 |
Судья дает слово присяжному поверенному Н.П. Шубинскому в защиту Галкина
|
|
|
|
В этом деле есть одна сторона, прежде других объединяющая всех участвующих в рассмотрении этого дела, - это тайна, лежащая на нем. Мысль с неудержимым любопытством стремится разгадать роковое событие прошлого. Кто же совершитель убийства? Чьей рукой пролита кровь? Кто должен ответствовать за отнятую человеческую жизнь? А между тем лихорадочное желание рвется к разгадке, и не оно ли настраивает воображение главного свидетеля по делу Овчинникова?
Представлю пока краткий ответ на доводы обвинителя. Он поставил перед собой существеннейший по делу вопрос: какая цель была у преступника? И, однако же, не представил даже и попытки разрешить его. Ибо указания на факты, сделанные им, стоят без прямого вывода с этим вопросом. Он исходит из положения, что на топоре кровь была замыта, называя топор мертвым неподкупным свидетелем. Пусть он таков. Но тогда не будем извлекать из него более того, что он дает. Химическая, микроскопическая и спектральная экспертиза врачебного управления прямо заключила, что топор никаких следов крови не имел. А уже на факте принадлежности этого топора дому Савицких построен вывод, что преступником был человек, знавший близко обстановку того дома. Вот какие проблематичные последствия может рождать один ошибочно признаваемый в процессе факт. Перечислять детально все представляемые против Галкина улики, я думаю, вполне излишне. Оценка их уже сделана в первый период возбуждения этого дела. Еще в 1889 году все данные, кроме показания Овчинникова, подверглись оценке со стороны обвинительной власти и суда и были найдены недостаточными даже для предания Галкина суду. Значит, центр нынешнего процесса, его окончательное определение зависит от значения, какое может быть придано показанию Овчинникова. Что это такое? Исповедь души, безмолвствовавшей в течение шести лет, во имя чего-то неведомого обрекшей себя к безмолвию перед правосудием и обществом, стремившимся узнать правду?...
|
|
|
К подробности, всем бьющей в глаза, что зимой на расстоянии 180 шагов невозможно слышать криков, исходящих из глубины дома, присоедините соображение, что печка, которую считают проводником звука, в то время была наполнена дровами, которые должны были препятствовать прохождению звука. Но лучше всего логическая оценка бьет разумность показания этого свидетеля. Овчинников изображает такую картину: он слышит крики, глухие удары, слово «убийца» из дома Савицкого. Подходит к нему и видит выходящим из калитки двора самого Савицкого и запирающим на замок калитку. А 20 минут спустя он наблюдает бегущим по целику огородов – обвиняемого Галкина.
Что это за картина? Какой из нее вывод? Только один, что преступление сделано двумя - Галкиным и Савицким вместе. Тогда какой разум в действии Савицкого, запирающего на ключ Галкина вместе с жертвой их преступления? Зачем Галкин остается эти 20 минут там, где только что пролита им кровь? Ему надо бежать, в этом его спасение. Ведь нельзя же трактовать событие так: для Савицкого нужна смерть жены, и он уходит после убийства жены; для Галкина – грабеж, и он остается. Да ведь это грабеж самого Савицкого. Вот логический вывод из показаний Овчинникова. В нем даже на следствии, желавшем такого свидетеля, однако же усомнились и попросили его чем-либо подтвердить свой рассказ. Он представил книжку содержимой им земской почтовой станции, сказав: я шел с этой книжкой мимо дома Савицкого, чтобы дать фельдшеру расписаться в получении лошади для проезда, и он расписался. Читаем книжку, и в ней расписка фельдшера не 23 марта – день убийства, а 22-ого, в 10 часов утра. Говорят, это ошибка. Но это должно быть доказано. И доказательство во власти утверждающих. Почему не позвать фельдшера? Он дал бы окончательный перевес тому или другому мнению. Недостатки же следствия не должны быть поставлены на счет обвиняемого.
|
|
|
Здесь, на суде, Овчинников добавил против следствия, что он спросил Галкина: «Откуда ты?» - а тот ответил: «От Савицкого, да заперто». Галкин, по словам Овчинникова, был мокрый, т.е. покрыт потом. По показаниям же понятого Шумилова, который в день убийства осматривал следы в доме Савицкого и нашел лишь один след к забору, отделяющему огород, но огород осматривать не стал, ибо след этот там же на дворе повернул обратно к дому….Добавьте сюда же, что Галкин весь день и все утро был в огороде и на глазах целого ряда лиц, которые прямо удостоверяли, что никакой перемены ни в лице, ни в голосе, ни в одежде никто не заметил…Я полагаю, всех этих данных вполне достаточно для определенной оценки показаний Овчинникова. Тут какой-то оптический обман, менее, конечно, страшный того, в который может впасть правосудие, доверившись ему.
…Быть может, вы остановитесь перед вопросами: а все же преступление есть, кровь пролита, жизнь человеческая погублена? Но помните, вы караете преступника, а не преступление, которое составляет роковой, непоправимый факт жизни. В судебной истории загадочные процессы не редкость. Как же относиться к ним? По поводу них я назову вам призыв одного знаменитого французского адвоката. Он говорил: «Если все напряжение воли, все усилия человеческого ума, опыта, знания остаются напрасными в раскрытии преступления, правосудию остается безмолвствовать перед таким положением вещей. Оно должно отпускать людей освобожденными, так рассуждая: «Значит, сам Бог решил изъять это дело от земного правосудия и оставить до Своего суда решающее слово над ним». Я думаю, это именно такой процесс. И только такое отношение к нему с вашей стороны будет наиболее справедливым и разумным.
Последнее слово обвиняемых (Савицкого и Галкина).
В делах, рассматриваемых с участием присяжных заседателей, председатель суда, вручая их старшине вопросный лист, объясняет им: /) существенные обстоятельства дела и законы, относящиеся к определению свойства рассматриваемого преступления или проступка, и
|
|
|
2) общие юридические основания к суждению о силе доказательств, приведенных в пользу и против подсудимого.
Вопросы, которые ставятся перед присяжными заседателями (их объявляет судья или его помощники):
Виновен ли Савицкий в умышленном убийстве своей жены Савицкой Натальи Ивановны?
Виновен ли Галкин в умышленном убийстве Савицкой Натальи Ивановны?
Председатель суда заключает свое объяснение напоминанием присяжным заседателям, что они должны определить вину или невинность подсудимого по внутреннему своему убеждению, основанному на обсуждении в совокупности всех обстоятельств дела, и что, в случае осуждения подсудимого, они могут, если найдут достаточные к тому основания, признать его заслуживающим снисхождения. Для совещания присяжные удаляются в назначенную я сего комнату, в которую вход охраняется стражей. Выходить из этой комнаты в какую-либо другую, кроме зала заседания, присяжные не могут без разрешения председателя суда.
Старшина присяжных заседателей как председатель их присутствия наблюдает за порядком совещаний и рассуждения, уклоняющиеся от дела, направляет к постановленным вопросам. После окончания своих рассуждений присяжные заседатели подают голоса изустно, по каждому вопросу отдельно. Старшина, собирающий голоса, объявляет мнение после всех. Сосчитав вслух голоса утвердительные и отрицательные, старшина присяжных означает против каждого вопроса последовавшее решение.
Решение каждого вопроса должно состоять из утвердительного «да» или отрицательного «нет» с присовокуплением того слова, в котором заключается сущность ответа. Так вопросы «Совершилось ли преступление? Виновен ли в нем подсудимый? С предумышлением ли он действовал?» утвердительные ответы должны быть: «Да, совершилось. – Да, виновен. — Да, с предумышлением». Когда присяжные заседатели признают, что одним утверждением или отрицанием невозможно с точностью выразить их мнение, то они могут дать надлежащее значение ответу, прибавлением к установленным выражениям некоторых слов, напр.: «Да, виновен, но без предумышления».
|
|
|
Присяжные заседатели должны склонять свои мнения к единогласному решению. Если по надлежащем совещании разномыслие между ними не устранится, то предложенные вопросы разрешаются ими по большинству голосов; при разделении же голосов поровну принимается то мнение, которое последовало в пользу подсудимого.
Если по возбужденному самими присяжными заседателями вопросу о том, заслуживает ли подсудимый снисхождения, окажется шесть голосов утвердительных, то старшина присяжных к данным ответам присовокупляет: «Подсудимый по обстоятельствам дела заслуживает снисхождения».
Означив ответ на предложенный вопрос, старшина присяжных заседателей предлагает им поверить сделанную отметку, и если окажется какое-либо сомнение в верности ее, то отбирает голоса вновь, а по поверке всех ответов утверждает их своей подписью.
По возвращении присяжных в зал заседания и по вводе туда подсудимого старшина прочитывает вслух вопросы суда и ответы присяжных, а затем вопросный лист передает председателю суда, который удостоверяет его своей подписью.
При входе присяжных заседателей все находящиеся в зале заседания лица встают с своих мест и выслушивают решение присяжных стоя.
Если суд единогласно признает, что решением присяжных заседателей осужден невинный, то постановляет определение о передаче дела на рассмотрение нового состава присяжных, решение которых почитается уже, во всяком случае, окончательным.
|
|
|
