Однако вопрос о способе связи (или идентификации) личности с профессией не ставился. Между тем, по нашему мнению, характер связи (в том числе идентификации) личности с профессией определяет и потенциал ее движения в будущем, и удовлетворенность в настоящем, иными словами, и перспективу, и ретроспективу личности.

Бурменская Г. В., Обухова Л. Ф., Подольский А. И. ПРЕДМЕТ И ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ ПСИХОЛОГИИ РАЗВИТИЯ

Из книги: Современная американская психология развития. М.: 1986. С. 33-45.

<...> В настоящее время американская психология развития представляет собой весьма обширную область исследований, различных не только по конкретной проблематике, но и по объекту изучения, целям, методам, теоретическим основаниям. Возникнув первоначально как детская психология, психология развития в данное время не ограничивается изучением ребенка, детских возрастов онтогенеза. Напротив, подчеркивается необходимость охвата данной дисциплиной процессов развития на протяжении всей человеческой жизни, включая возрасты зрелости и старости. Относят к психологии развития и исследования по раннему онтогенезу поведения животных. Все большее распространение получает также взгляд на психологию развития как область, не ограниченную индивидуальным развитием организмов, а «направленную на установление всеобщих законов развития, на рассмотрение в свете единых генетических принципов филогенеза, онтогенеза й тех процессов развития, которые обычно относят к сфере патопсихологии, этнопсихологии, общей и дифференциальной психологии». Таким образом, психология развития непосредственно соприкасается с целым рядом психологических и смежных с ними дисциплин: общей и сравнительной психологией (психологией животных), социальной психологией, психолингвистикой, этнологией, генетикой, геронтологией, нейрофизиологией и др. Общим «радикалом», позволяющим американским ученым объединять под общим заглавием психологии развития чрезвычайно разнородные исследования, выступает признак закономерного изменения поведения организмов (человека или животного), происходящего с течением времени. Соответственно, наиболее устоявшееся определение психологии развития представляет ее как область науки, исследующую процессы развития поведения организмов. Как следует из приведенного определения и из самого названия дисциплины — developmental psychology — в качестве ее центрального понятия выдвигается понятие развития. Что же понимается под развитием в современной американской психологии? Мы ограничимся здесь рассмотрением данного понятия лишь применительно к процессам психического развития ребенка,

им и при такой, намеренно суженной, постановке вопроса ответ на него требует обращения к истории данного понятия в американской психологии,

В соответствии с общими установками бихейиоризма Дж. Уот-сона американская детская психология в 20-*-30-х годах была определена как наука о поведении ребенка. К тому времени в работах многих видных европейских и американских психологов — Дж. Болдуина, Э. Клапареда, К. Бюлера, К. Коффки (а


несколько позднее — и Ж. Пиаже, X. Вернера, А. Валлона) — уже отчетливо проводилась мысль о тесной связи изучения развития психики ребенка в онтогенезе с исследованием механизмов психических процессов взрослого человека, с раскрытием общих закономерностей развития психики. «По существу, вначале,— писала об этом периоде Б. Инельдер, — детская психология была столько же методом исследования, сколько, и самостоятельным объектом изучения». Но под влиянием позитивистских принципов, принятых бихевиоризмом, теоретическое значение исследований развития ребенка в американской психологии было пересмотрено: вместо акцента на анализе генезиса психики, выделение этой области стало связываться в первую очередь с необходимостью получения объективных данных относительно различий поведения детей и взрослых в условиях «идентичных стимульных ситуаций». Сравнение, описание и предсказание на этой основе особенностей реагирования детей, различающихся по возрасту, полу, социальному статусу и другим факторам, «в условиях одинаковых ситуаций», <-— так формулировалась главная задача исследований детского развития с позиции бихевиористской теории.

Другой задачей считалось получение временной характеристики поведения, т. е. изучение закономерностей изменения поведения ребенка, происходящих по мере его взросления. Таким образом, ставилось два основных вопроса: каково поведение ребенка в том или ином хронологическом возрасте и каким образом он приобретает характерные свойства поведения взрослого человека. Фактически уже в этой исходной постановке проблем психического развития ребенка в американской психологии происходила двойная редукция: во-первых, психическое сводилось к внешне наблюдаемым и поддающимся объективной регистрации компонентам поведения (что характерно для бихевиористского подхода в любой области), во-вторых, анализ сложных онтогенетических процессов подменялся констатацией любых эмпирически фиксируемых изменений поведения ребенка по мере иго роста,

В основу первых экспериментальных исследований поведения ребенка легло представление о стимульно-реактивном характере его активности. Это представление соответствовало основной модели человека, принятой в бихевиористски ориентированных исследованиях, — модели «человека механического, реагирующего», что означало, прежде всего, признание в качестве главной детерминанты поведения ребенка внешних, средо-вых воздействий. Данное положение неоднократно формулировалось американскими учеными с предельной ясностью: «Поведение субъекта есть функция стимульной ситуации, с которой он сталкивается». «Свойства индивида в любой данный момент времени являются функцией его свойств в предшествующий момент времени, а также той среды, в которой он находился в течение прошедшего интервала времени». При этом сама среда понималась чисто эмпирически, как непосредственно окружающая ребенка обстановка, складывающаяся из множества отдельных конкретных ситуаций его жизни, которые в свою очередь состоят из наборов различных стимулов и могут быть разложены на цепочки отдельных раздражителей. Поэтому и в изучении жизни ребенка среда выступала в двух тесно связанных значениях: как источник стимулов поведения ребенка в данный момент времени и как источник стимулов, воздействовавших на ребенка ранее и оставивших свой след в его прошлом опыте. Что же изменилось в этой упрощенной трактовке понятия среды?

Как основной детерминанте развития поведения ребенка, среде всегда уделялось первостепенное внимание в исследова^ ниях американских психологов. Ее анализ находится а центре внимания и в настоящее время, о чем; свидетельствует то, что этой проблематикой заняты влиятельные направления американской психологии развития — так называемая «психология среды» и экологическая ориентация. За прошедшее время стало общепринятым дифференцировать и иерархизировать различные компоненты средовых влияний, например, выделять в среде физический и социальный, межличностный и исторический аспекты, однако ядерный признак этого понятия, заложенный теорией бихевиоризма, остался, по сути, неизменным: среда по-прежнему понимается как «широкий комплекс сил, воздействующих на развитие ребенка в его семейной, социальной и культурной обстановке». В это «диффузное вместилище», по выражению Дж. Вулвилла, рядоположенно включаются все характеристики обстановки, в которой растет ребенок. Наряду с различными собственно экологическими аспектами среды (пространственные характеристики, населенность и др.) к ней причисляются и

учреждения по носпитанию и обучению детей. В то же время было бы напрасным искать указаний на значение передаваемого детям культурно-исторического опыта человечества как источника тех способностей, активное воспроизведение которых в онтогенезе и составляет, по мнению советских психологов, центральное содержание процесса психического развития ребенка. Разработка понятия «среда» в американской психологии развития практически не связана с идеями общественно-исторической и деятельностнои сущности человека и, в основном, идет по линии все более детального расчленения «объективно действующих факторов».

В последнее десятилетие в понятии «среда» подчеркивается и несколько иной; чем ранее аспект: среда не только источник стимуляции, но и «контекст для реагирования». При этом акцент смещается на анализ предоставляемых окружением ребенка возможностей для осуществления действий (реакций, ответов). Указывается, что в силу определенных особенностей одна обстановка может способствовать выработке у ребенка, например, двигательных навыков, другая— благоприятствовать развитию речи, третья— ускорять (или тормозить) навыки социального взаимодействия.

Определяющую роль здесь могут играть как чисто физические свойства среды (например, в сельской местности с теплым климатом у ребенка легче развиваются спортивные качества, в силу того, что он может


много времени проводить на открытом воздухе), так и особенности сферы межличностных отношений (например, у детей-близнецов обычно несколько замедленно развитие речи). Возникает вопрос: от чего зависит действительная реализация тех возможностей для развития ребенка! которые предоставляются окружающей его обстановкой? С позиций советской психологии здесь неизбежен переход от анализа объективных возможностей среды к анализу форм, условий организации и содержания деятельности ребенка, адекватной раскрытию потенциально имеющихся в среде возможностей. При этом предполагается, что именно в активной деятельности ребенка (так или иначе направляемой взрослым) происходит формирование соответствующих новообразований познавательного, личностного плана и т. д. Характерно, что такой ход анализа практически отсутствует в исследованиях американских психологов. Особенности «контекста», в котором растет и развивается ребенок, соотносятся непосредственно с особенностями стихийно складывающихся у "«го форм поведения, минуя промежуточное, но наиболее важном звено —ЗНЙНО формирования адекватной деятельности. <,,.>

Ключевое в бихевиористской психоЛогии понятие научений также сохранило в современной американской психологии развития свое важное место, хотя в целом два последние десятилетия показывают определенное усиление нативистических. тенденций в интерпретации процессов развития. Как известно, первоначально научение определялось как «модификация поведения в результате внешней стимуляции». Механизмы образования новых форм поведения, новых реакций в классическом бихевиоризме представлялись в виде схемы S-R. Однако с течением времени, а точнее, по мере того, как радикальный бихевиоризм Дж. Уотсона уступал свои позиции необихевиоризму Э. Толме-на, К. Халла, а затем и когнитивному бихевиоризму X. Кенцле' ра, А. Бандуры и др., происходило постепенное расширение круга выделяемых механизмов научения. К первичным формам (механизмам) научения сегодня относят не только классическое обус-лавливание или оперантное обучение, основанное на установлении связи между реакцией организма и ее результатом (закон эффекта), но и имитацию, перцептивную дифференциацию,, «научение посредством наблюдения» и некоторые другие, основанные на собственно познавательных процессах, а не периферических звеньях схемы S-R. Когнитивный подход утвердил идеи опосредствованного научения.

Как с этих позиций рассматривалось соотнесение процессов научения и развития? Известно, что при описании процессов научения бихевиористы ограничивались весьма узким кругом понятий — стимул, реакция, подкрепление. В характеристике процессов развития ребенка к упомянутому ряду прибавлялись еще два понятия --^ созревание и репертуар наследственных реакций. Относя к процессам развития изменения в поведении ребенка, происходящие по мере его взросления, а к процессам научения— изменение поведения в результате внешних воздействий, Дж. Уотсон и его последователи, по сути, прямо отождествляли эти указанные два процесса. Действительно, достаточно привести конкретные примеры из более поздних (1968) попыток американских авторов разграничить процессы научения И развития ребенка, чтобы убедиться в отсутствии указаний на принципиальные, качественные различия между ними. Так, например, Р. Гаиье пишет, что к научению (равно как к памяти) относятся процессы изменения относительно узких фирм поведения, происходящие в сравнительно короткие отрезки времени: «Научение измеряется часами, днями или неделями, тогда как развитие затрагивает более общие формы поведения и охватывает более продолжительные периоды времени — месяцы,

ПО

годы». Поэтому, к примеру, постепенное накопление в словарном запасе ребенка новых названий предметов относится, по мнению Р. Ганье, к научению, а способность формулировать все более длинные и сложные предложения связана с развитием. В другой попытке американского автора соотнести процессы научения и развития указывается на роль созревания: научение выступает как та часть изменений поведения, которая не зависит от процессов органического созревания. К развитию же, напротив, относятся такие изменения поведения, которые совершаются в результате органического дозревания, как бы помимо и независимо от научения. Заметим, что данное рассуждение приводило к исключительно трудному вопросу о реальных критериях для определения участия (или неучастия) процессов созревания в осуществлении того или иного, поведения ребенка. «Исключить» возможное вмешательство процессов органического созревания в изменения поведения оказалось невозможным даже тогда, когда в отношении самого созревания господствовали упрощенные представления, согласно которым считалось, что в отличие от научения оно происходит спонтанно и не требует никакой внешней стимуляции. (Благодаря известным исследованиям с «обогащенной» или «обедненной» средой эти взгляды.во многом изменились.) Тем не менее, наиболее распространенное представление о содержании развития и поведения и сейчас выражается формулой «научение + созревание».

Как представляется в американской психологии объект развития? Что составляет основную «единицу анализа» в данной области? Долгое время очевидный и единственный для американских психологов ответ на этот вопрос заключался в указании на внешне наблюдаемое поведение ребенка и составляющие его элементы — связи стимулов и реакций. Существенно, что бихевиористское понимание поведения не позволяло разграничить психологические и физиологические асцекты поведения ребенка. Применительно к проблематике развития это выражалось в неспособности развести процессы органического роста и изменения поведения, связанные с усложнением его психической регуляции. «Физический рост», «созревание поведения», «научение у детей», «измерение умственного роста детей» — примеры названий традиционных разделов из учебников по детской психологии 40 — 50-х годов говорят сами за себя.


Но с проникновением в детскую психологию когнитивного подхода представление об «объекте развития» стало существенно расширяться: хотя главенствующая направленность на онтогенез поведения и не изменилась, но наряду с поведенческими

реакциями стало изучаться и развитие различных познавательных процессов — мышления, памяти, восприятия, внимания и др. В настоящее время категория развития используется американскими психологами практически без всяких ограничений — применительно к характеристике изменений любой стороны поведения и психической жизни ребенка.

Суть бихевиористского подхода к изучению развития ярко раскрывается в характере формулируемых им законов онтогенеза. Известно, что, следуя позитивистскому пониманию научного познания, американские психологи признавали в качестве объяснения эмпирическую демонстрацию связей между предшествующими и последующими событиями, в данном случае— между воздействиями среды (независимыми переменными) и изменениями поведения ребенка (зависимыми переменными). В соответствии с этим «основной тип «закона развития» в американской психологии принял вид фиксированной последовательности (или постоянного хронологического порядка) появления определенных поведенческих реакций ребенка. В качестве классического примера такого рода закона Ч. Спайкер указывает на постоянство последовательности усложнения локомоторных реакций ребенка в младенчестве —сидение, стояние, ходьба, бег. Другой тип законов связан с количественной выраженностью той или иной поведенческой реакции ребенка в зависимости от его возраста. Примером здесь может служить количество различных звуков, продуцируемых младенцем в три, четыре, пять месяцев и т. д< Указание на тот комплекс внешних, средовых воздействий, при котором наблюдается постоянная последовательность некоторых реакций, и принималось в качестве их причинного объяснения. Очевидно, что объяснения такого рода практически полностью сводятся к констатации устойчивых связей по типу «стимул-реакция» и ничего не говорят о том, какие процессы лежат в основе наблюдаемой последовательности их появления. Внутренние механизмы формирования новых форм поведения не раскрываются.

Не будет преувеличением сказать, что главной проблемой американской детской психологии на протяжении первой половины столетия была проблема соотношения факторов «наследственности и среды», «врожденного и приобретенного». В конечном счете именно этому вопросу было посвящено огромное количество корреляционных исследований. Двухфакторный подход к вопросу о детерминации онтогенеза поведения ребенка достаточно рано обнаружил свою недостаточность и породил дискуссии среди американских психологов, однако до сих пор он

остается господствующим и не имеет в психологии существенной альтернативы. В частности, стало ясно, что за пределами самых элементарных первичных рефлекторных реакций поведение не поддается «разложению» на «составляющие его X единиц наследственности плюс У единиц среды», как образно сформулировал эту мысль еще А. Гезелл. Общепризнанным стало положение, что «любое поведение основывается одновременно и на наследственном, и на средовом факторах», следовательно, задача состоит в определении «пропорционального вклада наследственных и средовых факторов в наблюдаемые индивидуальные различия поведения детей». Со временем на смену первоначальному предположению о прямом сложении наследственных и средовых влияний пришла гипотеза об их взаимодействии, при котором «характер и степень влияния одного фактора зависит от характера и степени влияния другого фактора». Как пишет Л. Ярроу, «споры о том, что важнее — влияние генетического фактора или влияние среды — ушли в прошлое, сегодня ставится более точный вопрос: каковы взаимосвязи между генетическими и средовыми влияниями на развитие организма в процессе онтогенеза». <...>

Как ставится представителями психологии развития проблема специфики человеческого, онтогенеза? Разработка этого вопроса связана с понятием социализации,' социального научения. Несмотря на многочисленные варианты концепций социального научения; общей основой их может считаться представление о социализации ребенка как «процессе постепенного достижения ребенком определенного положения в той или иной социальной группе путем усвоения соответствующих данному положению видов ролевого поведения». Таким образомг социализация ребенка мыслится как адаптивный процесс усвоения навыков взаимодействия с людьми, по сути, аналогичный выработке навыков приспособления к физическому миру. При этом культура общества, в котором растет ребенок, выступает в качестве фактора, воздействующего на ребенка как в плане предоставления образцов поведения для усвоения их посредством имитации, так и в плане избирательного подкрепления (положительного или отрицательного) поведения ребенка.

Отход американских психологов от представлений о развитии как процессе, главное содержание которого заключается в накоплении опыта, автоматически приводит к усилению биоло-гизаторских тенденций. Подобные маятникообразные колебания интереса американских ученых от сосредоточения иа влияниях внешней среды к акценту на внутренние (и часто уже в силу

ИЗ

одного этого приписываемые наследственному фактору) аспекты организации поведения ребенка наблюдались в истории американской психологии неоднократно. Свидетельство тому — и широко развернувшиеся в последнее время исследования по «генетике поведения», и призывы некоторых видных представителей детской психологии «усилить внимание к биолого-органическим, в противоположность средовым, вкладам в познавательное развитие человека». О глубоко укоренившихся натуралистических


позициях также говорит широко распространенное представление, согласно которому все общие закономерности развития детей в разных культурах обеспечиваются механизмами наследственности, так же как индивидуальные различия у представителей одной культуры приписываются особенностям наследственности. Симптоматичны также, например, попытки Дж. Бейлина объяснить приобретение ребенком «операциональных форм поведения» (имеются в виду способы рассуждения ребенка, связанные с операциональными структурами интеллекта, по Пиаже) тем; что «система логических операции находится под контролем генетического механизма, который «освобождает» программы развития определенных структур в процессе взаимодействия с элементами среды». Не единичны в американской литературе и примеры критики исследований по образованию понятий у детей за то, что при этом «не показаны процессы созревания нейро-физиологических механизмов, которые вместе с «вкладами» среды приводят к появлению понятия». <...>

Необходимо учитывать, что приведенные выше оценки относятся к наиболее сложным проблемам психологии и, конечно, их нельзя понимать как отрицание важных достижений американской психологии в изучении психического развития ребенка. В то же время они подчеркивают, по-видимому, главную особенность современного этапа американской психологии развития-—обнаружение недостаточности ее понятийного базиса, несущего на себе печать ограниченности бихевиористского «видения» развития ребенка, ив связи с этим активный поиск новых, «более обещающих моделей развития».

'"1

Ананьев Б. Г.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...