 |
Наваринское сражение. И.К. Айвазовский
|
|
|
|
Наваринское сражение
И. К. Айвазовский
Демонстрация силы, особенно двухсторонняя – тактика взрывоопасная. Пугая турок, союзники чересчур приблизились к их якорной стоянке, и вследствие недоразумения началась пальба, переросшая в полномасштабное сражение. Невзирая на поддержку береговых батарей, флот султана был истреблен и потоплен, погибло 6 тысяч турецких и египетских моряков. Качество кораблей и экипажей у европейцев было несравненно выше.
Сражение при необъявленной войне в эпоху, когда уже сложилось твердое представление о международном праве, было чем-то неслыханным. Допустим, в подцензурной России только ликовали, славя Наваринский бой как триумф отечественного флота (хотя вообще-то союзниками командовал английский адмирал Кодрингтон), но в Европе с ее свободной прессой реакция была совсем не бравурной.
В Лондоне продолжала заседать конференция по греческому вопросу. Постановлением этой конференции от 4 ноября 1828 г. и протоколом от 10 марта 1828 г. греческая область Морея, занятая в конце 1828 г. французами, была вверена охране союзных держав, а протокол от 10 марта 1829 г. выработал детали будущего устройства Греции. Греция провозглашалась автономным турецким протекторатом; эта зависимость выражалась в уплате ежегодно дани в 1, 5 млн пиастров. Ее внутреннее управление должно было быть независимым. Правителем должен был стать принц-христианин, не родственный династиям, правящим в Англии, России или Франции, причем государственное устройство должно было «приближаться» к монархии.
В Австрии бурно протестовали, в Англии и Франции общественное мнение разделилось, но возобладала точка зрения, что ввязываться в войну с Турцией не следует. В обеих странах из-за политического кризиса сменились кабинеты.
|
|
|
После этого Англия и Франция дали понять, что в дальнейшей эскалации участвовать не будут. Теперь исполнения решений Лондонского протокола добивалась одна Россия. Видя это, турки уступать передумали. Наоборот, они обострили отношения, заперев проливы для русских судов.
Под впечатлением свежих побед над персами Николай не устрашился воевать с Портой и в одиночку. 14 апреля 1828 г. он объявил султану войну. К тому времени войска уже были стянуты к границе. В Европе – Дунайская армия опытного фельдмаршала Витгенштейна (95 тысяч солдат); в Азии – Кавказский корпус победителя персов Паскевича (25 тысяч). У турок на западном театре стояло стопятидесятитысячное войско, на восточном – пятидесятитысячное, но к численному превосходству «азиатского» неприятеля русские были привычны, им случалось побеждать и при худшем соотношении сил.
Однако кампания 1828 года проходила тяжелее, чем ожидалось. Витгенштейн не блистал инициативностью и прежде (вспомним, как в 1813 году он не удержался на посту главнокомандующего союзными войсками), а с тех пор он моложе не стал. Положение фельдмаршала осложнялось еще и тем, что в действующую армию прибыл Николай, захватив с собой начальника Главного штаба графа Дибича, в прошлом витгенштейновского адъютанта. Царь и его помощник не брали на себя командования, но во всё вмешивались, поэтому командующий оказался в довольно неприятной ситуации. Его бывший подчиненный теперь был более важной, а главное, более приближенной к государю персоной. Все успехи приписывались Дибичу, все неудачи сваливались на Витгенштейна.
Армия бодро оккупировала Молдавию и Валахию, где не было вражеских войск, но целый месяц провозилась с форсированием Дуная и застряла у первой же сильной турецкой крепости – Браилова. Попытка взять ее штурмом не удалась. Гарнизон сложил оружие только в июне, после ожесточенного сопротивления.
|
|
|
Задачей кампании было взять три ключевых пункта, находившихся в Болгарии – Варну, Силистрию и Шумлу. Около последней расположилась укрепленным лагерем главная турецкая армия.
Русские действовали во всех трех направлениях: осадили Силистрию с Варной, а основные силы Витгенштейн повел на Шумлу. В результате войск повсюду не хватало. Силистрия с Варной держались. Под Шумлой шли мелкие бои – главнокомандующий не решался затевать большое сражение, пока не прибыли подкрепления. Начались болезни, падеж лошадей. Обсуждался вопрос – не отступить ли. На выручку варнинскому гарнизону двигалась новая турецкая армия. В середине сентября она опрокинула русский заслон и прорвала блокаду.
В начале осени дела выглядели совсем скверно, но Варну все же удалось вынудить к сдаче. Победу обеспечили военные инженеры – род войск, которому Николай оказывал особое покровительство. Они подорвали турецкие бастионы и сделали дальнейшее сопротивление невозможным.
Но взятием Варны успехи и ограничились. Силистрия устояла, а от Шумлы пришлось отойти, причем турки немедленно перешли в контрнаступление.
На Кавказском фронте русская армия воевала лучше. Паскевич взял несколько важных крепостей, в том числе сильно укрепленный Карс, и занял три пашалыка (губернии), однако судьба войны решалась не на этом второстепенном театре.
К 1829 году Турция мобилизовала дополнительные силы, обеспечив себе еще большее численное преимущество, особенно на Кавказе, где Паскевичу, не получившему подкреплений, теперь противостояла 100-тысячная армия.
Но приготовились к новой кампании и русские.
Витгенштейна царь снял, поставил на его место своего любимца Дибича, который оказался более деятельным и удачливым командующим. К тому же у него были развязаны руки, поскольку царь покинул ставку и вернулся в Петербург.
30 мая у местечка Кулевча (восточная Болгария) Дибич нанес поражение армии великого визиря Решида Мехмед-паши. В июне наконец пала Силистрия. Русская эскадра блокировала Константинополь. Главное же – Дибич переиграл визиря стратегически. Тот стянул все силы к Шумле, ожидая, что русские опять двинутся туда, но вместо этого Дунайская армия в июле перешла Балканский хребет и пошла вглубь Турции. Почти беспрепятственно она достигла Адрианополя (Эдирне), откуда до вражеской столицы оставался недельный переход.
|
|
|
Блестяще действовал и Паскевич. Не дожидаясь наступления превосходящих турецких сил, нанес удар первым и в конце июня взял хорошо укрепленный Эрзерум. [165]
Султан попросил прусского короля о посредничестве для заключения мира. Нескладно начинавшаяся война завершилась для России полной победой.
По условиям Адрианопольского договора, подписанного 2 сентября 1829 года, Турция признала греческую автономию, а фактически – независимость, выплатила большую контрибуцию, уступила России кавказское побережье Черного моря от Кубани до Поти и южную Грузию (поскольку это была не Европа, Венскому принципу нерушимости границ это не противоречило).
Дипломатические победы – и поражения
В 1830-е годы Россия входила победоносно. Окончательное решение «Восточного вопроса» казалось близким.
С Грецией, правда, получилось неудачно. Обязанная свободой русскому оружию, эта новая страна почти сразу же объявила о полном отделении от Османской империи, и главой правительства стал граф Каподистрия, бывший русский министр иностранных дел, то есть для Петербурга свой человек. Он и попытался править «по-русски», жесткой рукой, однако власти не удержал и в 1831 году был убит, после чего Греция утратила пророссийскую ориентацию. После долгих согласований греческий престол достался фигуре компромиссной – баварскому принцу Отто, дальнему потомку византийских императоров. В сферу российского влияния Греция так и не вошла.
Но Николая это не слишком обескуражило. Он пошел на уступки в вопросе о греческой короне, поскольку рассчитывал заполучить приз более ценный: контроль над Турцией.
Недавняя вражда между Петербургом и Константинополем сменилась пылкой дружбой – причем по инициативе султана.
Дело в том, что Махмуд II оказался в тяжелейшей ситуации. Поражение в войне подорвало силы Порты, и этим решил воспользоваться египетский наместник Мухаммед-Али. Он вознамерился расширить свои владения за счет соседних областей Османской империи: вторгся в Сирию и Аравию, дошел до Малой Азии. Египетская армия повсюду била турецкую.
|
|
|
Султан попросил царя о помощи – и Николай охотно взял на себя роль гаранта турецкой целостности. Возникла перспектива стать жандармом не только Европы, но и Азии. Русские военные корабли пересекли проливы. Русские полки шли выручать турок.
Испугался не только египетский паша, но и европейские державы. Они надавили на Мухаммеда-Али, тот проявил уступчивость и договорился с Константинополем о замирении: получил в управление Сирию, а за это признал себя верным вассалом султана.
Этот военно-дипломатический триумф обеспечил России исключительное положение во всем регионе. В 1833 году царь и султан заключили Ункяр-Искелесийский договор о взаимопомощи на случай войны. По условиям этого удивительного соглашения, вызвавшего негодование всей Европы, царь получал право блокировать проливы для судов любых третьих стран. Таким образом, Россия не просто осуществила давнюю мечту о свободном выходе в Средиземное море, но и получила ключ от этой двери. Турция же фактически утрачивала суверенитет над собственными водами и превращалась в российского сателлита.
То был высший пик российских успехов в «Восточном вопросе», но долго удерживать эту высоту Петербургу не удалось. Англия и Франция с самого начала не признали Ункяр-Искелесийский договор, а в последующие годы предприняли серьезные усилия, чтобы ослабить российское влияние в Турции.
Такая возможность представилась в 1839 году, когда Махмуду II вздумалось отобрать Сирию обратно. Египетская армия опять оказалась сильнее, турецкий флот перешел на сторону врага, и Порта снова очутилась в отчаянном положении. Но на сей раз англичане и французы не дали шанса Николаю спасти султана. Они поспешили сделать это сами. Англия и Франция совместно выступили в защиту турецких интересов. К тому же в Константинополе сменился монарх: Махмуд умер, султаном стал 16-летний Адбул-Меджид, и новое правительство с радостью воспользовалось помощью европейских держав.
К возмущению Николая всё устроилось без него. На конференции в Лондоне постановили, что Мухаммед-Али получит Египет в наследственное владение, а за это вернет Константинополю Сирию. Конфликт разрешился.
|
|
|
