V. Символические картины: монархия, нация и гражданское общество

При принесении присяги на верность и в других династических празднествах посредством коммуникации передавалось социальное и политическое представления о строе. В празднованиях общество давало символическое толкование самого себя. Вплоть до XVIII в. преобладало отражение сословно структурированного общества. Это было характерно и для празднества принесения присяги Фридриху Вильгельму III в Пруссии.

Правда, многодневная поездка монарха для принятия присяги на верность свидетельствует, что широта охвата участников увеличивалась по мере того, как празднества лишались своего правового значения. Поездка заменила принятую ранее форму принесения присяги. Тем самым не только исчезло принесение клятвы, но и строгое регулирование церемониала изменилось в пользу городов, через которые проезжал монарх. Принесение присяги Фридриху Вильгельму IV и коронация Вильгельма I подтверждают эту тенденцию. В либеральных кругах как в 1840 г., так и в 1861 г. преобладало представление о "бесклассовом гражданском обществе", направленное против сословной традиции. Этому противостоял "монархический проект" Фридриха Вильгельма IV, который можно интерпретировать как консервативно модернизированный ответ на вызов конституционализма.

В празднествах принесения присяги артикулировались новые политические концепции, наиболее популярной из которых была нация. На нее все больше должна была ссылаться монархическая власть. Нация – исторически в высшей степени переменный конструкт, по словам Б. Андерсона, «воображаемое сообщество», позволяющее деление на своих и чужих[17]. В празднествах принесения присяги политическая неоднозначность концепции нации также проявляется очень отчетливо. Указание на нацию, с одной стороны, могло обосновать претензии граждан на участие в политической жизни, с другой стороны, монархи и консерваторы также все больше ссылались на нацию как высшую политическую инстанцию.

Выступления в защиту нации до марта 1848 г. не имели антидинастической направленности. По случаю принесения присяги на верность Фридриху Вильгельму IV магистратами и гражданскими союзами прусских городов были организованы самостоятельные празднества. Создание национального государства, которое на граждански окрашенных празднествах формулировалось как совместная цель, при этом связывалось с признанием лояльности Фридриху Вильгельму IV. Особенно в Рейнской области совпадение празднования принесения присяги с кризисом спровоцировало сильный мобилизующий сдвиг в гражданских кругах, который определил сам характер этого празднования. Например, на торжествах в Кельне нашла свое выражение своеобразная смесь гражданского самоуправления, династического единения с Фридрихом Вильгельмом IV, выступлений в защиту нации и региональной идентичности. Газета «Кельнер цайтунг» начала сообщение о прошедшем накануне празднестве с воспоминаний о 1815 годе, когда Рейнская область была присоединена к Пруссии. Правда, "скипетру Прусского государства» подчинились «без желания, выбора и участия ", но после того, как "армии франков покинули страну", всем было ясно: "Мы хотим снова принадлежать общему немецкому отечеству"[18]. Для автора статьи Фридрих Вильгельм, "король нашего выбора". Эта оценка, которая была предпослана собственно сообщению о торжествах, достаточно хорошо резюмирует политическое значение Кельнских торжеств. Гражданское самопонимание и лояльность по отношению к монарху шли рука об руку, и обращение к нации ни в коем случае не ставило под сомнение законность монархического господства.

В либеральном восприятии коронационные торжества 1861 г. в Кенигсберге – это прямо-таки национальное событие.

Уже упомянутый Г. Фрайтаг охарактеризовал празднество коронации как слишком низкопоклонническое, "это было бы настоящее празднество, имеющее реальное значение, если бы король Вильгельм надел на себя не прусскую корону, которую он уже имел, а германскую императорскую корону, от которой отказался его предшественник в 1849 году" [19]. Фрайтаг видел в коронации национальную перспективу. «Фоссише цайтунг» также считала, что коронация позволяет "прусскому народу увидеть предвестие для будущего блестящего развития Пруссии, более тесно объединенной с Германией" [20]. Здесь перед Пруссией ставилась историческая задача реализовать национальное единство. Итак, в либеральной прессе торжества коронации толковались как символическое выражение единства правителя и народа, причем единство внутри прусского государства понималось как ядро национального государства. Приведенные здесь примеры отражают символику отношений между монархией, нацией и гражданским обществом.

IV. Принесение присяги на верность и преимущества" новой политической истории "

В чем преимущества коммуникативно-исторического взгляда на политическую историю? На примере моей темы можно высказать несколько кратких соображений.

Во-первых, приходится отказаться от простого представления об утрате значения принесения присяги на верность в XIX в. Одновременно надо отгородиться от точки зрения, будто присяга в XIX в. была лишена функций, поскольку рациональное господство больше не нуждается в ритуалах. Однако ритуалы и символы ни в коем случае не являются реликтом периодов до нового времени. Скорее они вносят существенный вклад в реконструкцию политической действительности.

Если понимать ритуалы принесения присяги на верность как коммуникативное пространство политики, то легче определить также перспективу международного сравнения. Специфические особенности принесения присяги на верность, которые имеют свои корни главным образом в конститутивно-правовой функции акта взаимных обязательств до нового времени, теряют свое значение.

Тем самым легче может быть установлено сходство и различие по сравнению с исследованными Рихардом Вортманом инсценировками русского царя или ритуалами британской монархии, которые описала Линда Колли[21].

Наконец, следует подчеркнуть, что взгляд на символику политических действий направлен против переоценки рациональных путей принятия решений в высокой политике. Эта парадигма, выдвинутая традиционной политической историей, не в последнюю очередь противоречит опыту, который мы постоянно имеем в повседневности: вопрос «как» также немаловажен в политике. Исследование ритуалов, которые сегодня кажутся нам чуждыми, как, например, принесение присяги на верность, дает возможность точнее рассмотреть этот вопрос «как» в политике.

Перевод И.Н.Мирославской

Список литературы

1. Frevert U. Neue Politikgeschichte // Eibach J., Lottes G. (Hg.) Kompass der Geschichtswissenschaft. Gottingen, 2002. 152-164.

2. Holenstein A. Die Huldigung der Untertanen. Rechtskultur und Herrschaftsordnung (800-1800). Stuttgart, New York, 1991.

3. Kertzer D. Ritual, Politics, and Power. New Haven, London, 1988. 75.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.yspu.yar.ru