Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Российской социал-демократической 2 глава




А «мелкая борьба»? Вы находите, почтенный Ларин, что она есть «наивыгоднейший путь для деревни с точки зрения результатов»? Вы поддерживаете это мнение, несмот­ря на карательные экспедиции, включая даже эти экспедиции тоже в наивыгоднейший путь? А подумали ли вы хоть чуточку, чем отличается мелкая борьба от партизанской войны? Ничем, почтенный тов. Ларин.

За плохими примерами Америки и Польши вы просмотрели те особые формы борь­бы, которые породило русское восстание, более затяжное, более упорное, с более дли­тельными промежутками между крупными сражениями, чем восстания старого типа.

Тов. Ларин совсем запутался и не свел концов с концами. Если подпочва революции в деревне есть, если революция ширится и черпает новые силы, если армию заполняет недовольный мужик, а в деревне идет и затягивается постоянное брожение и мелкая борьба, то это значит, что правы большевики, которые борются против отстранения во­проса о восстании. Мы вовсе не проповедуем восстания в любой момент, при всяких условиях. Но мы требуем того, чтобы мысль с.-д. не была неуверенна и робка. Если вы признаете условия для восстания, — признавайте и самое восстание, — признавайте особые задачи партии в связи с восстанием.

Называть мелкую борьбу «наивыгоднейшим путем», т. е. наивыгоднейшей формой борьбы народа в особую эпоху нашей революции, — и в то же время отказываться при­знать активные задачи партии передового класса на почве этого «наивыгоднейшего пути», значит не уметь мыслить или нечестно мыслить.


156__________________________ В. И. ЛЕНИН

II

«Теория пассивности» — так можно бы назвать рассуждения Ларина о «пассивной» революции, подготовляющей «падение старой власти от первого серьезного испыта­ния». И эта «теория пассивности», естественный продукт робости мысли, налагает пе­чать на всю брошюру нашего кающегося меньшевика. Он ставит вопрос: почему наша партия, при громадном идейном влиянии, так слаба организационно? Не потому, отве­чает Ларин, что наша партия интеллигентская. Это старое «казенное» (словечко Лари­на) объяснение меньшевиков никуда не годно. Потому, что для переживаемой эпохи объективно не нужна была иная партия и не было объективных условий для иной пар­тии. Потому, что для «политики стихийных порывов», какова была политика пролета­риата в начале революции, и не нужна была партия. Нужен был лишь «технический ап­парат для обслуживания стихии» и «стихийных настроений», для пропагандистско-агитационной работы между двумя порывами. Это была не партия в европейском смысле слова, а «узкое — 120 тысяч на 9 миллионов — объединение молодых рабочих конспираторов»; семейных рабочих мало; большинство готовых на общественную дея­тельность рабочих вне партии.

Теперь минует пора стихийных порывов. Расчет заступает место простого настрое­ния. Вместо «политики стихийных порывов» вырастает «политика планомерного дей­ствия». Нужна «партия европейского типа», «партия объективно-планомерного поли­тического действия». Вместо «партии-аппарата» нужна «партия-авангард», «куда было бы собрано все, что может выдвинуть из себя пригодного для активной политической жизни рабочий класс». Это — переход к «европейской партии действия на основе рас­чета». На смену «официальному меньшевизму с его половинчатой и неуверенной прак­тикой, с его унынием и непониманием своего положения» «приходит здоровый реализм европейской социал-демократии». «Голос его довольно явственно звучит


КРИЗИС МЕНЫТТКВИЗМА_____________________________ 157

уже не с сегодняшнего дня в устах Плеханова и Аксельрода, — единственных, собст­венно говоря, европейцев в нашей «варварской» среде»... И, конечно, смена варварства европеизмом обещает смену неудач удачами. «Где господствует стихийность, там не­избежны ошибки в оценке, неудачи на практике». «Где стихия, — там утопизм, где утопизм, — там неудача».

В этих рассуждениях Ларина опять бросается в глаза вопиющее несоответствие ме­жду крохотным ядром верной, хотя и не новой, мысли и огромной шелухой прямо уже реакционного недомыслия. Меду — ложка, дегтя — бочка.

Совершенно несомненно и неоспоримо, что рабочий класс всех стран — по мере то­го, как развивается капитализм, по мере того, как накопляется опыт буржуазной рево­люции или буржуазных революций, а также неудачных социалистических, — растет, развивается, учится, воспитывается, организуется. Другими словами: он идет в направ­лении от стихийности к планомерности, — от руководства одним настроением к руко­водству объективным положением всех классов, от порывов к выдержанной борьбе. Все это так. Все это столь же старо, как мир, и столь же применимо к России XX века, как и к Англии XVII века, к Франции 30-х годов XIX века и к Германии конца XIX ве­ка.

Но в том-то и беда Ларина, что он совсем не в состоянии переварить того материала, который дает социал-демократу наша революция. Противопоставление порывов рус­ского варварства европейской планомерности увлекает его всецело, как новая картинка ребенка. Высказывая трюизм, относящийся ко всем эпохам вообще, он не понимает, что наивное применение этого трюизма к эпохе непосредственно-революционной борьбы превращается у него под рукой в ренегатское отношение к революции. Это бы­ло бы трагикомично, если бы искренность Ларина не устраняла всяких сомнений на­счет того, что он бессознательно подпевает ренегатам революции.

Стихийные порывы варваров, планомерное действие европейцев... Это чисто кадет­ская формула и кадетская


158__________________________ В. И. ЛЕНИН

идея, идея предателей русской революции, восторгающихся «конституционностью» в духе Муромцева, объявившего: «Дума — часть правительства», или лакея Родичева, восклицавшего: «Дерзость — считать монарха ответственным за погром». Кадеты соз­дали целую литературу ренегатов (Изгоевы, Струве, Прокоповичи, Португаловы et tutti quanti), поносивших безумство стихии, то есть революцию. Либеральный буржуа, как известное животное в басне, не в состоянии поднять вверх взора и понять, что только благодаря «порыву» народа и держится у нас хотя бы тень свободы.

И Ларин, с наивным отсутствием критики, плетется за либералом. Ларин не понима­ет, что в затронутом км вопросе есть две стороны: 1) противопоставление стихийной борьбы планомерной борьбе такого же размаха, таких же форм и 2) противопоставле­ние революционной (в узком смысле) эпохи контрреволюционной или «только-конституционной». Логика у Ларина из рук вон плоха. Стихийную политическую стач­ку он противопоставляет не планомерной политической стачке, а планомерному уча­стию, скажем, в булыгинской Думе. Стихийное восстание не планомерному восстанию, а планомерной профессиональной борьбе. И поэтому его марксистский анализ сбивает­ся на мещанско-плоский апофеоз контрреволюции.

Европейская социал-демократия есть «партия объективно-планомерного политиче­ского действия», восторженно лепечет Ларин. Дитя! Он не замечает, что восторгается особенно узким «действием», которым вынуждены были ограничиваться европейцы в эпохи отсутствия непосредственно-революционной борьбы. Он не замечает, что вос­торгается планомерностью подзаконной борьбы и поносит стихийность борьбы за силу и власть, определяющие пределы «подзаконного». Он сравнивает стихийное восстание русских в декабре 1905 г. не с «планомерными» восстаниями немцев в 1849 г., фран­цузов в 1871 г., а с планомерностью роста немецких профессиональных союзов. Он сравни-

- и иже с ними. Ред.


КРИЗИС МЕНЫТТКВИЗМА_____________________________ 159

вает стихийную и неудачную общую стачку русских в декабре 1905 г. не с «планомер­ной» и неудачной общей стачкой бельгийцев в 1902 году, а с планомерной речью Бе­беля или Вандервельда в рейхстаге.

Поэтому того всемирно-исторического прогресса в массовой борьбе пролетариата, который знаменуют собой стачка в октябре 1905 г. и восстание в декабре 1905 г., Ларин не понимает. А тот регресс русской революции {временный, по его собственному взгляду), который выражается в необходимости подзаконного подготовительного дей­ствия (профессиональные союзы, выборы и т. п.), он возводит в прогресс от стихийного к планомерному, от настроения к расчету и т. д.

Поэтому взамен морали революционного марксиста (вместо стихийной политиче­ской стачки нужна планомерная политическая стачка; вместо стихийного восстания нужно планомерное восстание) получается мораль ренегата-кадета (вместо «безумства стихии»: стачки, восстания, нужно планомерное подчинение столыпинским законам и планомерная сделка с черносотенной монархией).

Нет, товарищ Ларин, если бы вы усвоили себе дух марксизма, а не одни только сло­ва, вы знали бы отличие революционного диалектического материализма от оппорту­низма «объективных» историков. Вспомните хотя бы сказанное Марксом о Прудоне Марксист не зарекается от подзаконной борьбы, от мирного парламентаризма, от «пла­номерного» подчинения рамкам исторической работы, определенным Бисмарками и Беннигсенами, Столыпиными и Милюковыми. Но марксист, используя всякую, даже реакционную почву для борьбы за революцию, не опускается до апофеоза реакции, не забывает о борьбе за наилучшую возможную почву деятельности. Поэтому марксист первый провидит наступление революционной эпохи и начинает будить народ и зво­нить в колокол еще тогда, когда филистеры спят рабским сном верноподданных. По­этому марксист первый вступает на путь прямой революционной борьбы, идет к непо­средственной схватке, разоблачая примиренческие иллюзии всяких социальных и по­литических


160__________________________ В. И. ЛЕНИН

межеумков. Поэтому марксист последний покидает путь непосредственно-революционной борьбы, покидает лишь тогда, когда исчерпаны все возможности, когда нет и тени надежды на более короткий путь, когда призыв готовиться к массовым стачкам, к восстанию и т. п. явно теряет почву. Поэтому марксист отвечает презрением тем бесчисленным ренегатам революции, которые кричат ему: мы «прогрессивнее» те­бя, мы раньше отказались от революции! мы раньше «подчинились» монархической конституции!

Одно из двух, товарищ Ларин. Думаете ли вы, что нет уже почвы для восстания и для революции в тесном смысле вообще? Тогда скажите это прямо и докажите нам по-марксистски, экономическим анализом, учетом политических стремлений разных клас­сов, разбором значения идейных течений. Доказали? Тогда мы объявляем фразерством речи о восстании. Тогда мы говорим: у нас была не великая революция, а великий ку­киш в кармане. Рабочие! буржуазия и мещане (крестьяне в том числе) предали и поки­нули вас. Но мы на созданной ими, вопреки нашим усилиям, почве будем работать упорно, терпеливо и выдержанно для социалистической революции, которая не будет так половинчата и убога, так богата фразами и бедна творчеством, как революция бур­жуазная!

Или вы действительно верите в то, что говорите, товарищ Ларин? Вы верите в то, что идет рост революции, что мелкая борьба и глухое брожение готовят через каких-нибудь 2—3 года новую недовольную армию и новое «серьезное испытание»? что «де­ревня не может успокоиться»? Тогда вы должны признать, что «порывы» выражают собою силу общенародного возмущения, а не силу отсталого варварства, — что наш долг превращать стихийное восстание в планомерное, работая выдержанно и упорно, в течение долгих месяцев, хотя бы даже лет, над таким превращением, а не отрекаться от восстания, как делают всякие Иуды.

Теперешняя же ваша позиция, т. Ларин, есть именно «тоска и уныние», «неуверен­ность и робость» мысли, сваливание своей пассивности на нашу революцию.


КРИЗИС МЕНЫТТКВИЗМА_____________________________ 161

Именно это, и только это, означает ваше ликующее объявление бойкота ошибкой. Это близорукое и пошлое ликование. Если «прогрессивно» отречение от бойкота, то всех прогрессивнее правые кадеты из «Русских Ведомостей», которые воевали с бойко­том булыгинской Думы, звали студентов «учиться, а не бунтовать». Мы не завидуем этой прогрессивности ренегатов. Мы думаем, что объявлять «ошибкой» бойкот виттев-ской Думы (в созыв которой не верил никто за какие-нибудь 3—4 месяца) и умалчи­вать об ошибке тех, кто звал участвовать в булыгинской Думе, значит заменять мате­риализм революционного борца «объективизмом» профессора, пресмыкающегося пе­ред реакцией. Мы думаем, что лучше положение тех, кто последним, испытав действи­тельно все на пути прямой борьбы, пошел в Думу, пошел в обходный путь, чем поло­жение тех, кто звал в булыгинскую Думу первым, накануне народного восстания, кото­рое смело эту Думу.

А для Ларина тем более непростительна эта кадетская фраза об ошибочности бойко­та, что он правдиво говорит о том, как меньшевики «придумывали всякие мудрые и хитрые штуки, начиная от выборного начала и земской кампании и вплоть до собира­ния партии путем участия в выборах с целью бойкота Думы» (57). Меньшевики звали рабочих выбирать в Думу, сами не веря в то, что можно идти в Думу. Не правильнее ли была тактика тех, кто, не веря в это, бойкотировал Думу? кто объявлял обманом народа наименование Думы «властью» (каковое наименование раньше Муромцева дали ей меньшевики в резолюции Объединительного съезда)? кто пошел в Думу лишь тогда, когда буржуазия окончательно изменила прямому пути бойкота и заставила нас идти в обход, но не с той целью и не так, как идут кадеты?

III

Противопоставление партии-аппарата и партии-авангарда, которое делает Ларин, или партии борцов с полицией партии сознательных политических борцов, кажется глубоким и полным «чисто пролетарского» духа.


162__________________________ В. И. ЛЕНИН

На деле это совершенно такой же интеллигентский оппортунизм, как и соответственное противопоставление, делавшееся в 1899—1901 годах рабочемысленцами и акимовца-ми102.

С одной стороны, когда есть объективные условия для непосредственно-революционного натиска масс, тогда «обслуживание стихии» есть высшая политиче­ская задача партии. Противополагать такую революционную работу «политике» значит низводить политику до политиканства. Это значит превозносить политику думской борьбы, ставя ее выше политики масс в октябре и декабре, — т. е. именно переходить с пролетарско-революционной на интеллигентско-оппортунистическую точку зрения.

Всякая форма борьбы требует соответственной техники и соответственного аппара­та. Когда главной формой борьбы в силу объективных условий становится парламент­ская борьба, в партии неизбежно усиливаются черты аппарата для парламентской борь­бы. Наоборот, когда объективные условия порождают борьбу масс в виде массовых по­литических стачек и восстаний, партия пролетариата должна иметь «аппараты» для «обслуживания» именно этих форм борьбы, и само собою разумеется, что это должны быть особые «аппараты», непохожие на парламентские. Организованная партия проле­тариата, которая бы признавала наличность условий для народных восстаний и не забо­тилась о соответственном аппарате, была бы партией интеллигентских болтунов; рабо­чие ушли бы от нее в анархизм, буржуазный революционизм и т. п.

С другой стороны, состав политически руководящего авангарда каждого класса, пролетариата в том числе, тоже зависит и от положения этого класса и от главной фор­мы его борьбы. Ларин жалуется, например, на то, что у нас преобладает в партии рабо­чая молодежь, что семейных рабочих у нас мало, что они отходят от партии. Эта жало­ба русского оппортуниста напомнила мне одно место у Энгельса (чуть ли не в «Жи­лищном вопросе», «Zur Wohnungsfrage»). Возражая какому-то пошлому буржуазному профессору, немецкому кадету,


КРИЗИС МЕНЫТТКВИЗМА_____________________________ 163

Энгельс писал: разве не естественно, что у нас, партии революции, преобладает моло­дежь? Мы партия будущего, а будущее принадлежит молодежи. Мы партия новаторов, а за новаторами всегда охотнее идет молодежь. Мы партия самоотверженной борьбы с старым гнильем, а на самоотверженную борьбу всегда первою пойдет молодежь.

Нет, предоставим лучше кадетам подбирать «уставших» старцев в 30 лет, «поум­невших» революционеров и ренегатов социал-демократии. Мы всегда будем партией молодежи передового класса!

И у Ларина самого прорывается откровенное признание насчет того, почему ему так жаль уставших от борьбы семейных людей. Понабрать бы таких усталых побольше в партию, это сделало бы ее «тяжеле на подъем, подрывая почву под политической аван­тюрой» (с. 18).

Вот так-то лучше, добрый Ларин! К чему лукавить и обманывать самого себя. Вам нужна не партия-авангард, а партия-арьергард, чтобы потяжеле была на подъем. Так и надо говорить прямо!

... «Подрывать почву под политической авантюрой»... Бывали поражения революции и в Европе, бывали июньские дни в 1848, майские в 1871 годах, но социал-демократов, коммунистов, которые бы видели свою задачу в том, чтобы объявлять «авантюрой» вы­ступления масс в революции, — этого еще не бывало. Для этого надо было, чтобы в ре­волюционные марксисты записались (надо надеяться, ненадолго) бесхарактерные и трусливые, неуверенные в себе и падающие духом при всяком повороте событий к ре­акции российские мещане, называемые, с позволения сказать, «интеллигенцией».

... «Подрывать почву под авантюрой»! Но если так, то первый авантюрист — сам Ларин, ибо он называет «мелкую борьбу» наивыгоднейшим путем революции, ибо вну­шает массам веру в рост революции, в заполнение армии через 2—3 года недовольной деревней, в грядущее «падение старой власти» от «первого же серьезного испытания»!


164__________________________ В. И. ЛЕНИН

Но Ларин — авантюрист еще и в другом, гораздо более худшем и более мелком смысле. Он — защитник рабочего съезда и «беспартийной партии» (его словечко!). Вместо социал-демократии нужна «Всероссийская рабочая партия», — потому «рабо­чая», что в нее надо взять мелкобуржуазных революционеров, с.-р., п. п. с, белорус­скую громаду103 и проч.

Ларин — поклонник Аксельрода. Но услугу он оказал ему медвежью. Он так пре­вознес его «юношескую энергию», его «истинное партийное мужество» в борьбе за ра­бочий съезд, он так горячо его обнял, что... задушил в своих объятиях! Туманная «идея» Аксельрода о рабочем съезде убита насмерть наивным и правдивым практиком, который сразу взял и выпалил все то, что надо было скрыть для успешной пропаганды рабочего съезда. Рабочий съезд — значит «снятие вывески» (с. 20 у Ларина, для кото­рого социал-демократизм — одна вывеска), значит слияние с эсерами и с профессио­нальными союзами.

Правильно, тов. Ларин! Спасибо хоть за правдивость! Рабочий съезд действительно значит все это. Именно к этому повел бы он даже против воли созывателей. И именно поэтому рабочий съезд теперь есть мелкая оппортунистическая авантюра. Мелкая, ибо никакой широкой идеи тут нет в подкладке, а только усталость интеллигента от упор­ной борьбы за марксизм. Оппортунистическая — по той же причине и потому, что в рабочую партию впускают тысячи далеко не определившихся еще окончательно мел­ких буржуа. Авантюра, ибо при современных условиях такая попытка принесла бы не мир, не положительную работу, не сотрудничество эсеров и эсдеков, которым Ларин отводит любезно роль «пропагандистских обществ внутри широкой партии» (с. 40), а безграничное увеличение борьбы, раздоров, расколов, спутанности идейной, дезорга­низации практической.

Одно дело — предсказать, что эсеровский «центр», по отпадении энесов и максима­листов, должен прийти к эсдекам. Другое дело — лезть за яблоком, которое

См. Сочинения, 5 изд., том 13, стр. 398—399. Ред.


КРИЗИС МЕНЫТТКВИЗМА_____________________________ 165

только зреет, но еще не созрело. Либо шею сломите, почтеннейший, либо желудок ис­портите сырыми фруктами.

Ларин аргументирует «от Бельгии» — совсем так, как в 1899 году Р. М. (редактор «Рабочей Мысли») и г. Прокопович (когда он переживал «стихийные порывы» социал-демократа и не «поумнел» еще настолько, чтобы стать «планомерно действующим» ка­детом). К книжечке Ларина аккуратненько приложен аккуратненький перевод устава бельгийской рабочей партии! Добрый Ларин забыл перевести в Россию промышленные условия и историю Бельгии. После ряда буржуазных революций, после десятилетий борьбы с мелкобуржуазным квазисоциализмом Прудона, при гигантском, едва ли не высшем в свете, развитии промышленного капитализма,— рабочий съезд и рабочая партия в Бельгии были переходом от непролетарского социализма к пролетарскому. В России, в разгар буржуазной революции, плодящей неизбежно мелкобуржуазные идеи и мелкобуржуазных идеологов, при наличности растущего «трудовического» течения в смежных слоях крестьянства и пролетариата, при наличности Социал-демократической рабочей партии с десятилетней почти историей, рабочий съезд есть плохая выдумка, слияние с эсерами (кто их знает? может, 30 тысяч, а может и 60 тысяч — говорит Ларин простодушно) есть интеллигентская причуда.

Да, да, история умеет пользоваться иронией! Годы и годы трубили меньшевики о близости большевиков к эсеровщине. И вот большевики отвергают рабочий съезд меж­ду прочим именно потому, что он затемнил бы различие точек зрения пролетария и мелкого хозяйчика (см. резолюцию ПК104 в № 3 «Пролетария»). А меньшевик стоит за слияние с эсерами в связи с защитой рабочего съезда. Это бесподобно.

— Я не хочу растворить партию в классе, — оправдывается Ларин. — Я хочу объе­динить только авангард, 900 тысяч из 9 миллионов (с. 17 и с. 49).

Берем официальные цифры фабрично-заводской статистики за 1903 год. Всего фаб­рично-заводских


166__________________________ В. И. ЛЕНИН

рабочих — 1 640 406. В том числе в заводах, имеющих свыше 500 рабочих,— 797 997; в заводах, имеющих свыше 100 рабочих, — 1 261 363. Число рабочих в крупнейших заводах (800 тыс.) — немногим ниже цифры Ларина для объединенной с эсерами рабо­чей партии!

Итак, Ларин не надеется на то, чтобы мы в России, имея уже теперь до 150—170 ты­сяч членов социал-демократической партии, при 800 тысячах рабочих в крупнейших заводах, при крупных горных предприятиях (не вошедших в этот итог), при массе чис­то пролетарских элементов в торговле, в сельском хозяйстве, в транспорте и т. д., — чтобы мы могли вскоре завоевать для социал-демократии 900 тысяч пролетариев, как членов партии?? Это чудовищно, но это факт.

Но неверие Ларина есть только робость мысли интеллигента.

Мы вполне верим в осуществимость такой задачи. В противовес авантюре «рабочего съезда» и «беспартийной партии» мы выдвигаем лозунг: расширение впятеро и вдеся­теро нашей социал-демократической партии, но только преимущественно и почти ис­ключительно чисто пролетарскими элементами и исключительно под идейным знаме-

* нем революционного марксизма.

Теперь, после года великой революции, при быстроте развития всяких партий, про­летариат выделяется в самостоятельную партию быстрее, чем когда-либо. Выборы в Думу помогут этому (конечно, если не идти на оппортунистические блоки с к.-д.). Из­мены буржуазии вообще и мелкой в особенности (энесы) укрепят революционную со­циал-демократию.

Мы добьемся ларинского «идеала» (900 тыс. членов партии) — мы даже перегоним этот идеал посредством упорной работы на том же пути, а не посредством

Включение профессиональных союзов в партию, которое предлагает Ларин, нерационально. Это су­зит рабочее движение и его базу. Для борьбы с хозяевами мы всегда объединим гораздо большее число рабочих, чем для социал-демократичесьой политики. Поэтому (вопреки неверному утверждению Ларина, что большевики высказывались против беспартийных профсоюзов) — поэтому мы за беспартийные профсоюзы, как был за них еще в 1902 году автор «якобинской» (по мнению оппортунистов, якобинской) брошюры: «Что делать?»). (См. Сочинения, 5 изд., том 6, стр. 111—112. Ред.)


КРИЗИС МЕНЫТТКВИЗМА_____________________________ 167

авантюр. Расширять партию пролетарским элементом теперь действительно надо. Это ненормально, что в Питере всего 6 тысяч членов партии (81 тысяча рабочих в СПБ. гу­бернии на заводах с 500 и более рабочими; всего 150 тыс. рабочих), — что в Централь­ном промышленном районе всего 20 тыс. членов партии (377 тыс. рабочих в заводах с 500 и больше рабочими; всего 562 тысячи рабочих). Рабочих надо уметь включать в партию в таких центрах впятеро и вдесятеро больше. В этом Ларин вполне и безуслов­но прав. Но мы не должны впадать в интеллигентское малодушие и интеллигентскую нервозность. Мы добьемся этого на нашем соц.-дем. пути, без авантюр.

IV

Единственным «отрадным явлением» в брошюре т. Ларина является его горячий протест против блоков с к.-д. В другой статье этого номера нашей газеты читатель най­дет подробные цитаты на этот счет, в связи с характеристикой всех шатаний меньше­визма по этому важному вопросу

Здесь же нас интересует общая характеристика меньшевизма таким «авторитетным» свидетелем, как меньшевик Ларин. Именно по поводу блоков с к.-д. он протестует про­тив «упрощенно-казенного меньшевизма». «Меньшевизм казенный», пишет он, спосо­бен желать «самоубийственного соединения с противниками с.-д-тии из буржуазного лагеря». Мы не знаем, сумеет ли Ларин проявить в отстаивании своих взглядов против Плеханова больше характера, чем Мартов. Но Ларин восстает против «официального» и «казенного» меньшевизма не только по поводу блоков с к.-д. «Все отживающее, го­ворит, например, Ларин по адресу

Говорим: «уметь включать», ибо число рабочих — социал-демократов, несомненно, во много раз превышает в таких центрах число членов партии. У нас есть рутина, надо бороться с ней. Надо уметь приспособить, где следует, lose Organisationen — более свободные, широкие, доступные пролетарские организации. Наш лозунг: расширение социал-демократической рабочей партии против беспартийного рабочего съезда и беспартийной партии!


168__________________________ В. И. ЛЕНИН

меньшевизма, приобретает казенный отпечаток»!! (с. 65). Меньшевизм отживает, усту­пая место «европейскому реализму». «Отсюда вечная тоска, половинчатость, неуверен­ность меньшевизма» (с. 62). Про разговоры о рабочем съезде он пишет: «Какою-то не­договоренностью, робостью мысли, может быть, просто не решающейся громко выска­зать то, что уже назрело внутри, запечатлены все эти разговоры» (с. 6) и т. п.

Мы знаем уже подкладку этого кризиса меньшевизма, этого вырождения его в ка­зенщину: — неуверенность мелкобуржуазного интеллигента в возможности дальней­шей революционной борьбы, боязнь признать революцию законченной, боязнь при­знать реакцию окончательно победившей. «Меньшевизм был лишь инстинктивной по­лустихийной тоской по партии», говорит Ларин. Меньшевизм — стихийная тоска ин­теллигента по куцей конституции и мирной законности, скажем мы. Меньшевизм, это — якобы объективная апология реакции, исходящая из революционной среды.

Большевики с самого начала, еще в женевской газете «Вперед»106 (январь — март 1905 г.), еще в брошюре «Две тактики» (июль 1905 г.) ставили вопрос совсем иначе. Нисколько не заблуждаясь насчет противоречивости интересов и задач разных классов в буржуазной революции, они тогда же прямо заявляли: возможно, что русская рево-люция кончится конституционным выкидышем. Как сторонники и идеологи револю­ционного пролетариата, мы выполним свой долг до конца, — мы через все измены и подлости

Опять ирония истории! Меньшевики кричали о «формализме» и «бюрократизме» большевиков с 1903 года. С тех пор у них в руках были все время общепартийные «бюрократические» и «формальные» прерогативы. И теперь меньшевик констатирует вырождение меньшевизма в казенщину. Лучшей реаби­литации для себя большевики не могли бы и желать. Ларин не там ищет казенщины меньшевизма, где она действительно коренится. Источник казенщины — это тот оппортунизм, который под видом европе­изма внедряют в меньшевиков Аксельрод и Плеханов. Европеизма в отраженной идеологии и привычках швейцарского мещанина нет и следа. Мещанская Швейцария, это — лакейская настоящей Европы, Евро­пы революционных традиций и обостренной классовой борьбы широких масс. А казенщина сказалась вполне хотя бы в той постановке вопроса о рабочем съезде у Плеханова (рабочий съезд против партий­ного съезда), против которой так горячо и искренне протестует Ларин.

См. Сочинения, 5 изд., том 11, стр. 24. Ред.


КРИЗИС МЕНЫТТКВИЗМА_____________________________ 169

либералов, через все шатания, через всю робость и неуверенность мелких буржуа про­несем наши революционные лозунги, — мы исчерпаем действительно до конца все ре­волюционные возможности, — мы будем гордиться тем, что первые вступили на путь восстания и последние покинули этот путь, если он на самом деле стал невозможен. И в настоящее время мы далеко, далеко не признаем еще всех революционных возможно­стей и перспектив исчерпанными. Мы прямо и открыто проповедуем восстание и упор­ную, настойчивую, длительную подготовку к нему.

А когда мы признаем революцию конченной, мы прямо и открыто скажем это. Мы снимем с нашей платформы перед всем народом все наши непосредственно-революционные лозунги (вроде учредительного собрания). Мы не будем обманывать себя и других иезуитскими софизмами (вроде плехановской «полновластной Думы» для кадетов). Мы не будем оправдывать реакции, называть реакционный конститу­ционализм почвой для здорового реализма. Мы скажем и докажем пролетариату, что измены буржуазии и шатания мелких хозяйчиков погубили революцию буржуазную, и что сам пролетариат подготовит и проведет теперь новую, социалистическую револю­цию. И поэтому на почве упадка революции, т. е. полной измены буржуазии, мы уже ни в каком случае не пойдем ни в какие блоки не только с оппортунистической, но даже и с революционной буржуазией, — ибо упадок революции означал бы превращение бур­жуазного революционизма в пустую фразу.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...