дармам. Причем в первой линии должны были разме­щаться легкие артиллерийские бригады, вооруженные 76-миллиметровыми пушками. В 400—600 метрах за ни­ми — гаубичные и тяжелогаубичные бригады, а затем артиллерия дальнего действия. Бели читатель увидит в филь

дармам. Причем в первой линии должны были разме­щаться легкие артиллерийские бригады, вооруженные 76-миллиметровыми пушками. В 400—600 метрах за ни­ми — гаубичные и тяжелогаубичные бригады, а затем артиллерия дальнего действия. Бели читатель увидит в фильме о войне орудия, выстроенные в длинную линию, пусть не сочтет, что это выдумка оператора. На войне бывало и такое.

Были свои особенности и в планировании артиллерий­ского наступления, выразившиеся в очень своеобразном построении графика артиллерийской подготовки. Мы уже знали случаи, когда противник в предвидении наступления советских войск, стараясь уберечь свою пехоту и танки от ударов нашей артиллерии, отводил их с первой позиции обороны. Следовательно, требовалось принять меры, чтобы предотвратить нерациональный расход боеприпасов в слу­чае такого маневра гитлеровцев. В связи с этим маршал Жуков дал нам следующие указания о построении артил­лерийской подготовки. После очень мощного двадцатипя­тиминутного огневого налета спланировать период под­держки атаки передовых отрядов в течение одного часа. Передовые отряды выделить по одному от каждой дивизии первого эшелона. Если они встретят упорное сопротивле­ние и их атака не будет иметь успеха, артиллерия должна будет продолжать артиллерийскую подготовку и провести еще два мощных двадцатиминутных огневых налета с три­дцатиминутным периодом разрушения между ними. Если же атака передовых отрядов будет развиваться успешно, надобность в проведении остальных периодов артподготов­ки отпадет. В сражение будут введены главные силы, и артиллерия переключится на их поддержку. Таким обра­зом, продолжительность артиллерийской подготовки по полному графику составляла 2 часа 35 минут, а по сокра­щенному варианту — 25 минут.

Наличие двух вариантов графика артиллерийской под­готовки поставило перед командующим артиллерии фрон­та и его штабом очень сложную задачу. Определить, какой из вариантов графика следует претворять в жизнь, можно только в ходе артподготовки, во время действия передовых отрядов, в зависимости от того, решит ли маршал Жуков отводить передовые отряды в исходное положение или же будет вводить главные силы. То есть командующий артил­лерией фронта должен был в кратчайший срок успеть

передать соответствующее распоряжение командующим артиллерией армий, а те — уже всей действующей в их полосе артиллерии.

Сделать это можно было только имея в распоряжении командующего артиллерией фронта такие надежные сред­ства управления, какими располагал наш 87-й дивизион управления. В этой операции командующему артиллерией фронта предстояло впервые использовать его в полной мере. Значительную помощь нам оказал генерал Макси-менко, выделивший для усиления 87-го дивизиона допол­нительные средства связи*

Задолго до начала операции рядом с наблюдательным пунктом командующего 5-й ударной армией и его коман­дующего артиллерией был оборудован и наблюдательный пункт генерала Казакова. На этом же пункте, начиная операцию, решил находиться маршал Жуков.

Командир дивизиона управления установил надежную телефонную и радиосвязь с командующими артиллерией армий и с командирами артиллерийских корпусов и от­дельных дивизий на направлении главного удара фронта. Схема связи была хорошо продумана, и в случае необходи­мости командующий артиллерией фронта мог через свой коммутатор связаться со многими артиллерийскими коман­дирами и начальниками. Немало потрудились начальник отдела связи полковник Румынский, его помощники и лич­ный состав 87-го дивизиона управления.

В первых числах января 1945 года ко мне явился пол­ковник Курбатов, явно чем-то встревоженный. Развернув передо мной разведывательную карту, он сообщил, что при последнем обобщении и анализе результатов разведки получилась невероятная и непонятная картина. Перед магнушевским плацдармом вскрыто непомерно большое количество вражеской артиллерии, в два раза больше, чем выходило по нашим расчетам, основанным на точном зна­нии штатного состава противостоящего противника и воз­можного количества артиллерии усиления. Причем, как доложил Курбатов, все обнаруженные батареи противника «живут», и огневая деятельность каждой из них по четы-ре-пять раз подтверждена всеми средствами наземной разведки и корректировочно-разведывательной авиацией. Тревога полковника Курбатова была мне понятна. Несмот­ря на значительное количество у нас артиллерии, предна­значенной для контрбатарейной борьбы, она никак не мог-

ла бы справиться с одновременным подавлением такого числа батарей противника. И хотя полученные сведения показались мне сомнительными, не считаться с ними я не мог. Чтобы убедиться в достоверности данных разведки, я приказал командиру корректировочно-разведывательно­го авиационного полка полковнику Тищенко пикировани­ем установить, не ложные ли это орудия. Для этого я очертил на карте в разных районах два больших прямо­угольника, в каждом из которых было нанесено по 15 не­мецких батарей.

Выполнив задачу, Тищенко доложил, что на всех про­веренных позициях действительно стоят настоящие ору­дия, из блиндажей вьется дымок, видны протоптанные до­рожки, по которым ходят солдаты.

Вопрос был настолько серьезным, что для его оконча­тельного решения специально собрался Военный совет фронта. Мне предложили подробно доложить обо всех имеющихся в штабе артиллерии данных, с конкретными выводами и предложениями. После обсуждения моего до­клада было принято наше предложение: подавлять все обнаруженные батареи в две очереди.

Что же оказалось в действительности? У нас давно уже установилось правило проверять эффективность огня своей артиллерии сразу после начала наступления. Для этого в полосах всех армий создавались специальные группы, преимущественно из подразделений топографиче­ской разведки, действовавшие под руководством и контро­лем офицеров разведывательного отдела. Эти группы шли вслед за наступающими войсками и с выходом в район огневых позиций противника приступали к замеру воро­нок относительно цели. Тут же на каждую цель — бата­рею — составлялась карточка результатов стрельбы. На карточке отмечались все орудия батареи и все разрывы наших снарядов относительно центра цели в радиусе зоны поражения (в метрах). С помощью таких карточек раз­ведотдел штаба анализировал степень эффективности контрбатарейной борьбы, а штаб артиллерии на основе этого анализа давал необходимые указания бригадам и полкам, которые вели огонь по батареям противника.

Так вот. В описываемом случае оказалось, что на мно­гих позициях (примерно на половине проверенных нами) стояли захваченные в свое время врагом наши советские орудия — 76-миллиметровые пушки и 122-миллиметровые

гаубицы. Эти батареи обслуживались сокращенными рас­четами и вели огонь нашими боеприпасами по определен­ному графику, на заранее исчисленных установках стрель­бы (угломера и прицела).

Еще один элемент подготовки артиллерии к операции заслуживает того, чтобы рассказать о нем. Штаб фронта много внимания уделял оперативной маскировке и скрыт­ности подготовки к операции, поэтому огромное количество войск, в том числе и артиллерии, до поры до времени на­ходилось в резерве фронта и укрывалось в больших лесах, в 60—80 километрах восточнее Вислы. Только за две но­чи до начала операции вся эта армада выводилась на плацдармы, где к тому времени для артиллерии были не только выбраны, но и оборудованы в инженерном отноше­нии огневые позиции и наблюдательные пункты. Послед­ние уже были заняты разведчиками, которые вели непре­рывное наблюдение за противником. Вывод на плацдармы большого количества войск в течение двух ночей при на­личии всего лишь двух переправ на каждом плацдарме являлся делом весьма сложным, требовавшим очень четкой организации.

Оперативный отдел штаба фронта, возглавляемый пол­ковником В. М. Крамаром, заблаговременно разработал детальный план вывода войск из районов сосредоточения на плацдармы. В разработке этого плана активно участ­вовал и оперативный отдел штаба артиллерии фронта, так как удельный вес артиллерии в составе резерва фронта был очень велик. К плану прилагалась карта, где были нанесены районы сосредоточения всех соединений и ча­стей резерва фронта. Были прочерчены маршруты, по ко­торым частям предстояло выходить из лесов на основные дорожные магистрали и далее следовать к переправам. В пунктах выхода из леса фиксировалось точное время появления головы и хвоста колонны каждой части. Точ­ность прохождения по времени была особенно важна в тех пунктах, где пересекались маршруты нескольких частей. Время на выход частей к переправам настолько уплот­нялось, что только при строжайшей дисциплине марша и точнейшем выполнении графика движения, предусмотрен­ного планом, вывод войск на плацдармы мог быть осуще­ствлен в указанные планом жесткие сроки.

Для непосредственной переправы артиллерии через Вислу наш оперативный отдел дополнительно разработал

14 Г. С. Надысев

свой частный план. В соответствии с ним части, подходив­шие к реке по графику фронта, укрывались в прибреж­ных лесах в непосредственной близости от переправы и в дальнейшем действовали по указаниям артиллерийского коменданта переправы. Последний, находясь на перепра­ве, устанавливал связь (телефонную и связными) со все­ми районами сосредоточения частей перед рекой. Благо­даря этому мы избежали возможных при массовых пере­движениях войск пробок и смогли точно выдержать интервалы между частями, давая команды на выход из районов сосредоточения в зависимости от фактического положения дел на переправе. Правда, к такой организации мы прибегли только на переправе в полосе 8-й гвардейской армии, где проходило наибольшее количество артиллерий­ских частей.

Добавлю к этому, что комендантом переправы был на­значен майор Сапков, который отлично справился со своей нелегкой задачей. Благодаря его стараниям и хорошей организации в частях сложная переправа через Вислу была проведена четко, вся артиллерия своевременно за­няла позиции и подготовилась к выполнению задач.

Рассказывая о событиях, связанных с подготовкой боль­шой операции, хочу отметить огромную работу в войсках наших молодых офицеров, тот авторитет и доверие, кото­рое они сумели заслужить не только в частях, но и у ко­мандующих артиллерией армий и их штабов. Приведу пример.

В период, когда наши войска занимали оборону на плацдармах, для проверки планирования огня артиллерии и работы штаба артиллерии 8-й гвардейской армии на маг-нушевский плацдарм был послан майор В. М. Турбин. Как всегда в таких случаях, с офицером штаба выехала боль­шая группа офицеров из числа находившихся в резерве фронта.

Тогда мы не исключали возможности контрудара про­тивника по войскам, оборонявшимся на плацдармах. По­этому перед отъездом Турбина я дал ему указание наи­более тщательно проверить все, что определяет готовность артиллерии к отражению вражеских ударов: организацию и вызов неподвижного заградительного огня, обеспечение стыков и флангов, организацию противотанковой обороны и порядка вызова на рубежи развертывания противотан­ковых резервов армии. По прибытии в армию Турбин до-

ложил командующему артиллерией армии генералу Н. М. Пожарскому и его начальнику штаба полковнику В. Ф. Хижнякову о полученном задании. Изучив группи­ровку артиллерии, систему огня в обороне, наличие и раз­мещение боеприпасов, а также все отданные штабом ар­тиллерии распоряжения частям, он распределил свою группу по направлениям и отослал в части, напомнив тре­бования нашего штаба. Сам же взялся за проверку орга­низации огня артиллерии: ИЗО, ПЗО, СО и т. д.

Работая в частях, наши офицеры кропотливо изучали каждый вопрос и тщательно проверяли умение артиллери­стов точно и своевременно выполнять огневые задачи. Причем проверка проводилась с секундомером в руках. Ведь быстрота открытия огня по вызову и его точность имели решающее значение.

Каковы же были результаты? Отметив хорошее состоя­ние боевой готовности артиллерии на плацдарме, офицеры нашли и существенные недостатки. Об этом майор Турбин подробно доложил генералу Пожарскому и полковнику Хижнякову.

Надо сказать, что Пожарский и Хижняков, узнав об итогах проверки, не пытались брать под сомнение пра­вильность выводов Турбина, не стали защищать «честь мундира», а со всей серьезностью и оперативностью взя­лись за исправление недочетов.

С такой же ответственностью работали в войсках и другие офицеры нашего штаба. Хочу подчеркнуть, что, за исключением начальников отделов, офицеры штаба ар­тиллерии фронта имели звание не выше подполковника, и им необходимо было проявлять достаточно такта, решая служебные вопросы в армиях и артиллерийских соедине­ниях с полковниками и генералами. И то, что большие артиллерийские начальники считались с мнением и даже указаниями майоров и подполковников, убедительно сви­детельствует об их авторитете и авторитете штаба артил­лерии фронта в целом.

За два-три дня до начала операции произошел небе­зынтересный, хорошо запомнившийся случай. Это было 11 пли 12 января 1945 года. В те дни уже подходила к концу подготовка артиллерии к большому наступлению. Мы еще не знали точно дня его начала, но по всему чув­ствовалось, что он близок. Как всегда в такие периоды, генерал Казаков находился в войсках. В его отсутствие

14*

позвонил нам маршал артиллерии'Н. Н. Воронов, и разго­варивать с ним пришлось мне.

— В день наступления, товарищ Надысев, — сказал он, —- погода будет нелетная. Сможет ли артиллерия фрон­та надежно подавить оборону противника без участия авиации?

— Можете быть спокойны, товарищ маршал. В такти­ческой зоне мы всегда планируем огонь артиллерии вна­кладку по целям, предназначенным для авиации.

— Имейте в виду, этот вопрос интересует Верховного.

— Можете заверить Ставку, что артиллерия свою зада­чу выполнит.

— А сможете ли вы обеспечить готовность артиллерии в самое ближайшее время? — спросил Воронов.

Я доложил, что у нас еще имеются некоторые недодел­ки, но, если необходимо, мы сделаем все возможное, что­бы артиллерия была готова к любому сроку, который на­зовет Ставка.

Смысл этого разговора я понял много позднее. Теперь-то уже широко известно, что Висло-Одерская операция, в которой участвовали 1-й Украинский и 1-й Белорусский фронты, началась раньше, чем было намечено. Только несколько лет спустя я узнал, что вызвано это было необ­ходимостью выручить союзников, попавших в тяжелое положение в Арденнах.

Верная союзническому долгу, Ставка Верховного Глав­нокомандования начала большое наступление двух фрон­тов ранее планируемого срока. Наступление советских войск вынудило Гитлера снять ряд танковых дивизий, уча­ствовавших в окружении войск Эйзенхауэра и Монтгоме­ри, и перебросить их на Восточный фронт.

Вспоминая об этом, невозможно не оценить по досто­инству и дальновидность штаба фронта, который заблаго­временно разработал четкий план вывода войск на плац­дармы, что помогло тогда блестяще выполнить решение Ставки.

⇐ Предыдущая22232425262728293031Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: