Самодержавные государи Владимир I и Ярослав Мудрый

Самодержавными государями, т.е. правителями с неограниченной властью, Карамзин считает уже Владимира I и Ярослава Мудрого.

При Владимире I все земли восточных славян объединились в составе Киевской Руси. Была решена одна из важнейших задач того времени: обеспечение защиты русских земель от набегов многочисленных печенежских племен. Для этого по рекам Десне, Осетру, Суле, Стугне был сооружен ряд крепостей.

Развитие экономики, рост и укрепление государственности требовали изменений в идеологии, господствующей формой выражения которой в средние века была религия. Владимир решил реформировать языческие представления Древней Руси и с этой целью попытался создать единый пантеон богов. Карамзин пишет, что «Владимир, утвердив власть свою, изъявил отменное усердие к богам языческим: соорудил новый истукан Перуна с серебряною головою и поставил его близ теремного двора, на священном холме, вместе с иными кумирами».

Однако попытка Владимира превратить язычество в государственную религию потерпела крах. Многие предпочитали оставаться верными старым богам, отвергая насилие со стороны центральной власти. Развитые державы по-прежнему воспринимали языческую Русь как варварскую страну.

Карамзин, основываясь на материалы Древнего Летописца, повествует, что «не только Христианские проповедники, но и Магометане вместе с Иудеями присылали в Киев мудрых законников склонять Владимира к принятию Веры своей, и что Великий Князь охотно выслушивал их учение. Случай вероятный», - считает Карамзин - «народы соседственные могли желать, чтобы Государь, уже славный победами в Европе в Азии, исповедовал одного Бога с ними, и Владимир мог также - увидев наконец, подобно великой бабке своей, заблуждение язычества - искать истины в разных Верах».

«Сперва пришли волжские болгары мусульманской веры и хвалили своего Магомета; потом иноземцы из Рима от папы проповедовали католическую веру, а хазарские евреи - иудейство. Последним прибыл проповедник, присланный из Византии. Он стал рассказывать Владимиру о православии, и слушал его Владимир со всем вниманием».

Чтобы разобраться, какая из религий лучше, Владимир посылает 10 послов, чтобы изучить их недостатки и преимущества. «Возвратясь в Киев, Послы говорили Князю с презрением о богослужении Магометан, с неуважением о Католическом и с восторгом о Византийском, заключив словами: "Всякий человек, вкусив сладкое, имеет уже отвращение от горького; так и мы, узнав Веру Греков, не хотим иной". Владимир желал еще слышать мнение Бояр и старцев. "Когда бы Закон Греческий, - сказали они, - не был лучше других, то бабка твоя, Ольга, мудрейшая всех людей, не вздумала бы принять его". Великий Князь решился быть Христианином».

Кроме того, в 988 году Владимир взял в жены сестру греческих Императоров Василия и Константина царевну Анну. Жена-христианка способствовала переходу Владимира в новую веру.

«Великий князь Владимир, бояре и дружина его крестились в Херсонесе, а потом весело праздновали свадьбу Владимира с царевной. Когда Великий князь возвратился с молодой супругой и со всем двором в Киев, прежде всего он велел жечь и рубить всех идолов. Потом приказал всем киевлянам явиться на другой день на берег Днепра. Священники освятили Днепр и начали крещение народа. «В сей великий день, говорит Летописец, земля и небо ликовали».

Карамзин так высказывает свое отношение к Владимиру: «Сей Князь, названный Церковью Равноапостольным, заслужил и в Истории имя Великого. Истинное ли уверение в святыне Христианства, или, как повествует знаменитый Арабский Историк ХШ века, одно честолюбие и желание быть в родственном союзе с Государями Византийскими решило его креститься известно Богу, а не людям. Довольно, что Владимир, приняв Веру Спасителя, освятился ею в сердце своем и стал иным человеком.

Быв в язычестве мстителем свирепым, гнусным сластолюбцем, воином кровожадным и - что всего ужаснее - братоубийцею, Владимир, наставленный в человеколюбивых правилах Христианства, боялся уже проливать кровь самых злодеев и врагов отечества. Главное право его на вечную славу и благодарность потомства состоит конечно в том, что он поставил Россиян на путь истинной Веры; но имя Великого принадлежит ему и за дела государственные».

Карамзин являлся официальным историографом Российской империи, где православие было официальной религией, а церковь - одним из столпов феодально-крепостнического самодержавного строя. Этот фактор оказал определяющее воздействие на изучение Карамзиным проблемы распространения христианства на Руси и ее крещения. Признаваемые Карамзиным факты крещения русов в середине IX века, существования христианской общины в Киеве в первой половине Х века, крещение княгини Ольги в середине Х столетия и ее попыток распространить христианство создавали емкую историческую картину христианизации Руси в IX-Х вв.

На ее фоне крещение князя Владимира и введение христианства на Руси в качестве государственной религии оказываются не случайными феноменами, а закономерным результатом предшествующей истории, культурных, идеологических и политических контактов с Византией, хотя объяснялись эти факты в духе времени - «преимуществами» христианства православного толка. Сумел Карамзин заметить и общность судеб ряда восточноевропейских стран при переходе в христианство, хронологическую близость этого события в ряде стран: Венгрии, Швеции, Норвегии, Дании, Руси. Подчеркнул он и международный аспект крещения Руси, возвышение престижа древнерусского государства.

Кроме как за принятие христианства на Руси Владимир I, по мнению Карамзина, заслуживает признание своего народа тем, что «похитив Единовластие, благоразумным и счастливым для народа правлением загладил вину свою; выслав мятежных Варягов из России, употребил лучших из них в ее пользу; смирил бунты своих данников, отражал набеги хищных соседей, победил сильного Мечислава и славный храбростию народ Ятвяжский; расширил пределы Государства на Западе; мужеством дружины своей утвердил венец на слабой главе Восточных Императоров; старался просветить Россию: населил пустыни, основал новые города; любил советоваться с мудрыми Боярами о полезных уставах земских; завел училища и призывал из Греции не только Иереев, но и художников; наконец, был нежным отцом народа бедного». Ошибкой Владимира Карамзин называет «назначение особенных Уделов для сыновей», что привело после его смерти к первой междоусобице на Руси.

Так Ярослав, сын Владимира Святославича и полоцкой княжны Рогнеды Рогволодовны, был посажен отцом на княжение сначала в Ростов (в 987 г.), потом в Новгород (в 1010 г). Этот период описывается Карамзиным, как период междоусобной борьбы за власть с отцом Владимиром Святославовичем, Святополком Окаянным и его братом Мстиславом, с которым в 1026 г. Ярослав разделил государство.

После смерти Мстислава в 1036 г. Русь вновь объединилась. В том же 1036 году под Киевом были разбиты печенеги, прекратившие нападения на Русь. В 1038 - 1042 гг. Ярослав вел успешные войны с Византией, литовскими и финскими племенами.

Единовластие Ярослава - время политического могущества, культурного и экономического расцвета древнерусского государства. Об этом свидетельствовали браки дочерей Ярослава с королями Франции, Норвегии, Дании, Венгрии. У Карамзина читаем про этот период управления: «Ярослав заслужил в летописях имя государя мудрого; не приобрел оружием новых земель, но возвратил утраченное Россией в бедствиях междоусобия. Политическая мощь и воля Киевской Руси во время Ярослава всюду сеяли мир, покой, а одним из важнейших видов политической экспансии стали династические браки».

Положительную оценку Карамзина заслужила и внешняя политика Ярослава: «Внешняя политика Ярославова была достойна Монарха сильного: он привел Константинополь в ужас за то, что оскорбленные Россияне требовали и не нашли там правосудия; но, отмстив Польше и взяв свое, великодушною помощию утвердил ее целость и благоденствие».

Ярослав укрепил внутреннее положение государства введением свода законов - Русской Правды. Карамзин пишет об этом: «Блестящее и счастливое правление Ярослава оставило в России памятник, достойный великого монарха. Ярослав первый издал законы письменные на языке славянском».

«Русская правда» законодательно закрепила все изменения в славянском обществе, где на место родов и племен пришли сословия. Бояре и тиуны княжеские занимали первую степень. Люди военные, придворные, купцы и земледельцы свободные принадлежали ко второй степени. Холопы княжеские, боярские и монастырские, которые не имели никаких собственных прав гражданских, принадлежали к третьей степени. В основном же в "Русской правде" содержались нормы уголовного и гражданского права. Подводя итог характеристике «Русской правды», Карамзин отмечает, что «устав Ярославов содержит в себе полную систему нашего древнего законодательства, сообразную с тогдашними нравами».

Несмотря на положительную в целом оценку правления Ярослава Мудрого, Карамзин в своей «Истории государства Российского» говорит об ошибке князя. Князь Ярослав Мудрый незадолго до смерти (1054) разделил земли между пятью своими сыновьями. Ярослав пытался решить подобным образом сразу две проблемы: с одной стороны, он стремился избежать кровавых междоусобиц между наследниками, обычно начинавшихся после смерти киевского князя: каждый из сыновей получал земли, которые должны были обеспечить его существование как владетельного князя; с другой - Ярослав надеялся, что его дети будут сообща защищать общерусские интересы, связанные прежде всего с обороной границ.

Великий князь не собирался разделять единую Русь на самостоятельные, независимые государства; он рассчитывал лишь, что теперь ею, как единым целым, станет управлять не один человек, а весь княжеский род.

«Ярослав думал, что дети могут быть рассудительнее отцев, и к несчастию ошибся» - пишет Карамзин о последовавшей после смерти Ярослава междоусобице. Его ошибка привела к усилении удельной тенденции и ослаблению самодержавной власти.

Итак, Карамзин считает Владимира I и Ярослава Мудрого первыми самодержавными государями на Руси. Силой, сцементировавшей единое государство из множества слабых организмов, было единовластие. Русь, «рожденная, возвеличенная единовластием, не уступала в силе и в гражданском образовании первейшим европейским державам».

Последующая история по Карамзину - это сначала борьба с уделами, завершившаяся при Василии III, затем постоянное преодоление поползновений на самодержавие со стороны боярства.

Утрата единовластия в удельный период повлекла огромной важности перемены: «Дотоле боялись россиян, - начали презирать их». В удельный период «народ утратил почтение к князьям, а князья - любовь к народу»; «удивительно ли, что варвары покорили наше отечество».

Вслед за М.М. Щербатовым Карамзин отмечал два результата татаро-монгольского ига: отрицательный - «Земля русская сделалась жилищем рабов»; положительный - под эгидой татаро-монгольского созревали условия для освобождения от их ига и восстановления единовластия.

Оно восстановилось при Иване III, когда государство приобрело «независимость и величие». Карамзин его творцом истинного самодержавия «заставившего благоговеть перед собой вельмож и народ».