 |
Эмили. Это никогда не закончится
|
|
|
|
Эмили
Мои нервы натянуты. Не на шутку. Снаружи темно, и я ни черта не вижу. Ни стены, ни мебели, и это выводит меня. Какова вероятность провала, и что Джаю не удастся забрать своего брата у Черепа? Либо кто-то знает, что я здесь, либо Вселенная прикалывается надо мной. Я держу пушку перед собой, но она сильно трясется из-за дрожи в моих руках. Вот почему я не поехала с ними? Почему думала, что остаться здесь, в чужом доме, совсем одной было хорошей идеей? Я прижимаюсь спиной к стене в коридоре и закрываю глаза. Ветки деревьев снаружи качаются на ветру. Одни бьются о дом, в то время как другие скрипят, трещат и пугают меня. Где же они, черт возьми? Их нет уже несколько часов. Я бы могла проспать бесконечное количество минут, но нет. Я не могу спокойно спать, зная, что они там. Они могут быть ранены. Могут быть мертвы.
Затем раздается звук, который пробирает меня до костей. Звук скрипучих тормозов и мягкое гудение двигателя. Мое сердце то бьется, то останавливается, а затем опять набирает бешеную скорость. Что мне делать? Я смотрю в черный, как смоль, холл на заднюю дверь. Я не смогу аккуратно свалить. Бог знает на что я наткнусь. С трудом сглатываю, а потом выдыхаю через нос. В доме темно, и тот, кто войдет, тоже не сможет ничего увидеть, и ставлю кучу денег на то, что этот кто-то не захватил с собой фонарик. Я крадусь к входной двери. У меня есть небольшое преимущество перед ними, а это хороший шанс, что я выживу. Если не попробую... тогда я покойник.
Отодвинув белую кружевную занавеску в сторону, я вглядываюсь во двор. Смутно вижу подъехавшую машину. Черный внедорожник. Моя кровь стынет в жилах.
Это не их машина. Двери открываются, и я отскакиваю от окна, притянув пистолет к груди, как будто он сможет унять мое бешеное сердцебиение. Вытягиваю руку и аккуратно провожу ею по стене, пытаясь добраться до кухни. В конце холла останавливаюсь и прищуриваюсь, отчаянно пытаясь разглядеть пространство между мной и задней дверью.
|
|
|
В мгновение ока на крыльце раздаются шаги. Тяжелые и неустойчивые, но целеустремленные.
— Почему нет света? — спрашивает кто-то, простонав хрипло от боли.
Я не узнаю этот голос. Резко бросаюсь назад и направляю пистолет на входную дверь... ну, или туда, где, думаю, находится дверь. Мой палец подрагивает на спусковом крючке. Желудок болезненно сжимается, а сердце бьется уже где-то в горле. Меня сейчас стошнит.
Металлическая ручка дергается, и я нервно облизываю губы, становясь в боевую позицию — точно так же, как учил меня Джай. Дверь открывается. Мягкий свет проникает внутрь. В панике я закрываю глаза и нажимаю на курок. Раздается выстрел, и пистолет отдает назад.
— Черт! Эмили!
Этот голос! Я знаю этот голос!
— Джай? — задыхаясь, выдавливаю я.
— Я ничего не вижу. — А вот и Тэд.
— Свет погас совсем недавно, — выдыхаю я, не в силах скрыть волнение.
— Проверю щиток, — заявляет Тэд.
Снова слышу болезненное шипение.
— Все в порядке? — спрашиваю я во тьму.
Хасс хмыкает.
— Более-менее.
Тревога нарастает. Что я увижу, когда включу свет? Где-то на заднем плане слышно тяжелое дыхание.
— Более-менее?
Свет начинает мигать, и мне кажется, что глаза сейчас просто выгорят в глазницах. Я прищуриваюсь, и уже частично могу разглядеть людей перед собой. Первый человек, которого вижу, без сознания. Его голова низко опущена, и он касается подбородком груди. Джай удерживает его вертикально. На нем разорванная серая борцовка, покрытая грязью и кровью, пара черных драных джинсов с пятном запекшейся крови и изношенные коричневые ботинки.
Джоэл, полагаю.
|
|
|
Его внешность совсем не та, что я ожидала... где у Джая чистая не татуированная кожа, у Джоэла она забита татуировками.
Он более худощав, чем Джай... но это может быть потому, что его Бог знает сколько держали в плену.
Мой пристальный взгляд устремляется на Джая. Он цел и невредим, и именно таким он мне нравится.
— Хассу может понадобиться твоя помощь, — говорит Джай, делая небольшой шаг вправо.
Мой рот раскрывается, и я прижимаю ладони к груди. Как так получилось, что он выглядит хуже Джоэла? Такое чувство, будто он только что вылез из промышленной мясорубки.
— Что, черт возьми, с тобой случилось?
— Всего лишь царапина, — выдавливает он, плотно закрыв глаза.
Я кладу пистолет на кухонную столешницу, пока Джай тащит тело Джоэла по коридору к дивану. Хасс пытается следовать за ним, но он не может сделать и шага без помощи стены. Он вскрикивает от боли, и я спешу помочь ему, но Тэд опережает меня.
— Тебе нужен чертов доктор, — твердит Тэд, поддерживая Хасса за талию.
Приятно видеть Тэда в добром здравии. Как Хасс отхватил столько всего?
Хасс качает головой.
— Никаких врачей, мудак. Сколько раз тебе повторять?
— Я не врач, на самом деле, я почти медсестра… но уверена, что могу помочь.
— Лучше, чем ничего, — заявляет Джай.
Он обнимает меня за талию, и я поворачиваюсь к нему, когда он притягивает меня к себе. Джай запачкан кровью, и… меня это не волнует.
— Ты сделал это, — говорю я, вызывая у него улыбку.
Обхватываю руками его за шею и встаю на носочки. Я собираюсь поцеловать его... вот только теплая липкая жидкость попадает на мои предплечья. Я опускаюсь и убираю руки. Свежая кровь.
— У тебя кровь идет.
Он протягивает руку к затылку и прикасается к ране.
— Ударился головой.
— Ты ударился головой? Ты в порядке? Тебе больно? Череп цел?
— Ну, я не отключался во время езды, так что, я бы сказал, что все чудненько. — Он оставляет быстрый поцелуй на моих губах. — Я собираюсь принять душ.
Душ? Разве он не хочет сначала посидеть, ну я не знаю, и выпить пива?
— Эмили, сюда, — кричит Тэд.
Хасс усаживается на одну из табуреток, его сломанная рука лежит плашмя на твердой поверхности. Кости уже вправлены. Я дрожу. Довольно забавно, но царапины, порезы и сломанные кости пугают меня. Слюна скапливается во рту, и я чувствую, желчь тоже скоро даст о себе знать, если не возьму себя в руки. Вспоминаю свой первый день в больнице. Я наблюдала, как медсестра вскрывала гнойное пулевое ранение. До того, как появиться на пороге больницы, мужчина облил рану каким-то алкоголем... и нихрена не дезинфицирующим. До сих пор помню, как он бормотал: «Я думал, что пиво сойдет», пока она снимала его домашнюю повязку из ткани. Я буквально почувствовала, как мое лицо позеленело, и я облевала весь пол. Его смех следовал за мной по коридору, когда меня отправили домой. Мне стало лучше, но есть некоторые раны, которые до сих пор беспокоят меня. Например, разрезанная кожа. Бр-р-р.
|
|
|
— Пойду, возьму аптечку.
Если правильно помню, то я видела одну в ванной наверху. Она не слишком большая, но уверена, в ней есть игла и нить. За всем остальным он должен обратиться к врачу. Я не могу срастить сломанные кости.
Я иду так быстро, как могу, поднимаюсь по лестнице и захожу в ванную. Пар валит от дверей, струи воды стучат о плитку, как сильный дождь. Я открываю дверь и захожу внутрь. Из-за горячего пара мои тонкие, неубранные пряди прилипают к влажному лбу. Я приседаю у белой раковины. В нижнем шкафчике, среди всех странных бутылочек увлажняющих и других кремов для тела, я нахожу небольшую пластиковую аптечку. Хватаю ее и ухожу, не беспокоя Джая. Подозреваю, ему нужно немного времени, чтобы свыкнуться с тем, чего он добился.
Спустившись вниз, я вижу, что Хасс очень бледен. Рядом с ним сидит Тэд, на его лице отражается усталость. Я одариваю его сочувствующей улыбкой.
— У входной двери есть свободная комната. Почему бы тебе там не отдохнуть?
Он с облегчением выдыхает.
— Тебе не нужна моя помощь?
Я качаю головой.
—Только если ты хочешь держать кожу вместе, пока я буду ее зашивать.
Тэд сползает со стула.
— Говоришь у входной двери?
Я улыбаюсь.
— Ага.
Он тащится по коридору, ни разу не оглянувшись через плечо. Я ставлю аптечку на кухонный островок и сажусь на стул перед Хассом.
|
|
|
— Что случилось? — спрашиваю я, хлопнув крышкой аптечки.
Роюсь в бесполезных повязках и ватных тампонах. На самом дне нахожу иглу и нитки.
— План состоял в том, чтобы врезаться в зад фургона, — заявляет он. — Но он шел не по той стороне. И я сделал выбор и врезался в него в лобовую.
Я открываю пакет с иглой и замираю. Поднимаю взгляд на него.
— Ты рисковал жизнью, чтобы помочь Джаю спасти своего брата?
Его лицо искажается от боли, и он задерживает дыхание, выдохнув спустя несколько мгновений.
— Думаю, что да.
— Почему? — спрашиваю я, вдевая нитку в иглу.
Я снова обыскиваю аптечку на наличие какого-нибудь анестетика или мази, вызывающей онемение. Ничего.
— Потому что знал, что это был наш единственный шанс. Если бы не я, он бы никогда больше не увидел своего брата.
— Почему тебя это волнует? До сегодняшнего дня ты не знал Джая.
— Нет. Не знал... — Он впивается в меня взглядом стальных серых глаз. — Но я знаю, каково это — потерять брата. Я знаю боль, которая приходит с этим.
— Ты потерял брата?
Он опускает взгляд.
— Сержант Томас Густел. Афганистан в девятом.
— Мне жаль. — Я с трудом сглатываю.
Хасс улыбается.
— Все нормально. Теперь никто из нас ничего не может сделать.
Я достаю перчатки и надеваю их. Смотрю на его предплечье. Здесь больше всего работы, так что, пожалуй, начну.
— У меня нет никакой местной анестезии, поэтому будет немного жечь.
Он наклоняет голову и закрывает глаза. Думаю, это сигнал для меня продолжать. Я разрываю фольгу со спиртовой салфеткой и прикладываю ее к руке.
— Что на работе скажут о твоем нынешнем состоянии? Полагаю, они умные люди. Могут сложить два и два.
Хасс напрягается и шипит, кровь еще больше сочится.
— Я в отпуске. И вернусь через… ух-х… четыре недели.
Какая удача.
Затаив дыхание, я ввожу иглу в кожу и стягиваю ее. Пытаясь не обращать внимание на его стоны, я повторяю шаг за шагом…
И снова…
И снова…
И снова... пока кровь не перестает сочиться из глубокой раны. К тому времени, как Джай снова спускается, я зашила пять ран разного размера. Когда он подходит, я накладываю третий и последний шов на боку Хасса. Поднимаю свой пристальный взгляд, когда Джай направляется к холодильнику и достает бутылку воды. Когда я бросаю иглу в кучу использованных спиртовых салфеток и оберток из фольги, Хасс выдыхает.
— Ты проделал хорошую работу, позаботившись о переломе, — говорю я, указывая на толстую палку, которую он примотал для ограничения движения. — Но тебе нужно наложить гипс, чтобы кости зафиксировались и срастались там, где и должны.
Он кивает.
— Завтра же. Есть какие-нибудь болеутоляющие в твоей волшебной коробочке?
|
|
|
Я снимаю перчатки и бросаю их в ту же кучу. Как ни странно, но на самом дне аптечки лежит маленькая оранжевая баночка. Читаю этикетку.
«Перкоцет». (Примеч.: обезболивающий лекарственный препарат).
Разве владелец дома не знает, что должен избавляться от оставшихся таблеток? Думаю, не стоит жаловаться. Они действительно помогут Хассу. Открываю крышку и высыпаю несколько штучек в ладонь.
— У тебя есть аллергия на ацетаминофен или оксикодон?
Он качает головой.
— Недавно употреблял алкоголь, седативные, транквилизаторы или другие наркотические средства?
— Просто дай уже мне эти чертовы таблетки, Эмма, — ворчит он, протягивая трясущуюся руку.
Я смотрю на Джая, он кивает, поэтому я бросаю таблетку на ладонь Хассу.
— Кстати, Эмили. Не Эмма.
Хасс хмурится, игнорируя мою поправку.
— Одну? Я попал в сраную аварию, а ты даешь мне только одну?
Я бросаю еще одну, пока Джай наливает ему стакан воды. Он толкает стакан по стойке, Хасс закидывает таблетки в рот и запивает их водой, затем берет стакан с остатками воды и плетется на диван. Наблюдая за ним, пока он стонет и чертыхается, опускаясь на диван, чувствую себя немного плохо.
— Пойдем, — бормочет Джай, делая глоток воды. — Пусть отдыхают.
Кладу таблетки обратно в коробку и закрываю крышку. Джай наклоняется над островком, собирает весь медицинский мусор и отправляет его в урну, пока я направляюсь к лестнице. Поднимаюсь по ней, шаг за шагом, пока он моет руки в раковине.
Наверху воздух холоднее. Он просачивается под спортивные штаны и черную толстовку. Включаю свет в ванной и захожу внутрь. Поставив на место аптечку, мою руки и возвращаюсь в спальню, как раз когда Джай закрывает дверь. Вижу усталость в его движениях и вялую походку. Должно быть, он очень устал.
— Как твоя голова? — спрашиваю я, снимая с себя толстовку и обнажая грудь.
Он пристально рассматривает ее, а затем смотрит мне в глаза.
— Перестала кровоточить.
Я улыбаюсь.
— Хорошо.
Мои соски до боли затвердели, а по коже бегут мурашки. Так. Чертовски. Холодно. Мне нравится спать голой, когда холодно, особенно с Джаем. Холод заставляет нас обниматься.
Снимаю штаны, в то время как Джай снимает свой лонгслив через голову. Я стягиваю покрывало, и мы залезаем на кровать.
— Наконец-то, — вздыхаю я, дрожа на холодных простынях.
Они словно лед на моей коже.
Когда мы впервые приехали сюда, кровати были слишком мягкими. Теперь они просто райские. Никогда не спала на такой же удобной поверхности.
Бабочки порхают у меня в животе, когда Джай обнимает меня и притягивает к себе. Он теплый, словно свежий хлеб в холодный зимний день. Я прижимаюсь головой к его груди, а он зарывается носом в мои волосы.
— Ты хорошо пахнешь, — бормочет он, поглаживая большим пальцем мою талию.
— Спасибо, — улыбаюсь я.
Молчание наполняет комнату. Странный поворот. Я ожидала, что Джай будет праздновать, стрелять пробками от шампанского, когда привезет Джоэла домой, но все наоборот. Это почти... мрачно.
— Ты счастлив? — спрашиваю я, подняв голову, из-за чего его губы прижимаются к моему лбу.
Он крепче меня обнимает.
— С тобой?
— Сегодняшним вечером.
Джай с трудом сглатывает, и каким-то образом это эхом отдается в комнате.
— Я убил человека... — Он снова сглатывает. — Хладнокровно.
Я обнимаю его за талию и крепко держу. Знаю, что пожалею о последующих словах, но все равно говорю:
— Расскажи мне об этом.
Он качает головой.
— Этого ты не захочешь услышать.
— Я хочу.
Грудь Джая резко приподнимается, когда он вдыхает и затем протяжно выдыхает.
— Короче говоря, он напал на меня, и мы упали на землю. У него было преимущество. Он сжал мое горло так крепко, что я не мог вдохнуть ни капли воздуха. В конце концов, я скинул его, схватил оружие и направил его ему прямо в голову... — Джай сдвигается, еще ближе притягивает меня к себе, пока вся левая сторона моего лица не прижимается к его груди. —... и думаю, что концовка говорит сама за себя.
Полагаю, так и есть. Я могу четко представить все это у себя в голове.
Кулаки.
Кровь.
Выстрел.
Брызги.
Бьюсь об заклад, он не мешкал. Держу пари, он даже не думал об этом дважды... тем не менее, я слышу сожаление, тяготеющее его сейчас.
— Я был копом... — бормочет он. — Я не должен был этого делать.
— Это было для общего блага, — успокаиваю я его. — Ты сделал то, что должен был сделать.
Он некоторое время молчит.
— Я хотел поговорить, когда вернусь... — бормочет Джай, и я слышу в его голосе усталость.
— О чем?
— О нас.
Провожу пальцами по его боку, лаская теплую кожу.
— Ты устал и тебе нужен отдых. Мы можем перенести это на другой раз?
— Хорошо.
Вскоре после этого он расслабляется. Дыхание становится ровным и спокойным. Я прижимаюсь ближе, мои веки тяжелеют. Бесполезно даже пытаться открыть их, и мне пофиг. Я просто фокусируюсь на том, как бьется сердце Джая. Сердце, которое принадлежит мне.
Сердце, что теперь мое.
Глава 16
Это никогда не закончится
|
|
|
