5. Боксерское восстание[59] и Пекинский протокол

Когда автор, в то время работавший в японской миссии в Пекине, впервые услышал весной 1900 г. о восстании боксеров в Шаньдуне, он не был этим особенно потрясен. Но движение боксеров распространилось, и в Пекин начали поступать сообщения о том, что боксеры двигаются на город. В конце концов дипломатический корпус решил созвать совещание «секретарей-переводчиков» различных миссий, чтобы обсудить положение. На этом совещании «переводчики» единогласно решили, что «мятеж» — это слишком сильное слово для характеристики движения боксеров. Они указывали, что в Китае всегда было много тайных обществ, которые иногда вызывали волнения, но которые ввиду своей слабости никогда не могли принести большого вреда. Они считали, что мрачные сведения миссионеров были порождены страхом. Ознакомившись с мнением «переводчиков», дипломатический корпус вновь приобрел уверенность. Но вскоре французская миссия услышала от католического миссионера яркий и подробный рассказ о боксерских событиях, который не мог быть плодом воображения. Тогда было решено созвать совещание посланников. Только французский посланник Пишон был в тревожном настроении, — остальные находились под влиянием мнений своих секретарей. Только после того как боксеры прошли провинцию Шаньдун и продвинулись далеко в глубь провинции Чжили, когда их передовые отряды были уже в предместьях Пекина, в миссиях поняли серьезность положения. Часто говорят, что иностранцы, живущие долгое время в Китае, быстро «китаизируются», но никогда не могут понять китайские дела, и это как будто полностью относится к знатокам китайских дел, к «переводчикам» миссий. В панике совершенно неподготовленные миссии решили высадить десант с военных кораблей, находившихся в Таку^[60]; но эти суда были лишь небольшими канонерками меньше тысячи тонн водоизмещения, поэтому достаточные десанты не могли быть отправлены. Всего с японских, английских, американских, русских, немецких, французских, австрийских и итальянских канонерок можно было набрать отряд не больше чем в 420 человек. Ввиду того что такой небольшой отряд не мог защитить иностранных резидентов в Пекине от многих тысяч боксеров, некоторые державы решили послать вспомогательные экспедиции. Географически положение Японии было для этого наиболее удобным, и она немедленно отправила сильный экспедиционный корпус. Спасение осажденных иностранцев в Пекине в самый критический момент было осуществлено в основном благодаря быстрым действиям 5-й дивизии японской армии.

Окончив спасение миссий и иностранных жителей, союзные войска предоставили поле действий дипломатам. Во-первых, надо было обсудить вопрос об ответственности пекинского правительства; в этом вопросе не было разногласий. Не одни боксеры пытались уничтожить «иностранных дьяволов» и нападали на иностранцев, живущих в Северном Китае и в Пекине, но и регулярные войска под командованием Дун Фусяна открыто принимали участие в нападениях; кроме того, было точно известно, что принц Дуаньчу по тайному приказу вдовствующей императрицы [Цы Си] лично командовал мятежниками. Сознавая свою вину, императрица со своим двором бежала в Сиань^[61].

Второй вопрос был о вознаграждении за убытки, которое иностранцы и их правительства должны были потребовать от китайского правительства. Все посланники были согласны, что державы имели право требовать возмещения и что китайское правительство было обязано его уплатить, но, когда дело дошло до определения размеров суммы, взаимоотношения посланников немедленно ухудшились. Иностранные представители смотрели друг на друга и молчали. Хотя в принципе было решено, что вознаграждения в отношении правительств будут ограничены стоимостью спасательных экспедиций и в отношении; частных лиц действительными размерами потерь, тем не менее подсчет этот был в руках самих правительств, и никакого контроля над ними не было. Китай был совершенно беспомощен, и только чувство справедливости могло сдержать державы и их представителей. А в те дни от держав и их послов нельзя было ждать справедливости.

Тогда представитель Японии Дзётаро Комура первый показал пример великодушия. Следуя инструкциям своего правительства, он потребовал 50 миллионов иен. После этого другие державы представили свои требования:

Когда к этому прибавились претензии Австрии, Голландии, Испании, Швеции и Португалии, получилась сумма в 450 миллионов таэлей (630 миллионов иен). Эта цифра была представлена китайскому правительству. На память автор может привести следующие цифры о составе спасательного корпуса:

Если мы сравним требования отдельных держав с их участием в экспедиции, в глаза бросятся некоторые интересные вещи. После Японии требования Великобритании и Соединенных штатов кажутся наиболее справедливыми, ввиду того что содержание одного американского или английского солдата стоит больше, чем содержание солдат других национальностей. По Версальскому договору^[62] Германия должна была платить Англии и Америке больше, чем Франции и Бельгии, за содержание их оккупационных армий в Рейнской области, несмотря на то что французские и бельгийские армии были многочисленнее. Поэтому требования Великобритании и Соединенных штатов нельзя считать чрезмерными. Но неприемлемость претензий других держав по сравнению с Японией сразу становится очевидной. Хотя Россия держала большое количество войск в разных важных пунктах Манчжурии, в Пекин она послала солдат на половину меньше, чем Япония. Нет сомнения, что она не имела права на оплату войск, которые она содержала в Манчжурии, так как эти войска были направлены туда с чисто агрессивными целями. Германия послала большой отряд под командованием фельдмаршала фон Вальдерзее, но этот отряд достиг Пекина уже после освобождения города, и немецкие солдаты бездельничали, пока они не были посланы на экскурсию, которую немцы назвали экспедицией, в город Баодин^[63]. Немецкие войска, действительно принимавшие участие в защите Пекина, состояли из десанта в 30–40 человек с канонерки, находившейся в Тяньцзине, и из отряда, отправленного из Циндао до начала осады, — всего не больше двухсот человек. Франция предоставила для спасения Пекина меньше тысячи человек, главным образом аннамитов из Индо-Китая. Несмотря на второстепенную роль, которую они играли в походе на Пекин, Россия, Германия и Франция требовали вдвое больше денег, чем Япония, чьи войска составили больше половины всего спасательного корпуса. Другими словами, только Япония, Великобритания и Соединенные штаты отнеслись к беспомощному Китаю с великодушием и справедливостью. Остальные державы были, несомненно, несправедливы. Но автор не считает требования этих держав безусловно несправедливыми. Если бы целью этих претензий было наказать Китай, для этой цели, возможно, они не были бы чрезмерными. Но на совещании посланников в Пекине было решено, что, принимая во внимание положение финансов Китая, требования будут ограничены военными издержками и действительными убытками. Именно поэтому надо считать, что требования других держав (т. е. всех, кроме Японии, Великобритании и Америки) были чрезмерными. Приблизительные подсчеты японского правительства дали минимальную цифру в 50 миллионов иен. Эта цифра и была сообщена японскому посланнику господину Комура. Когда собравшиеся в Пекине дипломаты не могли решиться назвать свои цифры, господин Комура показал им пример справедливости и дружелюбия к Китаю и назвал указанную минимальную цифру. Но одно дело намерения, а другое — действия, и, вместо того чтобы оценить честность Японии, другие страны, за исключением Великобритании и Соединенных штатов, предъявили самые фантастические требования. Есть старая китайская поговорка в отношении торговых сделок: «Ты говори первый». Ее полезно помнить во время переговоров с иностранными державами, ибо с ними неблагоразумно говорить первому. Кроме того, есть японская пословица, что осенний ветер холодит губы, когда они раскрываются, чтобы заговорить. В дипломатии предостережение, заключающееся в этой поговорке, имеет особое значение. То, что имело место после боксерского восстания, произошло потому, что европейские державы имели больший, чем Япония, опыт в обращении со слабыми государствами. Если бы, например, Франция 1919 г. была в положении Японии в 1900 г., она, по всей вероятности, потребовала бы от Китая, подобно тому, что она сделала в Версале, больше половины всей суммы, т. е. 400 миллионов иен. Среди старых лисиц одна Япония была неопытна. Япония тогда в первый раз участвовала в международной конференции по политическим вопросам, и приятно видеть в требовании японского представителя доказательство справедливости имперской дипломатии.