Готовимся дать отпор врагу

В

оенный совет фронта ясно представлял на­мерения врага и потому обратил самое серьезное внимание на организацию обо­роны, и прежде всего противотанковой. Основные силы он сосредоточил в полосе 13-й армии и на флангах при­мыкающих к ней 48-й и 70-й армий.

Штаб артиллерии под руководством генерала Казако­ва решал задачи создания противотанковой обороны, кото­рая в сочетании с массированным огнем артиллерии с за­крытых позиций, с сильными инженерными заграждени­ями и во взаимодействии с пехотой и танками должна была стать непреодолимой.

При организации противотанковой обороны мы предпо­лагали, что, атакуя, противник будет иметь не менее 50 танков на один километр фронта. В своих расчетах, которые впоследствии подтвердились, мы исходили из того, что одно наше орудие, прежде чем погибнет само, способно уничтожить не менее двух танков. Следователь­но, орудий, предназначенных для противотанковой оборо­ны, нам требовалось не менее 25 на километр фронта в тактической полосе обороны. К концу июня фронт распо­лагал 3100 орудиями противотанковой обороны, из них в составе 48, 13 и 70-й армий имелось 1740.

Плотность противотанковой обороны во всей полосе 13-й армии мы создавали порядка 24 орудия на один кило­метр фронта, из них не менее 10 орудий — в первой пози­ции. При развертывании в первой позиции на 20-километ­ровом фронте главного направления 13-й армии двух истребительно-противотанковых бригад резерва фронта плотность противотанковой обороны в первой позиции повы­шалась до 17, а во всей глубине главной полосы оборо­ны — до 32 орудий на один километр фронта. Это позволя­ло отразить атаки лавины танков при плотности 80 еди­ниц на один километр фронта, уничтожив при этом до 80 процентов боевых машин.

Основу нашей противотанковой обороны составляли ротные противотанковые опорные пункты (ПТОП), объ­единенные в батальонные противотанковые узлы (БПТУ) и противотанковые районы (ПТОР). Это была очень стройная система, при которой на участке обороны каж­дой роты размещалось в среднем от 8 до 12 противотан­ковых орудий, а в батальоне соответственно от 24 до 36. Орудия в сочетании с инженерными заграждениями как бы цементировали оборону стрелковых подразделений, делая ее труднопреодолимой для немецких танков. Всего в полосе обороны 13-й армии было создано более 130 рот­ных противотанковых опорных пунктов. Их дополняли противотанковые районы, расположенные между позиция­ми стрелковых частей. Эти ПТОРы образовывали отдель­ные истребительно-противотанковые артиллерийские пол­ки (бригады), причем в каждом таком районе размеща­лось не менее 12—20 орудий.

Отчетливо представляя себе, какой силы удар враже­ских танков нам предстоит отразить, мы привлекали к борьбе с ними и артиллерию, находившуюся на закрытых позициях, до 152-миллиметровых гаубиц-пушек включи­тельно, и всю зенитную артиллерию. Огневые позиции вы­бирались на танкоопасных направлениях с таким расче­том, чтобы орудия могли вести борьбу с танками в слу­чае прорыва их в районе наших огневых позиций.

Таким образом, в соответствии с замыслом командую­щего войсками фронта штаб артиллерии под руководством командующего артиллерией творчески подходил к реше­нию задачи создания неодолимой противотанковой оборо­ны. Буквально вся артиллерия на главном направлении

фронта была нацелена на борьбу с танками. Эта борьба как бы распадалась на три этапа.

На первом этапе, когда танки противника выходят из исходных районов в 3—5 километрах от нашего перед­него края, их громит артиллерия с закрытых огневых по­зиций массированным подвижным заградительным огнем на нескольких рубежах до появления танков в зоне пря­мого выстрела * орудий системы противотанковой оборо­ны. На последнем рубеже, в 200—300 метрах от нашего переднего края, артиллерия с закрытых позиций ставит неподвижный заградительный огонь. Этот вид огня имеет целью отсечь пехоту противника от основной массы тан­ков, чтобы впоследствии разгромить ее огнем пехотных подразделений и в рукопашном бою.

На подвижный заградительный огонь нарезной артил­лерии накладывался огонь минометных батарей и диви­зионов реактивной артиллерии. Последним рубежом для гвардейских минометов был рубеж в 1000 метров от пе­реднего края наших войск — не ближе, в противном слу­чае он был опасен для своих.

На втором этапе, с выходом танков противника в зону прямого выстрела, вступали в бой орудия ПТО. На перед­нем крае и внутри первой позиции главной полосы обо­роны борьба достигала предельного напряжения. В сра­жении использовались все средства противотанковой обо­роны: орудия ПТО, противотанковые мины, бутылки с горючей смесью, связки гранат.

Наконец, на третьем этапе при угрозе возможного про­рыва танками противника первой позиции и для борьбы за главную полосу обороны приводились в действие ре­зервы истребительно-противотанковой артиллерии, кото­рые открывали огонь, развертываясь на заблаговременно подготовленных рубежах. Не исключалось, что этим ре­зервам придется вступать в бой с ходу и несколько рань­ше, чем противник полностью прорвет первую позицию.

Резервы истребительно-противотанковой артиллерии создавались в каждом стрелковом полку, дивизии, корпусе, армии и во фронте.

* Прямой выстрел — тот, при котором высота траекто­рии полета снаряда не превышает высоты цели. Для различных систем дальность прямого выстрела различна и зависит от ка­либра орудия и начальной скорости полета снарядов.

С выходом танков в позиционные районы артиллерии, стоящей на закрытых позициях, должны были вступать в бой все батареи нарезной артиллерии независимо от ка­либра.

Минометные батареи, как правило, располагались в не­доступных для танков районах. В случае же угрозы вы­хода к ним танков минометные батареи уходили на запас­ные огневые позиции, с которых вновь вступали в борьбу с танками и пехотой противника. Гвардейские миномет­ные части с выходом танков в их район давали по ним залп с дальности прямого выстрела и быстро уходили на запасные позиции.

Все эти вопросы детально продумывались в штабе ар­тиллерии, чтобы избежать ошибок в расчетах и промахов в расстановке артиллерийских средств.

Прежде чем определить характер, количество и место противотанковых районов, количество противотанковых резервов, где и какой подготовить огонь, нас не раз инфор­мировали в оперативном и разведывательном отделах шта­ба фронта о возможных действиях танков противника, а затем в своем штабе мы разбирали различные варианты. Только после этого оперативный и разведывательный от­делы штаба отрабатывали карты.

Решив все необходимые вопросы, штаб артиллерии фронта дал первые подробные указания армиям и артил­лерийским соединениям по организации противотанковой обороны со всеми расчетами плотности противотанковых средств, по организации противотанковых опорных пунк­тов, их объединению в противотанковые районы и т. д.

Для артиллеристов наступила пора очень напряжен­ная. Они рыли орудийные окопы, ровики, ниши для сна­рядов, строили жилые землянки. Для каждого орудия противотанковой обороны оборудовался «карман», в кото­рый оно закатывалось до боя с танками. Все «карманы», землянки, ниши для снарядов перекрывались двумя-тремя накатами из бревен и были покрыты толстым слоем земли. Это делалось для того, чтобы скрыть систему противотан­ковой обороны и уберечь личный состав от осколков сна­рядов и бомб.

В войсках сколачивались расчеты орудий и батарей, отрабатывались вопросы взаимодействия и управления артиллерийскими частями и соединениями. И все же это было еще не все. Нужно было морально подготовить лич-

8 Г. С. Надысев

ный состав к тяжелым испытаниям, вселить веру в нашу силу и победу, добиться, чтобы никто — будь то пехотинец или танкист, сапер или артиллерист — не поддался танко­боязни. Стоять насмерть! Таков был лозунг тех дней.

Чрезвычайно важную и многогранную работу по вос­питанию воинов вело политическое управление фронта под руководством генерала С. Ф. Галаджева. С одной стороны, надо было правдиво рассказать личному составу о силе немецких войск, о тяжелых танках, созданных гитлеров­ской Германией, с другой — развеять миф о неуязвимости фашистских танков, внушить людям, что «тигр» не стра­шен преданному Родине советскому воину, в руках кото­рого есть сильное оружие. Во всех батареях, дивизионах, полках проводились партийные, комсомольские и общие собрания, митинги, на них звучали клятвы верности во­инскому долгу, лучших из лучших принимали в партию и комсомол.

Массовому выезду офицеров в войска предшествовало открытое собрание партийной организации управления ко­мандующего артиллерией фронта. Это собрание нацелило коммунистов на решение главных вопросов при подготов­ке артиллерии фронта к предстоящей жестокой битве.

Командующий войсками Рокоссовский и член Военного совета фронта Телегин в дни подготовки к предстоящему сражению побывали во многих частях и соединениях. Их горячее партийное слово звучало на многолюдных собра­ниях, митингах, призывая воинов не дрогнуть в тяжелом бою. Усилия командующего, члена Военного совета, всех командиров, политических и партийных работников при­несли замечательные плоды.

В штабе артиллерии хорошо понимали, что опреде­лить систему противотанковой обороны, расставить ба­тареи — это еще не все. Штаб артиллерии организовал ты­ловой полигон, на который по распоряжению командую­щего фронтом были завезены негодные для использования в бою советские, а также трофейные танки и броневые плиты различной толщины. На полигоне дни и ночи про­водились практические стрельбы.

Тщательный анализ проведенных стрельб позволил нам сделать очень важные выводы. Главный из них заключал­ся в том, что разрекламированный гитлеровцами «тигр» оказался не таким уж неуязвимым. Один из трофейных «тигров» был буквально изрешечен специальными подка-

либерными и кумулятивными (бронепрожигающими) сна­рядами. Действия этих снарядов не выдерживала не толь­ко бортовая, но даже и лобовая броня «тигра», не говоря уже о «фердинанде».

Практической стрельбой мы установили уязвимые ме­ста тяжелых танков и для других видов и калибров сна­рядов, а также определили наиболее выгодную дальность стрельбы по танкам различных типов. Все это позволило разработать памятки по борьбе с танками, иллюстриро­ванные необходимыми схемами.

Нельзя не сказать о большой работе, проделанной Главным артиллерийским управлением под руководством генералов Н. Д. Яковлева и И. И. Волкотрубенко, которое оперативно обеспечивало фронт всеми видами боеприпасов и вооружением. К сражению на Курской дуге фронту было доставлено на самолетах 75 тысяч подкалиберных снарядов для 45-, 57- и 76-миллиметровых пушек и 6700 кумулятивных — для 76-миллиметровых полковых пушек и 122-миллиметровых гаубиц.

И хотя этого количества было в общем-то маловато для фронта, имевшего в своем распоряжении более трех с половиной тысяч орудий различного калибра, приходи­лось с этим мириться. Противник имел к тому времени тяжелые танки, бороться с которыми бронебойными сна­рядами было малоэффективно. Наша промышленность весьма оперативно подготовила серийный выпуск подка­либерных снарядов. Поездами их подавать было поздно, пришлось посылать самолетами. Они подоспели в срок и выручили нас.

Роль подкалиберных и кумулятивных снарядов в борь­бе с «тиграми» и «фердинандами» невозможно переоце­нить. Поскольку дальность прямого выстрела подкалибер-ным снарядом меньше, чем бронебойным, штаб артилле­рии дал указание применять их на малых дальностях — тогда, когда стрельба бронебойными снарядами по тяже­лым танкам не дает нужного результата.

На организации непреодолимой противотанковой обо­роны в полосе трех армий правого крыла фронта было сосредоточено все внимание. В этой полосе были скон­центрированы основные силы стрелковых и танковых войск и 88 процентов артиллерийских частей РВГК. В полосах 48, 13 и 70-й армий удалось создать стройную, сильную систему противотанковой обороны. Бойцы и командиры

8*

много потрудились над устройством различных деревозем-ляных сооружений. Невольно возникает вопрос: не слиш­ком ли рисковал командующий фронтом, определив, что противник нанесет главный удар в полосе именно этих армий? Конечно, риск был, но обоснованный. Еще в апре­ле Ставка предупредила Центральный и Воронежский фронты о возможном наступлении гитлеровских войск на курском направлении и приказала готовить прочную обо­рону. Заслугой командующего фронтом Рокоссовского яв­ляется то, что он точно определил направления главного удара немцев против правого фланга 70-й и во всей поло­се 13-й армий.

Конфигурация Курской дуги давала полное основание предполагать, что гитлеровцы изберут свой излюбленный способ окружения и ударят под основание выступа с юга и севера, на Курск. Чтобы усилить оборону всего правого крыла, командующий фронтом создал сильный артилле-рийско-противотанковый резерв с отрядами заграждений инженерных войск и сильные резервы из стрелковых и танковых войск.

После таких мер фронт был готов ко всяким неожи­данностям. В распоряжение командующего фронтом в ка­честве резерва были выделены: 1-я и 13-я истребительно-противотанковые бригады (трехполкового состава каж­дая), 14-я истребительная бригада общевойскового типа с батальоном противотанковых ружей, 130-й и 563-й ист-ребительно-противотанковые полки — всего более 200 ору­дий. Такого мощного противотанкового резерва наш фронт еще никогда не имел.

Артиллерийско-противотачковые резервы располага­лись в 30—40 километрах от переднего края, 1-я бригада и 563-й полк — в полосе 13-й армии, 13-я бригада и 130-й полк — на стыке 48-й и 13-й армий, 14-я бригада — за правым флангом 70-й армии.

Чтобы бригады и полки могли быстро развернуться и вступить в бой, рубежи для них готовились заблаговре­менно.

1-я бригада и 563-й полк имели пять рубежей в поло­се 13-й армии и на стыке ее с 70-й армией, 13-я бригада и 130-й полк — два рубежа в полосе 48-й и на стыке ее с 13-й армией, 14-я бригада — четыре основных рубежа в полосе 70-й армии и еще несколько в полосах 65-й и 60-й армий.

Подготовка бригад и полков резерва фронта — очень трудоемкий процесс как для штаба артиллерии, так и для личного состава частей. Место расположения каждой ча­сти резерва оборудуется как крупный противотанковый район, в котором она при необходимости сможет принять бой. На всех рубежах развертывания готовятся огневые позиции, ровики для личного состава, ниши для снаря­дов, устанавливаются или намечаются ориентиры на ме­стности.

Создав мощный противотанковый резерв, командую­щий артиллерией должен умело им управлять. II конеч­но, знать, сколько времени потребуется для приведения в боевую готовность бригад и полков в случае их развер­тывания. Для этого командир полка вместе с командира­ми батарей на автомашине и на двух тягачах с орудиями от каждого полка совершали пробный марш в условиях светлого времени и ночью на свои рубежи. После развер­тывания орудий для боя с выкладкой боеприпасов уста­навливалось фактическое время боевой готовности.

Фронт развертывания, в зависимости от местности, ко­лебался в пределах 6—10 километров для бригады и 3—4 километров для отдельного противотанкового полка.

Все рубежи были занумерованы, им присвоены назва­ния, установлены сигналы вызова, время для их занятия. От каждой бригады, отдельного полка в штаб артиллерии выделялся офицер связи на автомашине. Кроме того, с некоторыми частями была налажена связь по радио.

В конечном итоге штаб артиллерии фронта отрабаты­вал три карты: по организации противотанковой обороны (по данным штабов артиллерии 13, 48 и 70-й армий) с указанием всех элементов ПТО; по организации артилле­рии, находившейся на закрытых огневых позициях —■ пу­шечных, гаубичных и минометных артполков, и карту уп­равления противотанковыми резервами.

Мощность артиллерии фронта возрастала из месяца в месяц. Если на 1 марта в составе фронта было лишь 20 ар­тиллерийских полков РВГК, то на 4 июля стало 94 артил­лерийских полка РВГК, 11 гвардейских минометных полков и дивизия реактивной артиллерии. Всего во фрон­те насчитывалось около 11, 5 тысячи орудий, минометов и боевых установок и рам гвардейских минометов М-13, М-30 и М-31. Только для ствольной артиллерии фронта

один боевой комплект боеприпасов составлял около 1 мил­лиона 200 тысяч снарядов и мин.

Гвардейские минометные части до этого не входили в общий состав артиллерии. Ими распоряжался командую­щий оперативной группой, который был подчинен коман­дующему фронтом.

Такое положение было определено для гвардейских минометных частей Ставкой в начальный период войны (таких частей было очень мало, и действовали они эпизо­дически, отдельными батареями и дивизионами).

В Сталинградской операции командующий оперативной группой генерал И. А. Шамшин и его штаб пытались от­стаивать свою самостоятельность. Но спланировать огонь без командующего артиллерией фронта и его штаба им оказалось не под силу. Они не имели своих средств раз­ведки и не могли самостоятельно определить объекты по­ражения в артиллерийском наступлении. Вся деятельность оперативной группы сводилась к обеспечению ГМЧ бое­припасами, транспортом, личным составом. Распределение ГМЧ между армиями оперативная группа производила с согласия командующего артиллерией фронта.

При подготовке Курского сражения гвардейские мино­метные части стали органически входить в состав артил­лерийских соединений. Распределение и применение ГМЧ целиком легло на плечи штаба артиллерии фронта, кото­рый использовал оперативную группу как бы в качестве своего второго оперативного отдела по ГМЧ.

С каждым годом возрастало количество гвардейских минометных частей и соединений, изменился режим их боевого применения, они перестали быть особым родом войск, а в 1944 году ГМЧ были полностью подчинены командующему артиллерией фронта. Такой большой мас­сой артиллерии командующему артиллерией было бы уп­равлять очень трудно, не изменись ее организация.

В конце апреля 1943 года по указанию Ставки фронт сформировал 4-й артиллерийский корпус прорыва, в со­став которого вошли 5-я и 12-я артиллерийские дивизии прорыва под командованием полковников А. И. Снегурова и М. Н. Курковского и 5-я гвардейская минометная диви­зия реактивной артиллерии под командованием сначала полковника Е. А. Фирсова, а затем Г. М. Фанталова. Каж­дая дивизия прорыва состояла из шести бригад, на воору-

женин которых имелись все основные калибры — от 76-миллиметровых пушек и 120-миллиметровых минометов до 203-миллиметровых гаубиц большой мощности. В 5-й гвардейской дивизии реактивной артиллерии трехбригад-ного состава насчитывалось 432 рамы.

Хотя техника вооружения 5-й дивизии выглядела не­сколько примитивно, мощь ее огня была весьма значитель­на. Эта дивизия по праву считалась тяжелой и не случай­но была включена в состав 4-го артиллерийского корпуса прорыва. Калибр ее снаряда М-30 равнялся 300 миллимет­рам (это больше, чем снаряды орудий большой и особой мощности), а вес его достигал 91, 5 кг. Не вдаваясь в по­дробности организации бригад дивизии, скажем, что с каждой из 432 рам производился пуск восьми снарядов М-30. Следовательно, один залп гвардейской минометной дивизии составлял 3456 мощных 300-миллиметровых сна­рядов, а вес такого залпа превышал 316 тонн. Ствольной же артиллерии в двух артиллерийских дивизиях корпуса прорыва насчитывалось 712 орудий и минометов, а вес их залпа составлял всего лишь 70 тонн.

Такое сравнение на первый взгляд говорит в пользу гвардейской минометной дивизии, но делать на этом осно­вании окончательные выводы было бы ошибочно. По ско­рострельности, точности огня и маневренности последняя намного уступала частям артиллерийских дивизий проры­ва. Да и дальность стрельбы снарядами М-30 была огра­ниченной, всего четыре километра, что намного меньше дальности стрельбы любых орудий и минометов ствольной артиллерии.

Весьма своеобразной была техника производства вы­стрела снарядами М-30. Снаряды эти перевозились в спе­циальной укупорке — каждый снаряд как бы в деревян­ной клети, которая одновременно являлась и направляю­щей (стволом) при выстреле. Переносная установка (рама) М-30 представляла собой стойки с перекладиной, установленные на земле. На каждую раму накладывалось под определенным углом 8 снарядов, по четыре в два ряда (двухъярусное заряжание), прямо в своей укупорке (ящи­ке). Выстрел производился с помощью электровоспламе-нптеля. Нередки были случаи, когда снаряд, начиная по­лет, зацепив стабилизатором, увлекал за собой и свою де­ревянную упаковку — ствол, которая отваливалась в воздухе.

Вот с какой нехитрой техники начинала свой путь тя­желая реактивная артиллерия. Уже в следующем году эта техника была значительно усовершенствована, но об этом — дальше.

... Командиром корпуса прорыва был назначен испытан­ный в боях под Сталинградом бывший командир 4-й ар­тиллерийской дивизии генерал Н. В. Игнатов, начальни­ком штаба корпуса — полковник Н. А. Зернов.

С апреля начали появляться отдельные пушечные и минометные бригады. Изменилась также и организация противотанковых бригад. Вместо громоздких общевойско­вого типа бригад, в которых было только семь батарей артиллерии, из резерва Ставки прибывали истребительно-противотанковые бригады трехполкового состава (по 24 орудия в каждом), вооруженные 45- и 76-миллиметровыми пушками.

Тут уместно еще раз сказать о бывшем командующем артиллерией Красной Армии маршале артиллерии Н. Н. Воронове и начальнике штаба генерал-полковнике артиллерии Ф. А. Самсонове. Они сумели в короткий срок, обобщив опыт боевых действий артиллерии на фронтах Великой Отечественной войны, творчески разра­ботать принципиально новую форму организации артил­лерии РВГК и принципы ее боевого применения.

Большая работа в подготовительный период была про­делана отделом укомплектования управления командую­щего артиллерией фронта под руководством подполковни­ка А. П. Калениченко. Этот отдел непосредственно штабу не подчинялся. Однако жизнь заставила меня и моего заместителя — начальника оперативного отдела штаба пол­ковника Левита заниматься и его деятельностью. Коман­дующему артиллерией генералу Казакову гораздо проще было одновременно с задачами по боевому использованию артиллерии поставить своему штабу задачу и по формиро­ванию маршевых артиллерийских и минометных подраз­делений, отводу частей на доукомплектование и укомплек­тование артиллерии РВГК до полной численности личным составом, средствами тяги и транспортом.

Маленькому отделу, состоявшему из трех офицеров, писаря и машинистки, приходилось выполнять огромную работу: укомплектовывать 45-й запасной артиллерийский полк и готовить артиллеристов более десяти специально­стей.

Шоферов для артиллерии из-за недостаточной матери­альной базы готовили в автомобильном полку фронта. По завершении учебы они возвращались в свой запасной артполк.

Отделу укомплектования часто приходилось решать вопросы по ремонту материальной части через 1-й отдел управления артиллерийского снабжения. В этом большую помощь отделу оказывал начальник подвижной артилле­рийской мастерской инженер-полковник М. А. Свиридов-ский, который всегда очень оперативно выполнял заказы подполковника Калениченко.

В ремонте автотранспорта артчастей РВГК немало по­могло автоуправление фронта, особенно отдел ремонта во главе с инженер-полковником Я. И. Сердюком.

В дальнейшем функции отдела укомплектования рас­ширились, ему пришлось укомплектовывать личным со­ставом артполки и дивизионы стрелковых дивизий.

Постоянно следить за состоянием артиллерийских со­единений и частей РВГК и ремонтом техники, своевре­менно укомплектовывать их личным составом, тягой, транспортом, контролировать ход боевой подготовки пере­менного состава и состояние запасного артиллерийского полка, делать массу различных заявок и следить за их исполнением, вести учет боевого и численного состава артиллерии РВГК, обеспечивать артиллерию нужной ли­тературой — таков далеко не полный круг деятельности отдела укомплектования управления командующего артил­лерией.

Со своими задачами в подготовительный период перед Курской битвой отдел справился успешно. Многие артил­лерийские части, например одна истребительно-противо-танковая бригада, были переведены на тягу повышенной проходимости и скорости. Части РВГК удалось довести почти до полной штатной численности.

Немало потрудились подполковник Калениченко и его помощник майор Г. Н. Матанцев при приеме и формиро­вании новых артиллерийских частей РВГК. Для своевре­менного получения нужных данных о личном составе и транспорте офицеры отдела часто выезжали на станции выгрузки или на пути движения частей, где получали эти данные от их командиров или офицеров штабов.

Работа отдела укомплектования целиком зависела от указаний начальника штаба и его заместителя, в связи с

этим отдел в конце концов и превратился в нештатный третий отдел штаба.

... Львиная доля артиллерийских средств была придана 13-й армии, находившейся на главном направлении обо­роны фронта: 4-й артиллерийский корпус прорыва, шесть гвардейских минометных полков М-13, 874-й истребитель-но-иротивотанковый полк и другие — всего 46 полков. 48-й армии было придано 10 артиллерийских полков РВГК, 70-й армии — 15.

В резерве фронта были оставлены обе бригады боль­шой мощности, 68-я пушечная артиллерийская и 21-я ми­нометная бригады.

К планированию боевых действий артиллерии фронта в оборонительном сражении на Курской дуге штаб артил­лерии приступил заблаговременно, решая задачи последо­вательно. В первую очередь под руководством начальника оперативного отдела был отработан наиболее сложный во­прос — организация противотанковой обороны в 48, 13 и 70-й армиях, которая долгое время уточнялась, видоизме­нялась и приняла окончательный вид к середине июня.

После сформирования 4-го артиллерийского корпуса прорыва и сосредоточения основных средств артиллерии РВГК штаб артиллерии разработал еще два важнейших документа: план артиллерийской контрподготовки и ука­зания командующим артиллерией армий по боевому ис­пользованию артиллерии и управлению ею в ходе оборо­нительного сражения.

К моменту основного планирования полковник Сазо­нов был назначен на должность командира 13-й истреби-тельно-противотанковой бригады, сформированной фрон­том. Вместо Сазонова начальником оперативного отдела стал полковник Левит, а начальником разведывательного отдела — подполковник А. М. Курбатов. Полковник Левит не был новичком на оперативной работе. А. М. Курбатов заслуженно считался способнейшим офицером, знающим артиллеристом.

Не помню, кто первый подал мысль о необходимости организовать артиллерийскую контрподготовку. Во всяком случае, по указанию командующего артиллерией фронта генерала Казакова штаб приступил к практическому реше­нию этой задачи. Смысл артиллерийской контрподготовки заключался в том, чтобы, упредив наступление противни­ка, нанести мощный удар артиллерией по главной груп-

пировке и тем самым сорвать наступление или хотя бы дезорганизовать и ослабить его, максимально сохранить целостность своей обороны. В наших уставах того времени об артиллерийской контрподготовке было сказано очень немного. На этот вопрос мы не нашли достаточно полного ответа и в работе «Тактика артиллерии» под редакцией А. К. Сивкова (Воениздат, 1941). Так что основные проб­лемы, связанные с ее организацией, нам нужно было решать самим. К тому времени группировка артиллерий­ских средств противника в 45-километровой полосе была вскрыта достаточно полно, причем она свидетельствовала о готовящемся наступлении. Мы крепко задумались над тем, что должно стать главным объектом поражения ар­тиллерией — живая сила, огневые средства, скопления танков и частично артиллерия противника? Или же ос­новной удар надо наносить по артиллерии?

Подполковник Курбатов со своими офицерами подгото­вил карту полных разведывательных данных о противни­ке в полосе 13-й армии, на правом фланге 70-й армии и на стыке 48-й и 13-й армий. Полковник Левит на этой карте спланировал огонь артиллерии.

К этому времени во фронте насчитывалось более ста пятидесяти различных по тактическому предназначению артиллерийских полков, бригад и отдельных дивизионов, стало очень трудно отыскивать их на карте и определять целесообразное размещение на местности. Поэтому было решено на карте оперативного отдела раскрашивать райо­ны огневых позиций частей в разные цвета: желтый цвет обозначал артиллерийские полки стрелковых дивизий; зе­леный — истребительно-противотанковые части; коричне­вый— пушечные, гаубичные и тяжелогаубичные; чер­ный — большой и особой мощности; красный — миномет­ные. Соответствующим цветом окрашивались и цели (уча­стки), по которым должны были вести огонь эти части.

После долгих раздумий пришли к выводу, с которым согласился и генерал Казаков: несколько отойдя от тре­бований уставов, в первую очередь подавить артиллерию противника, без надежной поддержки которой он не смо­жет успешно наступать. Такое решение возникло не слу­чайно. К тому времени всеми видами артиллерийской раз­ведки были накоплены достоверные и точные данные о расположении значительной части группировки вражеской артиллерии, и мы не считали возможным оставить ее без

должного огневого воздействия. С этими доводами согла­сился и командующий фронтом, потребовав, однако, чтобы огонь артиллерии был спланирован также по ряду районов сосредоточения танков и пехоты противника.

Планирование огня артиллерии в контрподготовке за­няло у нас много времени и сил. Мы не могли нанести одновременно достаточно сильный удар во всей 32-кило­метровой полосе 13-й армии и на флангах примыкающих к ней 48-й и 70-й армий. Поэтому тщательно разрабаты­вали различные варианты артиллерийской контрподготов­ки на нескольких направлениях, в зависимости от возмож­ных действий противника. И даже после того как план был готов, мы продолжали его совершенствовать и уточ­нять по новым разведывательным данным о противнике, поступавшим в наш штаб ежедневно. Вот почему над раз­работкой плана артиллерийской контрподготовки и над уточнением его вариантов мы просиживали дни и ночи.

Сущность планирования огня в артиллерийской контр-подготовке, если не вдаваться в подробности специального характера, заключалась в выборе целей, распределении их между артиллерийскими частями, разработке графика огня и определении норм расхода снарядов.

На нашем фронте продолжительность артиллерийской контрподготовки была установлена в 30 минут. Под огне­вой удар было решено взять все разведанные артиллерий­ские батареи, скопления танков в районах сосредоточе­ния, командные и наблюдательные пункты, склады и ча­стично живую силу и огневые средства противника на важпейших направлениях — всего более 200 различных целей. И все же главный огневой удар было решено нане­сти по вражеской артиллерийско-минометной группировке.

Для надежного подавления батарей мы спланировали по два огневых пятиминутных налета полной плотности, с расходом 200—250 снарядов на каждую батарею. Между огневыми налетами одна батарея каждого дивизиона про­должала подавлять ту же цель, а две батареи в течение 20 минут обрушивали свой огонь по другим целям.

Важнейшим фактором, игравшим решающую роль в успехе артиллерийской контрподготовки, был выбор вре­мени для ее проведения. Наибольший эффект в артилле­рийской контрподготовке достигался в том случае, когда удавалось упредить наступление противника, причем не на день-два, а на несколько десятков минут, на час, то

есть так, чтобы огонь артиллерии обрушивался на изгото­вившиеся к наступлению войска. Для этого нужны были прежде всего своевременные и точные данные о времени перехода противника в наступление. А такими данными располагаешь не часто.

Не исключается также проведение артиллерийской контрподготовки сразу после начала артиллерийской и авиационной подготовки противника, если налицо очень высокая готовность артиллерии к открытию огня и хорошо организованное управление. При таком условии также можно добиться определенных результатов, хотя, есте­ственно, эффект артиллерийской контрподготовки в этом случае будет меньше, чем в первом.

У нас на Центральном фронте все получилось по наи­более благоприятному варианту. В осуществлении плана артиллерийской коптрподготовки нам сопутствовала уда­ча — мы вовремя и с достаточной точностью узнали о вре­мени перехода противника в наступление. О том, как все это произошло, будет сказано несколько позже.

... С начальником штаба фронта генералом М. С. Мали-ниным с подготовительного периода оборонительного сра­жения у нас установились хорошие, деловые взаимоотно­шения. Мне приходилось докладывать ему основные во­просы по артиллерии, согласовывать документы, которые шли на утверждение в Военный совет, подписывать шиф­ровки на переподчинение артиллерийских соединений и частей. Не раз я делился с ним своими мыслями об орга­низации боевых действий артиллерии. До сих пор удивля­юсь, как умел генерал Малинин внимательно слушать и одновременно работать над картой или документом.

Офицеры штаба артиллерии Левит, Волков, Мороз часто бывали в оперативном управлении штаба фронта, где решались вопросы о положении войск на фронте, о задачах армий и соединений, о маршрутах для артилле­рии. В свою очередь наши офицеры докладывали о поло­жении артиллерийских частей и соединений, об органи­зации противотанковой обороны и огня, об использовании артиллерийских резервов фронта и о многом другом.

Так же обстояло дело и у наших разведчиков в период работы в разведывательном управлении штаба фронта.

Взаимодействовали мы и со штабами других родов войск, но наиболее тесно — со штабом инженерных войск, который не только отдавал распоряжения об усилении

артиллерии инженерными средствами, но и обеспечивал артиллерийские части инструкторами, которые учили ар­тиллеристов пользоваться противотанковыми и противо­пехотными минами и саперным имуществом. Нередко ин­женерные войска приходили на помощь при сооружении артиллерийских командных пунктов и оборудовании по­зиций.

Именно на Курской дуге со штабом фронта и со шта­бами других родов войск у нас наладился тесный контакт. Это и определило успех работы штаба артиллерии фронта.

Картина не была бы полной, если бы я не сказал об огромной работе воинов Центрального фронта по созда­нию оборонительных полос и рубежей на общую глубину до 200 километров. Оборона состояла из трех полос: глав­ной, второй, армейской и фронтовых рубежей со множе­ством различных заграждений, препятствий против пехо­ты и танков неприятеля. Артиллерия располагалась в системе обороны наших войск, ее действия были связаны с действиями пехоты, танков и инженерных войск. Под­ходы ко всем позициям артиллерии были прикрыты про­тивотанковыми минами.

В строительстве оборонительных полос и рубежей при­нимали участие десятки тысяч жителей прифронтовой полосы Курской области. Из документов, сохранившихся в архивах Курского областного комитета партии, известно, что в апреле 1943 года на оборонительных работах в поло­сах Центрального и Воронежского фронтов было занято более 100 тысяч человек, а в июне их число увеличилось до 300 тысяч *. Это был настоящий подвиг наших совет­ских людей.

С особым напряжением работали офицеры штаба ар­тиллерии фронта в мае и июне над уточнением артилле­рийских планов и всесторонней подготовкой артиллерии к оборонительному сражению. Большую часть времени они находились в войсках — проверяли организацию подвиж­ного и неподвижного заградительного огня. Они исходи­ли и исползали всю систему ПТОПов и ПТОРов и боевые порядки ар

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: