Глава V. Сражение при Гидаспе.

 

Обычно считают, что Александр начал поход на Индию во главе войска в 100 000-120 000 чел., т.е. втрое большего, чем войско, с которым он шел против Дария. Но эти данные переданы не вполне достоверно и caми по себе неправдоподобны, даже невозможны56.

Решительный бой при Гидаспе с Пором, по определенным и не подлежащим сомнению данным Арриана, шел при участии 11 000 чел. (из них 5 000 всадников)57. Не приходится думать, что против столь малоспособного к сопротивлению противника Александр выставил войско во много раз большее чем то, с которым он покорил гигантское царство Дария. Кроме того, за войском шел очень длинный обоз, женщины и дети58, что при 120 000 бойцов составило бы много сотен тысяч человек. Такая масса не так легко и быстро двигается, как двигался Александр; да, наконец, переход через Гиндукуш по тропе на высоте 4 000 м одной колонной для такой массы просто исключается.

Исходя, с одной стороны, из того, что при Гидаспе вступили в бой 11 000 чел. и что на другом берегу осталась значительная часть войска, но, с друг стороны, учитывая, что Александр никогда не принял бы решающего сражения без того, чтобы в нем участвовала по крайней мере треть войска, мы можем принять общую численность войска от 20 000 до 30 000 чел.

О численности войска Пора греческие источники дают нам самые разнообразные, - очевидно, взятые вполне произвольно, - цифры. Диодор (XVII, 87) приписывает ему 50 000 чел. пехоты при 3 000 всадников, более 1 000 колесниц и 130 слонов. По Арриану, у него было 4 000 всадников, 300 колесниц и 200 слонов; по Плутарху - 20 000 пехоты и 2 000 всадников; по Курцию - всего 85 слонов. Существенно, что все источники единогласно дают македонянам перевес в численности кавалерии: 5 000 против 4 000 (по Арриану), 3 000 (по Диодору) и 2 000 (по Плутарху). Сила индийцев заключалась в слонах, число которых соответственно наименьшей цифр было 85.

Пор не решался дать генеральное сражение и думал, что сможет обороняться, препятствуя переходу македонян через многоводный Гидасп. Это никак не могло удаться, так как мало-мальски опытный тактически противник раньше или позже нашел бы средства неожиданно перебросить свой отряд выше или ниже. Так как нам сообщают, что еще один индийский князь собирался идти на помощь Пору, то весьма возможно, что Пор, ошибочно считая реку абсолютно непреодолимым препятствием, не растерялся, а просто старался выиграть несколько дней, чтобы дать подойти подкреплению59.

Решительный момент наступил, когда Александр неожиданно переправил 11 000 чел. в 4 милях вверх по течению от того места, где оба войска стояли друг против друга, и Пор, после того, как был разбит отдельный отряд, пошел к нему навстречу. Пор, как и македоняне, разместил свою кавалерию на обоих крыльях; ее подкрепляли боевые колесницы, которые мы должны себе представлять не как колесницы с ножами, а как легкие колесницы, везущие стрелков из лука.

Но конница, как мы знаем, была немногочисленна. Сила индийского войска была в слонах. Последние были построены в центре боевой линии, вместе с пехотой, в совершенно особом строю. Животные, на которых, кроме вожака, помещалась еще небольшая башенка с несколькими стрелками, стояли на некотором расстоянии друг от друга; пехота находилась непосредственно за ними, но так, что она заполняла промежутки между слонами. Так как Арриан определенно говорит, что пехота образовала второй фронт, то нельзя сказать ни того, что она была разбита на небольшие группы, ни того, что она стояла на некотором расстоянии позади слонов; скорее фаланга стояла за слонами более тонко, а между слонами более глубоко. Все вместе, по свидетельству греков, походило на городскую стену с башнями. Пор ожидал, что греки не решатся двинуться в промежутки между слонами: лошади, наверно, испугаются слонов, а пехота не решится на это потому, что, если она двинется вперед для нападения на слонов сбоку, ей придется опасаться индийской пехоты, если же она обратится против последней, то придется опасаться, что слоны обратятся против нее и растопчут ее.

Как была вооружена индийская пехота, мы точно не знаем. Греки называют их гоплитами; но нельзя предположить, что мы тут имеем дело со сплоченным построением для рукопашного боя, каким являлась греко-македонская фаланга. Построение слонов впереди этой пехоты указывает на то, что именно от слонов ожидали решающего исхода; пехота в этом войске еще более, чем в персидском, была просто вспомогательным средством. Она должна была, по сообщению греков, служить своего рода прикрытием для слонов60. По численности индийская пехота, вероятно, значительно превосходила 6 000 чел., выставленных Александром. Македоняне применили свое обычное построение - фаланга в центре, кавалерия на крыльях61; правое крыло, шедшее вдоль реки, которым обычно командовал сам царь, теперь вел Койнос; левое, не имевшее опоры и потому особо угрожаемое, но могущее со своей стороны легко обойти и ударить с фланга, - вел сам Александр. Он велел, однако, фаланге держаться сзади, пока с кавалерией не внесет смятения в ряды противника, для чего он приказал кавалерии ударить на врага не только с фронта, но сейчас же, применяя охват, и с фланга.

Так как мы можем с уверенностью сказать, что македоняне были гораздо сильнее индийской конницы не только своей численностью, главным образом тактической подготовкой, то маневр удался на обоих флангах. Индийские колесницы еще менее, чем всадники, смогли противостоять натиску сомкнутых македонских эскадронов; разбитые искали укрытия позади слонов, а македоняне преследовали их. Но около слонов, - которые, вероятно, повернули и пошли сквозь пехоту навстречу македонянам, - атака последних остановилась: лошади шарахались, и их никак не удавалось подвести ближе к чудовищам. Так как Александр уже больше года стоял у границы Индии, а несколько месяцев назад вошел в самую Индию и был связан с индийскими князьями, приводившими ему слонов, то для македонян это сражение не было неожиданностью. Именно ожидая, что лошади будут бояться слонов, Александр не решился на переправу через Гидасп перед лицом противника, а сделал обход. Можно только удивляться, что нигде не сообщается о том, пробовали ли македоняне приучить своих лошадей к виду и крику этих огромных зверей. Во всяком случае сейчас им пришлось сразу отступить, и Пор перешел в наступление против македонской кавалерии, а фаланга - против него, так что сражение стало всеобщим.

Греческие источники стараются изобразить весь ужас этого сражения: слоны проникают в ряды противника, как бы тесно они ни стояли, растаптывают бойцов или хватают их хоботами и швыряют в воздух, или вонзают клыки в их тела; а стрелки на их спинах, под предводительством могучего царя Пора, мечут свои стрелы.

Но все же, наконец, побеждают македоняне. Стрелами и дротиками они снимают вожаков со слонов и лишают последних управления, а кроме того, наносят самим слонам столько страшных ран, что те или не хотят идти, или просто поворачивают назад.

Как только слоны ослабевают, индийцы попадают в катастрофическое положение. Их пехота, хотя и была, вероятно, многочисленнее македонской, не сумела использовать внесенное слонами смятение, для того чтобы в рукопашном бою окончательно сломить македонскую фалангу. Кроме того, все индийское нападение, вероятно, было с самого начала парализовано тем, что македонская кавалерия, во время преследования после начальной своей победы, проникла в тыл неприятельской боевой линии, так что, даже отступив перед слонами, она все же осталась не только на поле сражения, но и в тылу слонов и пехоты противника.

Благодаря своему большому превосходству она погнала двинувшихся было вперед индийских всадников снова назад, на слонов. Весьма предусмотрительно Александр приказал своей фаланге, как бы она тонка была, сначала держаться позади: атаки слонов совместно с ндийской пехотой без всякой задержки она, пожалуй, не выдержала бы. Продолжавшийся кавалерийский бой в тылу, очевидно, с самого начала подавлял уверенность и энергию наступательного движения индийцев, а как только они остановились, они оказались просто зажатыми в тисках и постепенно сдавливались все больше и больше. Их собственные слоны, повернувшие обратно, топтали их; им некуда было отойти, а македонская пехота отступала перед внешним кольцом слонов, которые еще шли вперед, чтобы потом погнать их назад стрелами и, идя за ними сомкнутыми рядами, гнать войско противника навстречу македонской кавалерии.

Большая часть индийского войска таким образом погибла, а большинство слонов и сам Пор были взяты в плен.

По Арриану, македоняне потеряли в этом сражении 310 убитыми, из них 230 всадников. Эта ничтожная цифра заставляет нас подумать, действительно ли сражение было так страшно и упорно, как его изображают наши источники. Но если принять во внимание, что в позднейшие времена македонские военачальники, принимавшие участие в этом сражении, а потом, в качестве преемников Александра, разделившие его царство и боровшиеся за него, вводили в свои войска слонов в еще большем количестве, то из этого можно вывести заключение о ходе сражения. Очевидно, на македонян произвела очень сильное впечатление боеспособность и пригодность слонов в военном деле, и победа им далась не так легко. Когда мы читаем у Диодора, что македоняне потеряли 280 всадников и более 700 пехотинцев, то мы верим этим данным больше, чем арриановым. Почти тысяча убитых и, конечно, несколько тысяч раненых на войско в 11 000 чел. указывают на чрезвычайно жестокое сражение. Известное влияние, должно быть, имели македоняне, переправлявшиеся через Гидасп в тылу у индийцев, даже пока они еще не вмешались в бой; может быть, цифра потерь относится и к этим частям, так как они принимали участие в преследовании противника, и должна быть вычтена из потерь главных сил.

1. Описание боя у Плутарха опирается на письмо самого Александра, которое его биограф передает косвенной речью. Но подлинность этого письма оспаривалась, и Ад. Бауэр в своем весьма тонком исследовании ("Festgaben fьr Bьdinger", Innsbruck 1898) указал, что в некоторых местах письмо это расходится с сообщениями Арриана (который в свою очередь передает не отличающиеся по существу описания Птолемея и Аристобула), а именно в том смысле, что будто бы Александр предвидел все. Особенно это касается перехода через Гидасп со всеми промежуточными событиями, которые нами опущены. Но, говорит Бауэр, талант полководца заключается совсем не в том, чтобы предвидеть все случайности, а в том, - и Александр блестяще доказал это, - чтобы при неожиданных событиях быстро принимать нужное решение. Письмо, которое хочет польстить Александру, написано безграмотным в военном отношении человеком. Оно, конечно, написано не самим Александром, а составлено каким-нибудь придворным, которому сообщения Аристобула и Птолемея были известны, но казались недостаточными. Если речь идет действительно о личном письме Александра, то его надо признать или фальшивым, или оно сильно говорит не в пользу своего автора. Но подделка, по-моему, не очень вероятна, так как, с одной стороны, неоспорима связь с сообщениями, которые мы находим у Арриана, взятыми из Птолемея, а с другой стороны, в письме есть несколько своеобразных оборотов, говорящих об истинном знатоке. Когда, кем и с какой целью была совершена эта подделка? Опубликовал ли Птолемей при жизни Александра повествование, которое он потом перенес в свою историю, или спустя целый век кто-то захотел польстить умершему царю, подделав письмо?

Мы преодолеем все эти затруднения, если будем считать это письмо подлинным, но не личным письмом самого Александра, а своего рода бюллетенем, написанным кем-либо из приближенных секретарей царя. То, что Бауэр проницательно отметил как характерную черту письма, - именно, необычайное предвидение Александра, - как раз и есть стиль официальных военно-исторических сообщений. Если только рассмотреть с этой точки зрения современные труды генеральных штабов, хотя бы и написанные офицерами, - и даже мемуары с о. св. Елены о 1796 г., а особенно официальные французские отчеты о походе 1800 г., то и в них можно найти много похожего.

Военное искусство трудно именно потому, что оно вынуждено действовать во тьме неизвестности или полуизвестности и что даже проницательный взор величайшего полководца не может вполне проникнуть в эту тьму. Но этим положением никогда не надо хвастать перед общественным мнением, - им можно только извинять ошибки. Самый удобный способ внушить публике мнение о гениальности полководца - это показать ей, как последний все предвидел и рассчитал наперед. Мы не преступим известных границ, если будем считать, что Александр действительно выпустил этот бюллетень под своим именем, хотя и придал сообщениям окраску, о которой мы говорили.

2. По Арриану, слоны Пора стояли на дистанции 1 плетрона (100 футов), и поэтому Рюстов и Кёхли рассчитывают длину боевой линии в 1,25 мили (ок. 9 км). У Александра, напротив, фронт был совсем короткий - только до двадцатого слона; его боевой план заключался в том, чтобы сначала разбить только одно - именно левое - крыло индийцев. В наших источниках указаний на такой фланговый бой не имеется; непонятно, почему остальные 180 слонов не ударили македонянам во фланг, да и в изложении Рюстова и Кёхли ничего не говорится о фланговом бое. Но каким образом македонское войско численностью в 11 000 чел. растянулось на 1,25 мили? Решение этого вопроса можно найти только в том, что у Арриана сильно преувеличено как число слонов, так и промежутки между ними. Даже с Птолемеем (который присутствовал при сражении) могло случиться, что он по первому впечатлению оценил расстояние между слонами в 1 плетрон, не уяснив себе, какого протяжения достигнет тогда вся боевая линия. Полиэн (IV, 3, 22) в описании боя, который может служить примером и предупреждением против ненадежных источников, дает расстояние между слонами в 50 футов (15 м).

3. Изображение хода боя, данное мною здесь, существенно отличается от обычных изображений несколько иным толкованием кавалерийского боя на обоих флангах и связанного с этим тылового нападения. Речь идет о разрешении неясности в изложении Арриана.

Александр, говорит он, обратил главные силы своей кавалерии против левого крыла противника. Одновременно он послал Койноса с двумя гиппархиями против правого крыла с тем, что, если варвары пойдут против Александра, он должен ударить им в тыл. Спрашивается, как Койнос мог бы это сделать, если бы он стоял на другом крыле? Не мог же он объехать кругом всю боевую линию неприятеля? Поэтому Рюстов и Кёхли считают, что он был послан не против правого крыла неприятеля, а на внешнее правое крыло македонян, и Бауэр пытался объяснить фразу Арриана тем, что отнес слово "δεξιόν" к индийцам, но истолковал все это как ложный маневр: Койнос будто бы двинулся в том направлении, но затем повернул и поддержал Александра.

Мне это толкование как в языковом, так и в смысловом отношениях кажется непонятным. Фраза ясно гласит62: как Александр пошел против левого, так Койнос - против правого крыла врага. Но если Койнос должен был напасть с тыла на индийских всадников, шедших навстречу Александру, то он должен был торопиться и не мог произвести демонстративного маневра, который не имел никакого смысла, а Арриан не пропустил бы, что от ложного маневра против правого крыла противника Койнос перешел в истинное наступление на левое крыло. Кроме того, македонская фаланга безусловно имела на своем левом крыле кавалерию.

Остается только признать, что повествование Арриана заключает в себе неразрешимое противоречие. Наполовину замазывать это противоречие искусственно притянутым толкованием - это ни к чему не приведет: ошибку надо установить и постараться ее устранить. И это не так трудно, даже без помощи других источников.

Несомненно, Александр на обоих крыльях своего войска имел кавалерию. Кавалерией одного крыла командовал сам Александр, кавалерией другого - Койнос. На обоих крыльях конница македонян численно превосходила противника. Арриан рассказывает далее о правом крыле так: Александр послал против неприятеля своих конных лучников. Значит, Александр напал на индийских всадников со своей гвардией с фланга, в то время как с фронта они были атакованы конными лучниками.

До сих пор все ясно. "Затем, - продолжает Арриан, - Койнос появляется в тылу у индийцев, и они вынуждены образовать двойной фронт против него и против Александра". Вот здесь и кроется путаница. Ведь Койнос находится на другом крыле, а индийцам и без того пришлось образовать двойной фронт - против гетэров и против конных лучников; если бы с тыла еще подоспел Койнос, то им пришлось бы биться тройным фронтом.

Тут не может быть ничего иного, кроме того, что Арриан был невнимателен и плохо понял свои источники. Койнос не имел никакого отношения к бою на этом крыле. В источниках, очевидно, было написано, что как на крыле Александра, так и на крыле Койноса был произведен обход неприятеля и нападение одновременно с фронта и с фланга, что означает также нападение с тыла, если противник не произвел одновременно встречного движения. Обход, который Койнос произвел на своем крыле, Арриан перенес на крыло Александра.

Если мы в этом смысле исправим текст Арриана, то он не только станет ясным, но и будет совпадать с бюллетенем, в котором определенно говорится, что Александр на одном, а Койнос на другом крыле напали на противника, который был разбит на обоих крыльях и отступил к слонам.

Это свидетельство является решающим, если только не считать бюллетень подделкой, для чего нет решительно никаких оснований.

Путаницу, которую произвел Арриан смешением правого и левого крыльев, можно не только констатировать, но думаю, что, идя далее, можно установить, откуда она произошла. Бюллетень (в косвенной речи у Плутарха) передает приказ Александра следующими словами: "Сам он атакует один фланг, а Койносу приказывает напасть на правый". Если бы эти слова стояли отдельно, то в их значении сомневаться бы не пришлось, и их перевели бы так: "Царь сам атаковал одно крыло, приказав

Койносу напасть на другое". Согласно этому, значит, Александр сам вел правое, а Койнос - левое крыло. Но вся фраза звучит так: "Опасаясь зверей (слонов), а также многочисленности врага, он сам нападает на один фланг, а Койносу приказывает атаковать другой". Значит, построение крыльев особо мотивируется, т.е. оно не походит на обычное: "Из опасения слонов и большого числа врагов" царь сам берет на себя одно, а Койнос другое крыло; это не имело бы смысла, если бы в построении крыльев не случилось нечто необычайное. Но в представлении всех греков Александр командует правым крылом и атакует левое крыло неприятеля.

Если же вместо этого он атаковал бы правое крыло противника, то слово "другое" и все слова, относящиеся к Койносу, можно прекрасно толковать так, что он должен не "атаковал правое крыло" (противника), а "атаковать правым крылом" (своим). Большинство толкователей ради буквального смысла этой фразы и ради согласования с Аррианом переводило это место в первом смысле, но некоторые также и во втором, причем для последнего можно найти очень существенное обоснование. Индийцы опирались левым крылом на реку, и если бы они были здесь разбиты, они могли бы отступить в поле. Если бы их обошли и разбили на правой крыле, то главные силы войска оказались бы прижатыми к реке и отрезанными. Каждая победа в этом месте должна была немедленно сильнейшим образом повлиять на моральное состояние всего индийского войска. Александр, взяв на себя командование левым крылом, выбрал тем самым для себя позицию, которая одновременно была наиболее опасной и на которой он мог оказать наибольшее влияние, причем с самого начала он повел сражение, имея в виду полное уничтожение врага, что ему и удалось, вплоть до взятия в плен самого Пора и наиболее ценной части его войск - слонов. Пор, вероятно, ожидая, что царь македонский по обыкновению поведет правое крыло, сам стоял на левом.

О том, что Александр в этом сражении действительно командовал левым крылом, у нас имеются еще указания.

По Курцию, Александр отдает приказ: "Пока я в сопровождении Птолемея, Пердиккки и Гефестиона буду наносить удар левому флангу противника... ты направляйся к правому флангу и, приведя неприятеля в замешательство, атакуй его". Но дальше говорится: "На левом фланге получилась невообразимая каша".

Таким образом, Курций сам себе противоречит. Очевидно, правилен не первый, а второй отрывок. Ведь ясно сказано, что к полкам, которые хотел вести Александр, принадлежал также полк Пердикки. Но в бою, который Александр перед настоящим сражением дал отдельному отряду Пора, Александр послал Пердикку с его всадниками против правого крыла неприятеля (VIII, 47, "Perdiccam cum equitibus in dextrum cornu hostium emisit"). Маловероятно, что именно те всадники, которые уже вели бой на левом крыле, потом участвовали в обходе крайнего правого крыла.

Против нашей трактовки говорит то, что бюллетень совершенно не указывает на выдвинутые нами причины как основание для перемены приказа, а только в общих чертах говорит о слонах и численности противника. Это совершенно не может нам помочь: разве может против слонов и многочисленности противника принести помощь то, что один военачальник командует одним крылом, а другой - другим? Можно было подозревать, что Плутарх неточно излагает и что необычайность в приказании Александра заключалась в том, что, как сообщает Арриан, оба кавалерийские крыла поспешили вперед, в то время как фаланга сначала держалась позади. Но если мы будем считаться с представлениями греков, которые были и у автора бюллетеня, то не исключается возможность, что Плутарх передает содержание вполне правильно. Истинное стратегическое основание того, почему Александр на этот раз командует левым крылом, для бюллетеня слишком тонко и сложно. Автору кажется наиболее важно дать впечатление колоссальной опасности и необычайных достижений. В обычном сражении царь командует правым крылом, которое состоит из лучших частей, и, как правило, побеждает. Но при такой численности противника и при той опасности, какую представляло участие в сражении слонов, могло случиться, что неприятель тоже победит на своем правом крыле, а потому царь должен взять на себя лично встречу с противником на этом опасном участке.

Быть может (хотя определенно тут ничего сказать нельзя), в этом и был первоначальный смысл. Но вследствие того, что слова бюллетеня были так неопределенны и двусмысленны авторы уже давно находились в нерешительности, и как Курций, так и Арриан совсем запутались. Курций прямо противоречит себе: у него в одном месте на правом крыле ведет атаку Александр, а в другом - Койнос; Арриан комбинирует атаки обоих крыльев в одну, а потому совершенно упускает из виду левое крыло.

 

⇐ Предыдущая17181920212223242526Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: