 |
Петр Дорошенко. Неизвестный художник
|
|
|
|
Петр Дорошенко
Неизвестный художник
В Правобережной Украине шла хаотичная война, в которой украинцы польской ориентации враждовали с украинцами турецкой ориентации, поляки отбивались от турок, татары грабили всех подряд, и конца этой кровавой вакханалии было не видно.
Россия в эту заграничную свару благоразумно не вмешивалась, довольствуясь постепенным усилением своей власти в Левобережье. Финальный аккорд этого осторожного процесса прозвучал в 1672 году.
В гетманском окружении всегда хватало интриганов и ябедников, которые засыпали Москву доносами на своих врагов, обвиняя их в изменнических замыслах. Писали, конечно, и на Многогрешного, но до поры до времени этим кляузам не давали ходу – украинский гетман занимал слишком высокое положение. Однако в марте 1672 года Многогрешного арестовали и предали суду – да не на Украине, а в Москве. Пытали, как обычного преступника, приговорили к смерти. Царь заменил казнь на сибирскую ссылку, но урок был ясен: Левобережная Украина отныне является провинцией московского государства и ее правители находятся в полной царской власти.
Следующим гетманом стал Иван Самойлович, протеже князя Григория Ромодановского, человек покладистый и тихий.
Только теперь, почти через два десятилетия после Переяславской рады, Украину, верней, половину Украины, действительно можно было считать вошедшей в состав России.
ВОЙНЫ
Алексей Тишайший превыше всего ценил мир и покой, но почти все его царствование прошло в войнах. Россия поочередно рассорилась со всеми своими соседями. Эти конфликты были прямым следствием украинской экспансии и стали огромным бременем для небогатой, трудно развивающейся страны.
|
|
|
Польская война. Первый этап
В октябре 1653 года, вынося решение о присоединении Малой Руси, Земский собор одновременно выступил с осуждением польского короля. Это было объявлением войны.
К европейским государям, с которыми Москва поддерживала дипломатические отношения, отправили послания, разъяснявшие причины этого деяния и содержавшие просьбу не оказывать Польше помощи. Союзников Россия не искала. Были все основания рассчитывать, что война окажется недолгой.
Речь Посполитая находилась в плачевном состоянии. Ян Казимир слыл королем слабым, порядка в его державе не было, казна пустовала, все немногочисленные силы уходили на борьбу с казацким восстанием, и западнорусские, литовские, белорусские области остались почти беззащитными.
Именно с той стороны, а не через Украину царская армия и собиралась нанести удар. Первой целью должен был стать Смоленск, о возвращении которого в Москве так давно мечтали. Патриарх Никон, вдохновитель и инициатор войны, строил и более широкие планы – соединить «три Руси» под скипетром русского царя.
Всю зиму и весну готовились: собирали ратный люд, припасы, везли к западной границе пушки. В конце мая началось наступление сразу по трем направлениям. Северный корпус двинулся из Великих Лук на Полоцк; основные силы, при которых находился сам Алексей Михайлович, шли из Вязьмы на Смоленск; южная колонна из Брянска вторглась в Белоруссию. В общей сложности русская армия насчитывала до 80 тысяч воинов. Богдан Хмельницкий сам на войну не пошел, но отправил в поддержку союзникам полковника Золотаренко с двадцатью тысячами казаков.
Речь Посполитая не смогла выставить сколько-нибудь внушительной армии и была вынуждена ограничиться обороной.
Крепости, не имевшие гарнизонов, сдавались одна за другой – Дорогобуж, Невель, Белая, Гомель, Могилев, Полоцк. Витебск и Оршу пришлось брать с боем, но пали и они.
|
|
|
Сам Смоленск, стены которого оказались русским не по зубам во время двух предыдущих войн, продержался до сентября. Попытка штурма не удалась, но польских войск в городе было мало, на подмогу они не надеялись и в конце концов капитулировали. Алексей Михайлович заставил гарнизон повторить сцену, разыгранную королем Владиславом в 1634 году при сдаче воеводы Шеина: поляки склонили перед царем свои знамена. Символический реванш за давнее унижение, вероятно, выглядел не особенно впечатляющим, потому что поляков было всего несколько сотен.
В целом кампания 1654 года получилась истинно триумфальной и превзошла самые смелые надежды Алексея и Никона.
Заслуга такого большого и, в общем, не слишком кровавого успеха в значительной степени принадлежала царю.
Алексей Михайлович очень беспокоился за нравственность и душевную чистоту христианского воинства и перед походом обратился к воеводам со специальным посланием, в котором приказывал строго следить, соблюдают ли воины святые посты и ходят ли к покаянию. Но помимо призывов к благочестию царь давал распоряжения и вполне рационального толка: проявлять милосердие, не грабить и не разорять население, повсюду где можно договариваться миром. По государеву указу мародеров и насильников следовало предавать смерти, а их начальников – «торговой казни», то есть публичной порке. Пленных шляхтичей – звать на царскую службу, кто не согласится – отпускать на волю.
Поэтому православное население, преобладающее в занятых областях, встречало русское войско без страха. Многие города сами отворяли ворота – и не имели причин пожалеть об этом. Царь подтверждал жителям все прежние привилегии, в том числе незыблемость Магдебургского права, освобождал от воинского постоя, обещал защиту от казаков Золотаренко, которые грабили обывателей и убивали поляков с евреями.
Умеренность и великодушие принесли русским больше побед, чем сила оружия.
На Украине тем временем дела шли отнюдь не победоносно. У Богдана Хмельницкого то ли была очередная «меланхолия», то ли он берег силы, рассчитывая взвалить основную тяжесть войны на союзников, но весь год гетман пробездействовал, так что у польских магнатов даже появилась возможность перейти в наступление. Осенью 1654 года, соединившись с крымцами, которые теперь рассматривали украинцев как московских подданных и, стало быть, своих врагов, Стефан Чарнецкий подверг Брацлавский край чудовищному разгрому и разорению. Каратели сожгли полсотни городов и разрушили тысячу православных церквей. Хроника сообщает (вероятно, не без преувеличений), что сто тысяч украинцев были убиты и еще триста тысяч угнаны в крымское рабство.
|
|
|
Только зимой Богдан наконец собрался с силами дать полякам отпор – и то лишь при поддержке большого отряда русских войск.
У русских на северном фронте зимой активности поубавилось. Алексей Михайлович уехал в Москву, отдохнуть от ратных трудов. Он теперь называл себя «государем Великой и Малой Руси», а в следующем году надеялся присоединить к титулу еще и «Белую Русь».
Однако поляки сложа руки не сидели. Литовский гетман Януш Радзивилл напал на украинский отряд Золотаренко, потом осадил и едва не взял Могилев. Среди местного населения, совсем недавно присягнувшего Москве, нашлись сторонники прежней власти – этому способствовало поведение оккупационных войск, дисциплина которых в царское отсутствие сильно разболталась. Часть православной шляхты перекинулась на литовскую сторону.
Но весной 1655 года Алексей вернулся в Смоленск с подкреплениями, и наступление возобновилось.
Победы следовали одна за другой. Хватило одного небольшого сражения, чтобы разбить Радзивилла, – и города опять стали сдаваться. В течение лета покорились Минск, Ковно, Гродно. Пала даже Вильна, столица Великого княжества Литовского. Никогда прежде – ни при Иване III, ни при Иване IV – русские не добивались в войне с западным соседом столь блестящих результатов.
В начале осени наконец активизировался и Хмельницкий. Украинско-русская армия разбила великого коронного гетмана Станислава Потоцкого, осадила Львов и взяла Люблин.
На помощь полякам пришло крымское войско, но понесло тяжелые потери, и хан запросил мира.
|
|
|
Это был пик военных успехов коалиции. Казалось, война подходит к концу.
О мире заговорили и поляки, которым больше нечем было защищаться. В ожидании переговоров бои приостановились.
Если бы Москва удовлетворилась достигнутым, условия мирного договора несомненно были бы для нее самыми выгодными.
Но под воздействием побед царь и патриарх утратили всякое чувство меры. Алексею теперь казалось уже недостаточным быть царем Малой и Белой Руси, он потребовал и Великого княжества Литовского. Запросы Никона были еще размашистей – фактический правитель подбивал своего питомца претендовать и на польскую корону!
Согласиться на такое послы Речи Посполитой, конечно, не могли. Пока шла торговля, на арене появился новый сильный игрок. Повторялась ситуация вековой давности, когда Иван Грозный, разгромив Ливонский орден, не смог вовремя остановиться, раззадорил алчных соседей и потерял плоды всех своих побед.
Шведская война
Молодой шведский король Карл X, только что сменивший на престоле мирную покровительницу искусств королеву Христину, не мог спокойно наблюдать, как Россия собирается прибрать к рукам побежденную Польшу. У Швеции с Речью Посполитой имелись собственные давние счеты, в сражениях недавно закончившейся Тридцатилетней войны шведская армия доказала, что она из сильнейших в Европе, а сам король был энергичен, честолюбив и воинственен. У него появился план захватить все южное побережье Балтики и сделать это море внутренним шведским.
Предлог долго придумывать не пришлось – хватило того, что польские монархи династии Ваза продолжали титуловать себя шведскими королями, хоть давно лишились этой короны.
Еще летом 1655 года фельдмаршал Виттенберг вторгся на польскую территорию – и почти не встретил сопротивления. Литовский гетман Радзивилл, как и шведы, протестант по вероисповеданию, перешел на сторону Карла, прося только, чтобы тот помог литовцам отбиться от русских.
Затем последовало вторжение всей шведской армии – катастрофа, получившая в польской истории название «Potop Szwedzki» или просто «Потоп». Еще одного удара после украинского восстания и русской войны Речь Посполитая не выдержала. Захватчики быстро заняли почти всю страну, включая обе столицы – Варшаву и Краков. После двух неудачных сражений Ян Казимир, всеми оставленный, бежал за границу, в Австрию. Казалось, польско-литовскому государству наступил конец.
Однако коллапс продолжался недолго. Повторилась история русской Смуты, когда военное поражение вызвало в народе небывалый подъем патриотизма. Подавляющее большинство поляков были католиками и считали шведов еретиками, а Карл имел неосторожность осадить Ченстоховский монастырь, польскую святыню, которая стала символом сопротивления. Повсюду вспыхивали антишведские восстания. В декабре шляхта объединилась в конфедерацию и обратилась к королю-эмигранту с просьбой вернуться.
|
|
|
