Глава 2. Тема кризиса современной культуры в работе Е.Н. Трубецкого «Умозрение в красках»

Е.Н. Трубецкого также волновала проблема упадка современной культуры. В частности, в рассмотренном ниже этюде книги «Умозрение в красках» автор затрагивает проблему жестокого взаимоотношения между людьми, когда, как уже было сказано выше, люди вступают в отношения конкурентной борьбы. Но прежде чем мы обратимся непосредственно к содержанию интересующей нас главы, следует сказать несколько слов о книге в целом.

Книга Е.Н. Трубецкого, известного русского философа, правоведа, публициста и общественного деятеля, «Умозрение в красном», была написана в 1916 году, в самый разгар Первой мировой войны, во время «обнажения мирового зла и бессмыслицы», когда вопрос о смысле жизни, который, казалось бы, всегда волновал человечество, зазвучал особенно остро.

Говоря о композиции и истории создания этого произведения, следует отметить, что оно состоит из трёх этюдов. Первые два из них, были первоначально изданы в виде отдельных брошюр, а последний появился в "Русской мысли" (январь 1918 года). Затем все они были собраны воедино Е.Н Трубецким и вновь изданы уже в качестве книги.

Итак, обратимся к этюду, посвященному вопросу о смысле жизни в древнерусской религиозной живописи.

В начале первой части автор рассуждает о состоянии современной смут культуры, о том, что происходило с нашем миром в 20-м веке. Рассуждения эти наталкивают его на воспоминание, когда однажды, во время посещения синематографа в Берлине, он присутствовал на демонстрации сцен из жизни хищного водяного жука. Картины «взаимного пожирания» морских существ произвели на него очень сильное впечатление. Писатель отмечает, что неизменным победителем среди многочисленных морских тварей всегда оставался именно жук, благодаря своим орудиям истребления (таким как, например, «могущественная челюсть, которой он сокрушал противника и ядовитые вещества, которыми он отравлял его»).

Это описание чрезвычайно похоже на то, что происходило во время Первой мировой войны, когда люди стали пользоваться современными средствами технического прогресса, ради уничтожения себе подобных. Именно тогда вражеские немецкие войска стали впервые использовать такие усовершенствованные орудия убийства, как, например, ядовитый газ, из-за которого человек погибал мучительной смертью. Все эти сходства, которые невооруженным глазом видны из двух приведенных выше примеров, свидетельствуют о том, что современное общество живет по законам животной жизни, «этой бессознательной, слепой и хаотичной жизни внешней природы». Особенно ярко это «роковое сходство» проявляется во время конфронтации, когда «культура становится орудием злой, хищной жизни», в мирное же время оно как бы «замазано культурой». Здесь начинают действовать некие правила приличия. Одним из таких средств “культурной маскировки” является, с моей точки зрения, идеология, которая способна представить все что угодно, даже массовое убийство людей, в благородном свете.

Ещё живы в наших воспоминаниях те не столь отдаленные времена, когда фашистские войска преследовали и уничтожали по всему миру евреев. Миллионы невинных умерли насильственной смертью и в муках скончались от непосильного труда в концлагерях. Самое парадоксальное заключается в том, что большинство из сторонников фашистского режима в Германии были цивилизованными и образованными людьми, некоторые из них (например, Геббельс) даже были хорошими и любящими семьянинами, но, не смотря на всю свою образованность и развитость, массовое убийство для этих людей не воспринималось как нечто ужасающее, жестокое и омерзительное, как нечто, что противоречит всем нравственным и моральным убеждениям человечества, наоборот, уничтожение еврейского народа принимало для них освободительный характер. Любопытен тот факт, что во время своих публичных выступлений перед немецким народом, основатель тоталитарной диктатуры Адольф Гитлер, говоря о намерении «избавить» свой народ от евреев, не использовал такие термины, как, например, «убийство». Будучи талантливым оратором, Гитлер пользовался различными эвфемизмами (от греч. euphémia - воздержание от неподобающих слов, смягчённое выражение), превращая насилие и уничтожение чуть ли не в благородное дело, и тем самым, вводил немецкий народ в заблуждение.

Этот пример, с моей точки зрения, ярко демонстрирует, как идеология, неотъемлемая часть современной культуры, способна замаскировать и даже облагородить зло.

Возвращаясь к вопросу сравнения законов существования в человеческом обществе и животном мире, Е.Н. Трубецкой отмечает, что между ними все же существует значительное различие и причем «не в пользу человека». В мире животном орудия истребления - это дар, данный самой природой, в то время как в нашем мире - это изобретение «человеческого ума». Человек, в отличие от животного, может мыслить, духовно развиваться. Вина его заключается в том, что он не пользуется этой уникальной возможностью, не слушает свой внутренний голос, который подсказывает ему, что в нём есть «зачатки другого мира, другого плана бытия». Вместо этого он концентрируется исключительно на одной цели порабощения, уничтожения, пожирания. Философ призывает одуматься людей переосмыслить причину своего существования и вновь задуматься над тем: «где же тот смысл жизни, ради которого мы живем и ради которого стоит жить?».

Смысл жизни, с точки зрения Е.Н. Трубецкого, заключается в вере и служению Земному Создателю. Автор считает, мир высший, мир духовный, находит свое отражение в «древнерусском храме в целом», в его архитектуре, в его внутреннем убранстве, в его иконах. В частности, философ уделяет большое внимание форме купола древнерусских (в особенности новгородских) храмов и древнерусской иконе.

Так, например, Е. Н. Трубецкой считает, что русский купол - «луковица» не похож не на один из типов куполов т.к. он отражает идею благоговения перед Богом, стремление к небесам и божественную вездесущность и представляет собой нечто в виде «гигантской горящей свечи».

Говоря о том, чем отличается русская икона от других икон, Е. Н. Трубецкой отмечает, что ее особенностью является сочетание несочетаемого: яркости красок и неподвижности изображаемого, «высшей скорби» и «высшей радости». И именно понимание этого загадочного слияния аскетизма и радости служения Создателю и является, как утверждает философ, ответом на вопрос, в чем заключался смысл жизни для русских иконописцев.

С точки зрения философа, такая архитектура отражает собой идею, противоположную идеи звериного образа жизни, где люди довольствуются только материальном, забывают о духовном и где царит беспредельная жестокость, несправедливость и хаос. Мир древнерусского храма же, наоборот, прекрасен, там царит любовь, там все объединено и приведено в «единство общего порядка». Этот Мир заключает в себе всё то, к чему призван стремиться каждый из нас.

Интересна мысль философа о том, что у человека возрастает количество шансов приблизиться к божественному миру иконы и храма в целом именно в годы войны, «когда обнажается до дна бессмысленная суета и нестерпимая мука нашей жизни». Он объясняет это тем, что именно в роковые дни человек способен максимально прочувствовать весь ужас происходящего и с помощью скорби и раскаяния очиститься от всех своих страшных грехов и приобщиться к святому.