 |
«Эволюция Хубилая»
|
|
|
|
Биография человека по имени Хубилай по-своему символична и, в целом, повторяет этапы естественной эволюции всей монгольской империи.
Мальчиком он получил обычное монгольское воспитание, чуть не с младенчества приучившись сидеть в седле и владеть луком.
Предание сохранило занятный эпизод из детства Хубилая.
После первой «взрослой» охоты братьев Мункэ и Хубилая (старшему было одиннадцать лет, младшему девять) Чингисхан совершил положенный по обычаю обряд – смазал царевичей жиром и кровью убитых животных. При этом оба сжали деду палец – Мункэ почтительно, а Хубилай так сильно, что хан шутливо воскликнул: «Этот стервец оторвал мне палец! ». Летописец пересказывает этот анекдот, желая подчеркнуть свойственную Хубилаю ухватистость и цепкость.
Но кроме того Хубилай был еще переимчив, он быстро обучался новому и не держался за старину.
В юности он был назначен наместником одной из китайских провинций и поначалу не мешал своим помощникам вести дела «по-монгольски», то есть грабить и притеснять местное население. Но когда увидел, что люди разбегаются и земли пустеют, взял управление в свои руки, упразднил произвол – и увидел, что доходы увеличились. Царевич хорошо усвоил этот урок.
Во время войны с царством Дали (1253 г. ), союзным Сунской империи, монголы, как водится, сначала послали парламентеров, а неразумные далийцы – что, как мы знаем, случалось часто – посланцев убили. Поразительно то, что, взяв вражескую столицу, Хубилай, вопреки Чингисхановым заветам, не устроил резни, а пощадил горожан, взятый же в плен царь был оставлен губернатором.
Как уже говорилось, с той же сдержанностью Хубилай вел себя и в Китае. Это явно был Чингизид нового поколения и новой формации. Вскоре и в других улусах империи монголы станут относиться к покоренным народам мягче – если уместно так выразиться, цивилизованнее.
|
|
|
Сев на китайский престол, Хубилай и сам охотно сделался китайцем. Неутомимый, расчетливый и напористый в бытность завоевателем, он быстро пристрастился к роскоши и сибаритству. Растолстел, обрюзг, пил много вина, в старости еле передвигался из-за подагры. Марко Поло с восхищением описывает огромные дворцы Хубилая (один – с оградой длиною в 16 миль), его гарем из отборных красавиц, стада белоснежных коней, полчища слуг и прочие излишества, которые вряд ли одобрил бы Чингисхан.
Характерно, что военные начинания Хубилая в этот период перестали быть успешными. Зачем-то ему захотелось покорить бедные и малонаселенные (по сравнению с Китаем) японские острова, куда он дважды отправлял огромный флот – и оба раза потерпел поражение. Японцев спасла суровость их родной природы: «Божественный ветер», ужасный тайфун, разметал монгольскую эскадру, потопив большинство кораблей.
Таким же фиаско закончилась попытка захвата Индонезии.
Сталкиваясь с трудностями, империя Юань отступалась, чего никогда не делал Чингисхан. Но у Хубилая и его преемников, в общем-то, не было нужды в новых землях, да и деньги можно было израсходовать с куда большей приятностью.
Могучая степная сила преодолела все преграды, подавила всякое сопротивление, но не выдержала испытания комфортом и расслабленной жизнью.
Для нас с вами в переменах, случившихся в эту эпоху при дворе великих ханов, важнее всего то, что, начиная с Хубилая, они отказываются от идеи продолжить завоевание Европы.
Зачем было тратить на это силы, когда им и так принадлежала Поднебесная, основная часть вселенной? Европейские дела, в том числе далекая Русь, вообще перестали интересовать монгольских государей.
|
|
|
Фактически империя повернулась к Западу спиной. Есть основания полагать, что на Руси это никого не опечалило.
Распад империи
Великая империя начала распадаться почти одновременно с тем, как достигла своего наибольшего размера. Завоевание царства Сун стало последней общемонгольской акцией, в которой участвовали контингенты всех чингизидских властителей.
Главенство Хубилая над остальными тремя улусами было уже номинальным, фактически они сделались независимыми государствами, и между ними уже шли войны.
После смерти завоевателя Китая не осталось и формального единства. Представители других улусов никакой роли при избрании очередного великого хана уже не играли, да, кажется, и не стремились к этому. Кто сидит на троне в далеком Пекине, для них отныне не имело особенного значения. В каждом ханстве происходили собственные курултаи, где никто не интересовался позицией юаньского императора; китаизированных потомков Хубилая остальные монголы за единоплеменников больше не держали.
Причины недолговечности «океанической державы», основы которой заложил Чингисхан, очевидны.
Опираясь на одну только военную силу, можно завоевать огромные пространства, но для прочного государства требуется более надежный фундамент.
Для того чтобы управлять таким количеством народов из единого центра, даже самой быстрой конной почты было недостаточно.
Большинство регионов не имели между собой никаких экономических связей, принадлежали к разным культурам, исповедовали каждый свою религию.
То обстоятельство, что монголы, элита империи, были немногочисленны и к тому же почти всюду уступали по цивилизационному уровню завоеванным странам, неминуемо приводило к тому, что правящее сословие постепенно теряло этнокультурную идентичность и подвергалось культурной ассимиляции, даже утрачивало родной язык (например, наша Золотая Орда довольно быстро перешла с монгольского на тюркский). Некоторая «монголизация» подчиненных народов, конечно, происходила, но еще активнее шла «размонголизация» самих победителей.
Превосходная армия, хребет монгольского владычества, еще долгое время сохраняла свои боевые качества и оставалась лучшей в мире, но с развитием феодальной системы и формированием наследственной аристократии, в войске стал нарушаться основополагающий принцип меритократии, то есть всеобщего равенства и выдвижения самых достойных. Командные должности стали доставаться сыновьям ханов и князей: чем выше рождение, тем выше чин. В XIV веке возникнет целая плеяда выдающихся военных вождей, которые из-за недостаточно знатного происхождения не смогут рассчитывать на большую карьеру и потому будут брать судьбу в свои руки – устраивать перевороты или создавать собственные царства.
|
|
|
Ну и, конечно, серьезной проблемой являлась придуманная Чингисханом система перехода верховной власти через выборы на великом курултае. Как мы видели, кончина государя каждый раз приводила к затяжному кризису и порождала раскол внутри династии.
Первая трещина в теле империи возникла из-за гражданской войны начала шестидесятых годов XIII века, когда Чингизиды разделились на сторонников Хубилая и сторонников Ариг-Буги. Победа первого не привела к консолидации, а наоборот зафиксировала раскол.
В последнюю треть столетия наметился распад империи на четыре больших государства, каждому из которых предстояло идти дальше собственной дорогой.
Северо-западный сегмент, находившийся под контролем Бату и включавший в себя Русь, иногда называют Кипчакским ханством, поскольку основную часть его территории занимала Кипчакская степь. Сами татары обычно употребляли старое наименование «Улус Джучи».
Бывшие владения Хорезмского царства превратились в Чагатайское ханство, поскольку там правили потомки Чагатая. Это монгольское государство оказалось самым недолговечным. Его одолевали внутренние распри, и оно развалилось в первой половине XIV столетия.
Ненамного прочнее оказалась и держава, созданная победителем арабов грозным Хулагу. Его преемники назывались ильханами (по-тюркски «правитель народов»), а само государство в западной историографии называют Ильханатом. Пестрое и многоплеменное, оно включало в себя Персию, Афганистан, Закавказье, часть Малой Азии и одно время даже Кипр, но в середине XIV века стало распадаться.
В мощном древе, некогда посаженном Чингисханом, роль ствола досталась улусу Толуя, превратившемуся в империю Юань. По культурному уровню и богатству «ствол» намного превосходил «ответвления», а по населению был больше, чем все они вместе взятые. Однако, погруженный в собственные проблемы, бывший центр оставил попытки контролировать другие чингизидские государства. Проблем этих от года к году становилось всё больше.
|
|
|
