Воля другого человека должна оставаться свободной.

И как действовать так, чтобы не действовать прямым образом на волю другого? Единственный вариант: в любом случае, надо действовать через то, что есть в его сознании, чтобы он видел, слышал, и чтобы то, что он видит и слышит, в нем пробуждало бы тот процесс, который его приводит в равновесие. Можно сказать, что когда человек приходит в равновесие, его «я» освобождается, становится свободнее. Если это понятно.

– …/неразб./ делал с учеником то, что он делал с собой, то есть, он ввел себя в состояние чувства «я», как бы…

Армен: Нет, это не из «я», а из чувства истины, из эмпатии. Из состояния эмпатии он может воспринять душевный мир другого человека. Тогда другой становится в том смысле свободнее, что то, что его держало душевно, оно уже не держит, и он может более свободно, адекватно реагировать. Но это не значит, что его самосознание сильнее стало – оно просто стало свободнее. Это разница есть: сильнее становится самосознание, когда оно само усилие совершает. Если усилия не было, кто-то другой просто снял цепи, освободил его, то сильнее оно не стало, но оно стало, по крайней мере, свободнее, потому что его больше не держит ничего. Этот вариант, в этом смысле, не самый идеальный. Идеальным было бы, если бы его побудить к такой работе, где он сам себя приводит к равновесию. И это можно сделать, только если я делаю правильный поступок. Это поступок, который он видит, слышит и как-то участвует в этом. Я могу привести пример.

Я сказал в самом начале: логика воли у нас пока еще не работает, и еще две тысячи лет не будет у нас работать. Но она иногда инстинктивно получается, когда вдруг делаешь какую-то вещь, которая внешне кажется даже нелогичной. Но действие ее совершенно бывает потрясающим. Ну, называется это тогда «присутствие духа», такое состояние. И идет инспирация. Много таких примеров есть, скажем, в Евангелии. Есть пример, где взяли женщину в прелюбодеянии, спрашивают у Иисуса: «Что с ней делать? По закону – нужно побить камнями». У нас в этом случае есть сложная система: у нас есть женщина, которую надо по закону побить камнями, есть обвинители, которые обвиняют ее, и есть тот, кого спрашивают, судья, так сказать, который должен теперь сказать: что правильно? На душевном плане там тоже три разных настроения. У обвинителя есть настроение, что вопрос сложный: если он скажет теперь: «Да, надо побить камнями!», – то он пойдет против своих принципов; если он скажет: «Нет!», – то он пойдет против закона. То же самое, конечно, и для женщины: ее жизнь зависит от «да» или «нет», и еще у нее есть душевное настроения соответствующее, и у обвинителя есть, и еще, значит, у того, кто должен ответить, тоже есть. Он должен совершить поступок по логике сердца и по логике воли. Насчет логики сердца – сейчас будет видно, а насчет логики воли – он говорит: «Кто сам без греха, пусть первым бросит камень!».

Теперь, как действует такой поступок (слово – тоже поступок)? Как действует такой поступок теперь на говорящих? Можно заметить, реакция была следующая, что в них пробудился дополнительный процесс к осуждению. Дополнительный процесс к осуждению был голосом совести. Голос совести там заработал, и обвинители ушли, потому что голос совести, он внутри работал, это не было извне: «да, делай» или «нет, не делай», это не была апелляция прямая к воле: «нельзя делать» или «надо делать», – это было бы прямое влияние, то, что я сказал, как самое негативное. Это было другое влияние, это было влияние – дополнительный поступок, можно сказать, который теперь самого обвинителя привел в состояние большего равновесия, потому что голос совести привел его в равновесие. После этого то, что он уже сделал, это было адекватным для всей ситуации. Для женщины тоже было это адекватным, потому что это переживание в конце: «Кто-то еще обвиняет тебя? Нет, никого не осталось. Тогда можешь идти. И больше не греши.», – это было для нее тоже…, в ней провело дополнительный душевный процесс, через ее участие в этом, что у нее произошло внутреннее очищение. Если бы ее просто побили камнями или не побили бы, этого не было бы процесса, а в этом случае произошло уравновешивание системы на душевном плане, но без того, чтобы было кому-то сказано, что он должен делать. Это пример дополнительного поступка.

Очень сложно такие поступки делать сейчас. Но в будущем без таких поступков человек будет жить в галлюцинациях. Он свои внешние впечатления не сможет больше правильно скоординировать с реальностью.

– Он в будущем будет постоянно инспирирован или научится другим образом?

Армен: Сейчас он инспирируется постоянно, поэтому красное для нас красное, а черное – черное. Если бы этого для нас не было, мы бы уже сейчас не видели все так адекватно. Сейчас мы это вынужденно видим. Как только это перестанет, нам придется самому это делать, и тогда это означает – мы должны будем через свою волю находиться в контакте с реальностью. Это можно назвать тоже инспирацией, может, сознательной. И:

Путь к логике воли лежит через логику сердца,
иначе туда вообще не прийти.

Как вы заметили, сперва нужно найти правильное настроение, а потом, уже зная, что ребенка уравновешивает, найти к нему действие, которое это настроение пробудит в нем.

– Каким образом выводятся законы логики воли и логики сердца?

Армен: Все законы, так же как и законы мышления, они не выводятся, они находятся из эксперимента. Наблюдайте жизнь, и вы заметите, что это такое. Можете слово «логика» заменить словом «закон». Просто надо как-то назвать. Законы мира воли, законы мира чувств. Это законы – это закономерности: если будешь так действовать, то будет так. Если выделяешь чувство, будет дополнительное чувство в душе, – это закон, это означает: эксперимент показал, что так, есть связи; эксперимент показал: если ты видишь красный цвет в глазу, потом будет зеленый – на белом фоне, – любой проверить может, это эксперимент, это опыт. Законы из опыта берутся, не придумываются.

– Это закон кармы?

Армен: Можно сказать – закон кармы так же действует. Что означает карма? Я оказался в одной ситуации, ее можно как образ взять. Я ее сделал какой-то другой. Когда-то должна возникнуть дополнительная ситуация: все придет снова в равновесие на другом плане.

– Армен, а вот ситуация с грехом, которую ты сейчас привел, она каким-то законом логики воли описывается?

Армен: Это вот того закона, что любой поступок, который связывает другого, связывает меня тоже. Любой поступок, который освобождает другого, оставляет меня свободным или освобождает и меня тоже.

– Как находить эти поступки?

Армен: Как находить истинные поступки, ли освобождающие? Ну, есть несколько методов, которые можно как упражнение делать. Первое самое упражнение – это в логике сердца надо упражняться. Иначе до воли не дойти вообще. Причем не только себя уравновешивать, но и вставать на место другого и переживать то, что он чувствует, и уравновешивать его чувства. Это тоже еще к логике сердца относится. Если я это уже умею – с позиции другого переживать ситуацию, – то оттуда уже один шаг остается – посмотреть на себя и спросить: «Что этот я должен сделать, чтобы здесь такое переживание возникло?» И окажется, что придумать головой невозможно, можно только экспериментировать. Мы, например, используем интуитивную драму. Берем двоих людей, один на одном месте, другой – на другом, начинаем закон логики воли использовать. Говорим: здесь есть какое-то напряжение между двумя представителями. Что должен он сказать, чтобы в нем возник процесс, который приводит его в равновесие? Экспериментируем долго, он долго пробует разные варианты, пока этот говорит: «Точно, вот теперь я чувствую, это правильно», – это означает: «Я пришел в равновесие». Теперь меняемся местами и смотрим, а что если для него это тоже /…/ надо же проверить: это адекватно или нет? Если для двоих адекватно, вероятность больше, что это правильно сработает.

Проблема с этим следующая – с логикой воли, – что на все это нету времени в реальной ситуации. Я могу думать: «А что я должен был бы сделать? Вот там такая ситуация». В принципе, я работаю с учителями, и учительница рассказывает конкретную ситуацию, и мы упражняемся в логике воле.

Учительница говорит после урока в пятом классе: «Все ушли, осталось три девочки, и у одной девочки был шоколад с конфетами, с бумагами, и бумаги она собрала. Учительница подошла к девочкам, ну, с таким добрым намерением, и видит: на полу лежат еще дольки шоколада. Учительница говорит: «Подбери шоколадку». Девочка говорит: «Это не мой шоколад!». Учительница говорит: «Он лежал на твоей парте, я видела, ты ела конфеты с шоколадом». Она говорит: «Нет, это не мой шоколад, я не буду подбирать!». Учительница не знает, что делать, и говорит: «Ну, в таком случае, придется или уборщице убирать или учительнице». Девочка говорит: «Если бы я была бы уборщицей или учительницей, я бы тоже была вынуждена убрать это», – и уходит. Это – задание. Теперь есть задание на логику воли. Мы делаем упражнение. Теперь мы не говорим: ты должна будешь так сделать, мы говорим: а что она должна была тогда сделать? Потому что сейчас уже это не поможет, уже ситуация дальше пошла. Мы не можем сделать задним числом то, что надо было раньше делать, но можем упражнение проделать. Так что, делая упражнения в логике воли, мы развиваем в нас правильное чувство инспирации для правильных поступков в реальности. Упражняясь, учительницы думают: что переживала девочка? Мы делаем определенным методом, находим переживание учительницы, переживание девочки. Дополнительное переживание учительницы, дополнительное – девочки. И теперь приходит самый важный момент: а что теперь должна была бы сделать учительница, чтобы уравновесить эту девочку через внешний поступок? И оказывается, теперь важно еще и когда она это сделает. И опять, там получается несколько моментов. В первый момент: я только увидел шоколад; второй момент: я уже что-то сказал, но уже дальше пошло; третий момент: последний ответ девочки, может еще что-то. В любой момент можно что-то сделать, но в каждый момент только одно верное, а остальное все будет мимо. Если то, что раньше было правильно, сделать позже, уже не сработает. Если то, что позже правильно, раньше сделать – тоже уже не сработает. Ну, например, нашли одно решение: самое первое правильное, самое легкое было – неадекватная реакция с юмором. Это означает: учительница говорит: «Шоколадки на полу», – берет и кушает. Потому что проблема была не в шоколадках, а между девочкой и учительницей давно уже. Проблема была давно, не в этот момент. Она давно готовилась к этому моменту, она давно готовилась утвердить свое достоинство, что она тоже чего-то стоит, перед подругой, которая тоже рядом сидела. И если этот момент пропущен, встает следующий момент: а что теперь? Что теперь могло бы быть реакцией? И так далее. И вот так можно искать. Но ни один из них завтра не подойдет.

Софа: Я могла бы рассказать точно такой же случай, если интересно… /рассказывает/

Армен: Слово – тоже поступок. Можно даже вообще ничего не сказать – это тоже поступок. Важно, как я себя позиционирую вообще, что я там есть, и где я, и как я – это поступок.

Софа: Но вообще, конечно, учителю, конечно, очень трудно на ходу образ противообраз…

Армен: На это есть две тысячи лет…

– Логику сердца можно использовать для детей более маленького возраста?

Армен: Да, я сказал, она не только уравновешивает душевно, она лечит, на самом деле. Ведь принцип дополнительности, он и в медицине используется. Если я возьму теперь жизненные силы – там та же проблема: есть нечто, чего-то много, и оно не уравновешивается. Исцеление означает – я ему добавляю дополнительный процесс. Как переводить душевное на жизненное – это всего лишь вопрос интенсивности действующего дополнительно /…/. И поэтому, скажем… ну, у меня есть практический опыт с матерями, которые лечили своих детей, если они особенно маленькие… Пример такой, что… Конкретный пример для меня самый яркий был, когда мать два часа работала: сперва себя уравновешивала, потом ля девочки делала то же самое, у которой было воспаление долго не проходило гнойное, и через неделю оно прошло. Ей было три года. За одну неделю можно было снять, которое несколько месяцев длилось. Ну, это потому что мать была, во-первых, и у нее есть связь еще на энергетическом и на душевном плане с дочкой, поэтому то, что она делала, сразу действовало. Но в принципе исцеление всегда так действует. И чем точнее я знаю, в чем проблема, тем это правильнее, но самый первый принцип всегда такой:

Я не могу другому помочь, если я не в равновесии еще,
то есть, если у меня нет этого состояния чувства истины.

Если я как родитель, как кто угодно, хочу другому помочь, то как только я пойду со своим настроением туда, я получу искаженную картину от него, и перенесу в него тоже нечто от себя. Это будет не помощь, это будет кашей душевной. Поэтому всегда, если заниматься терапией или даже педагогикой, надо из этого принципа исходить. Штайнер так говорил: невозможно воспитывать детей или исцелять, если есть у меня отношение симпатии или антипатии к тому, что с ребенком происходит. Это означало бы первое или второе настроение, все равно что. И симпатия, и антипатия – это первое или второе настроение всегда. Настроение из чувства истины называется эмпатией, это другое.

– Значит, если мама сильно любит своего ребенка, она не сможет …

Армен: Она не сможет его привести в равновесие, если у нее сильная симпатия будет действовать на ребенка. Это может даже сделать его больным. Есть матери, которые не отпускают детей до 40-50 лет, и тогда дет могут получить психическое расстройство, ну, взрослые уже. Это известные вещи. От большой симпатии и ни от чего другого это можно получить.

– Вы говорили, что есть четыре закона логики сердца. Какой четвертый будет?

Армен: Что чувство истины не меняется. Дополнительным к нему является оно само.