 |
Битва под Мукденом. Патриотический лубок. Цусимский бой. Журнал «Ле пти паризьен»
|
|
|
|
Битва под Мукденом
Патриотический лубок
После Мукденской бойни, где в общей сложности было убито и ранено почти полтораста тысяч человек, военные действия на суше перешли в более или менее пассивную фазу. Японцы, во-первых, достигли поставленных задач, а во-вторых, не имели ресурсов для дальнейшего продвижения. Русские уже не решались на генеральное сражение, а наступать было некуда и незачем – Порт-Артур пал.
Но оставалась надежда, что положение исправит флот.
Еще в октябре прошлого года из Балтийского моря на Тихий океан отправились главные морские силы империи – эскадра вице-адмирала Рожественского: одиннадцать мощных броненосцев и десять крейсеров, сопровождаемые миноносцами и вспомогательными судами. Совершив беспрецедентный бросок в 33 тысячи километров, в конце мая балтийские корабли достигли Цусимского пролива, где их поджидала эскадра вице-адмирала Того.
Сражение началось 27 мая. Того переманеврировал Рожественского, сосредоточил огонь на флагманском броненосце «Князь Суворов» и быстро вывел его из строя, после чего русская эскадра осталась фактически без командования.
Главной причиной успеха японцев была тактическая мобильность. Они расстреливали вражеские корабли один за другим. Их артиллерия была метче и скорострельней. Лучше были и снаряды, начиненные взрывчаткой симосэ с сильным фугасным эффектом.
Битва превращалась в избиение. Ночью многочисленные миноносцы (у японцев их было в пять раз больше) беспрестанно атаковали расстроенную русскую эскадру.
Назавтра, 28 мая, разгром был довершен.
Весь русский флот был уничтожен. Через пролив прорвались и ушли к Владивостоку только четыре небольших корабля (из тридцати восьми вымпелов). Все броненосцы были или потоплены, или спустили флаг. Раненый Рожественский попал в плен, с ним сдались семь тысяч русских моряков.
|
|
|
Потери японцев оказались незначительны.
Столь сокрушительное поражение флота, считавшегося третьим по мощи (после британского и германского), произвело в мире сенсацию, а Россию повергло в шок. В конце концов Порт-Артур проявил чудеса стойкости – его сравнивали с героическим Севастополем; Мукденское сражение тоже считалось всего лишь «неудачным», и японцы дорого заплатили за свой успех, но Цусиму оправдывать было нечем. Само это слово стало нарицательным – символом позора и катастрофы. Никогда еще авторитет самодержавной власти не падал так низко.
Цусимский бой
Журнал «Ле пти паризьен»
После Цусимского разгрома продолжать войну было в военном смысле бесполезно, а во внутриполитическом – опасно. По счастью, и японское правительство исчерпало свои финансовые ресурсы, оно тоже не могло тянуть.
Поэтому о мире договорились быстро, и после череды таких тяжких поражений условия, как уже было рассказано, оказались для России неожиданно сносными. Отказ от Кореи и Южно-Маньчжурской железной дороги (ненужной после потери Порт-Артура), даже утрата половины далекого острова Сахалин казались невеликой платой за возможность спасти распадающееся государство.
А к началу осени, когда Сергей Витте подписал в Портсмуте спасительный мирный договор, Большие Беспорядки подтолкнули Россию к грани, за которой уже маячила революция.
«Немаленькая и непобедоносная война» привела к тому, что оба традиционных оппонента самодержавия – «эволюционеры» и «революционеры», во-первых, очень укрепили свои позиции, а во-вторых, все чаще стали выступать единым фронтом. Общественное движение радикализировалось, радикальное движение вышло на общественный уровень.
|
|
|
Хроника внутриполитических событий года напоминает температурный график у постели тяжелого больного: кривая все время поднимается вверх.
Третьего января (перехожу с Григорианского календаря на Юлианский, поскольку речь пойдет о внутрироссийской жизни) «зубатовское», то есть вроде бы неполитическое «Общество фабрично-заводских рабочих» Петербурга под руководством Гапона начинает забастовку. Движение охватывает почти весь столичный пролетариат, и девятого января заканчивается «Кровавым воскресеньем».
Это трагическое событие – самая тяжелая, преступная ошибка царской власти, едва не приведшая к распаду государства – заслуживает подробного описания, чтобы была понятнее общественная реакция на случившееся.
Из всех многочисленных свидетельств я выбрал воспоминания Е. Никольского, потому что это был человек отнюдь не революционных – напротив, весьма правых взглядов. Он, тогда офицер Главного штаба, просто рассказывает, что видел собственными глазами, глядя из окна на Дворцовую площадь.
Очень скоро почти вся площадь наполнилась войсками. Впереди стояли кавалергарды и кирасиры. Около двенадцати часов дня в Александровском саду появились отдельные люди, потом довольно быстро сад начал наполняться толпами мужчин, женщин и подростков. Появились отдельные группы со стороны Дворцового моста. Когда народ приблизился к решетке Александровского сада, то из глубины площади, проходя площадь беглым шагом, появилась пехота. Выстроившись развернутым фронтом к Александровскому саду, после троекратного предупреждения горнами об открытии огня пехота начала стрельбу залпами по массам людей, наполнявших сад. Толпы отхлынули назад, оставляя на снегу много раненых и убитых.
Выступила и кавалерия отдельными отрядами. Часть из них поскакала к Дворцовому мосту, а часть – через площадь к Невскому проспекту, к Гороховой улице, рубя шашками всех встречавшихся…
Я… вышел черным ходом через ворота, прямо выходящие на Морскую улицу. Далее – до угла последней и Невского. Там я увидел роту лейб-гвардии Семеновского полка, впереди которой шел полковник Риман.
…Некоторое время рота стояла в бездействии. Но вот на Невском проспекте и по обеим сторонам реки Мойки стали появляться группы людей – мужчин и женщин. Подождав, чтобы их собралось больше, полковник Риман, стоя в центре роты, не сделав никакого предупреждения, как это было установлено уставом, скомандовал:
|
|
|
– Прямо по толпам стрельба залпами!
После этой команды каждый офицер своей части повторил команду Римана. Солдаты взяли изготовку, затем по команде «Взвод» приложили винтовки к плечу, и по команде «Пли» раздались залпы, которые были повторены несколько раз. После пальбы по людям, которые были от роты не далее сорока – пятидесяти шагов, оставшиеся в живых бросились опрометью бежать назад. Через минуты две-три Риман отдал команду:
– Прямо по бегущим пальба пачками!
Начался беспорядочный беглый огонь, и многие, успевшие отбежать шагов на триста – четыреста, падали под выстрелами. Огонь продолжался минуты три-четыре, после чего горнист сыграл прекращение огня.
Я подошел поближе к Риману и стал на него смотреть долго, внимательно – его лицо и взгляд его глаз показались мне как у сумасшедшего. Лицо все передергивалось в нервной судороге, мгновение, казалось, – он смеется, мгновение – плачет. Глаза смотрели перед собою, и было видно, что они ничего не видят… В это время появился хорошо одетый человек. Приподняв шляпу левою рукою, подошел к Риману и в очень вежливой форме попросил его разрешения пройти к Александровскому саду, выражая надежду, что около Гороховой он, может быть, найдет извозчика, чтобы поехать к доктору. Причем он показал на свою правую руку около плеча, из разодранного рукава которой сочилась кровь и падала в снег.
Риман сначала его слушал, как бы не понимая, но потом, спрятав в карман платок, выхватил из кобуры револьвер. Ударив им в лицо стоявшего перед ним человека, он произнес площадное ругательство и прокричал:
– Иди куда хочешь, хоть к черту!
Когда этот человек отошел от Римана, то я увидел, что все его лицо было в крови.
…Я свернул вдоль Мойки, но у первых же ворот налево передо мною лежал дворник с бляхой на груди, недалеко от него – женщина, державшая за руку девочку. Все трое были мертвы. На небольшом пространстве в шагов десять – двенадцать я насчитал девять трупов. И далее мне попадались убитые и раненые. Видя меня, раненые протягивали руки и просили помощи.
|
|
|
Назавтра Никольский снова идет на службу.
Проходя, как всегда, вдоль решетки Александровского сада, я увидел, что трупы и раненые были все убраны. Правда, во многих местах еще видны были мелкие части трупов, оторванные залповым огнем. Они ярко выделялись на белом снегу, окруженные кровью. Почему-то на меня произвел особенно сильное впечатление кусок черепа с волосами, каким-то образом приставший к железной решетке. Он, видимо, примерз к ней, и уборщики его не заметили. Этот кусок черепа с волосами оставался там в продолжение нескольких дней. На протяжении вот уже двадцати семи лет этот кусок является перед моими глазами.
На Римана потом охотились террористы. Он был вынужден скрываться за границей.
Правительство мечется, посылая населению сигналы противоположного свойства.
Одиннадцатого января генерал-губернатором мятежной столицы назначают грозного генерала Трепова, на которого за несколько дней перед тем покушался юный террорист (не попал). Шестнадцатого января в Варшаве солдаты грубо разгоняют многолюдную демонстрацию. Восемнадцатого января уходит в отставку мягкий министр внутренних дел Святополк-Мирский.
Все ждут железной руки и ежовых рукавиц.
Но забастовочное движение охватывает город за городом, губернию за губернией, и царь внезапно назначает новым руководителем внутриполитического ведомства не какого-нибудь держиморду, а вполне либерального Александра Булыгина. Для выяснения причин недовольства питерских рабочих учреждается комиссия.
|
|
|
