Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Место убийства полковника Карпова




Место убийства полковника Карпова

 

Полиция платила ценному агенту министерское жалованье – по тысяче рублей в месяц.

Фокус, однако, состоял в том, что Азеф обманывал не только товарищей по партии, но и своих «кураторов». Некоторые акции он выдавал полиции, и боевиков арестовывали. Но были и теракты, про которые Азеф говорил, что не смог их предотвратить, хотя на самом деле имел к ним прямое отношение.

Существует подозрение, что убийство Плеве он организовал по поручению Рачковского. Покушение на великого князя Сергея Александровича понадобилось махинатору в качестве индульгенции на будущее. В биографическом очерке, посвященном двойному предателю, М. Алданов пишет:

 

Метод действий Азефа в схематическом изложении был приблизительно таков. Он «ставил» несколько террористических актов. Некоторые из них он вел в глубокой тайне от Департамента полиции с расчетом, чтобы они непременно удались. Эти организованные им и удавшиеся убийства страховали его от подозрений революционеров… Другую часть задуманных террористических актов Азеф своевременно раскрывал Департаменту полиции, чтобы никаких подозрений не могло быть и там. При этих условиях истинная роль Азефа была в течение долгого времени тайной и для революционеров, и для деятелей департамента. Каждая сторона была убеждена, что он ей предан всей душой.

 

Результаты операции «Азеф», длившейся несколько лет, выглядели сомнительно даже и с полицейской точки зрения. Количество предотвращенных и совершенных терактов были примерно равны. Когда же эта интрига стала достоянием гласности (при обстоятельствах, о которых речь впереди), наступила расплата: реакцией Общества были ужас и отвращение.

 

Азеф

 

Не меньший резонанс вызвала скандальная история с двойным агентом Р. Малиновским – не кровавая, но ударившая в весьма чувствительную точку: по хрупкому сотрудничеству между Думой и правительством.

Большевик Роман Малиновский, глава социал-демократической фракции в Четвертой Думе, оказался платным сотрудником Департамента полиции. Выяснилось, что свои революционные выступления он первоначально согласовывал с начальством. Все депутаты, даже крайне правые, восприняли эту полицейскую затею как оскорбительную для парламента. Именно правые устроили Малиновскому публичную обструкцию: Пуришкевич кинул ему серебряный рубль, а другой черносотенец, Марков-второй, присовокупил, что это сребреник Иуды. После этого провокатору пришлось бежать за границу.

Но самым драматическим эпизодом игры в «двойных агентов» была гибель главы правительства и самой значительной фигуры той эпохи Петра Столыпина.

Его застрелил анархист и одновременно осведомитель охранного отделения – в упор, в антракте театрального представления, которое проходило в высочайшем присутствии и потому сопровождалось усиленными мерами безопасности. Дмитрий Богров не только имел пропуск, но и сумел пронести в зал оружие, потому что пользовался у полицейских начальников полным доверием. Это выглядело до такой степени подозрительно, что и у современников, и у потомков возникла версия, не сами ли спецслужбы организовали покушение на премьер-министра? К 1911 году Охранка стяжала себе такую скверную славу, что подозрение выглядело вполне правдоподобным.

Споры об этом запутанном деле продолжаются и поныне, но на самом деле никакого полицейского заговора, скорее всего, не было. Богров происходил из очень богатой семьи и в «сребрениках» не нуждался. Известно, что еще за год до акции он говорил одному из руководителей эсеровской партии, что намерен застрелить Столыпина, поскольку «в русских условиях систематическая революционная борьба с центральными лицами единственно целесообразна». Поддержки от подпольщиков он не получил и действовал в одиночку. Предложил свои услуги полиции, втерся в доверие к недалекому начальнику Киевского охранного отделения Кулябко и во время приезда высоких столичных гостей напугал полковника известием о готовящемся покушении на императора. Пропуск на спектакль он получил, потому что якобы знал террориста в лицо и мог опознать.

Поступок был суицидальный во всех смыслах. Богров заплатил за него не только жизнью, но и посмертной репутацией: даже в советской литературе, описывавшей революционеров-террористов как героев, убийцу Столыпина изображали мутным, запутавшимся в жизни субъектом. Но прав, похоже, враждебный к двойному агенту Ольденбург:

 

Он хотел не только устранить Столыпина, но в то же самое время посеять смуту в рядах сторонников власти, внести между ними взаимное недоверие, заставить их начать «стрельбу по своим». Богров сознательно жертвовал своей «революционной честью», чтобы нанести более опасный удар ненавистному ему строю. И он действительно достиг обеих своих целей.

 

Еще вопрос, кто нанес более опасный удар по строю – революционный фанатик или сама Охранка, создавшая себе репутацию, при которой ее готовы были подозревать в каких угодно гнусностях.

Однако среди руководителей системы безопасности встречались и люди не полицейского, а государственного ума, хорошо понимавшие, что бороться нужно в первую очередь не с подпольем, но с враждебностью Общества и что ключом здесь является уважение к институтам власти. Используя грязные методы, можно победить в тысяче мелких боев и при этом проиграть войну.

За короткий срок во главе спецслужб дважды оказывались деятели, пытавшиеся исправить положение.

В 1903 году дирекром Департамента стал Алексей Лопухин, человек твердых монархических убеждений, но не менее убежденный сторонник законности. Это он пресек провокацию с распространением погромных листовок, которые выпускал отдел ротмистра Комиссарова, о чем я рассказывал в главе, посвященной «еврейскому» вопросу. Лопухин выпустил специальную инструкцию, в которой Охранке воспрещалось соучаствовать в подготовке государственных преступлений через секретных агентов – это означало принципиальный отказ от всякого провокаторства. Кроме того, Лопухин подал императору докладную записку, в которой доказывал, что одними полицейскими мерами революцию не победить – нужны структурные реформы.

На своей должности Лопухин продержался недолго. Его сместили за то, что полиция не уберегла великого князя Сергея Александровича, хотя произошло это, как мы знаем, именно вследствие провокаторской деятельности Азефа – о его истинной роли не догадывался даже директор Департамента. Впоследствии именно Лопухин – уникальный случай – помог революционеру Бурцеву, заподозрившему Азефа в предательстве, разоблачить двойного агента. Революционерам при этом его превосходительство нисколько не сочувствовал, он всего лишь хотел очистить полицию от грязи. Азеф скрылся, а Лопухин за провал ценного агента был приговорен к 5 годам каторги.

Другую попытку восстановить репутацию спецслужб предпринял Владимир Джунковский, в 1913 году занявший пост заместителя министра внутренних дел по всей полицейской работе. Он считал нормальным использование секретной агентуры, но запретил и двойных агентов, и провокаторов, а также объявил неэтичным держать шпионов среди студенчества и в армии. Считая охранные отделения «рассадниками провокации», Джунковский почти все их закрыл, оставив всего несколько в самых проблемных регионах.

По инициативе этого адепта «чистых рук» завершилась и карьера Малиновского.

 

Когда я узнал, что он состоит в числе сотрудников полиции и в то же время занимает пост члена Государственной думы, я нашел совершенно недопустимым одно с другим, – пишет Джунковский. – Я слишком уважал звание депутата и не мог допустить, чтобы членом Госдумы было лицо, состоящее на службе в Департаменте полиции, и поэтому считал нужным принять все меры к тому, чтобы избавить от нее Малиновского.

 

Шеф жандармов известил председателя Думы о двойной жизни лидера социал-демократов – и агент был с позором изгнан.

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...