 |
Вид Константинополя. И.К. Айвазовский
|
|
|
|
Вид Константинополя
И. К. Айвазовский
Проигравшей стороной здесь была Россия. Лондонская конвенция 1841 года, по выражению британского премьера Пальмерстона, «утопила» Ункяр-Искелесийский договор в соглашении более глобального толка. Оно вообще запретило проход через проливы иностранных военных кораблей. При этом было понятно, что запрет касается прежде всего российского Черноморского флота, оставшегося без выхода в Средиземноморье.
Недолгое доминирование России над Турцией с этого момента заканчивается, и Порта начинает дрейфовать в сторону стратегических соперников Петербурга, прежде всего Англии. Николай I, как это вообще было ему свойственно, слишком «пережал» с давлением и достиг прямо противоположного эффекта.
Не слишком удачно действовали русские представители и в тех автономиях Османской империи, которые Николай считал зоной своего влияния: в Сербии и Дунайских княжествах.
В 1842 году сербы свергли правящее семейство Обреновичей, в свое время поставленных Россией, и страну возглавил Александр Карагеоргиевич, которого поддерживала Австрия. Царь стал требовать, чтобы султан не узаконивал эту смену власти, но времена были уже другие, и Абдул-Меджид заупрямился, а за него заступились Англия с Францией. После долгих переговоров, после обмена угрозами Николаю пришлось уступить. Для проформы правление Карагеоргиевича было временно дезавуировано, но потом правителя переизбрали и утвердили. Николай отчасти спас лицо, но Сербию потерял.
Она, впрочем, находилась далеко и с Россией не граничила, но Молдавию и Валахию в Петербурге считали уже чуть ли не своей колонией. Там стояли русские войска, управлял областями граф Киселев, проводя преобразования по своему усмотрению. Всё шло к тому, что через какое-то время эти земли будут присоединены к империи.
|
|
|
Однако в 1834 году, в смягчение неравноправного русско-турецкого договора, Николай вывел с этих территорий солдат и позволил султану назначать господарей (из числа кандидатов, устраивающих Петербург).
В результате с изменением турецкой политики Дунайские княжества превратились в весьма странную зону двойного подчинения, потенциальный источник конфликта.
К началу 1850-х годов «Восточный вопрос» представлял собой мину, которая могла взорваться в любой момент. Позиции России ослаблялись еще и дополнительным фактором: войной с горскими народами Кавказа, которую могущественная сверхдержава вела уже много лет и никак не могла выиграть.
КАВКАЗСКАЯ ПРОБЛЕМА
Дороже всего империи, однако, обходилась не внешняя экспансия, а тяжелая внутренняя война – кавказская. Она досталась Николаю по наследству и при его царствовании так и не завершилась. Обладая огромными материальными и военными ресурсами, великая держава никак не могла сломить сопротивления малочисленных, почти всегда разрозненных горских народностей. Эти племена жили в труднодоступных местах, откуда совершали быстрые, разрушительные набеги. Походы за добычей испокон веков были частью горской культуры, а для иных общин – главным источником существования.
Иметь в тылу такого упорного противника при постоянной угрозе войны то с Персией, то с Турцией было тревожно, поэтому Россия десятилетиями держала на Кавказе большую армию, и эта армия всё время сражалась.
Расширившись в Закавказье, империя очень осложнила свое существование. Путь в присоединенную Грузию, а затем в Азербайджан и Армению лежал через непокоренные горы. Центральный коридор, кабардинский, был отвоеван еще при Александре, с большими затратами. Жестокие карательные экспедиции и в особенности эпидемия чумы сделали этот край почти безлюдным. Но по обе стороны от худо-бедно контролируемой полосы находились две большие враждебные зоны: западнокавказская (черкесская или адыгейская) и восточнокавказская (Дагестан с Чечней). Русская администрация все время существовала под страхом того, что они сомкнутся, и тогда Закавказье будет отрезано.
|
|
|
С 1816 года наместником был боевой генерал Ермолов, герой Наполеоновских войн. Его прозвали «кавказским проконсулом». Это он жесточайшими мерами обеспечил относительную безопасность центрального участка. На каждый набег Ермолов отвечал карательной экспедицией, после которых оставались только трупы и пепелища. Подсчитано, что до колонизации кабардинцев насчитывалось около 300 тысяч. К середине 1820-х годов, когда Ермолов окончательно добил Кабарду, ее население сократилось в десять раз. Тем же способом (по сути дела геноцидом) «проконсул», вероятно, покорил бы и весь Кавказ, однако новый царь Ермолову не доверял, подозревал его в связях с декабристами и «бонапартизме». Как уже было сказано, после первых неудач персидской войны, в 1827 году, на ответственную должность главного кавказского начальника был назначен Паскевич.
После этого так называемое «замирение» Кавказа существенно замедлилось.
«Линейная» стратегия
Графу Паскевичу-Эриванскому было не до покорения племен. Сразу после персидской войны он должен был участвовать в войне турецкой. Из-за этого западнокавказские горцы в 1830 году получили передышку. Они напали на Гагринскую крепость, покусившись на каботажный маршрут вдоль черноморского побережья. К этому времени, правда, в центре Кавказа уже появилась сухопутная магистраль, связывавшая метрополию с Грузией, – Военно-Грузинская дорога.
В следующем году Паскевича срочно перекинули гасить пожар на другом краю империи – в Польшу. Вместе с ним ушла и основная часть войск. Оставшиеся силы были поделены между Кавказским корпусом генерала Панкратьева и Кавказской линией генерала Вельяминова. Таким образом силы, и так невеликие, оказались распылены, и каждый из начальников действовал на своем участке.
|
|
|
Стратегия заключалась в строительстве «линий» – цепочек укреплений, которые рассекали бы враждебную территорию. Небольшие гарнизоны, распределенные между крепостями и фортами, прорубали просеки через лес и пытались контролировать эти коммуникации. Время от времени войска совершали карательные экспедиции.
Этот изобретенный в штабах проект был во всех отношениях дорогостоящим и очень небыстрым.
Военный министр Чернышев в 1836 году сформулировал принцип кавказской колонизационной политики следующим образом:
Потребовать предварительно добровольного изъявления покорности со стороны горских племён, за новой линией обитающих, и представления достаточных ручательств в ненарушимом соблюдении всех условий подданства, а затем уже обратиться к силе оружия, неотступно опустошая жилища и поля в пределах наших, доколе не будут вынуждены к безусловной покорности и не выдадут оружия.
От моря на запад, вдоль реки Кубань, на двести километров шла Черноморская кордонная линия для обороны от закубанских черкесов. На юг протянулась Черноморская береговая линия – «для затруднения сношений горских племен с Турцией», а позднее и с британскими агентами, проникавшими на Кавказ. На восток, вглубь гор, простиралась Лабинская линия, далее Кисловодская, две Кабардинские, Терская, Нижне-Сунженская, Чеченская и так далее – огромный, сложный комплекс укреплений, постов, пикетов и батарей, которые не столько контролировали горцев, сколько сами служили объектом постоянных нападений.
Год шел за годом, менялись главноначальствующие, а ситуация только ухудшалась. Наскоро построенные форты по большей части были плохи, гарнизоны недостаточны и все время сокращались из-за боев и болезней. Множество солдат сбегали в горы, спасаясь от муштры и палок (у Шамиля потом будут целые подразделения из дезертиров).
В 1840 году стало очевидно, что «линейная» система не работает. Горцы западного Кавказа активизировались и перешли от одиночных набегов к широкому наступлению.
|
|
|
На рассвете 7 февраля черкесский князь Хаджи Исмаил Берзек внезапным ударом захватил форт Лазаревский, истребил весь гарнизон, разрушил укрепления и безнаказанно ушел, оставив груду обезглавленных трупов.
29 февраля та же участь постигла форт Вельяминовский, причем запершиеся в блокгаузе солдаты были сожжены живьем.
23 марта пал форт Михайловский – оказавшись в безвыходном положении, защитники сами себя подорвали. Уцелевшие 80 солдат попали в плен.
Неделю спустя Николаевский форт, названный в честь самого государя, не устоял под черкесским натиском, весь гарнизон, 250 человек, погиб.
Еще несколько крепостей были атакованы, но кое-как устояли.
Не прекратились дерзкие нападения и в последующие годы. Контроль над Черноморским побережьем удалось более или менее восстановить лишь к середине 1840-х годов.
Но к этому времени главной проблемой русского командования давно уже являлся не западный, а восточный Кавказ, куда переместился центр сопротивления.
Кавказ поднимается
Настоящая кавказская война началась, когда разрозненные горные «общества» обрели идеологию, позволившую им объединиться и даже создать собственное государство. Это движение, вошедшее в историю под именем «мюридизма» («послушничества»), обладало мощной энергетикой и придавало естественному стремлению горных народов отстоять свои обычаи и свободы дух высокого религиозного служения.
Еще в двадцатые годы в Дагестане явился проповедник из далекой, почитаемой за мусульманскую ученость Бухары – некий Хасс-Мухаммад, призывавший всех истинно верующих отрешиться от стяжательства и эгоизма, посвятить себя Аллаху и следовать Тарикату (Пути). Это был не политический вождь, а суфийский мистик, вокруг которого сплотились ученики-мюриды. Один из них, лезгинец Мухаммад Ярагский, человек уважаемый и авторитетный, первый заговорил о том, что истинным служением Аллаху будет борьба с неверными – теми, кто вознамерился принудить кавказцев к «безусловной покорности».
Но и Мухаммад Ярагский был вероучителем, идеологом – не воином. Знамя газавата против русских поднял его зять аварец Кази-Мулла («Непобедимый Мулла»), провозглашенный имамом, предводителем мусульман.
Он перемещался из аула в аул, произнося зажигательные речи. Свита его фанатичных мюридов постепенно увеличивалась и разрослась в целое войско из нескольких тысяч джигитов. Теперь Кази-Мулла уже не убеждал, а заставлял селения жить по шариату.
Воевал он пока не с русскими, а с дагестанскими «коллаборантами». Самыми сильными из них были владельцы Аварского ханства, присягнувшие на верность России. Сторонники газавата осадили аварскую столицу город Хунзах.
|
|
|
Но в качестве военачальника Непобедимый Мулла оказался не таким уж непобедимым. Молодой хан Абу-Нацал разбил его мюридов, и те отступили в горы. Напал Кази-Мулла на русские крепости – тоже не справился. Однако и карательный отряд, посланный против первого имама, взять его труднодоступную резиденцию не сумел. В атмосфере религиозной экзальтации, которой был охвачен Дагестан, весть о неуспехе русских восприняли как свидетельство милости Аллаха. Ряды сторонников Кази-Муллы сразу увеличились, и в 1831 году он напал на два важных города, Кизляр и Тарки, угрожая Дербенту.
|
|
|
