Попытки преобразований

После подавления восстания декабристов Николай заявил: « Революция на пороге России, но, клянусь, она не проникнет в нее, пока во мне сохранится дыхание жизни, пока… я буду императором ». Эти слова стали лейтмотивом его царствования. Главную угрозу незыблемым вековым устоям России самодержец видел в духе вольномыслия, исходившем из Европы. Воздвижение «умственных плотин», призванных оградить общество от пагубного влияния западноевропейского Просвещения, стало одним из важных аспектов его внутренней политики. В царствование Николая I была окончательно оформлена идейная доктрина монархического государства.

В 1832 году была сформулирована знаменитая триада «православие, самодержавие, народность», которая провозглашала новый принцип: опору монархической власти непосредственно на патриархальное крестьянство, минуя дворянство, скомпрометировавшее себя на Сенатской площади. Доктрина получила название «теории официальной народности», была основана на идее национальной исключительности и имперского превосходства. С точки зрения власти, она должна была обеспечить идейную изоляцию России от «гибнущего Запада». После событий 14 декабря новый монарх не без основания считал, что родовитое дворянство с ним в ссоре, и полагался на армию и бюрократию.

Армия для Николая I была не только самым мощным инструментом власти, но и моделью идеальной общественной организации, которую он стремился распространить на всю страну. Количество чиновников во время его правления увеличилось в 4 раза.

Целью и основным направлением внутренней политики Николая I стало сохранение и укрепление существующего государственного строя. Для этого следовало навести в государстве «порядок»: отладить самодержавно-бюрократический механизм так, чтобы он действовал без перебоев. Исходя из своих легитимистских убеждений, император полагал, что основу всякого порядка составляет закон; столь же важен контроль над его соблюдением. В годы правления Николая I в России была проведена кодификация права. Исполнение этой ответственной и чрезвычайно трудоемкой работы было возложено на М. М. Сперанского. Многочисленные попытки систематизировать российское законодательство регулярно предпринимались и ранее, начиная со времен Петра I, однако к моменту вступления на престол Николая I накопились многие тысячи царских указов и распоряжений, подчас противоречивших друг другу. Все они признавались действующими. Объем законодательства возрос настолько, что нормальное производство дел в судах стало практически невозможным.

М. М. Сперанский и вверенное ему ведомство проделали колоссальный труд, собрав воедино и приведя в строгую систему более 30 тыс. актов - от Соборного уложения 1649 года до конца правления Александра I. Результатом этого явились два издания - «Полное собрание законов Российской Империи» в 47 томах и «Свод законов Российской Империи» - действующее законодательство в 15 томах.

В деле наведения «должного порядка» императору приходилось действовать теми средствами и с помощью тех инструментов, которые были ему доступны. Бороться с произволом чиновников он поручил самим чиновникам, для чего наладил практику сенатских ревизий (именно такой эпизод лег в основу сюжета «Ревизора» Н. В. Гоголя). В то же время, инстинктивно испытывая глубокое недоверие к исполнителям всех рангов, от министра до капитана-исправника, Николай стремился все сферы управления подчинить своему личному контролю. Исключительное значение в системе государственного управления приобрела в тот период Собственная его императорского величества канцелярия, ставшая органом личной власти самодержца. Постепенно ее отделения взяли на себя роль вторых министерств, изымая в свое ведение важнейшие категории государственных дел — от кодификации законов до управления Закавказскими территориями. Среди всех отделений канцелярии особо выделялось Третье, во главе которого Николай поставил своего ближайшего сподвижника и личного друга барона А. Х. Бенкендорфа. В его функцию входило обеспечивать «безопасность престола и спокойствие государства». На III отделение возлагался сыск по политическим делам, надзор за общественными деятелями, писателями и учеными. Одновременно оно следило за иностранными подданными в России, осуществляя функции контрразведки, ловило фальшивомонетчиков, ведало расколом и сектантством, надзирало за действиями администрации, вело статистику крестьянских волнений.

Исторический парадокс заключался в том, что предельная концентрация власти в руках одного человека оборачивалась на практике полной бесконтрольностью со стороны этой самой власти за реальным положением дел в стране. Печально знаменитый российский властный произвол исходил в сущности не лично от монарха, он царил всюду на местах. Добиться от чиновников строгого соблюдения законности можно было лишь введением широкого общественного контроля, привлекая общество к сотрудничеству с государством. Однако для этого следовало создавать учреждения и структуры, несовместимые с сословно-крепостническим строем: народное представительство, свободную прессу, политические партии.

Ведущее место во внутренней политике Николая I занимал крестьянский вопрос. Необходимость, прежде всего экономическая, отмены крепостного права осознавалась как самим императором, так и некоторыми лицами из его ближайшего окружения.

Однако Николай I, опасаясь дворянского недовольства, предпочитал действовать осторожно, и практические меры по устройству судьбы крепостных крестьян за весь период его царствования свелись лишь к частным поправкам и изменениям. Так, было запрещено отдавать крепостных крестьян на заводы, продавать крепостных без земли или землю без крепостных, ограничивалось право помещиков ссылать крестьян в Сибирь, продавать их с публичного торга с раздроблением семейств, платить ими частные долги.