 |
Пункт «Б»: милая, добрая детская сказка
|
|
|
|
И за границей, и у нас «Поттера» читают дети самых разных возрастов, начиная с шести лет. Некоторые эксперты, правда, утверждают, что предназначен он для одиннадцати-тринадцатилетних, но нам кажется, это не столь принципиально. Впрочем, мы предоставляем вам возможность самим побыть в роли экспертов.
Вот описание торговых рядов в районе, где обитают злые колдуны: «В витрине под стеклом красовались сушеная рука, заляпанная кровью, колода карт и пристально смотревший хрустальный глаз. Со стен таращились зловещие маски. А на прилавке – кошмар! – разложены человеческие кости разных форм и размеров. С потолка свисают ржавые заостренные инструменты для пыток»[84]. А вот чуть дальше: «...Витрина, заполненная... высушенными головами... большая клетка, кишащая гигантскими черными пауками. <...> Гарри вздрогнул, поднял глаза. Перед ним стояла старая ведьма с подносом в руках, на котором высилась горка скорлупок. Да ведь это человечьи ногти!»[85].
Не хуже и описание банкетного стола на празднике с очаровательным детским названием «Юбилей смерти»: «Их (Гарри Поттера и двух его друзей. – Авт.) обоняния коснулся тошнотворный запах... большие протухшие рыбы... бараний рубец, кишевший жирными белыми червями... праздничный пирог в форме могильной плиты...»[86].
А вот Гарри слышит голос василиска: «Это был голос, от которого перехватывало дыхание, кровь стыла в жилах, голос, который сочился ледяным ядом.
– Иди... иди ко мне... дай мне схватить тебя... разорвать... убить...»[87].
Что скажете, эксперты-читатели? Не густовато ли для «хорошей, доброй детской книжки, предназначенной для одиннадцати-тринадцатилетних»?
Конечно, в лавках злых волшебников и не должны продаваться леденцы, так же как на подносе у ведьмы не должны лежать букетики ландышей. Да и речи василиска не обязаны содержать в себе заверения в дружбе и любви. Вопрос лишь о дозах и о степени натурализма. Ни в шесть, ни в тринадцать лет неполезно представлять себе лежащие на подносе содранные человеческие ногти (ведь не обрезки же имеют форму скорлупок!). И зловещие заклинания с сексуальным привкусом тоже неполезны.
|
|
|
Безусловно, каждый возраст имеет свои особенности. У шестилеток эти бытовые подробности из жизни нечисти вызовут многочисленные страхи. Что же до возраста, обозначенного как «безопасный», вынуждены оспорить мнение вышеупомянутых знатоков. В одиннадцать-тринадцать лет словесно-образные связи гораздо крепче, чем в шесть, фантазия гораздо живее. К тому же она подкреплена обширным багажом знаний. То, чего малыш не заметит, потому что у него за словом не возникнет образ, у семиклассника застрянет в голове, как гвоздь, и будет растормаживать психику, осквернять воображение, тревожить сон.
Другое дело, что такие большие дети стыдятся своих страхов и часто маскируют их напускным цинизмом и ерничаньем. Но защита эта патологична. Душа циника становится бесчувственной, и потому цинизм так часто сочетается с жестокостью. Особенно актуальна эта сцепка как раз для подросткового возраста, когда бурление крови и без того готово обернуться агрессией.
Сегодняшняя подростковая масс-культура склонна провоцировать садизм. Но «милая, добрая детская книжка» даже на таком общем фоне – «это что-то», как говаривала героиня одной телерекламы.
«Кто-то из третьекурсников нечаянно забрызгал лягушачьими мозгами весь потолок в подземелье»[88]. (Сколько ж лягушек нужно было извести, чтобы забрызгать весь потолок?!)
Очень идиллично развлекаются и друзья Гарри Поттера (не забывайте, это добрые волшебники, не то что ведьма со скорлупками ногтей на подносе!): «За окном, по аспидно-черным стеклам хлестал дождь, но в комнате было светло и уютно. В камине пылал яркий огонь. Сидящие в мягких креслах школьники читали, разговаривали, делали уроки. Фред с Джорджем ставили опыт: что будет, если скормить саламандре бенгальский огонь... В кабинете ухода за волшебными существами Фред “освободил из заточения” ярко-оранжевую ящерицу, и сейчас она дымилась на столе, окруженном кучкой любопытных.
|
|
|
…Саламандра вдруг взмыла вверх и бешено закружилась по комнате, громко треща и разбрасывая искры. Изо рта у нее посыпались оранжевые звезды, раздался легкий взрыв, и саламандра, охваченная пламенем, исчезла»[89].
Образованные взрослые, конечно же, знают про мифическую саламандру, которая в огне не сгорает, но дети об этом даже не догадываются. Не поймут и в данном случае, хоть и прочитают, что саламандра обитала «в кабинете ухода за волшебным существами». Зато они вполне могли слышать про обычную ящерицу-саламандру, так что в их представлении живая оранжевая ящерица была взорвана потехи ради.
Обратите внимание, в какой расслабляюще-уютной обстановке происходит убийство саламандры и как оно эстетизировано. Особенно романтичны оранжевые искры изо рта. Прямо рецепт изготовления живой петарды: засунь бенгальский огонь в ящерицу и получишь необычный по цвету фейерверк. (Между прочим, за неимением ящерицы кто-то из юных читателей может развлечься подобным образом, «скормив» бенгальский огонь кошке или хомячку...)
Смерть вообще старательно девальвируется в «милой, доброй сказке». И не только рептилий.
Два преподавателя школы магов сражаются на дуэли. Один падает. Слышится возглас:
– Он жив?
– Да хоть бы и нет! – дружно ответили Рон с Гарри[90]. (Опять-таки добрые волшебники, ученики поверженного.)
Или о другом преподавателе: «Лекции читал профессор Бинс, единственный во всей школе учитель-привидение. <...> Говорили, что этот древний сморчок и не заметил, как умер: пошел однажды на урок, а тело так и осталось сидеть у камина в учительской»[91].
И еще одна милая шутка положительных героев: Гарри интересуется, за какие такие особые заслуги выпускник школы магов Реддл получил награду.
|
|
|
«– Да за что угодно, – отвечает его друг Рон. – Может… он спас профессора от гигантского спрута... Или убил Миртл, а это кому угодно принесет славу»[92].
Не читавшим книгу объясняем: Миртл, по сути, самый трагический персонаж книги «Гарри Поттер и Тайная комната». Несчастная девочка, над которой издевались при жизни и продолжают издеваться после смерти. Мертвый ребенок, образ которого писательница старательно принижает и уродует. В результате к невинной жертве вместо сострадания возникает чувство презрения и брезгливости. Миртл – плакса (ха-ха!), толстая, прыщавая, очкастая (хи-хи!), ее привидение обитает в женском туалете (обхохочешься!). И мало того, что это туалет, так он еще и «унылый, обшарпанный... Под длинным, в разводах и пятнах зеркалом тянулся ряд треснутых каменных умывальников. В мокром полу отражались тускло горевшие огарки свечей (как вам такая пародия на усыпальницу? – Авт.); краска на дверях кабинок облупилась и кое-где висела хлопьями, у одной дверь болталась на единственной петле»[93].
И на взрослых-то такое описание действует отталкивающе, а уж на современных детей, старательно ориентированных телевидением и рекламой на эталоны евроремонта, – подавно.
По-садистски преподнесен и один из самых душераздирающих моментов. Миртл, замученная издевательствами, решила покончить с собой. Но в последнюю минуту вспомнила, что она и так уже умерла, то есть ей никуда не деться от насмешек, она обречена на вечные муки.
А теперь посмотрим, как об этом говорится в книге. Миртл рассказывает Гарри и его друзьям, зашедшим в ее пристанище (вовсе не для того, чтобы ей посочувствовать, а чтобы получить нужную информацию):
«– Меня так обидели на празднике, что, вернувшись сюда, я хотела удавиться, а потом вспомнила, что я... что я ведь...
– Умерла, – помог Рон.
Миртл горестно всхлипнула, взлетела над бачком и нырнула прямо в унитаз, обрызгав друзей с головы до ног. Из водосточной трубы донеслись ее приглушенные стоны.
Рон и Гарри разинули рты, а Гермиона разочарованно пожала плечами:
– Между прочим, для Миртл это может считаться весельем. Ладно, пойдемте отсюда»[94].
Такого «добра» в книге навалом. Тут и «комический» образ еще одного привидения, по имени Почти Безголовый Ник: его во время казни сорок пять раз ударили тупым топором по шее, но так и не смогли обезглавить окончательно. Или описанный с глумливым юмором шабаш призраков на «юбилее смерти» вышеупомянутого Ника. Но если мы будем цитировать всё, то никогда не перейдем к следующему пункту полемики, который гласит, что колдовство в книге «понарошку» и дети не будут его применять в жизни.
|
|
|
