Подготовка к пророческой миссии 24 глава

Абу Суфиан понимал, что поражение при Бадре вызвано тем, что силы Мухаммеда до сих пор легкомысленно недооценивались, поэтому он не призывал к немедленному походу на Медину, а начал тщательную и неторопливую подготовку к войне. Пока же делалось все, чтобы поднять боевой дух курайшитов. Оплакивание павших в битве было воспрещено — их кровь должна была взывать об отмщении. Они оставались как бы непогребенными, и долг кровной мести тяготел над их родственниками и друзьями.

Особенно неистово призывала к отмщению Хинда, жена Абу Суфиана, потерявшая в битве при Бадре отца, сына и дядю.

Абу Суфиан поклялся, что не будет пользоваться благовониями и совершать омовений (а стало быть, и прикасаться к женам), пока не отомстит мусульманам за смерть сына. Во исполнение клятвы, он с двумястами всадниками неожиданно для Мухаммеда появился в окрестностях Медины, чтобы продемонстрировать, что курайшиты не считают себя побежденными и не боятся мусульман. Здесь он встретил доброжелательный прием у шейхов племени ан-Надир, исповедовавшего иудаизм. Замок этого племени был расположен в нескольких милях от центра оазиса. Надириты, к которым он явился ночью, заверили Абу Суфиана, что их симпатии целиком на стороне курайшитов.

Наутро курайшиты убили одного ансара и несколько его родственников-язычников, обрабатывавших свои поля, сожгли как можно больше финиковых пальм (окутанные муфтой из черешков опавших листьев, стволы финиковой пальмы легко вспыхивали, а получившие ожоги деревья быстро погибали, поэтому проще было жечь финиковые пальмы, а не вырубать их), вытоптали поля мединцев и, набрав мешки почти созревшего ячменя, поспешно повернули обратно — сражаться с мусульманами они и не помышляли.

Мухаммед на следующий же день с отрядом мусульман устремился в погоню за Абу Суфианом, но не смог его догнать. Спасаясь от преследования, курайшиты побросали мешки с награбленным зерном и савиком (ячменной крупой, проваренной с жиром, медом или финиками, а затем высушенной, — ее арабы брали с собой в дорогу); с этими „трофеями“ и возвратился Мухаммед в Медину.

Набег на земли Медины был предпринят Абу Суфианом, чтобы укрепить мужество курайшитов и чтобы спасти их честь, запятнанную при Бадре. Никаких серьезных целей этот набег не преследовал. Абу Суфиан не собирался подменять решительную схватку с Мухаммедом партизанскими вылазками. Подготовка к настоящей войне шла в Мекке своим чередом. В городе копились оружие и припасы для похода, формировались отряды кавалерии. Напуганные поражением, курайшиты учились, как следует владеть мечом, луком и копьем, биться в доспехах, сражаться в пешем и конном строю. Заранее подбирались военачальники, пусть не самые знатные, но зато самые искусные в военном деле. Кавалерию курайшитов готовил к походу молодой Халид ибн Валид, сын покойного аль-Валида-аль-Мугиры, враждебность которого к исламу и Мухаммеду нашла отражение в ранних сурах Корана.

Не довольствуясь собственными силами, курайшиты стремились привлечь к войне против мусульман дружественные им кочевые племена.

Поход против Мухаммеда, по расчетам курайшитов, должен был привести к решительному поражению мусульман и навсегда избавить Мекку от нависшей над ней угрозы. Они намечали провести его весной следующего, 625 года.

Тем временем Мухаммед, воспользовавшись победой при Бадре, энергично укреплял свое положение в Медине и за ее пределами.

Открытая агитация против войны, попытки подрывать власть пророка и посланника Бога и сеять сомнения в истинности и непреложности получаемых им свыше откровений стали отныне подавляться решительными мерами.

Среди первых жертв этой борьбы Мухаммеда был столетний поэт Абу Афак. Он высмеивал пророка и ниспосылаемые ему откровения, призывал соплеменников помнить о чести и славе хазраджитов и авситов. Когда Абу Афак во всеуслышание осудил убийство Мухаммедом одного из своих врагов, терпение пророка иссякло.

— Кто разделается с негодяем ради меня? — воззвал Мухаммед к мусульманам.

Роль палача добровольно принял на себя один из родственников Абу Афака — средь бела дня он отправился в дом поэта и заколол его мечом.

Вскоре та же участь постигла и поэтессу Асму, дочь Марвана. В своих стихах, подобно Абу Афаку, она взывала к языческой чести авситов и хазраджитов, высмеивала их малодушное поклонение „пришельцу“ — Мухаммеду. Когда она осудила убийство Абу Афака, пробил и ее час.

— Кто избавит меня от дочери Марвана? — вскричал пророк.

И Умайр, родственник Асмы, поспешил на помощь пророку. Ночью он ворвался в дом Асмы и убил ее.

— Ты помог Аллаху и его посланнику, Умайр! — воскликнул Мухаммед, когда убийца доложил ему об исполнении приговора. Он заверил Умайра, что тот может не беспокоиться о последствиях.

Действительно, Умайра никто не посмел тронуть — ни муж Асмы, ни ее пять сыновей. Более того, на следующий же день все ее родственники стали мусульманами — ибо, как говорят предания, они воочию убедились в мощи ислама.

Для убийства своих врагов Мухаммед не случайно использовал их родственников — мусульман. Кровопролитие внутри клана считалось, так сказать, делом чисто семейным, никого не касавшимся, не влекущим за собой кровную месть. Формально Мухаммед не имел к этим убийствам никакого отношения — родственники сводят между собой счеты, уничтожают в своей среде „паршивых овец“ и делают это сугубо добровольно, хотя и с одобрения пророка.

Итак, сразу после Бадра был начат террор — отныне в полной безопасности в Медине могли себя чувствовать лишь те, кто являлся „искренним мусульманином“ и безоговорочно признавал власть пророка и божественность получаемых им откровений. На них, и только на них, распространялись законы „братской любви и милосердия“ — остальные были, по существу, вне закона.

Последователи Мухаммеда хотели победить, начатый пророком террор проводился во имя победы. Большинство мусульман было заинтересовано в этих убийствах, одобряло их. Пророк осуществлял их коллективную волю — без суда и всеобщего голосования. Он целиком брал на себя моральную ответственность он и добровольные исполнители его приказов. Остальные могли тешить себя мыслью, что они непричастны к этим убийствам и не несут за них никакой ответственности.

Вскоре случай помог Мухаммеду расправиться с противником куда более серьезным. Молодой золотых дел мастер из племени Кайнука позволил себе непристойную шутку над замужней мусульманкой, сидевшей с товарами на рынке кайнуков, — шипами акаций он прикрепил подол ее платья к воротнику. Когда она встала, раздался дружный хохот, по-видимому, подобные выходки в прежние годы как-то сходили с рук, не считались тяжкими преступлениями, их можно было загладить уплатой штрафа или примерным наказанием несколькими десятками палочных ударов. Но то было раньше, во времена язычества, которые мусульмане начинали рассматривать как времена „невежества“. Преступление кайнукита было расценено как неслыханное оскорбление, которое может быть смыто только кровью — один из мусульман набросился на него и убил. В ответ родственники убитого прикончили мусульманина, после чего против племени Кайнука выступила с оружием в руках вся умма Мухаммеда.

Мусульмане осадили кайнукитов в их укрепленном замке. В племени Кайнука было несколько сот мужчин, способных носить оружие, сторонников же Мухаммеда было намного больше, один на один кайнукиты с мусульманами сражаться не могли. Они рассчитывали на помощь других племен, исповедующих иудаизм, и „лицемеров“ — они жили в Медине на правах клиентов и союзников хазраджитов, возглавляемых Ибн Убайей. Племена Курайза и ан-Надир предпочли, однако, не вмешиваться, а попытки Ибн Убайи урегулировать конфликт ни к чему не привели. Ибн Убайя якобы угрожал Мухаммеду, что выступит на защиту кайнукитов во главе трехсот одетых в доспехи воинов и четырехсот легковооруженных, но пророк с почерневшим от гнева лицом выгнал его прочь. Он знал, что силы Ибн Убайи велики и трогать его небезопасно, но он понимал также, что значительная часть мусульман-лицемеров» не пойдет на братоубийственную войну ради племени Кайнука, не осмелится выступить против пророка и посланника Аллаха.

Расчет Мухаммеда оказался правильным — Ибн Убайя не решился прийти на помощь осажденным. Оставленные на произвол судьбы, кайнукиты из-за недостатка воды и пищи не могли выдержать длительную осаду. Через пятнадцать дней, поняв, что их положение безнадежно, они вступили в переговоры. Условия Мухаммеда были жесткими — племя Кайнука должно было либо принять ислам, либо навсегда покинуть Медину, оставив большую часть ценных вещей и дома (землей в оазисе они не владели) мусульманам. Кайнукиты предпочли покинуть Медину. Они отправились в Хайбар, расположенный в трехстах километрах к северо-западу от Медины, — в этом оазисе проживали их соплеменники, оттуда их предки некогда переселились в Медину.

Говорят, что переселенцы из Мекки, вступив на землю Медины, в первую очередь осведомлялись, где расположен рынок. Кайнукиты, торговцы и ремесленники, владевшие этим рынком, стояли мухаджирам поперек горла.

Изгнание Бану Кайнука, совершившееся всего через месяц после битвы при Бадре, в апреле 624 года, еще больше усилило позиции Мухаммеда. Дома достались переселенцам из Мекки, что облегчило положение многих ансаров, у которых эти переселенцы до этого проживали. В числе «трофеев», полученных Мухаммедом, было несколько дорогих мечей и украшенный серебром щит. Главное же, противникам Мухаммеда был нанесен чувствительный удар — его враг Ибн Убайя лишился семисот своих потенциальных союзников, партия мусульман-«лицемеров» была ослаблена.

Попытка мусульман, поддерживающих Ибн Убайю, выступить против пророка вместе с иноверцами была решительно осуждена от имени Аллаха как явное вероотступничество.

— О вы, которые уверовали! — возвестил Мухаммед. — Не берите яхуди и насара друзьями: они друзья один другому. А если кто из вас берет их себе в друзья, тот и сам из них. Поистине Аллах не ведет людей неправедных!

Ваш покровитель — только Аллах и Его посланник и те, которые уверовали, которые выполняют молитву и дают очищение, и они преклоняются.

И кто берет покровителем Аллаха и Его посланника и тех, которые уверовали… они победят.

О вы, которые уверовали! Не берите друзьями тех, которые вашу религию принимают как насмешку и забаву, из тех, кому до вас даровано писание, и неверных. Бойтесь же Аллаха, если вы верующие!

И когда вы зовете к молитве, они принимают это за шутку и забаву. Это потому, что они — люди, которые не разумеют.

Политические убийства и изгнание племени Кайнука устрашили не всех противников Мухаммеда — поэт Кааб ибн Ашраф, вдохновлявший курайшитов на воину против мусульман, осмелился вернуться в Медину, рассчитывая на силу соплеменников и друзей. Мухаммед тотчас призвал мусульман «избавить его от сына Ашрафа», и пять молодых ансаров немедленно вызвались устранить Кааба. Кааб держался, однако, настороже, напасть на него в открытую заговорщики не решались, его можно было выманить только хитростью, а для этого лгать и лицемерить, против чего чуткая религиозная совесть убийц восставала. Сомнения их разрешил сам пророк — делайте, что хотите, лгите и обманывайте, но убейте Кааба, ибо он противник ислама; грех не падет на вас.

Притворившись недругами Мухаммеда, заговорщики завоевали доверие Кааба настолько, что он вышел к ним ночью; на глухом пустыре они прикончили его и утром бросили его сердце к ногам пророка — пророк благословил их подвиг во имя веры.

Молодые фанатики-мусульмане были готовы выполнить любой приказ пророка — один из них сказал родному брату-язычнику, что отрубит ему голову не задумываясь, если этого захочет Мухаммед. «Воистину вера, которая толкает на подобное, — чудо!» — воскликнул язычник и немедленно принял ислам. Террор умножал силы Мухаммеда не меньше, чем блистательная победа при Бадре. «Внутренние враги» были подавлены и нейтрализованы, никто не осмеливался открыто встать на сторону курайшитов или порицать действия пророка.

Нечестивая мечеть аль-Дирар, проклинаемая Мухаммедом, продолжала, однако, существовать незыблемо, как и партия «лицемеров». Никто из мусульман не посягал и на языческий храм богини аль-Манат. Уничтожались открытые враги пророка, «предатели», симпатизирующие курайшитам, и только. Не принимающие ислам жители оазиса чувствовали себя в безопасности, если они лояльно относились к пророку, и наивно считали, что и впредь им ничто не грозит. Этим себя успокаивали племена Курайза и Надир, не пожелавшие вступиться за племя Кайнука, когда Мухаммед изгнал его из Медины.

Военные экспедиции мусульман после битвы при Бадре стали более многолюдными — они собирали двести, триста и даже четыреста пятьдесят добровольцев. Обычно походы возглавлял сам Мухаммед, оставляя всякий раз кого-либо из мухаджиров или ансаров управлять Мединой в его отсутствие.

Отогнав Абу Суфиана в мае 624 года, Мухаммед в июне совершает поход в Неджд против сильного кочевого племени Гатафан, союзного курайшитам; армия мусульман пробыла почти месяц в Неджде, но кочевники не посмели принять бой. В сентябре он возглавил новую экспедицию в тот же район, а в октябре совершил поход в горы Хиджаза, продолжавшийся два месяца, хотя Мухаммед и не удалялся очень далеко от Медины. Военная кампания 624 года завершилась упомянутым походом Зайда в ноябре против курайшитского каравана, рискнувшего отправиться в Ирак кружным путем, через горы, лежащие к востоку от Медины. Этот поход принес мусульманам внушительную добычу — около ста тысяч дирхемов.

Во время походов Мухаммеду ни разу не пришлось вступать в битву враждебные племена, устрашенные мощью мусульман, уходили без боя, нейтральные принимали пророка с подобающим почетом и не мешали вести энергичную пропаганду ислама.

Походы мусульман распространили их влияние на обширные районы к северу, западу и югу от Медины, сорвали намерение курайшитов поднять против Медины все окрестные кочевые племена.

Военные операции прекратились с наступлением священных месяцев — на этот раз Мухаммед не стал их нарушать. Он ждал похода курайшитов против Медины, который должен был привести к решительному сражению между мусульманами и язычниками.

Войско курайшитов выступило в поход против Мухаммеда 11 марта 625 года во главе с Абу Суфианом. С курайшитами шли их союзники из кочевых племен Кинана, Тихана и некоторых других, а также сильный отряд воинов-эфиопов, живших неподалеку от Мекки. На Медину двигалась огромная по тем временам армия — три тысячи воинов, из них семьсот в полных боевых доспехах, двести всадников, три тысячи верблюдов. Армию сопровождали пятьдесят женщин родственниц павших при Бадре, возглавляемые Хиндой, женой Абу Суфиана, они пели, рыдали и взывали к отмщению. Самые почитаемые боги курайшитов покинули Каабу, чтобы участвовать в сражении, их богато украшенные каменные изваяния покачивались на спинах верблюдов в центре ополчения, растянувшегося на много километров. Близ селения Абва неистовая Хинда порывалась раскопать и осквернить могилу Амины, матери пророка, но ее удержали.

Курайшиты двигались короткими переходами и через десять дней, в четверг 21 марта, неутомленные и готовые к немедленному сражению, достигли Медины. Свои лагерь они разбили на северной окраине оазиса, среди садов и полей выколосившегося, но еще не убранного ячменя, близ обильных колодцев и источников. Их верблюды и лошади привольно паслись на полях мединцев, курайшиты жгли финиковые пальмы и рубили плодовые деревья, разоряя оазис; они были уверены, что сюда, на выбранное ими для сражения место, рано или поздно должен будет явиться Мухаммед со своими сторонниками.

Как только курайшиты выступили из Мекки, дружественные Мухаммеду кочевники немедленно послали к нему гонцов, но лишь после того, как курайшиты разбили лагерь на окраине оазиса, разведчики Мухаммеда принесли точные сведения о неприятеле. Всю ночь дом пророка охраняли вооруженные ансары, боявшиеся внезапного налета курайшитов, а утром мусульмане устроили военный совет. Мухаммед, Абдаллах ибн Убайя и большинство других лидеров мухаджиров и ансаров, большей частью люди пожилые и не склонные рисковать, предлагали сражаться в самом городе, защищая жилые кварталы, и смириться с разорением полей и плодовых насаждений. Воинственная молодежь, опьяненная успехом при Бадре, требовала решительного сражения на открытом месте. Они утверждали, что оборона в самом городе — уже поражение, демонстрация слабости и позорной трусости мусульман.

В полдень после общей молитвы в мечети Мухаммед, вопреки своему первоначальному намерению, поддержал сторонников решительной битвы и призвал мусульман двинуться на лагерь курайшитов. К вечеру мединцы во главе с Мухаммедом выступили из города и подошли к лагерю курайшитов. Пользуясь темнотой и густыми садами, мусульмане беспрепятственно обошли его и достигли горы Оход, в трех милях к северу от города. На склонах этой горы Мухаммед и разбил свой лагерь. Курайшиты оказались между отрядом Мухаммеда и теми, кто остался в городе.

Отряд Мухаммеда насчитывал всего семьсот человек, в основном мусульман, язычников и яхуди было сравнительно немного — большинство их вместе с Ибн Убайей осталось защищать город.

План разделить силы и обойти курайшитов, чтобы они оказались между двумя отрядами мусульман, был выработан, по-видимому, сообща и заранее, но так как он оказался не очень удачным, мусульманские историки дружно обвинили Ибн Убайю в предательстве — он якобы в самый последний момент покинул Мухаммеда и вернулся в город вместе с тремястами своих сторонников, прекрасно вооруженных и большей частью снабженных кольчугами и шлемами, от помощи же племен Курайза и Надир, исповедующих иудаизм, Мухаммед якобы отказался сам, не доверяя их готовности биться с курайшитами всерьез. Тем самым и эти племена оказались изменниками и предателями.

Утром в субботу 23 марта мусульмане заняли выгодную позицию у подножия горы Оход. Пророк, надевший две кольчуги — одну поверх другой, — решил на этот раз лично руководить битвой; командный пункт он расположил на склоне горы Оход, откуда хорошо обозревалось будущее поле боя. Свой меч, отличавшийся всем известной остротой и прочностью, Мухаммед отдал Кузману одному из язычников, искусному воину, согласившемуся сражаться вместе с мусульманами.

На левом фланге Мухаммед поставил пятьдесят стрелков из лука для защиты от конницы курайшитов; им было приказано ни в коем случае не покидать свои позиции. Правому флангу, защищенному оврагами, конница курайшитов, по-видимому, угрожать не могла. Центр заняли мусульмане, вооруженные мечами, копьями и кинжалами — для рукопашных схваток. Среди них только сто были защищены шлемами и кольчугами. Кавалерии у мусульман не было совсем.

Выстроившись у подножия горы Оход лицом к лагерю курайшитов, за которым к югу виднелась утопающая в зелени садов Медина, мусульмане стали ждать нападения численно превосходящего противника.

Абу Суфиан развернул курайшитов выгнутым в сторону мусульман полумесяцем. Сам он находился в центре рядом с ливой — древним знаменем курайшитов, нести и охранять которое было почетной привилегией небольшого клана Абд ад-Дар. В первых рядах шли тяжеловооруженные воины, в плетеных стальных кольчугах и остроконечных шлемах, делавших их неуязвимыми для стрел и дротиков. За ними располагались воины, не имевшие доспехов.

Непосредственно за боевым строем вели верблюдов, на спинах которых вздымались идолы курайшитов. Женщины в нарядных одеждах, возглавляемые Хиндой, били в барабаны и ободряли воинов громкими криками.

— Смелее, сыны Абд ад-Дара! — кричали они. — Смелее, защитники женщин! Разите врагов! Смойте позор! Отомстите за павших при Бадре! Мы дочери Утренней Звезды! Жаркие объятия ждут героев! Презрение и отвращение — удел трусов!

Кавалерия под командой Халида (сына аль-Валида-аль-Мугиры) и Икримы (сына Абу Джахля) оставалась на фланге, на безопасном расстоянии от лучников Мухаммеда.

Сражение началось атакой курайшитов по всему фронту. Мусульмане не только выдержали натиск в два-три раза превосходящих сил язычников, но вскоре начали их теснить в центре. Знаменосцы курайшитов бились ожесточенно и падали один за другим под ударами Хамзы, Али и язычника Кузмана, сражавшегося мечом пророка. Атаки кавалерии на фланге были успешно отбиты лучниками.

Центр курайшитов начал отступать, и мусульмане с криками «Смерть! Смерть!» с удвоенной яростью ринулись в бой, уже предвкушая богатую добычу, которая ждет их в лагере курайшитов. Большая часть лучников, вопреки приказу Мухаммеда, с криками «Добыча! Добыча!» покинула свои позиции и тоже устремилась в бой, чтобы в числе первых пробиться к вражескому лагерю.

В этот момент Халид ибн Валид, успевший собрать и привести в порядок кавалерию, рассеявшуюся после первой неудачной атаки, нанес стремительный удар по левому флангу Мухаммеда, почти без потерь прорвал поредевший строй лучников и вышел в тыл наступавшим мусульманам. Мусульмане дрогнули и стали поспешно отходить к горе Оход. Кто-то закричал, что убит Мухаммед, после чего отступление сменилось паническим бегством.

Мухаммед не был убит — пал знаменосец Мусаб, похожий на пророка, что и послужило поводом к панике. Знамя подхватил Али. Пророк сразил одного из нападавших курайшитов копьем, после чего был сбит с ног камнем, пущенным из пращи. У него было разбито лицо, выбит передний зуб, ушиблена нога, в щеку вонзился железный наконечник стрелы, но серьезных ранений он не получил. Ансары, защищавшие пророка, почти все пали, и, если бы опомнившиеся мусульмане не вернулись за ним, он попал бы в руки курайшитов. Говорят, что мусульмане не сразу нашли поверженного пророка — надвинутый на глаза шлем, залитое кровью лицо делали его неузнаваемым. Преклонный возраст, тяжесть двойных доспехов и полученные раны не позволяли Мухаммеду карабкаться на гору, куда в поисках спасения устремились разгромленные мусульмане. По узкому ущелью его на руках перенесли на вершину горы Оход.

Покинув поле боя и отступив на крутые каменистые склоны горы Оход, мусульмане очутились в безопасности — курайшиты не могли их преследовать.

Мусульмане потеряли в битве почти семьдесят человек убитыми, около двухсот человек было ранено. Курайшиты потеряли всего двадцать четыре человека — десятерых поразил богатырь Кузман, смертельно раненного, его унесли с поля боя. Не желая терпеть ненужные страдания, Кузман вскрыл себе вены и тем ускорил смерть. Мухаммед, отдавая должное храбрости Кузмана, категорически заявил, однако, что тому уготован ад — грех язычества не может быть искуплен никакими подвигами.

Богатырь Хамза сразил трех курайшитов, столько же пало от руки Али. Омар, Абу Бакр и Осман получили ранения — наглядные свидетельства их мужественного поведения в бою.

Мухаджиры, потеряв четырех убитыми, уничтожили почти двадцать курайшитов. Ансары, потерявшие шестьдесят человек, могли похвастаться уничтожением лишь нескольких врагов. По-видимому, избиение мусульман началось вслед за их паническим бегством; более дисциплинированные мухаджиры вышли из битвы организованно и почти не понесли потерь.

В битве при Оходе пал богатырь Хамза, прозванный Львом Ислама. Его сразил раб-абиссинец Вахши — за голову Хамзы хозяин обещал ему свободу. Вахши пробился к Хамзе и в честном единоборстве победил его.

На поле битвы, усеянном трупами мусульман, курайшиты торжествовали победу — позор поражения при Бадре был смыт наконец кровью, долг мести мог считаться оплаченным сполна — в обеих битвах мусульман пало значительно больше, чем курайшитов. С убитых мусульман не только сдирали доспехи, дорогую одежду и обувь, что считалось законными трофеями победителей. Курайшиты, дав выход ненависти, уродовали трупы поверженных врагов, отрезали им носы и уши, вспарывали животы. Особенно неистовствовали женщины — как фурии, они набрасывались на тела своих личных врагов, тех, кто был причиной смерти их мужей, сыновей и отцов в долине Бадр.

Хинда, жена Абу Суфиана, мстя за смерть сына и отца, с торжествующими воплями уродовала тело Хамзы — отрезанные уши его и других мусульман она повесила себе на грудь в виде ожерелья; сердце Хамзы, услужливо вырезанное для нее Вахши, Хинда попыталась съесть, но не смогла побороть отвращения.

Все это происходило на глазах у мусульман, столпившихся на склонах горы Оход, для вящего их позора. Может быть курайшиты надеялись, что надругательства над павшими, среди которых был и дядя самого пророка, заставят мусульман спуститься на равнину из своего безопасного убежища и продолжить бой. Мусульмане, однако, не собирались продолжать безнадежно проигранное сражение.

— Счастье войны переменчиво, — говорил довольный Абу Суфиан, — за Бадром следует Оход.

Радость его была, однако, в значительной степени показной. Мусульмане проиграли сражение, но не ради этого снарядили курайшиты огромное войско. Мусульмане не проиграли войну.

Мусульмане, отступившие на безводные склоны горы Оход, не смогли бы выдержать даже непродолжительной осады. Курайшиты, однако, не решились их осаждать — с тыла им угрожал Ибн Убайя с верными ему «лицемерами» и язычниками. По той же причине не осмелились курайшиты напасть на Медину, оставив в тылу шесть сотен мусульман, проигравших сражение, но не утративших боевого духа.

Расчет курайшитов строился, очевидно, на том, что появление огромного войска на окраинах Медины вызовет открытое выступление всех недовольных политикой Мухаммеда. Этого, однако, не случилось, — тыл мусульман оказался достаточно прочным, «оппозиция», славшая к курайшитам гонцов с уверениями в дружбе и готовности к совместной борьбе, на деле не обладала достаточным влиянием в оазисе.

Убедившись, что надежды на поддержку враждебных Мухаммеду мединцев не оправдались, курайшиты сразу же после битвы покинули свой лагерь и в тот же день поспешно двинулись в Мекку, опустошая по дороге поля и сады в окрестностях Медины.

Официально было объявлено, что цель похода достигнута, мусульмане наказаны, с Мединой же, как таковой, курайшиты вообще не находятся в состоянии войны.

Немедленно по уходе курайшитов мусульмане спустились с горы Оход и предали земле изуродованные тела своих павших товарищей. Их хоронили по двое-трое, не обмывая тел — все погибшие в битве мусульмане считались мучениками веры, заслужившими райскую обитель. Врата рая — под сенью мечей.

Мухаммед рыдал над телом своего верного дяди, бесстрашного богатыря Хамзы. Говорят, что пророк несколько утешился лишь после того, как ангел Джибрил заверил его, что Хамзе уготовано место на седьмом небе, где за ним на веки веков сохранится славное имя Лев Ислама. Эта радостная новость была немедленно сообщена всем мусульманам.

Могилы мучеников украсили кусками гранита и разноцветного порфира — их по сей день показывают паломникам; имена мучеников веры не забыты, набожные экскурсоводы точно знают, где покоятся бесстрашные ансары и мухаджиры в ожидании воскресения, страшного суда и вечного блаженства в раю…

Лишь поздно вечером, удостоверившись, что курайшиты действительно покинули окрестности Медины, вернулся Мухаммед со своим отрядом в город. Вернулся, проиграв сражение, потеряв семьдесят мусульман убитыми.

На этот раз Аллах не пришел на помощь мусульманам, не послал Джибрила с сонмом ангелов сражаться на их стороне. Обещанная совсем недавно в Коране победа над многократно превосходящими силами язычников в войне за веру не состоялась. Тем самым священный характер войны становился сомнительным, поражение можно было истолковать и как прямой результат отступничества Мухаммеда и его сторонников от пути, указанного Аллахом.

Престиж пророка был поколеблен.

Ибн Убайя и другие «мусульмане-лицемеры», оставшиеся в Медине, не скрывали своей радости, они открыто осуждали Мухаммеда и высмеивали его хвастливые обещания побед.

Но уже на следующее утро, в воскресенье 24 марта, глашатаи пророка разнесли по городу его приказ — всем участникам битвы при Оходе немедленно подниматься в поход против курайшитов. Это была демонстрация силы и непобедимости мусульман, их несгибаемой воли продолжать борьбу. Пешие мусульмане не могли догнать курайшитов, двигавшихся верхом на верблюдах и лошадях. Всем тем, кто во время битвы оставался в Медине с Ибн Убайей, пророк запретил участвовать в символическом преследовании курайшитов. Девятьсот человек (по другим сведениям — двести пятьдесят) двинулись вместе с Мухаммедом на юг, в сторону Мекки, вслед за отступившими курайшитами. Отошли они, однако, всего километров на двадцать и разбили лагерь у колодца Хамра аль-Ас, ад.

Курайшиты к этому времени были уже далеко, о чем Мухаммед прекрасно знал — кочевники регулярно оповещали его обо всех передвижениях Абу Суфиана. Если бы курайшиты повернули обратно, мусульмане легко могли укрыться под защитой Медины. Абу Суфиан не принял вызова, брошенного Мухаммедом, трехтысячное ополчение курайшитов спокойно возвратилось в Мекку.

У колодца Хамра аль-Асад Мухаммед простоял три дня, а затем вернулся в Медину. «Погоня» за курайшитами была официально провозглашена походом, и, стало быть, ее участники приобрели религиозную заслугу, совершили подвиг во имя веры. Устраненные от участия в этой безопасной и неутомительной экспедиции «лицемеры» были тем самым наказаны, им не позволили приобрести почет и славу. Абу Суфиан «бежал» от Мухаммеда, пророк и его соратники возвратились победителями, не так, как после сражения при Оходе.

Таким образом, за четыре дня после неудачного сражения с курайшитами Мухаммед в какой-то мере восстановил пошатнувшийся боевой дух мусульман, изолированных от пагубного воздействия враждебной пророку пропаганды «лицемеров». За это время печальные события у подножия горы Оход были Мухаммедом переосмыслены, а более шестидесяти коранических стихов, ниспосланных пророку в откровениях, сняли с него ответственность за проигранную битву.

⇐ Предыдущая19202122232425262728Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: