Последующие разделы написаны в 2002 — 2004 г. 3 глава

И.В.Сталин марксистом не был, и океанский флот в СССР стал создаваться под его непосредственным руководством в тот период истории СССР, когда открытые троцкистские структуры были разгромлены, а нелегальные продолжали действовать, маскируя антирусское вредительство под защиту государственных интересов страны. Борьба за флот и против флота в СССР в условиях двоевластия явного сталинизма и подпольного психтроцкизма была жестокой. О последней кораблестроительной программе эпо­хи И.В.Сталина и борьбе вокруг неё С.Зонин в статье “Неправый суд” (“Морской сборник”, № 2, 1989 г.) сообщает следующее:

«Предусматривалось строительство 9 линейных кораблей водоиз­мещением по 75 тыс. тонн, 12 тяжёлых и 60 лёгких крейсеров, 15 авиа­носцев, более 500 подводных лодок… Между тем отношения руководст­ва ВМФ с наркоматом, а потом и министерством судостроения складыва­лись трудно. Авианосцы по замыслу Кузнецова и Галлера[46], становились основополагающим элементом надводного флота. В этом заключалась первая особенность программы. Вторая состояла в том, что строитель­ство кораблей всех классов должно было вестись по новым проектам, учитывающим военно-техническим прогресс Флота за годы второй миро­вой воины. Такая направленность не получила поддержки руководства судостроения во главе с И.И.Носенко, которое предпочитало не форсировать строительство авианосцев; линкоры, крей­сера и эсминцы строились по откорректированным < довоенным > проектам. Кузнецов и Галлер резко возражали, утверждая, что при такой технической политике страна истратит миллиарды, а уровень кораблей будет уступать тем, которыми располагают флоты США и Великобритании».

И.В.Сталин поддержал эту программу, но Н.Г.Кузнецов и Л.М.Гал­лер были обвинены в передаче государственных секретов союзникам в ходе Великой Отечественной войны и предстали перед судом. Н.Г.Кузнецов был оправдан, а Л.М.Галлер осуждён и скончался в заключении в 1950 г.

Неправильно сваливать ответственность за это на Сталина: миропонимание и воля одного человека не может подменить собой работу всего государственного аппарата и общественных организаций. В отличие от своих критиков хрущёвской эпохи и последующих времён, И.В.Сталин это понимал и во многих случаях давал кадровому корпусу государственного аппарата и деятелям общественных организаций проявить их истинную сущность <; а во многих других случаях, И.В.Ста­лин не был властен над аппаратом, а тем более над внутриаппаратными антибольшевистскими мафиями[47] >. В «про­цес­се адмиралов» он лично защитил только Н.Г.Кузне­цова, остальные были предоставлены государ­ственной маши­не и общественным организациям — таким, какими они сложились к тому времени.

2.6. Горшковщина и ложь
как зёрна будущих катастроф

После устранения И.В.Сталина атаки психтроцкизма на Русский флот возобновились. К тому времени Министерство ВМФ и Министерства обороны были объединены в одно Министерство обороны, вследствие чего Н.Г.Кузнецов оказался в прямом подчинении Г.К.Жукова.

Г.К.Жуков был выдающийся сухопутчик, но он не утрудил себя вникнуть в существо военно-морской проблематики[48]. Вследствие этого у него не сложились и личные отношения с Н.Г.Куз­не­цовым, а став прямым начальником бывшего военно-морского министра СССР, Г.К.Жуков принял активное участие в его травле. Нежелание Г.К.Жукова вникнуть в военно-морские дела и его участие в травле Н.Г.Кузнецова дают основания к тому, чтобы утверждать:

В холодной войне 1946 — 1985 гг. Маршал Советского Союза Г.К.Жуков воевал на стороне НАТО против СССР в режиме биоробота-зомби, на амбициях которого умело играли кукловоды, не искавшие мирской славы.

28 октября 1955 г. на флоте случилась очередная трагедия. В результате диверсии в главной базе Черноморского флота Севастополе был подорван доставшийся СССР по репарациям бывший итальянский линкор “Джулио Чезаре” (“Юлий Цезарь”), в Черноморском флоте получивший название “Новороссийск”. Корабль опрокинулся спустя несколько часов после взрыва и затонул. Большинство экипажа погибло. Аварийно-спасательная служба Черноморского флота оказалась не способна вывести оставшихся в живых людей из воздушных подушек в отсеках корпуса опрокинувшегося корабля.

Эта трагедия была использована для того, чтобы выгнать Н.Г.Куз­не­цова с Флота. После Н.Г.Кузнецова на 30 лет Главкомом ВМФ, пересидевшем нескольких Министров обороны СССР и нескольких генсеков, стал С.Г.Горшков[49].

Этому назначению сопутствовали два обстоятельства. До назначения на должность временно исполняющего обязанности Главнокомандующего ВМФ СССР в мае 1955 г. в связи с болезнью Н.Г.Кузнецова, С.Г.Гор­шков был командующим Черноморским флотом и в силу этого непосредственно отвечал за организацию обороны, в том числе и противодиверсионной, главной базы Черноморского флота в Севастополе.

Обстоятельства взрыва, организации и хода борьбы за живучесть “Новороссийска” расследовала Государственная комиссия. Ей были предоставлены и материалы водолазного и докового (после подъёма корабля) осмотра разрушений корпуса линкора. Из них следовало, что корпус корабля общей высотой 17 метров[50] прожгла кумулятивная струя направленного взрыва[51] мощностью в тротиловом эквиваленте около 1,5 тонн, которая прошибла насквозь в общей сложности 190 мм стальных корабельных конструкций, включая две броневых палубы. Сейсмическая станция в Крыму в момент взрыва зафиксировала землетрясение на дне Северной бухты Севастополя силой, которую мог обеспечить подрыв примерно полутора тонн тротила, что потом было подтверждено экспериментальными взрывами разной мощности.

Народам СССР о гибели линкора, а тем более о причинах, официально сообщено не было. Но даже и в предназначенном для очень узкого круга высших чиновников совершенно секретном акте Государственной комиссии, которую возглавлял Зам. пред. Совмина СССР В.А.Малышев[52], причиной гибели линкора была названа неконтактная магнитная мина, оставшаяся на дне Северной бухты Севастополя со времён войны. Это была ложь с далеко идущими последствиями, одними из которых являются гибель АПЛ “Комсомолец” 7 апреля 1989 г. и гибель АПЛ “Курск” 12 августа 2000 г.

Ложь о причинах гибели “Новороссийска” была < почти > очевидна:

· во-первых, неконтактный взрыв поражает корпус корабля не непосредственно продуктами распада взрывчатых веществ и осколками взрывного устройства, а прохождением через конструкции корабля сформировавшегося в воде фронта ударной волны. В результате воздействия фронта гидродинамической ударной волны на корпус корабля и последующего её распространения через корабельные конструкции в радиусе нескольких десятков метров от эпицентра взрыва деформируется обшивка корпуса и расходятся её швы (образуется течь), срываются с фундаментов и ломаются механизмы, разрушаются корпусные конструкции и оборудование, заклиниваются двери и люки, лопаются лампочки и т.п.[53] При контактном же направленном взрыве куму­лятивная струя наносит повреждения, локализованные зоной непосредственного её распространения, что и было выявлено при осмотре разрушений корпуса “Новорос­сий­ска” < (см. рис. 2 и 3 несколькими страницами далее) >;

· во-вторых, на вооружении ВМФ СССР и Германии в годы второй мировой войны не было мин с боевым зарядом порядка 1,5 тонн в тротиловом эквиваленте, тем более предназначенных для осуществления направленного взрыва; всё минное оружие, и, прежде всего, предназначенное для постановки с самолётов (именно так гитлеровцы минировали бухты и фарватеры) имело заряды в пределах 800 кг[54].

· в-третьих, одним из общеупотребительных способов контрольного траления[55] особо значимых районов акватории, таких как штатные места якорной стоянки наиболее важных кораблей флота на рейде, является бомбометание глубинными бомбами. Глубинные бомбы, состоявшие на вооружении ВМФ СССР в 1940 — 1950‑е гг., предназначенные для сбрасывания с < лотковых > бомбосбрасывателей кораблей и катеров, имели заряд около 200 кг тротила[56]. При бомбометании их сбрасывали сериями по-нескольку штук, и от их взрывов всякая магнитная мина, оказавшаяся в зоне поражения взрывом, у которой, допустим, был заклинен взрыватель или прибор кратности, вследствие чего она действительно могла уцелеть при обычном тралении, неизбежно сдетонировала бы. < Но даже если детонации не происходило, то прохождение ударной волны взрыва глубинной бомбы через конструкции мин повреждало их, после чего они утрачивали способность взрываться под воздействием физических полей кораблей в штатных для них ситуациях. После взятия Севастополя (9 мая 1944 г.) в период с 5 июля по 3 ноября 1944 г. Севастопольские бухты были протралены, в том числе дважды бомбометанием: первый раз с интервалом сбрасывания глубинных бомб 70 м, второй раз с интервалом сбрасывания глубинных бомб 50 м.

· в-четвёртых, в 1949 — 53 гг. в Севастополе было произведено обследование водолазами всей причальной линии на ширину 100 м. Кроме того, в 1950 г. было произведено обследование мест якорной стоянки кораблей. Было обнаружено 26 неконтактных мин, 2 якорные мины и другой боезапас. Разоружение найденных мин показало, что взрыватели всех мин были неисправны, вследствие чего мины не реагировали на тралы и не были уничтожены при обычном тралении[57] (при этом было выявлено, что неисправности многих мин были результатом явного саботажа на заводах-изготовителях в Германии и оккупированной Европе).

Обратимся к рис. 2, который взят из книги Б.А.Кар­жа­вина “Тайна гибели линкора «Новороссийск»” (СПб, «Политехника», 1991, стр. 52). От рисунка в названной книге приводимый далее рисунок отличается тем, что на нём дополнительно показана предположительная возможная граница разрушений обшивки и днищевых конструкций корпуса в случае истинности официальной версии подрыва корабля на донной магнитной мине времён Великой Отечественной войны[58].

 

Рис. 2. Схема повреждения взрывом линкора “Новороссийск” (Рисунок добавлен в 2002 г.).

Рис. 3. Вид на пробоину в днище линкора “Новороссийск”

Кроме того, выносками с надписями на нём отмечены особенности конструкции корабля, сыгравшие неблагоприятную роль в развитии аварии: монорельсы подачи боеприпасов (вдоль обоих бортов), прорезавшие все “водонепроницаемые” переборки на своём пути (и соответственно в каждой переборке под монорельсом — люк (дверь), через который должен был пропускаться контейнер с боезапасом при работе системы); вырез в “водонепроницаемой” переборке на 85 шпа­нгоуте[59], сделанный для удобства размещения телефонной станции в одном помещении.

На схеме также видно, что переборки на третьей палубе не совпадают с переборками на четвертой. Несовпадение “водонепро­ницаемых” (в кавычках вслед­ствие наличия монорельсов системы подачи боеприпасов, про­реза­ю­щих переборки) переборок третьей и четвертой палуб воспроизвело в гибели линкора «эф­фект “Титаника”»: при нарастании дифферента на нос и появлении крена вода, распространяясь по третьей палубе сквозь дырявые и не на должном месте стоящие переборки, заливала сверху нижерасположенные помещения.

На рис. 3 представлен снимок, взятый из той же книги — “Тайна гибели линкора «Новороссийск»” (фотография в группе вклеек после стр. 240). Он сделан после подъёма корабля. Вдоль плавающего кверху днищем корпуса линкора находятся судоподъём­ные пон­тоны, на днище рядом с пробоиной стоит группа людей. Вверху кадра видны смонтированные на днище компрес­сорные станции и дру­гое оборудование, необходимое для обеспечения работ и поддува понтонов и корпуса при транспор­тировке.

На этой фотографии хорошо видны локализация и характер разрушений при поражении корпуса корабля подводным контактным взрывом. Кроме того, хотя водолазный осмотр дна 30 октября 1955 г. выявил воронку на дне Северной бухты на месте стоянки линкора, однако по мнению водолаза, осматривавшего воронку, взрыв произошёл не на грунте, а выше — над грунтом, под днищем линкора (“Тайна гибели линкора «Новороссийск»”, фотокопия рапорта командира отделения водолазов старшины 1 статьи Яковлева на вклейке перед стр. 193). >

Вопреки этим фактам Государственная комиссия пошла на подлог и своим заключением о причинах подрыва линкора “Новороссийск” < по существу > сняла с С.Г.Гор­шко­ва обви­нение в пре­ступной халат­ности, выра­зившейся в неудовлетво­ри­тельном состо­янии < и функционировании системы > противо­ло­дочной и про­тиво­дивер­сионной обо­ро­ны главной базы Черноморского флота в Севастополе, вследствие чего один из кораблей флота был уничтожен не установленными диверсантами-профессио­налами.

< В.А.Малышев вскорости расплатился за ложь о гибели “Новороссийска”. Хронология его нравственно-этически (т.е. греховно) обусловленной смерти такова: в 1955 — 1956 гг. под его руководством работала Госкомиссия по расследованию причин гибели линкора “Новороссийск”; 16 декабря 1956 В.А.Ма­лы­шев праздновал своей день рождения с семьёй на даче, и в этот день у него проявились симптомы острого лейкоза (одно из объяснений <его возникновения> — последствия участия в испытаниях ядерного оружия и радиоактивного облучения); 20 февраля 1957 г. он умер на 55 году жизни (тоже, знаменательно: “Новороссийск” погиб в 55 году). >

В отличие от него С.Г.Горшков прожил долгую жизнь. И вся дальнейшая деятельность С.Г.Горшкова на посту ГК ВМФ СССР показывает, что он был подневолен остававшимся в тени агентам влияния. Под его руководством в хрущёвские времена (во второй половине 1950‑х гг.) была свёрнута кораблестроительная программа, унаследованная от времён Н.Г.Кузне­цова; были устранены с флота офицеры и адмиралы, сторонники продолжения военно-технической политики ВМФ, разработанной под руководством Н.Г.Кузнецова и Л.М.Галлера; в хрущёвские времена (под лозунгом «перековки мечей на орала»[60]) < было прекращено проектирование новых кораблей, отвечавших военно-морской доктрине Галлера-Кузне­цова; > были уничтожены новейшие построенные кора­бли, в проектах которых был < отчасти > учтён боевой опыт войны, но сохранены в строю устаревшие корабли того же назначения ещё довоенной постройки[61]; была пересмотрена военно-морская доктрина. А с начала 1960‑х гг., большей частью уже в брежневские времена, под вздорную военно-морскую доктрину был создан избыточно многочисленный флот, не являющийся военно-морской силой по двум причинам:

· отсутствию в его составе авианосцев[62];

· качественному отставанию от подводных лодок стран НАТО отечественных атомных подводных лодок в скрытности (шумно­с­ти, прежде всего), в средствах осве­ще­ния обстановки и целеуказания (это главная причина мно­жества столкновений отечественных подводных лодок с под­водными лодками НАТО: наши не слышат натовских, а те, осуществляя ближнее слежение [63] на дистанции неско­лько сотен метров в кормовых полусферах наших лодок, не всегда успевают уклониться от столкновения, когда наши лодки внезапно совершают тот или иной манёвр);

· < неразвитостью инфраструктуры базирования и тылового обеспечения по отношению к корабельному составу и численности личного состава;

· неготовности Минсудпрома к комплексной модернизации находящихся в строю кораблей и судов прошлых лет постройки и утилизации отслуживших свой срок >.

Всё это происходило под водительством библейского эгрегора, но не его церковной ветви, как это было до 1917 г., а светской — марксистской — ветви. В ВМФ этот эгрегор олицетворяли одержимые карьеризмом С.Г.Горшков и его присные, под руководством которых изводили на нет реальную военно-морскую мощь СССР, распыляя производительные силы страны на тупиковых < «экзотических» > направлениях, в результате чего к 1985 г. была создана иллюзорная морская мощь, в действительности таковой не являющаяся.

А если более конкретно, то гибель АПЛ “Комсомолец”, гибель АПЛ “Курск” — закономерный итог порочности концепции подводного кораблестроения, унаследованной от времён С.Г.Горшко­ва. Понимание порочности горшковской концепции строительства ВМФ в целом и подводного кораблестроения, в частности, требует специальных знаний, и потому в этом разделе мы не будем рассматривать эту тему.

Тому, кто возражает против сказанного, насмотревшись красивых фотоальбомов о флоте времён конца застоя или начала перестройки < (“Океанскй щит Страны Советов”, Москва, «Планета», 1987 г.) >, начитавшись книг, подобных книге Максима Калаш­никова “Сломанный меч империи” («Крымский мост-9Д», «Палея», «Форум», 1999 г.) и обзору “Отечественные атомные подводные лодки” (в журнале “Техника и вооружение”, май — июнь 2000 г.) или по каким-то другим причинам, — следует подумать о том, что разрабатывают концепцию флота, проектируют и строят корабли точно такие же по нравам и характеру россияне, как и те, что проектируют и строят жилые дома, выпускают “Жигули”, делают мебель и шьют одежду. И мы, россияне, <на протяжении всей послесталинской эпохи> задумываем, проектируем и строим военные корабли так же плохо [64], как и делаем всё то, с чем мы же все сталкиваемся в повседневном быту. Единственная разница между всем этим повседневно бытовым и вооружением: вооружение задумывается, проектируется и производится за грифами секретности от «секретно» до «особой важности». И за этими же грифами сокрыты все реальные пороки военной техники точно так же, как и все реальные и мнимые достижения в этой области. Вследствие этого пороки сокрыты от ничего не ведающего о них большинства.

И если лодка самая большая в мире (Пр. 941 «Тайфун») или американцы таких не строят (Пр. 949А «Антей»), то это вовсе не означает, что она самая лучшая в мире или её вообще следовало строить. О превосходстве над лодками противника можно говорить только по достижении превосходства в «потаённо­сти», что понимал простой русский крестьянин Ефим Никонов, в петровские времена предложивший построить «потаённое судно»: с той поры менялись только содержание понятия «потаённости» и технико-технологические способы достижения «потаённости». Но в ХХ веке этого понять не могут ни многие адмиралы, ни некоторые академики-кораблестроители, ни болтливые журналисты[65].

А кроме разработчиков и строителей есть ещё эксплуатационники: Чернобыль дело общее — проектантов, строителей и эксплуатационников.

Что может показать правду

В военно-морских трагедиях традиция предписывает возлагать всю ответственность на погибших и непричастных: за гибель “Новороссийска” среди прочих был наказан его командир < капитан 1 ранга Александр Павлович Кухта >, бывший в день аварии в отпуску в санатории за сотни километров от Севастополя, но высшие начальники, чья преступная нераспорядительность привела к гибели людей, отделались лёгким испугом, а С.Г.Горшков пошёл на повышение; в аварии и гибели 16 человек при затоплении АПЛ К-429 в 1983 г. был обвинён её командир, а не “работяги”, выполнившие перед этим “ремонт” на лодке, в результате которого оказалась неисправна система вентиляции, через которую внутрь лодки поступила вода при пробном погружении, и не пославший лодку со сборным некомплектным экипажем в море в обход стандартной процедуры приёмки корабля у ремонтного завода адмирал Ерофеев, породнившийся через жену с Г.А.Алие­вым (членом политбюро ЦК КПСС <, а после государственного краха СССР ставшего вторым президентом независимого Азербайджана >)[66]; в гибели “Комсомольца” был обвинён экипаж второго состава, в своём большинстве погибший с лодкой, но бюро-проектант “Рубин” (кон­струк­тив­ные недостатки в проекте), ЦНИИ кораблестроения ВМФ (тактико-техническое задание, кураторство НИОКР и проектирования), аппарат Главкома ВМФ (порочная система требо­ваний к АПЛ, вытекающая из вздорной военно-морской доктрины) остались безвинны. И хотя Д.А.Рома­нов в своей книге “Трагедия подводной лодки «Комсомолец»” убедительно показывает:

· что 1 Институт Министерства обороны СССР не разработал для “Комсомольца” необходимой эксплуатационной документации, в которой были бы даны рекомендации по борьбе за живучесть;

· что вследствие этого второй экипаж не был должным образом обучен и не знал устройства корабля, и потому был обречён совершать ошибочные действия в ходе изначально не угрожавшей гибелью аварии;

· что лодка по вине Флота вышла в море с неисправными датчиками содержания кислорода в воздухе, что открывало возможность к переобогащению атмосферы в отсеках кислородом и создавало предпосылки к пожару вообще, особенно при нештатном размещении в технических отсеках огнеопасных предметов снабжения (в седьмом отсеке, где начался пожар, был неисправен датчик кислорода, и находилось от 500 кг до 2 000 кг хлеба[67], законсер­виро­ван­ного в спирту, а кроме того находились распределительные щиты, которые могли искрить при переключениях, и гидра­влика управления рулями, которая могла загрязнить перео­бо­гащённый кислородом воздух парами и аэрозолями ги­дравли­ческой жидкости и масел).

Тем не менее, он не признаёт какой бы то ни было вины в гибели корабля за бюро “Рубин” — проектантом “Комсомольца”.

Выход в свет книги Д.А.Романова представляет интерес не только по её содержанию, но и по причине того, что “Рубину” было позволено рассекретить сведения, огласив которые, он всю вину за гибель лодки возложил на Флот, а сам предстал в глазах читателя чистеньким. Но Флоту не было позволено рассекретить сведения, которые показывают, что самая низкая культура проектирования подводных лодок в России, доходящая до прямой лжи в предоставлении проектных сведений заказчику, сложилась именно в “Рубине” [68].

И в происшедшей с “Комсомольцем” трагедии есть не только вина Флота, но и доля вины проектанта. Не вдаваясь в конструктивные особенности этой лодки, большей частью совсекретные и до настоящего времени, здесь затронем только один из вопросов. Известно, что есть архитектурные формы, которые окрыляют, вдохновляют людей; а есть архитектурные формы, которые психологически угнетают, подавляют, вызывая повышенную утомляемость даже при соблюдении казалось бы всех санитарных норм. Интерьер отсеков “Комсомольца” был гнетущим, на борту именно этой лодки ощущался некий специфический дискомфорт: было «неуютно» вследствие того, что её устройство было неэргономично, неэстетично, психологически угнетало человека, создавая предпосылки к ошибочности действий экипажа, судостроителей в период постройки и сдачи лодки флоту и ремонтного персонала в период проведения технического обслуживания при эксплуатации.

Эргономика и техническая эстетика — факторы плохо формализуемые, в том числе и в Требованиях к проектированию подводных лодок (ТТПЛ-67, ТТПЛ-75 и более поздние руководящие документы), на которые ссылается Д.А.Романов, но с эстетикой и эргономикой у других проектантов подводных лодок (“Лазу­рита” в Нижнем Новгороде и “Малахита” в Ленинграде-Петер­бурге) даже при всех пороках ТТПЛ разных лет дело обстояло всегда лучше, чем у “Рубина”.

Самое накормленное премиями и наградами, но и самое неквалифицированное бюро-проектант подводных лодок, способное к прямому подлогу и искажению фактов в своей документации, — “Рубин”. Причина этого состоит в монополизации в СССР (под лозунгом специализации и ликвидации дублирования работ) в пользу “Рубина” проектирования лодок стратегического назначения — якобы наиболее приоритетных объектов ВМФ, после чего все бездарные и продажные, беспринципные карьеристы устремились в “Рубин”.

И соответственно этому низкому уровню культуры проектирования “Рубин” среди отечественных проектантов лидирует по числу погибших лодок: К‑219 Пр. 667А, “Комсомолец” Пр. 685, “Курск” Пр. 949А. Кроме них из отечественных лодок затонула К‑8 Пр. 627 (проектант “Малахит”) и дважды после ремонтов тонула уже упоминавшаяся К‑429 Пр. 670 (проектант “Лазурит). Ещё в 1981 г. была затоплена (“захоронена” на дне Карского моря) К‑27, на которой в 1968 г. произошла авария ядерного реактора. При этом все рубиновские лодки погибли на боевой службе.

Кроме них на боевой службе погибла только К-8. К‑27 и К‑429 терпели аварии после ремонтов, когда говорить о налаженной на них службе не приходится. К‑27 и К‑8[69] — лодки первого поколения, на котором отрабатывались конструктивные и эксплуатационные решения, и потому их гибель хоть отчасти может быть оправдана новизной атомного подводного флота. А рубиновские лодки стали тонуть после того, как подводные атомоходы стали обычным видом вооружения ВМФ СССР.

Прошли годы, многое о прошлых катастрофах забылось. Погиб “Курск”, тоже детище “Рубина”. Снова создана Госкомиссия из представителей тех же ведомств (ВМФ, Промышленности, государственной бюрократии, < задача номер один которых — не выявить истинные причины, а сокрыть собственные ошибки, а в ряде случаев и вредительство по умыслу, и извратить представления общественности о них >), и снова погибшие не могут пролить свет на скрываемые обстоятельства гибели лодки.

Поскольку заведомо лгать о трагедии “Курска” начали с самого начала, то эта ложь вызвала волну фантазирования всевозможных версий, альтернативных официальным сообщениям. Поэтому при желании выявить истину в таких условиях необходимо из всех сообщений средств массовой информации и официальных заявлений государственных органов России и зарубежных стран, опубликованных за прошедшее время, выделить те, которые описывают действительно имевшие место события. В зависимости же от того, какие сообщения признать соответствующими действительности, а какие ложными, — одни версии будут представать как возможные, а другие будут исключаться как вымышленные.

Среди тех версий, которые раздуваются средствами массовой информации как истинные, есть и такие, что объективно невозможны, поскольку их авторы не в ладах с сопроматом, физикой моря, и специфическими вопросами, относящимися к кораблестроению вообще и, в особенности, к подводному кораблестроению, к боевым средствам флота, к организации флотской службы и манёвров флота. Раздувание некоторых из них также призвано заболтать < просочившуюся в СМИ кое-какую > правду.

И пролить свет на происшедшие события должны живые, тем более, что не прошло и 40 дней[70] с момента гибели лодки, а командующий Северным флотом В.А.Попов уже хочет, чтобы поиски и подъём тел погибших не проводились, а лодка осталась лежать на грунте в месте её гибели, хотя подъём корабля, доковый осмотр и публикация фотографий разрушений в открытой печати, — главное, что необходимо для того, чтобы ложь, изначально окутывающая гибель “Курска”, не повлекла за собой новые трагедии спустя несколько лет. Почему < необходимы именно > фотографии разрушений? — потому, что:

· характер разрушения корпусных конструкций форштевнем ледокольного судна — специфичен;

· характер разрушений при столкновении с неледокольным надводным кораблём — специфичен;

· характер разрушений при продольном столкновении под­вод­ных лодок — специфичен;

· характер разрушений при поперечном столкновении под­водных лодок — специфичен;

· характер разрушений в результате контактного взрыва мор­ского оружия — специфичен;

· характер разрушений при прохождении ударной волны неконтактного взрыва морского оружия — специфичен;

· характер разрушений при внутреннем взрыве — специ­фичен;

· характер разрушений при ударе о грунт вследствие исклю­чительно ошибок в управлении лодок — специфичен;

· а по наложению разрушений друг на друга, можно узнать, что было первопричиной: ошибки в управлении или внут­ренний взрыв (один из показателей — положение на поги­бшей лодке горизонтальных рулей, маневровых клапанов паровых турбин и тахометров линий валов);

· < наложились ли повреждения от внутреннего взрыва на повреждения, возникшие в результате внешнего воздей­ствия, либо наоборот; >

· и специфика каждого из видов разрушений < и их комби­наций > — не совпадает с другими.

4. Второй поток “мистики”

Но есть и вторая сторона мистики. Такие трагедии не происходят без того, чтобы не было предзнаменований. Предзнаменования были. В частности, в уже упоминавшемся обзоре “Отечес­твенные атомные подводные лодки” в колонтитулах помещено изображение АПЛ Пр. 949 или 949А (того самого типа, к которо­му принадлежал “Курск”), с дифферентом на нос и креном пересекающей чёрную линию (как символ морского дна), отделяющую верхний колонтитул от текста. Уже после гибели корабля, пресса вспомнила пророчество Ванги, которая предсказывала, что в 2000 г. Курск уйдёт под воду и весь мир будет его оплакивать. Были и другие предзнаменования, но… все те, кому было дано Свыше с ними соприкоснуться, либо были невнимательны к ним; либо, обратив внимание, не осмыслили и не придали им значения; либо осмыслили их как возможность гибели лодки со всем экипажем, но не посчитали необходимым войти в управление течением событий каким-нибудь способом, предоставив течение событий самим себе…

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: