 |
Константин Петрович Победоносцев
|
|
|
|
Константин Петрович Победоносцев
Фотография
Ультраконсерватизм, к которому в конце концов пришел Победоносцев, был следствием долгой эволюции. В молодости это был человек вполне «прогрессистских» взглядов. Он печатался у Герцена, с энтузиазмом приветствовал отмену крепостничества, радовался гласности, участвовал в подготовке великой судебной реформы. Но общественное возбуждение, возникшее в результате либеральных новшеств и очень скоро переросшее в разрушительное революционное движение, заставило Константина Петровича отказаться от «опасных заблуждений». Напуганный нигилизмом, а затем и террором, он видел спасение в том, чтобы как можно решительнее повернуть назад, к незыблемости и стабильности.
Победоносцев являлся одним из идейных вождей консерватизма еще при Александре II – в 1880 году был назначен обер-прокурором Святейшего синода, а после цареубийства, подтвердившего победоносцевские пророчества, стал главным государственным идеологом.
Влияние Константина Петровича на царя, а стало быть, и на политику было огромно. В частных беседах и многочисленных письмах, записках, меморандумах он все время призывал государя к решительности. Уже первого марта 1881 года Победоносцев пишет:
Вам достается Россия смятенная, расшатанная, сбитая с толку, жаждущая, чтобы ее повели твердою рукою, чтобы правящая власть видела ясно и знала твердо, чего она хочет и чего не хочет и не допустит никак.
Это были слова, которые желал услышать Александр – они полностью совпадали с его внутренним убеждением. Умный, красноречивый, убедительный советник-наставник помогал ему преодолевать любые сомнения и колебания.
|
|
|
Весьма искусный манипулятор, Победоносцев отлично играл и на царской паранойе. Вот отрывок из письма (написанного не начальником охраны, а обер-прокурором Синода): «Ради бога, примите во внимание нижеследующее. 1) Когда собираетесь ко сну, извольте запирать за собою дверь не только в спальне, но и во всех следующих комнатах, вплоть до выходной. Доверенный человек должен внимательно смотреть за замками и наблюдать, чтобы внутренние задвижки у створчатых дверей были задвинуты. 2) Непременно наблюдать каждый вечер перед сном, целы ли проводники звонков. Их легко можно подрезать. 3) Наблюдать каждый вечер, осматривая под мебелью, все ли в порядке. 4) Один из ваших адъютантов должен бы был ночевать вблизи от вас, в этих же комнатах. 5) Все ли надежны люди, состоящие при вашем величестве? Если кто-нибудь был хоть немного сомнителен, можно найти предлог удалить его…»
Исключительное доверие, которым пользовался у царя «русский папа» (Победоносцева называли и так), позволяло Константину Петровичу тасовать министров, убирая тех, кто ему не нравился, и продвигая своих назначенцев.
Это был настоящий «великий инквизитор» – фанатичный, аскетичный, одержимый идеей, которая представлялась ему единственным спасением России. Победоносцева, разумеется, сильно не любили, но никто не мог заподозрить его в корысти. Даже С. Витте, политический и идейный оппонент обер-прокурора, пишет про него: «редкий государственный человек по своему уму, по своей культуре и по своей личной незаинтересованности в благах мира сего». У деятеля правых взглядов, графа С. Шереметева, Победоносцев и вовсе вызывал восхищение:
Укладистый, простой и приветливый, он привлекал своим несомненным выдающимся умом, оригинальностью речи, истинным юмором и меткостью суждений. Его критический склад и его особые изложения блистали остроумием. Он был наиприятнейший собеседник.
|
|
|
Дальнейшие исторические события вроде бы подтвердили правоту Победоносцева: ослабление самодержавной «вертикали» и общественное разномыслие действительно погубили империю, разрушив ее «ордынский» стержень. Однако существует и иная точка зрения. Запреты и насильственные ограничения свободы загоняют государственные недуги вглубь, мешают их излечению, вызывают внутреннее воспаление. В конце концов это приводит к мощному взрыву – еще более губительному, чем болезни, неминуемо сопровождающие всякий рост общественного организма. Однако после потрясений предыдущего царствования победоносцевская логика представлялась Александру III единственно верной.
При новом режиме произошел второй и главный взлет графа Дмитрия Андреевича Толстого, оттесненного конкурентами-либералами в конце правления Александра II. Теперь этот борец за ортодоксальные ценности оказался востребован и получил горячую поддержку Победоносцева, сказавшего, что само имя Толстого «служит знаменем известного направления». Если в 1870-е годы Дмитрий Андреевич ведал важной, но в общем мирной сферой просвещения и церковной деятельности, то теперь он получил куда более мощный рычаг для проведения реакционной политики: возглавил министерство внутренних дел, а стало быть и жандармский корпус. До самой своей смерти в 1889 году Толстой составлял своеобразный «дуумвират» с Победоносцевым, где первый занимался в основном практической работой, а второй – идеологической.
Значение министерства внутренних дел, в России всегда очень большое, после первого марта обрело совершенно гипертрофированные размеры. Это фактически было второе (и главное) правительство.
Толстой разгромил остатки подпольного революционного движения – при этом не устранив, а наоборот, обострив причины самого явления. Этим министр, однако, не ограничился.
При назначении на пост он спросил царя:
– Угодно ли будет государю иметь министром человека, который убежден, что реформы прошлого царствования были ошибкой?.
Александр ответил утвердительно – именно такой человек ему и был нужен. За несколько лет Толстой осуществил целую программу контрреформ, о чем будет подробно рассказано в следующей главе.
|
|
|
Как и Победоносцев, это был человек высокообразованный, исследователь отечественной истории, президент Академии наук. На общем сером фоне администрации 1880-х годов он представлялся личностью большого масштаба. Статс-секретарь и председатель Исторического общества А. Половцев объясняет это «ничтожеством современников» и «чрезвычайным упрямством характера» всемогущего министра.
Самая лучшая историческая репутация в «команде» Александра III у двух инородцев, что и неудивительно, поскольку при общей националистической установке на выдвижение «природных русских» попасть на высокий пост и удержаться на нем могли только «природные нерусские» исключительных дарований. Самые успешные стороны правительственного курса – внешнеполитическая и экономическая – связаны с именами министра иностранных дел Н. Гирса и министра финансов Н. Бунге.
|
|
|
