 |
23. Охотники и жертвы
|
|
|
|
В первый день не произошло ничего особенно примечательного. Во второй тоже. На третий ей показалось, что один из приступов — слава Мерлину, Гермиона была в ванной одна — продлился значительно дольше, чем все предыдущие. По застывшей воде засечь срок было не сложно. Но это не так уж взволновало её: динамика с увеличением средней продолжительности безвременья уже с начала осени прослеживалась очевидная.
К концу недели она поняла, что что-то все же идет не по плану. Частые и нестабильные эпизоды выводили её из себя, бесспорно. Однако, когда за день вдруг опять случилось всего три приступа, это не добавило ей счастья. Их стало меньше и они стали длиннее. Гораздо. Она сказала бы, что в отдельных случаях дело идет к десяти, а то и к пятнадцати минутам.
— Да вы что, издеваетесь надо мной? — кто «вы» и почему её удивляло происходящее, о котором она была вполне себе предупреждена, осталось не ясным.
Но все равно возникало ощущение, что, как только Гермиона узнала наконец кусочек правды, время как будто решило, что теперь-то можно не сдерживаться и мучить её по полной. Она скрывала провалы в Хогвартсе, избегала внимания в Норе, дурила обоих мальчиков, пребывая практически круглосуточно на виду на Гриммо, а тут, вдруг, оставшись наедине с Поттером почувствовала реальные сложности в том, чтобы маскировать эпизоды. Кажется, она накликала ту самую катастрофу.
— Гермиона, — аккуратно начал Гарри. Они помирились, конечно, но оба были дерганными, и это не могло не сказываться на их отношениях, — с тобой все в порядке?
— Нет, — вспыхнула она и захлопнула книгу по истории.
Артефакты Основателей существовали и весьма занимательные, но они были либо давным-давно утрачены, либо наоборот никуда не исчезали и оставались на виду, как тот же меч Гриффиндора. То есть Воландеморт мог и потерянное отыскать, и известное осквернить, но не могли же они тыкаться вслепую, рассчитывая, что рано или поздно угадают, что ему приглянулось.
|
|
|
— Я тоже не больно понимаю, что делать…
Видимо, Гарри захотел поделиться своей болью, и, возможно, даже в каком-то роде поддержать её. Но Гермиона практически его не слушала. Она представляла, как безвременье объединяется в кластеры, и они становятся все крупнее и крупнее. Вот все вокруг застывает на полчаса, вот на час, вот она бодрствует в эпизоде столько же, сколько и спит. А в один непрекрасный момент начинает проводить во временной яме больший срок, чем в «реальности». Как будто тонет, успевая на краткий миг вынырнуть из-под воды, чтобы глотнуть воздуха, лишь продлевая свою агонию.
Гермиона помотала головой. Гарри осекся и уставился на неё. Видимо, посчитал, что она выразила несогласие с одной из его реплик. Лучше бы Поттер болтал сейчас с Роном. К Уизли Гермиона уже не могла ничего толком чувствовать: после обжигающих прикосновений Снейпа, её недооформившаяся любовь к другу детства казалась такой инфантильной и даже какой-то бессодержательной. Но все же Рона ей не хватало, хотя бы как громоотвода для Гарри — дружить между собой мальчикам явно было проще, чем с ней, занудной заучкой.
— Прости, я просто… Думаю обо всяком, нехорошем.
— Да, — он вздохнул. — Только о плохом думать и остается. Ни черта у меня не выходит.
Она отодвинула свои тревоги в сторону и, подойдя к Гарри, порывисто обняла его. Время временем, а ему все ещё приходилось тащить на своих плечах непосильную ношу этой дурацкой избранности.
— Давай все же сходим к Ксенофилиусу, — прошептала она ему в плечо. — Пока мы его найдем, пока осмотримся… Если заметим что-нибудь подозрительное, то просто уйдем.
|
|
|
— Где он вообще живет? — сдался Гарри.
— Миссис Уизли говорила, что дом Лавгудов неподалеку от Норы, в холмах.
— И как мы будем его искать? Издали-то он наверняка скрыт чарами, чтобы не привлекать внимания магглов.
— Прогуляемся, — с энтузиазмом отозвалась она.
Гулять под открытым небом по узким тропинкам в промозглую октябрьскую погоду оказалось весьма сомнительным удовольствием. Да и оценка расстояния у них с Молли явно серьезно различалась. Они натыкались на парочку отдельно стоящих домов, но то были явно обычные маггловские жилища. И вот тут им пришлось поблагодарить Мерлина за эксцентричность Лавгудов — их дом все же удалось заприметить издали. Правда, тащиться на холм, где он располагался, оказалось не самым приятным опытом вдвойне.
— Мы определенно на месте, — заключил Гарри, немного отдышавшись.
Он рассматривал растение с висящими на ветках теми самыми редисками, что так часто носила Луна в ушах. Мантию-невидимку Поттер уже снял, но внутрь они пока не спешили, стараясь определить, не ждет ли их и тут засада. Если в Годриковой впадине это, в целом, было ещё логично, то поджидать их у чудаковатого мага выглядело бы откровенно странно со стороны Воландеморта.
Внутри вроде бы никого не было. И, действительно, как минимум Луна находилась сейчас в школе. Но стоило только Гермионе постучать в дверной молоток, не прошло и десяти секунд, как дверь открылась.
— Я же сказал вам… О, — Ксенофилиус замер и уставился на Гарри. Один его глаз сдвинулся практически к переносице, словно волшебное око Грюма, а второй смотрел точно на знаменитый шрам.
Лавгуд оказался сильно взволнован их визитом, точнее, визитом Гарри, конечно. Он, не переставая, вещал о страшных заговорах в министерстве (и в кои-то веки это была чистая правда), совал им в руки свой журнал, раскрывающий глаза на происходящее в магмире, и поминал Луну через предложение. Пока Гарри скромно поддакивал ему, пытаясь сделать вид, что пьет предложенный, эм, чай или что-то вроде того, Гермиона пролистала «Придиру». Оказалось, что на сегодняшний момент она действительно содержала больше правдивой и полезной информации, чем насквозь политически ангажированный «Пророк». Как удивительны повороты судьбы! Впрочем, положительный опыт общения с Лавгудами у них и так уже имелся — вспомнить хотя бы то интервью, которое она заставила Скитер взять у Поттера. Напечатал его как раз Ксенофилиус.
|
|
|
— Мистер Лавгуд, я бы хотел кое-что у вас спросить, — все же вклинился Гарри в поток сознания хозяина дома. — Вы узнаете этот символ?
Он протянул Ксенофилиусу кусок пергамента с тщательно скопированным знаком из сборника сказок.
— Конечно! Это символ Даров смерти.
С каждой фразой Лавгуда Гермиона мрачнела все больше и больше, но Гарри, казалось, спрашивал его с интересом, так что она старалась погасить свое раздражение, как могла. Грубая, буквальная интерпретация сказки, выворачивающая её смысл и мораль наизнанку, казалась ей настолько глупой, что даже морщерогий кизляк на этом фоне смотрелся почти адекватно. Мерлин, да люди, что магглы, что маги, всегда хотят верить во всесильные артефакты, дарующие непобедимость или даже бессмертие. Но, не считая Философского камня, что-то никто ничего подобного не находил. Даже крестражи едва ли можно было считать залогом бессмертия, что бы там Воландеморт не думал, настолько сильно они извращали природу человека.
Все это было аналогично историям, которые окутывали артефакты Основателей, и которые ей уже порядком надоело разбирать на составляющие, чтобы вычленить в них хоть какое-то рациональное звено, которое не факт, что там вообще было. По большей части все это воспринималось, как… как сказочки. Гарри взял у Лавгуда экземпляр сборника Бидля, написанный по-английски, а не рунами, и принялся с интересом листать. Гермиона фыркнула и сложила руки на груди. Время замерло.
Она закатила глаза, встала и прошлась по комнате, просто чтобы размять ноги. Поглазела на странный печатный станок, на женский бюст с идиотским украшением на голове (Лавгуд утверждал, что это его интерпретация диадемы Когтевран), на стопки разнообразных книг. Впрочем, сильно наглеть Гермиона не стала и вскоре вернулась на диванчик. Но проторчала в безвременье ещё кучу времени, пока Ксенофилиус опять не открыл рот. Она пришла сюда за зацепкой, хотя бы какой-то надеждой, а получила очередную порцию то ли лжи, то ли расплывчатой полуправды. И как это все должно было помочь им найти крестражи и уничтожить Воландеморта?
|
|
|
— Это полный бред, Гарри, — прошептала Гермиона, когда они засобирались на выход.
— Но моя мантия действительно сохраняет свойства уже на протяжении нескольких десятков лет, — горячо ответил ей Гарри. — Все сходится.
По крайней мере, хоть кто-то извлек из их визита к Лавгудам пользу. Наверное.
— Гарри, нам нужно искать крестражи, а не фантазировать о каких-то…
— Но Воландеморт ищет её! Бузинную палочку!
— Гарри!
Видно, он не сообразил сразу, но, заметив её искаженное тревогой и неуклонно бледнеющее лицо, понял, что сделал. Гермиона бросилась к Лавгуду, который только спускался со второго этажа с какими-то бумагами в руках, видно, хотел отдать им свежий выпуск «Придиры».
— Обливиэйт! — выпалила она, наводя на него древко.
Ксенофилиус застыл, некрасиво приоткрыв рот. За окнами промелькнули тени. Гарри уже набрасывал на себя мантию-невидимку, правильно, как она надеялась, оценив её задумку. Они проскочили мимо Лавгуда, так и пребывающего в трансе, на второй этаж. Снаружи послышалась возня и мужские голоса.
— А ну на выход! — раздалось прямо под окном, которое Гермиона пыталась открыть. Пожиратели обходили здание.
— Окружили? — одними губами спросил Гарри, высунувшись из-под мантии.
Она кивнула и наложила на себя дезиллюминационные, чтобы по крайней мере снаружи её не заметили.
— Тут отряд егерей, — продолжил раздраженный голос, уже другой. — У вас нет шансов.
Дверь едва не слетела с петель от удара, но, видно, сразу не поддалась. Смотрите, какие нетерпеливые. Послышался звон разбиваемого стекла. Скорее всего от звука Лавгуд пришел в себя и поспешил навстречу нападающим. Гермиона завозилась с рамой активнее, стараясь не шуметь — дерево слегка рассохлось.
— Чем могу помочь?.. — очевидно, от воздействия Обливиэйта Лавгуд ещё не отошел полностью и не мог адекватно оценить обстановку.
Судя по шуму и звукам возни, Ксенофилиуса схватили и кинули на пол. Пожиратели или, как они там назвались, егеря вошли в дом.
— Тебе, отродье, никто не говорил, что надо сначала думать, а потом говорить? — тон был практически расслабленный.
— Кто ещё здесь? — второй человек явно злился больше.
Была надежда, что все они собрались на первом этаже и у единственного выхода.
— Я один, — невнятно промямлил Лавгуд.
Раздался звук удара. Какой-то чавкающе-мягкий, очень неприятный.
|
|
|
— Да обыщите дом и все, что вы возитесь, — прикрикнул третий, гораздо более властный. Главный, очевидно.
— Как будто духами пахнет, — в голосе того, расслабленного, прорезалась почти мечтательная интонация.
Рама поддалась, Гермиона выглянула наружу, пытаясь оценить обстановку, но думать было некогда — на лестнице уже раздавались тяжелые шаги. Она сиганула вниз, едва наложив амортизирующие чары. Гарри приземлился сразу за ней, толкнув и неловко хватаясь за плечи.
Можно было бы закрыть раму Коллопортусом, но это наверняка наделало бы шуму. Впрочем, приземлились они тоже не беззвучно. Из окна буквально через пару мгновений высунулся мужчина, но рассмотреть его Гермиона не успела, Гарри уже тащил её прочь, вниз, к ручью. К сожалению, егеря не соврали. Хоть часть из них и зашла в дом, ещё несколько дежурили на улице. Человек сверху что-то крикнул, очевидно, он заметил либо её под несовершенной маскировкой, либо вмятины, что они оставили после приземления — наложить скрывающие чары она не успела.
Гермиона остановилась, выровняла дыхание и оглянулась. Заклинания преследователей уже летели не то чтобы им в спины, но определенно в их сторону. Придется прикрыть Гарри щитом, сдвинуть его с линии огня в безвременье ей было затруднительно — он все же был и выше, и тяжелее её. Ещё надо наложить парочку Обливиэйтов и все же убрать следы с земли, чтобы окончательно отвести подозрения от Лавгуда. А пока егеря находятся в замешательстве, они успеют отойти на безопасное расстояние и трансгрессировать.
Она уже подняла палочку, чтобы подправить память тому мужчине на втором этаже, но резко засомневалась. Эти люди не были Пожирателями. Очевидно, они были охотниками, реагирующими на Табу. Одним словом, шестерки, обслуживающий персонал, делающий грязную работу (наверняка за вознаграждение, недаром же куча денег была обещана за голову Гарри). Их никто не хватится. Нет, возможно, кого-то и заинтересует их судьба, но вряд ли лично Воландеморта обеспокоит, куда это они запропастились, ведь так?
А вот Лавгуду будет совсем несладко, если они притащат его в министерство. Или вообще убьют, поняв, что деньги им не светят. В конце концов, кто-то из них мог догадаться наложить Гоменум ревелио. С доказательством чужого присутствия Ксенофилиуса будут допрашивать, снимать ментальный блок, что, вполне вероятно, нанесет ему ужасные травмы, как физические, так и психологические.
У неё полно времени. Целая куча безвременья. Экспеллиармус, Ступефай, Инкарцеро. Повторить. Экспеллиармус, Ступефай, Инкарцеро. Повторить. Гермиона методично обошла дом и зашла внутрь. Можно было бы уже швыряться Сектумсемпрой, но это же сколько будет крови!
Многострадальному Лавгуду, которого они так некрасиво подставили, тоже пришлось потерять сознание. Хотя Ксенофилиус и так вряд ли был в порядке — он лежал на полу, запрокинув голову, лицо его походило на окровавленную маску. Гермиона вернулась к Гарри и вздохнула. Поттер дернулся, пущенные в них заклинания разбились о щиты, а вот очередной её Ступефай легко достиг цели, заставив его пропахать пару метров земли, едва покрытой пожухлой травой, своим телом. Мантия-невидимка частично задралась, Гермиона подошла ближе и стянула её ещё больше, чтобы не потерять Гарри из виду.
— Мерлин, чем я занимаюсь, — прошептала она сама себе.
Но на месте объяснять наверняка крайне удивившемуся Поттеру, что тут, собственно, происходит, ей было не с руки. Сначала надо собрать расшвырянные Экспеллиармусом палочки, избавиться от гостей, привести дом и самого Лавгуда в относительный порядок… В общем, куча дел. А вдруг придет подмога? Гермиона на всякий случай не стала снимать с себя дезиллюминационные.
* * *
— Гермиона! — Гарри резко сел на кровати и начал в панике оглядываться.
Со Ступефаем она немного перестаралась — он пролежал в отключке до самого их возвращения на Гриммо. Но так было даже лучше.
— Все в порядке, мы ушли.
— Но егеря!..
— Того, кто нас заметил, я приложила Обливиэйтом. Остальные просто палили наугад по приказу. Одно из заклинаний тебя задело. Я трансгрессировала, как только ты упал — видимо, мы вышли из зоны барьера.
Её голос немного дрожал, но это вполне можно было списать на нервы. Вралось практически вдохновенно. Она не рассказывала свою тайну Гарри уже больше года, наверное, развилась привычка.
— Лавгуд пострадает из-за меня! Надо было сражаться!
Несмотря на все её старания и выглядящие как новые дверь и окно, «починить» Ксенофилиуса так же легко не вышло. Пришлось влезть ему в голову ещё раз и оставить валяться у подножия лестницы, надеясь, что такая ложь придется его подсознанию по вкусу.
— Брось, мы бы не отбились, — и, без учета её способности, так и было бы. — А если бы его схватили вместе с нами, то потащили бы на ковер к Тому-кого-нельзя-называть. Уж лучше так.
С учетом, что Гермиона знала, что с Ксенофилиусом, в целом, все в порядке, прозвучало убедительно, но немного бессердечно.
— Мы должны были взять его с собой…
— Не успели бы, — отрезала она. — И, если бы он пропал, они бы просто забрали Луну из школы, заставив его прийти за ней, вот и все.
Гарри скривился. Она предложила ему туда сходить, но он сам нарушил Табу и навлек на них беду. В нем наверняка сейчас боролись гнев и на неё, и на себя.
— С учетом того, что он печатает, странно, что за ним не пришли раньше, — сумрачно подытожила Гермиона. — Если повезет, то отделается просто сломанным носом.
— Ага, а эти уроды просто уйдут несолоно хлебавши, — зло отозвался Гарри.
— Егеря — охотники за головами. За голову Лавгуда нет награды, он им не нужен.
Так как обед они пропустили, ужин Кикимер приготовил пораньше. Они ели в тишине. Впрочем, Гарри все же перестал хмуриться и был, видимо, просто глубоко погружен в свои мысли. Вся это история с Дарами смерти ей не нравилась, но Гермиона благоразумно не стала вырывать Поттера из размышлений о них. Уж пусть лучше Бузинная палочка, чем судьба Лавгуда и те одиннадцать чужих палочек, что лежали сейчас у неё в сумке.
Найджелус помалкивал, Снейп опять её динамил. Они с Гарри не могли нормально разговаривать ещё несколько дней. А потом один из магов, спешащих на работу в Министерство, выбросил свежий выпуск «Придиры» в мусорку (что, учитывая содержимое журнала, было вполне разумно для госслужащего в такой период). И как рукой сняло — они опять вернулись к привычному уровню общения.
— Признай, Гермиона, мантия давно должна была уже потускнеть. Её ещё мой отец использовал!
— Да, она необычная, но Воскрешающий камень в снитче? Это перебор даже для Дамблдора. Он же мог отдать тебе его, буквально, когда угодно за целый год.
— Ему нужно было, чтобы я до всего дошел сам.
— Так, может, и о верности Снейпа мы должны были догадаться? — не удержалась Гермиона. — Все эти параллели с историей Регулуса…
Она и сама не знала, кого хочет убедить в первую очередь — Гарри или себя. Да, до сих пор.
— Регулус никого не убивал.
— Откуда тебе знать? Если у него вдруг открылись глаза, это не значит, что он был белым и пушистым.
— А в какой момент у Снейпа произошел переломный момент?
— Когда он пришел к Дамблдору, очевидно. А потом, что бы он не делал, он выполнял его приказы.
— И директорское кресло занял по его распоряжению?
— Дамблдор составил завещание, разложил для нас подсказки, стаскал тебя в пещеру с глубоко философским подтекстом, но не позаботился о том, кто примет должность после него? Ты думаешь, он рассчитывал на благоразумие министерства? Или на адекватность Того-кого-нельзя-называть? Что было бы сейчас со школой, встань во главе её какая-нибудь Беллатриса Лестрейндж?
Звучало веско. И эмоционально. Но ни к какому консенсусу они не пришли ни по одному из вопросов. Гермионе показалось даже, что Гарри опять мучается от видений, но скрывает это от неё. Но не ей рассуждать о честности. Со своими приступами она сама справлялась еле-еле.
Хуже ли становилось? Сложно сказать. После недавнего скачка показатели более-менее выровнялись, но все ещё очевидно стремились к увеличению продолжительности эпизодов. После очередного конфликтного (слегка) разговора с Гарри, Гермиона сразу ушла в свою комнату и первым же делом наложила Муффлиато, вытаскивая из сумки портрет. Отдушину и возможность обсудить все это она могла получить только одним путем.
— Мистер Блэк? Мне необходимо связаться с директором Снейпом.
Финеас появился удивительно быстро и был явно чем-то взбудоражен, если так вообще можно было сказать про нарисованного человека.
— Боюсь, эм, мисс Грейнджер, сегодня это невозможно.
— Что такое?
— Его срочно вызвали на, кхм, разговор.
— Темный лорд? — поняла она. — Когда?
— Вечером, — как-то расплывчато отозвался Найджелус, он смотрел мимо её лица.
— Что-то случилось? — Гермиона нахмурилась.
— Мисс Грейнджер, — наверняка, это Снейп настаивал, чтобы он обращался к ней с уважением, — директор строго-настрого запретил вам появляться в школьных стенах.
— Он не может мне что-то запретить, — фыркнула Гермиона, повторяя ту же фразу, что говорила Снейпу ранее.
— И что это значит, юная леди? — Финеас отфильтровал речь, но лицо кривил на её выпады, ну точно как чистокровный сноб на глупости грязнокровки. — Вы вот так просто берете и плюете на все труды, что…
— Мистер Блэк, я безмерно благодарна вам за помощь и уважаю решения директора Снейпа, — ей удалось сохранить сдержанный тон, — но мне нужно знать, что произошло.
— Директор Снейп только вышел за дверь, как этот глупый мальчишка, кто-то из выводка Уизли, устроил сцену в коридоре на восьмом этаже! Нарвался на Амикуса Кэрроу, между прочим, профессора и не постеснялся на него напасть! — взорвался Найджелус, будто только и ждал повода. — Это где это видано, чтобы студенты нападали на преподавателей?!
|
|
|
