10.Ближний и Средний Восток в 1920-е - середине 1930-х гг. в системе региональных отношений.

Регион традиционно представлял для ведущих западных держав огромный экономический, политический, военно-стратегический интерес. Арабская нефть, обладавшая притягательной силой, с началом ХХ столетия и в следующий за Первой мировой войной период становилась объектом жесткого противостояния между Англией, США, Германией и Францией. Военно-политическая составляющая в рамках формируемой Версальско-Вашингтонской системы позволила Великобритании и Франции влиять на дальнейшее развитие ближневосточного политического ландшафта. Вплоть до Второй мировой войны державам-победительницам, удавалось сдерживать иностранную экспансию в регион, а объем британского внешнеторгового оборота с государствами Ближнего Востока опережал прочие страны Запада.

Наряду с традиционалистским в своей основе панисламизмом, в недрах арабского мира вызревал местный национализм (регионализм), что было обусловлено становлением в новых политических границах обособленных друг от друга социально-экономических структур, отмеченных национальной спецификой. Так, приверженцы центробежной тенденции в Египте были представлены проводниками течения " фараонизма", в Сирии - сторонниками Национальной партии, в Ливане - " финикизма". Наиболее мощный импульс получили идеи панарабизма в Сирии, однако уязвимость сирийских националистов заключалась в отсутствии своего государства, которое могло бы стать центром консолидации арабских стран. Вспыхнувшее в Сирии в ноябре 1925 г., восстание впервые представляло собой массовое движение против колониального господства на Арабском Востоке.

По наблюдениям советского представителя на Ближнем Востоке В. Авербуха - на Востоке Советский Союз воспринимали как союзника. " Наша пассивность с советской стороны, - утверждал он, - послужит источником разочарования масс. Мы можем получить гегемонию в национальном движении Сирии и Палестины, если сумеем оказать поддержку". Москва на тот период уклонялась от прямых столкновений со странами-мандатариями. " Военная помощь сирийским и прочим повстанцам необходима, однако Коминтерн и СССР к этому не должны иметь отношения. Если помощь будет оказана, то источником ее станет " противоречие интересов между Францией и Англией". Несмотря на то, что повстанцам не удалось освободить Сирию от французской оккупации, идеология арабского национализма и сопротивления популяризовались, каждое последующее арабское вооруженное выступление против иностранного господства основывалось на первой идее и тактике сирийского восстания 1925-1927 гг.

Арабский политический деятель эмир Шекиб Арслан лишь за Аравией признавал сохранение суверенитета, и потенциал " стать колыбелью арабских независимых государств, как это было в прошлом". Организация государственно-политического строительства Ибн Саудом, наталкивалась на жесткую реакцию Лондона, подталкивая саудовского монарха к установлению контактов, способных создать барьер британскому господству в регионе. Франция же, занимая в Хиджазе-Неджде позицию пассивного " наблюдателя", следовала соглашению " Сайкс-Пико", предоставив свободу действий Великобритании к югу от Сирии. Задачи Парижа сводились к расширению влияния на Турцию, Персию, Афганистан и сближению с Ибн Саудом с целью распространения влияния на Аравию и разрешения Сирийского вопроса. Летом 1928 г. при условии отказа с восшествием на престол сына Ибн Сауда - Фей-сала от неджского подданства и притязаний на геджазский трон, а также заключение дружественных договоров с Ираном, Палестиной, его кандидатура на сирийский престол принималась французским правительством. В ноябре 1931 г. в Париже вновь готовы бы предложить трон Сирии королю Фейсалу, заложив основы унии Сирии и Ирака, что упрочило бы влияние Франции в арабском и мусульманском мире.

Так, в период между двумя мировыми войнами арабские националисты являлись подданными формально суверенных или полузависимых государств. Освободительное движение характеризовалось изолированностью, координация фактически отсутствовала. Процесс консолидации национальных государств, отгораживающихся государственными границами, грозил разделить регион, ранее единый под властью Порты. С началом Второй мировой войны часть арабских стран поддержала Англию и Францию, надеясь тем самым гарантировать претворение в жизнь идеи арабской солидарности. Другие предпочли использовать сложившуюся международную обстановку, сохраняя нейтралитет, пока не станет очевидно, кто действительно является сторонником арабского мира.

Таким образом, в 1920—1930-х гг. религиозная ненависть считалась нарушением и международного права, поскольку защита прав национальных меньшинств была передана Лиге Наций, и внутреннего законодательства — имплементация же общеевропейских норм в законодательство стран Ближнего Востока, живших по нормам обычного права и шариата, формально уравняла перед законом все религиозные общины. Однако стоит заметить, что наличие таких норм в законодательстве было скорее желанием, действительность была несколько иной — периодически случались массовые убийства на религиозной (национальной) почве: резня в Смирне 1922 г., погром 1929 г. в Хевроне, резня ассирийцев в Ираке в 1933 г. При этом сами державы мандатарии, даже если и играли на межобщинных противоречиях, стремились подавлять массовые конфликты, основанные на религиозной розни.

Версальская система на Ближнем Востоке характеризовалась несколькими тенденциями. Прежде всего, следует отметить, что придуманная мандатная система (идея принадлежала Я. Х. Смэтсу) не была колониализмом в старых традициях XVIII—XIX вв., а скорее патерналистской системой: одним из условий мандата категории «А» (под которые попал Ближний Восток) было постепенное приобретение подмандатными народами независимости. Так, Трансиордания стала независимым эмиратом уже в 1923 г., а в 1928 г. она получила Конституцию. В 1930 г. был подписан англо-иракский договор, по которому Ирак признавался независимым государством; мандат же терял силу с 1932 г., с момента принятия страны в Лигу Наций. Примерно те же процессы происходили и на французской мандатной территории: в 1920 г. эта часть Ближнего Востока была поделена на несколько частей, а в 1926 г. Конституцию получил Ливан.

К еще одной тенденции стоит отнести поощрение Лондоном и Парижем арабского национализма. Выше уже отмечалось, что арабский национализм был во многом творением великих держав. Это объясняется двумя факторами: во-первых, до 1918 г. союзники по Антанте поддерживали местных игроков в регионе для ослабления Порты и противодействия Германии; и во-вторых, в межвоенный период британцы и французы взрастили и выпестовали местную элиту (иорданскую, иракскую, палестинскую, сирийскую), выделив ее из общей массы нобилитета и придав особое значение. Впрочем, данный аспект отношений между европейцами и ближневосточными элитами нуждается в дальнейшем исследовании. Неопровержимо также и то, что именно европейские идеи дали основу для формирования арабизма как отдельной теории. Кроме конструирования общеарабской идентичности, раздельное существование Ирака, Иордании, Сирии и др. дало возможность сформировать локальные общности — иракцев, сирийцев, иорданцев — в противовес местным и клановым идентичностям, характерным для домандатного периода.

Поощрение европейцами местных элит привело не только к усилению их роли в своих странах, но и к росту национально-освободительного движения внутри этих стран. Именно в межвоенный период арабское национальное движение на подмандатных территориях приобрело централизованные формы, с наличием партий, движений и организационных центров: египетский Вафд, основанный в 1918 г., Сирийский палестинский конгресс, созданный в 1921 г., палестинский Высший арабский комитет, созданный для руководства восстанием 1936—1939 гг., т. д. При этом национально-
освободительное движение изначально было в оппозиции колониальным властям.

Еще одной тенденцией на Ближнем Востоке в 1920—1930-х гг. стало противостояние двух групп внутри политических элит ближневосточных стран. Одна группа ориентировалась на панарабизм и выступала за немедленный разрыв связей со странами доминиона, вторая настаивала на необходимости сохранения особых отношений со странами-покровителями. Такое же разделение наблюдалось и внутри самих стран.

Если рассматривать Ближний Восток как часть системы международных отношений или даже как отдельную региональную систему, то кроме принципов функционирования и тенденций развития в такой системе имелись как факторы, которые ее стабилизировали, так и дестабилизирующие факторы, выводившие систему из состояния равновесия.

Стабилизация в 1920—1930-х гг. всегда достигалась за счет баланса интересов, а не за счет баланса сил. Страны-союзницы со времен Парижской мирной конференции научились учитывать интересы друг друга. Дестабилизация почти всегда была результатом либо действия внесистемных игроков, либо противоречий внутри самой Версальской системы. К дестабилизирующим факторам нужно, очевидно, отнести следующие: 1) распространение коммунистических идей, 2) проникновение в регион держав «оси», 3) кризисы в «центре» системы, прежде всего мировые экономические кризисы, 4) неудача политики Великобритании в попытке примирения евреев и арабов в Палестине. Первые два фактора относятся к действиям внесистемных игроков — СССР, Германии и т. д., последние два — к естественным противоречиям в самой
системе.