 |
Место убийства полковника Карпова
|
|
|
|
Место убийства полковника Карпова
Полиция платила ценному агенту министерское жалованье – по тысяче рублей в месяц.
Фокус, однако, состоял в том, что Азеф обманывал не только товарищей по партии, но и своих «кураторов». Некоторые акции он выдавал полиции, и боевиков арестовывали. Но были и теракты, про которые Азеф говорил, что не смог их предотвратить, хотя на самом деле имел к ним прямое отношение.
Существует подозрение, что убийство Плеве он организовал по поручению Рачковского. Покушение на великого князя Сергея Александровича понадобилось махинатору в качестве индульгенции на будущее. В биографическом очерке, посвященном двойному предателю, М. Алданов пишет:
Метод действий Азефа в схематическом изложении был приблизительно таков. Он «ставил» несколько террористических актов. Некоторые из них он вел в глубокой тайне от Департамента полиции с расчетом, чтобы они непременно удались. Эти организованные им и удавшиеся убийства страховали его от подозрений революционеров… Другую часть задуманных террористических актов Азеф своевременно раскрывал Департаменту полиции, чтобы никаких подозрений не могло быть и там. При этих условиях истинная роль Азефа была в течение долгого времени тайной и для революционеров, и для деятелей департамента. Каждая сторона была убеждена, что он ей предан всей душой.
Результаты операции «Азеф», длившейся несколько лет, выглядели сомнительно даже и с полицейской точки зрения. Количество предотвращенных и совершенных терактов были примерно равны. Когда же эта интрига стала достоянием гласности (при обстоятельствах, о которых речь впереди), наступила расплата: реакцией Общества были ужас и отвращение.
|
|
|
Азеф
Не меньший резонанс вызвала скандальная история с двойным агентом Р. Малиновским – не кровавая, но ударившая в весьма чувствительную точку: по хрупкому сотрудничеству между Думой и правительством.
Большевик Роман Малиновский, глава социал-демократической фракции в Четвертой Думе, оказался платным сотрудником Департамента полиции. Выяснилось, что свои революционные выступления он первоначально согласовывал с начальством. Все депутаты, даже крайне правые, восприняли эту полицейскую затею как оскорбительную для парламента. Именно правые устроили Малиновскому публичную обструкцию: Пуришкевич кинул ему серебряный рубль, а другой черносотенец, Марков-второй, присовокупил, что это сребреник Иуды. После этого провокатору пришлось бежать за границу.
Но самым драматическим эпизодом игры в «двойных агентов» была гибель главы правительства и самой значительной фигуры той эпохи Петра Столыпина.
Его застрелил анархист и одновременно осведомитель охранного отделения – в упор, в антракте театрального представления, которое проходило в высочайшем присутствии и потому сопровождалось усиленными мерами безопасности. Дмитрий Богров не только имел пропуск, но и сумел пронести в зал оружие, потому что пользовался у полицейских начальников полным доверием. Это выглядело до такой степени подозрительно, что и у современников, и у потомков возникла версия, не сами ли спецслужбы организовали покушение на премьер-министра? К 1911 году Охранка стяжала себе такую скверную славу, что подозрение выглядело вполне правдоподобным.
Споры об этом запутанном деле продолжаются и поныне, но на самом деле никакого полицейского заговора, скорее всего, не было. Богров происходил из очень богатой семьи и в «сребрениках» не нуждался. Известно, что еще за год до акции он говорил одному из руководителей эсеровской партии, что намерен застрелить Столыпина, поскольку «в русских условиях систематическая революционная борьба с центральными лицами единственно целесообразна». Поддержки от подпольщиков он не получил и действовал в одиночку. Предложил свои услуги полиции, втерся в доверие к недалекому начальнику Киевского охранного отделения Кулябко и во время приезда высоких столичных гостей напугал полковника известием о готовящемся покушении на императора. Пропуск на спектакль он получил, потому что якобы знал террориста в лицо и мог опознать.
|
|
|
Поступок был суицидальный во всех смыслах. Богров заплатил за него не только жизнью, но и посмертной репутацией: даже в советской литературе, описывавшей революционеров-террористов как героев, убийцу Столыпина изображали мутным, запутавшимся в жизни субъектом. Но прав, похоже, враждебный к двойному агенту Ольденбург:
Он хотел не только устранить Столыпина, но в то же самое время посеять смуту в рядах сторонников власти, внести между ними взаимное недоверие, заставить их начать «стрельбу по своим». Богров сознательно жертвовал своей «революционной честью», чтобы нанести более опасный удар ненавистному ему строю. И он действительно достиг обеих своих целей.
Еще вопрос, кто нанес более опасный удар по строю – революционный фанатик или сама Охранка, создавшая себе репутацию, при которой ее готовы были подозревать в каких угодно гнусностях.
Однако среди руководителей системы безопасности встречались и люди не полицейского, а государственного ума, хорошо понимавшие, что бороться нужно в первую очередь не с подпольем, но с враждебностью Общества и что ключом здесь является уважение к институтам власти. Используя грязные методы, можно победить в тысяче мелких боев и при этом проиграть войну.
За короткий срок во главе спецслужб дважды оказывались деятели, пытавшиеся исправить положение.
В 1903 году дирекром Департамента стал Алексей Лопухин, человек твердых монархических убеждений, но не менее убежденный сторонник законности. Это он пресек провокацию с распространением погромных листовок, которые выпускал отдел ротмистра Комиссарова, о чем я рассказывал в главе, посвященной «еврейскому» вопросу. Лопухин выпустил специальную инструкцию, в которой Охранке воспрещалось соучаствовать в подготовке государственных преступлений через секретных агентов – это означало принципиальный отказ от всякого провокаторства. Кроме того, Лопухин подал императору докладную записку, в которой доказывал, что одними полицейскими мерами революцию не победить – нужны структурные реформы.
|
|
|
На своей должности Лопухин продержался недолго. Его сместили за то, что полиция не уберегла великого князя Сергея Александровича, хотя произошло это, как мы знаем, именно вследствие провокаторской деятельности Азефа – о его истинной роли не догадывался даже директор Департамента. Впоследствии именно Лопухин – уникальный случай – помог революционеру Бурцеву, заподозрившему Азефа в предательстве, разоблачить двойного агента. Революционерам при этом его превосходительство нисколько не сочувствовал, он всего лишь хотел очистить полицию от грязи. Азеф скрылся, а Лопухин за провал ценного агента был приговорен к 5 годам каторги.
Другую попытку восстановить репутацию спецслужб предпринял Владимир Джунковский, в 1913 году занявший пост заместителя министра внутренних дел по всей полицейской работе. Он считал нормальным использование секретной агентуры, но запретил и двойных агентов, и провокаторов, а также объявил неэтичным держать шпионов среди студенчества и в армии. Считая охранные отделения «рассадниками провокации», Джунковский почти все их закрыл, оставив всего несколько в самых проблемных регионах.
По инициативе этого адепта «чистых рук» завершилась и карьера Малиновского.
Когда я узнал, что он состоит в числе сотрудников полиции и в то же время занимает пост члена Государственной думы, я нашел совершенно недопустимым одно с другим, – пишет Джунковский. – Я слишком уважал звание депутата и не мог допустить, чтобы членом Госдумы было лицо, состоящее на службе в Департаменте полиции, и поэтому считал нужным принять все меры к тому, чтобы избавить от нее Малиновского.
Шеф жандармов известил председателя Думы о двойной жизни лидера социал-демократов – и агент был с позором изгнан.
|
|
|
