Как возвещать Божью мудрость

Дух фракционности, царивший в Коринфе, был результатом увлечения философией, человеческой мудростью. Коринфяне были раздроблены в своих верованиях и в своих привязанностях, потому что это были человеческие верования и привязанности к людям. Павел напоминает им, что, когда он впервые пришел в Коринф, он возвещал им Евангелие не впечатляющими словами человеческой мудрости.

"И когда я приходил к вам, братия, приходил возвещать мам свидетельство Божие не в превосходстве слова или мудрости. Ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого" (2:1-2).

Как мы уже отметили, благою вестью о Божьей мудрости, праведности, освящении и искуплении нельзя овладеть при помощи человеческой мудрости. А в этих стихах Павел показывает, что и возвещать ее нельзя при помощи человеческой мудрости. Павел приходил в Коринф не как философ, а как свидетель. Он приходил возвещать... свидетельство Божие. Свидетельство (мартурион) - слово очевидца. Человек может засвидетельствовать только то, что он сам увидел или пережил. Свидетель на суде должен докладывать только то, что он знает объективно, фактически и лично. Размышлять, гадать или делать умозаключения -это не его дело. Павел был свидетелем Божьего откровения, и только, - он не свидетельствовал о своем собственном человеческом понимании, о своем разуме или склонностях. Для него Божье откровение было всем; человеческая мудрость - ничем.

Нам следует приходить в церковь не для того, чтобы послушать мнения пасторов о политике, психологии, экономике или о религии. Нам следует приходить для того, чтобы услышать слово от Господа - через пастора. Слово Божие назидает и объединяет, в то время как человеческие мнения вносят путаницу и разделяют.

Павел заверял коринфян, что приходил к ним не для того, чтобы обрушить на их головы человеческое многословие и привлечь их человеческими мнениями. Он подарил им свидетельство от Бога - и ничто другое. Через несколько лет он заверял их снова: "отвергнувши скрытные постыдные дела, не прибегая к хитрости и не искажая слова Божия, а открывая истину, представляем себя совести всякого человека пред Богом" (2 Кор. 4:2). Важнейшая задача служения - и его единственная задача - показать людям истину Божию.

Обращаясь к Тимофею, Павел предупреждал его: "Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, чрез лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей" (1 Тим. 4:1-2). Тимофей должен был обратить особое внимание на чтение Писания перед всем собранием, на наставление и учение (ст. 13). Это было его дело. И это - дело каждого проповедника. Подходить к этой работе по-другому - значит продавать свои убеждения.

В своем втором письме к этому молодому служителю Павел поручал ему единственно "пред Богом и Господом нашим Иисусом Христом", - "проповедуй слово" (2 Тим. 4:1-2). Для меня просто невообразимо, как человек, называющий себя служителем Бога, может делать что бы то ни было, кроме проповедования Слова Божьего "во время и не во время" (ст. 2). Однако, многие церковные общины не хотят, чтобы их пасторы проповедовали им только Слово. Они "здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху" (ст. 3). Как заметил один наблюдатель, в периоды неустоявшейся веры, скептицизма и различных диковинных умозаключений о религиозных вопросах учителя всех сортов кишмя кишат, как мухи в Египте. Спрос порождает предложение. Слушатели сами приглашают и сами формируют своих собственных проповедников. Если люди захотят поклониться тельцу, услужливого творца тельцов им долго искать не придется. Некоторые люди, не исключая и некоторых духовно незрелых христиан, ходят от церкви к церкви в поисках "хорошего" проповедника. К несчастью, их представления о том, какой проповедник "правильно" проповедует, основывается не на здравом представлении Библии, а на том, содержат ли проповеди интересные наблюдения и предположения, проистекающие из личной философии самого проповедника. Такие люди ищут не слова от Бога, чтобы поверить ему, но слова от человека, чтобы поразмышлять о нем.

Когда Павел проповедовал коринфянам, так же, как и когда он проповедовал в других местах, он "рассудил быть... незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого". Он не был заинтересован в том, чтобы обсуждать человеческие представления или предположения, свои собственные или чьи бы то ни было. Он не хотел проповедовать ничего другого, кроме Иисуса Христа: распятого, воскресшего и искупающего Иисуса Христа. Он проповедовал Иисуса не просто как совершенного учителя или как совершенный образец совершенного человека, - хотя Он был и тем, и другим. Основанием всей его проповеднической деятельности был Иисус как божественный Спаситель.

Это не значит, что он не проповедует ничего или не учит ничему, кроме Евангельской Благой Вести или что он излагает только те части Писания, которые относятся непосредственно к искупительной работе Христа, - он никогда этого не говорил. Как становится ясным из его посланий, он учил всей полноте Божьего слова, возвещал "всю волю Божию" (Деян. 20:27). Он оставался в Коринфе полтора года, "поучая их слову Божию" (Деян. 18:11). Но именно крест Иисуса Христа - то, что было для неверующих соблазном или глупостью (1 Кор. 1:23), и до тех пор, пока человек не примет Божьего откровения о кресте, он не получит никакого духовного откровения. Проповеди о кресте были настолько преобладающими в ранней церкви, что многие иудеи и язычники обвинили христиан в поклонении мертвецу. Павел пошел бы на что угодно, чтобы помочь человеку понять Евангелие, но он не сказал бы ни одного слова, и (меняющего Евангелие или противоречащего ему.

"И был я у вас в немощи и в страхе и великом трепете. И слово мое и проповедь моя не е убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, Чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией" (2:3-5).

Немощь, страх и трепет, - все эти понятия кажутся несовместимыми с тем, как мы представляем себе Павла; они несовместимы и с ним, если речь идет об обычном смысле этих слов. Немощь, в которой Павел пришел в Коринф, была немощью Евангелия, которая на самом деле есть сила Божия (1 Кор. 1:25,27). И я не думаю, что, говоря о страхе и трепете, он мог бы иметь в виду душевную робость или физическую дрожь. Он проповедовал смело, жил смело и советовал другим верующим быть бесстрашными в делах Господа (Деян. 13:46; 19:8; Еф. 3:12; 6:19). Выражение "страх и трепет он употребил и в некоторых других отрывках, в каждом из которых речь идет о глубокой озабоченности важными, настоятельными вопросами (2 Кор. 7:15; Еф. 6:5; Фил. 2:12). Павел пришел в Коринф после того, как он был избит в Филиппах, убежал из Фессалоник и Вереи и был осмеян в (Деян. 16:22-24; 17:10, 13-14, 32). Ему пришлось узнать, что быть "коринфианизированным" - это значит быть морально испорченным до последней степени. В этом городе как в капле воды отражалось язычество и моральная дегенерация. Хотя с человеческой стороны у Павла были все основания упасть духом и, несомненно, сатана искушал его пойти на компромисс, своего благовествования он не изменил. Он боялся и трепетал только в том смысле, что глубоко тревожился и заботился о том, чтобы Евангелие укоренилось в этом самом малообещающем городе. Он боялся не за свою жизнь или безопасность, или за то, что Евангелие могло бы потерять свою силу. Он боялся только за то что Евангелие отвергнут, и ужасных последствий этого. Наверняка он боялся и того, что его собственные неполноценность и греховность могли бы ослабить его служение (ср. Кор. 9:16, 27).

Поэтому он со всей решительностью установил, что его "слово... и проповедь не в убедительных словах человеческой мудрости". Слова человеческой мудрости, какими бы впечатляющими и убедительными они ни были, лишили бы Евангелие его силы. В его проповедях не было места расчетливым театральным трюкам и методам манипуляции реакцией слушателей. Многие слушатели отзывались на эмоциональный призыв, не получая при этом верных знаний и убеждений о Боге. Таких проповедей Павел не делал. Если б он пошел на такое, он, конечно, нашел бы более широкий и более восприимчивый круг слушателей, но его слушатели остались бы при своих грехах и без Спасителя. Говорили, что великий проповедник Джонатан Эдварде так читал свои проповеди, что его нельзя было упрекнуть в использовании человеческих приемов убеждения. Он хотел, чтобы его слушатели отозвались на одну только благую весть.

У Павла от природы были большие способности, но он на них не полагался. Человеческие слова и человеческая мудрость, даже если это слова и мудрость апостола, не могут спасти человека. Он хотел, чтобы его слушатели отождествляли себя не с его собственной мудростью, которая могла бы дать им только еще одну философскую систему, а с Божьей мудростью в Иисусе Христе, которая могла дать им вечную жизнь.

Я помню, как один пастор сказал мне однажды после утренней службы: "Видите этого мужчину, вон там? Это -один из моих обращенных". И он объяснил: "Он - обращенный не Господа, а мой". Этот человек стал учеником пастора, а не учеником Христа.

Джон Скотт писал: "Кажется очевидным, что Богу оказывает честь только такой способ чтения проповеди, выражающей Его мудрость и могущество, когда проповедник в душе согласен быть и слабым, и глупым".

Неверующим коринфянам, как и всем другим неверующим, нужно было проявление Духа и силы; это и принес им Павел. И это - все, что он проповедовал и делал среди них. Только Божий Дух и Божья сила могли избавить их от греха и привести к Нему. Павел не хотел, чтобы коринфяне имели новую философию: он хотел, чтобы они получили новую жизнь.

Чарльз Сперджен говорил:

"Та сила, которая заложена в Евангелии, не в красноречии проповедников - иначе обращающими души к Богу были бы люди; она - не в образованности проповедников, иначе ее источником была бы человеческая мудрость. Мы можем проповедовать и проповедовать, пока у нас не отвалятся языки, пока мы не умрем от легочной недостаточности, - и все же ни одна душа не обратится к Богу, пока со словом Бога не будет Святого Духа, дающего ему силу обращать души".

Если бы коринфяне пришли к вере благодаря мудрости человеческой - даже благодаря мудрости Павла - это могло бы изменить их умственно, но это не изменило бы их духовно. Они продолжали бы оставаться духовно мертвыми, и Павел не мог бы обращаться к ним как к святым и братьям (1:2, 10). Он пришел к ним не со своей собственной вестью, он пришел просто как "канал", передающий им весть от Бога. Только весть от Бога приносит с собой и силу от Бога.

Церковь не должна иметь разделений, основанных на различии философских точек зрения, точно так же, как она не должна иметь разделений, основанных на преданности различным людям. Нам следует объединиться вокруг Божьей мудрости, а не вокруг человеческой. Мы едины в Иисусе Христе и должны быть едиными в Его Слове и силе, как и в общении с теми, кто Его.