 |
Виктор Яшин – кандидат психологических наук (Нижний Новгород)
|
|
|
|
***
Всё это было, было, было…
Когда-то где-то и не раз,
Вы говорили мне уныло,
А взгляд скользил помимо глаз…
И в промежутках междометий,
В контексте скрыт немой упрек,
Но я его уже заметил
И пораженье вам предрек…
19.11.2010
***
Экспромт рождается спонтанно,
Истоки сложно отыскать,
Как струи дивного фонтана,
Стихи летят твой слух ласкать…
И зная – все ещё возможно,
Я запасусь терпеньем Бога,
И буду очень осторожно
Искать к тебе свою дорогу…
19.11.2010
Марина Ладилова – кандидат филологических наук (Нижний Новгород)
РАЗМЫШЛЕНИЯ
Золотая строфа… Что сравнится с поэмой Гомера?
Кто Боянов напев дерзновенно рискнет перепеть?
Слышу я голоса той далекой загадочной эры:
Серебром плачет арфа, бряцает воинственно медь.
Но нашлись смельчаки потягаться умом и талантом:
Прикрываясь плащом от коварства врагов и дождя,
Менестрели и барды, рапсоды, аэды, ваганты
Драгоценную мысль разносили, по свету бродя.
О войне и любви, о любви и войне барды пели -
Мир на этом стоит неизменно уж сотни веков.
Были кони, кареты – потом самолеты взлетели,
Мы счастливей не стали: все то же – война и любовь.
Вот Роланд сарацинам Иисусову веру вбивает,
Ланселотом загубленных жизней для милой не счесть,
И от Ольгиных сизых посланцев древлянские избы пылают –
Под эгидой любви зарождаются злоба и месть.
Но историю духа творят не в безумстве сражений…
Аполлон Бельведерский сияет своей красотой,
Ждут пытливого ока тома гениальных творений,
И вздыхает орган поминально в капелле пустой.
После многих потерь мы услышим завет Святослава:
Грех – убийство подобных себе, избегайте вражды.
|
|
|
Все дорожная пыль: деньги, почести, подвиги, слава…
Только добрая воля и разум спасут этот мир от беды.
МАМЕ
Моя гордая мать,
Обращаюсь с поклоном,
Может быть, ты услышишь меня,
Может – нет.
Мне, рожденной тобой и взращенной,
Очень нужен для жизни любви твоей свет.
Дуют разные ветры на нашем подворье:
То добра ты, то холодом веет от встреч…
Мы теряем года в глупом, мелочном споре,
А могли бы друг друга любить и беречь.
И тебя уж нельзя называть чернокудрой,
И в моих волосах все видней седина,
Я привыкла считать тебя сильной и мудрой,
Забывая, что я быть мудрее должна.
Ты готова на все для любимого сына,
Ты пример бескорыстной огромной любви,
И седины свои я склоняю повинно,
И к тебе припаду – только ты позови.
ПРЕДЪЮБИЛЕЙНОЕ
Мне б понять, для чего я на свет появилась –
Человек с назначеньем своим не знаком.
Рождена ли в любви или так получилось,
Что не ждали меня в этом мире большом?
Какова моя роль? И какие уроки
Посылает мне Бог? Что понять мы должны?
Не должно быть обид, не должно быть упреков,
Ведь обида – обратная сущность вины.
На распутье стою, и бегут три дороги:
Вправо, влево и прямо – все не без потерь.
Но еще есть одна – ввысь, наверное, к Богу,
Рада б в рай, да грехи не пускают теперь.
Прежде, чем я уйду, я должна все исправить,
Все ошибки свои, и обиды, и зло,
Мне не нужен успех, мне неведома зависть,
Я искала любовь – вдохновенье пришло.
ПОДРУГЕ
Хочется сказать тебе что-нибудь хорошее,
Хочется слова найти, на музыку похожие,
Чтоб они снежинками падали на руки,
Чтоб летели письмами в вечера разлуки.
Посмотри на солнышко через те снежинки,
Вспомни все хорошее – убери слезинки,
Убери с ресниц своих шарики прозрачные,
Посмотри, как вечер тих,
Снег летит на нас двоих,
Тают мысли мрачные…
НА РОЖДЕНИЕ ВНУКА
|
|
|
Вечное таинство соединения:
Гены играют, вершится процесс,
Для продолжения, для обновления
Перетасованы все поколения
Мамы Таисии, папы Евгения
То ли для Дауна, то ли для гения.
Нет во Вселенной случайней явления,
Чем хромосом и молекул сцепления,
Непостижимым ДНК-строением
Определяется предназначение
Внешность, таланты, характер, умения –
Так совершается чудо рождения,
Осуществляется в мире прогресс.
ГИМН ПРЕПОДАВАТЕЛЯ
Один – банкир, другой – юрист,
Надменно смотрят сверху вниз,
А я в немодном и старом платье.
У них там «Вольво», «Мерседес»,
А я в автобус еле влез,
Ведь я – обычный преподаватель.
У них и пейджер, и Билайн,
А я проехал в «автолайн»,
Курить купил – и все! Конец зарплате!
Тактично близкие молчат,
Лишь на собаку все кричат.
Ну что же делать, преподаватель?
И не доев, и не доспав,
Интеллигентный вид приняв,
Толкую я о Геростате,
Россини, Чехов, Ренуар –
Мне надо выдержать пять пар.
Слабо шестую, преподаватель?
У них фуршеты и бомонд,
Живьем Иглесиас поет,
А я пластинку включу – и хватит!
Мораль читаю детям вслух:
Не деньги главное, а дух!
Они смеются: «Преподаватель!»
Я год пахал, я так устал,
И наконец, окончен бал,
И летний отпуск упрямо катит,
У них Канары и Каир,
А мне пахать аграрный мир,
Даешь картошку, преподаватель!
Я репетиторством займусь
И в садик, и в лицей, и в вуз,
Пусть «новый русский» за все заплатит!
Ко всем налогам пусть введут
Еще налог на честный труд,
И то не сдохнет преподаватель!
Ко всем налогам пусть введут
Еще налог на честный труд…
Но ты же нужен, преподаватель!
Александру Люкину посвящается
Не различал цвета –
Он был дальтоником.
Но вот загадка личности большой:
Писал картины кистью тоненькой,
Все краски мира чувствуя душой.
Не различал цвета –
Но с ранней юности
Его пленяла жизни красота.
И презирая жизненные трудности,
Горел и в юные, и в зрелые лета.
Давным-давно
В каморке узенькой
Такое было, помнится, уже:
Писал глухой Бетховен музыку,
Все звуки мира сохранив в душе
Андрей Тремасов – кандидат психологических наук (Нижний Новгород)
***
Предназначение поэта -
Писать красивые стихи…
|
|
|
И встать под дуло пистолета,
Когда отмеряет шаги
Суровый рок в шинели друга,
Воткнув печально сабли в снег…
А дальше – выстрел, раньше звука,
До времени окончит век…
…И состоится панихида
В усадьбе павшего пиита…
19 января 2004 г.
***
Распались
Старые страницы…
Купались
В облаке зарницы…
Сгорели
Образы и строки…
В апреле
Развезло дороги
Кто ценит
Красоту распада?
28 января 2004 г.
ПАШЕ БЕЛЯЕВУ
Мне открылась тайна сна:
Ночью светит не луна,
А волшебная монета,
Что кормить должна поэта…
Если муза Вам знакома,
С неба, выходя из дома,
Не забудьте взять монету,
С нею странствуйте по свету…
…Пейте вина дорогие,
Пусть вкушают и другие
Благородное питье,
Постигая бытие…
Пусть волшебная монета
Кормит нищего поэта…
4 февраля 2004 г.
Николай Багровников – доктор философских наук (Нижний Новгород)
* * *
Русским надобно водки,
Британцы играют в гольф…
А в Фашерланде, у бабушки,
Жил серенький козлик – Адольф…
Тяжелое было детство:
Так много он вынес зла…
Но, через чье-то посредство,
Вырос в большого Козла…
Со всеми стал драться отменно,
Русских почти забодал…
А у британцев, намеренно,
Мячик для гольфа украл…
Стакнулись британцы с русскими,
Валютой помог Новый Свет,
И вместе козлика слопали,
Поскольку креста на нем нет…
Но здесь уточнение нужно,
Была, чтоб мораль наперед –
В нем многое было недюженно,
И крест был на нем, Да не тот!
Рыдает бабушка горько:
В развалинах весь Фашерланд…
Ни ножек, ни рожек от козлика,
И бросить ей не на что взгляд…
…Германия снова отстроилась,
Сегодня в развалинах Русь…
Кто в этом Козлы виноватые?
Об этом судить не берусь.
ЭССЕ
Наталья Колесникова
Сейчас посмотрела фотографии Нижнего – его закаты. Какой потрясающий город! Я нигде больше не встречала таких пряно-печальных русских вечеров – с томно-багряной поволокой огромных влажных глаз! С такой бессловесной кальвинистской высказанностью! Как я его люблю…Я жалею только об одном – о своем метании по городам, о своей половинчатой принадлежности этому городу. О том, что я осмелилась делить еще с кем-то его очарование. Бездарно…
|
|
|
Со временем учишься молчать и не выдавать свою тихую тайную радость, потому что в словах она исчезает, она опошляется, она, добытая в поте лица в награду за прошедшие или будущие испытания, становится ничьей. Твое - и самый счастливый уголок на этой земле, и растасканный в словесных впечатлениях по друзьям, которые живут далеко, которые даже не представляют, как дышать в этом пространстве! Я очень соскучилась по нему. До хруста костей, до сухости глаз. Для меня благословеннее города не существует. Такое ощущение, что я должна была родиться в нем – я столь же закрыта, ленива, где-то груба и непричесанна, но и мечтательна – до идиотизма, бесшабашна – до изнеможения. Как ни странно – мне не нужны дворцы, каналы, горы, ухоженные сады, запах свежей краски и пыль от царски-песочных дорожек. Питер болен «идеализмом», синдромом «близорукого отличника». Мне не хватает запаха травы, воздуха, горизонта и этих закатов…Здесь - акварель, там – масло. И напролет прогулянный ночной город! Не хватает Ковалихи, этих убогих деревянных полуразвалившихся домов. Я до головной боли сидела весенними и летними ночами на балконе, курила, думала и смотрела на маленький кусочек Волги, который был виден с балкона. Когда говорят, что счастье - мимолетно, то я знаю, что эти люди не испытали настоящего счастья. Потому что счастье – это электрический провод, зарытый глубоко. Иногда можно ощутить его разряды, если чутко прислушаться к себе и увидеть что-то большее вокруг, нежели мусор и копоть. Чаще мы считаем счастьем те моменты, когда обстоятельства выворачивают нас наружу и вдруг мелькают эти два нечаянно соприкоснувшихся проводка. Но только лишь соприкоснувшихся. А я плелась на свидание, получала свой букет цветов, целовалась с нелюбимым человеком под промерзлым козырьком подъезда. Прощалась, выкидывала цветы в первую урну и до одурения накручивала круги по кольцу на трамвае. Рыдала, рвала и склеивала, негодовала и закрывала ладонями мокрое лицо. Но была так счастлива! Потому что утром под дождем или заспанным солнцем брела по набережной, и все казалось таким незначительным. Я и сейчас счастлива, но каким-то терпко-сырым запахом трехсотлетних дубов. А тогда…Тогда было полотно серебряно-стального неба в брызгах лучей. Да…И еще этот речной натруженный ветер, который забивает все поры твоей бесшабашности. И рояль в вечернем прокуренном классе, где сумеречные тени чуть колышутся от густой зрелой листвы за окном. Ты шлепаешь до злости по клавишам часами, а потом попадаешь в другое измерение, и под скрипение педали разговариваешь с Шуманом и Скрябиным на своем языке – о вот этих сумерках, о расстояниях и расставаниях, о том, что всегда будет мечтой, и эта мечта вечно будет пьяной, соленой. В такие мечты мы вживаемся всю жизнь, что б стать тенью в них, именно на эту мечту мы смотрим пронзительно, через разряженный воздух ночи, потому что даже в темноте глаза начинает жечь оттого, что их закрывать нельзя – спугнешь. Однажды моргнув, или проговорившись - потеряешь … Не навсегда. Она будет появляться, в проблеске как будто знакомой фигуры, в глубине как будто родных глаз, в запахе как будто сирени. И уже не определишь – мечта ли это, счастье ли это, видение ли это или бред уставшего сознания. А у меня была такая счастливая мечта, от пыльной позолоты которой я по незнанию чихала и злилась.… А после, на моих пальцах и кончиках локонов осталась эта золотая благодать. Я была из немногих, которых этот город зацеловывал до бессознания и одаривал тайнами лунного трамплина, зовущимся городом моего Счастья»
|
|
|
(В бисере дождя, в серебре неба…)
06.02.06 г. СПб
Сергей Мурзинский
ТЫ
Когда же ты успела вырасти до невозможно-недосягаемого твоего полудетства, полувзрослости?
Ты – легкая, искра лесная.
Вот она – ты, совсем рядом, вот он – твой водопад волос, как он могуч, я будто щепочка плыву по нему. Но бойся долго смотреться в него – увидишь бездну.
А бездна, как известно, всматривается по истечении времени, в тебя. И уже не сладки – о, железны и мучительны! – твои девичьи губы: красиво-холодные и красиво-безнадежные, как поздняя зима перед лицом неизбежной распутной Распутицы – Весны.
Хочу поймать это зыбкое мгновение, не уходи, стой, ну погоди же… Упорхнула…Правда лишь в расстоянии, но недолго ждать, когда и во всём…
И я не хочу ждать…Иди же ко мне, скорее! Ведь это же ты, это желанная ты, и нет такой тебя больше – ни часом раньше, ни часом позже. Только теперь! Ты!
29.01.08.
ГОД ВОСЕМНАДЦАТЫЙ
Год восемнадцатый. Армия. Разложение. На митинге поносили офицеров.
Дайте же мне сказать. Я знаю, что все, сказанное о моем капитане, – неправда.
Неправда, что он отсиживался в блиндаже, когда нас сжирала шрапнель. Неправда, что он душился французским духом, когда нас выкашивали вши. Неправда, что он изгалялся над нами, плевал в лицо
Взгляните ему в лицо – и увидите, что оно исплевано приветами с той стороны фронта. Не сметь, не стрелять, мы же все товарищи, мы уравнены войной и тифом, что нам делить теперь?..
Моя жена пришла к моему капитану и сказала, что для меня на первом месте – мой капитан, на втором – моя мать, и лишь на третьем – она, жена…
Не сметь, не стрелять! Не довольно ли настрелялись еще? Стрельба расхолаживает, стрельба в воздух отупляет. Хотите дела? Пойдемте за капитаном в окопы. Пойдемте снова окунемся в радостный смрад войны. Довольно безумья призрачного мира, слава истинной войне…Не сметь…не…стрелять…
На митинге поносили офицеров. Развал. Армия. Год восемнадцатый.
29.01.08.
МУЗЫКАЛЬНАЯ ШКАТУЛКА
ТЕАТР ПОЭТОВ
|
|
|
