Травма и расщепление

Центральной для любого представления об анализабельности является концепция психической травмы и ее последствия - " расщепления", цель же анализа состоит в проработке и исцелении. Поскольку представление о расщеплении оказалось ускользающим, позвольте мне коротко подытожить основные изменения в его определении. Этот термин Фрейд взял у Жане и использовал в " Исследованиях истерии" для определения истерической диссоциации, связывая его с французскими терминами " insuffisance psychologique", " absence", " etat seconde", и " double conscience". Фрейд пишет об Анне О.:

" На протяжении всей болезни два ее состояния сознания упорно появлялись одно за другим: одно, где она была полностью нормальна психически, и второе, которое можно уподобить сновидению с точки зрения обилия присущих ему продуктов воображения и галлюцинаций, с серьезными провалами в памяти и отсутствием торможения и контроля в ассоциациях" (vol. 2: 45).

Это, говорит Фрейд, " отчуждение" (alienation) в смысле отчуждения от самого себя. Более того, возможно, полезно вспомнить, что термин " отчуждение" был широко распространен во времена Жане. Те, кто изучал психические заболевания, назывались " психиатрами" (" Alienists" ).

Ко времени своей второй лекции по психоанализу (из серии лекций, прочитанных в Кларковском университете в Вустере в 1909 и опубликованных в 1920 г. ) Фрейд мог, в контексте дискуссии о вытеснении, писать о различии между своим взглядом и взглядом Жане. Вслед за Жане Фрейд объясняет:

" Истерия - это форма дегенеративного изменения нервной системы, которая выражается во врожденном недостатке способности к психическому синтезу. Истерические пациенты, считает он, неспособны с самого начала связывать различные психические процессы в одно целое, и отсюда у них возникает тенденция к душевной диссоциации".

И он использует метафору, которая, как вы увидите, появится в обсуждении случая, который я приведу ниже.

" Истеричная пациентка Жане напоминает ту слабую женщину, которая пошла за покупками и возвращается домой, нагруженная большим количеством всяких коробок и пакетов. Она не может совладать со всей этой кучей с помощью своих двух рук и десяти пальцев, и поэтому у нее падает сначала одна вещь; она наклоняется, чтобы поднять эту вещь, падает другая, и т. д. " (Freud, 1909).

И Фрейд продолжает:

" Мы не выводим расщепление психики из врожденной недостаточности душевного аппарата к синтезу, а объясняем это расщепление динамически, как конфликт противоположно направленных душевных сил; в расщеплении мы видим результат активной борьбы двух психических группировок друг против друга".

В указателе Стандартного издания расщепление объединяется с " absence", " condition seconde" и " double conscience". Хотя в Стандартном издании нигде нет четкого свидетельства того, что в понимании Фрейда расщепление означает разделение между эмоцией и мышлением, данная идея часто приписывается Фрейду и подразумевается современными теоретиками. В обильной современной литературе по расщеплению (Кляйн, Бион, Винникот, а не так давно Кохут и другие Я-психологи, которые различают вертикальное и горизонтальное расщепления) данная концепция существенно зависит от теоретических моделей и определяется априорно.

Наиболее подходящим местом для начала нашего обсуждения клинической феноменологии расщепления и его связи с детской травмой послужит данное Ференци описание распадающегося Я, которое намного ближе тем значениям расщепления, которые заключаются в вышеприведенных цитатах Фрейда. Говоря об Элизабет Северн, с которой он экспериментировал " взаимный анализ", Ференци писал, что расщепление вызывает у этой пациентки несколько осколков:

Первый осколок, чистый, вытесненный аффект, ведет себя " как ребенок в обмороке, совершенно не осознающий себя". Ференци считал, что аналитическое внимание было нужно для того, чтобы направить рефлексивные силы пациента на этот осколок для того, чтобы он появился в сознании как воспоминание шока.

Второй, материнский осколок, " играет роль ангела-стража... продуцирующего галлюцинаторное удовлетворение", что убивает боль " путем выдавливания какой-либо психической жизни из бесчеловечно страдающего человеческого тела".

Третий осколок - " бездушная часть" (`убитое эго, пепел ранних душевных страданий`), чья дезинтеграция не воспринимается вовсе или рассматривается как событие, происходящее с кем-то другим, как наблюдаемое со стороны" (Клинический дневник).

Опыт расщепления у серьезно травмированных пациентов может быть отнесен как к переживаниям базовой ошибки (basic fault) (Balint, 1968), так и к сознательным чувствам " омертвелости". Задолго до Шенгольда Ференци писал, что чувства " безжизненности" совершенно отрезаны от переживаний раскалывания на куски, а также о провале попыток найти или собрать эти осколки. Остается лишь " бездушная часть", отрезанная от остальной части Я, находящаяся в положении безжизненности, будучи задушена фантазийным " материнским осколком". Под " материнским осколком" Ференци имел в виду садистическую мать, садистический, жестокий и безжалостный материнский частичный объект.

То, что пациенты описывают как чувство омертвелости или как мертвые части себя, похоже на описание чувств небытия и бесчувствия, вызывающее в памяти описание Кьеркегором в книге " Болезнь к смерти" отчаявшееся Я, которое только может строить воздушные замки и общаться с воображаемыми собеседниками, в то время как по сути оно ничто. Это чувство небытия скрыто так глубоко, что оно становится еще более ужасающим, отупляющим и изгоняющим осознание. " Не только желание и успешные усилия, чтобы скрыть эту болезнь от того, кто ею страдает, не только то, что эта болезнь может гнездиться в человеке и никто, ровным счетом никто этого не заметит, - нет! - пишет Кьеркегор. - Но прежде всего как раз то, что она может так прятаться в человеке, что он и сам об этом не подозревает! " (Кьеркегор " Болезнь к смерти", в кн. С. Кьеркегор " Страх и трепет", М., 1993).

Такое вытеснение или отрицание может не замечаться, поскольку это часть фантазийной системы, которая может поработить все мышление. Кьеркегор пишет: " Все, что имеется в человеке от чувства, знания и воли, в конечном счете зависит от того, сколько в нем имеется воображения, иначе говоря, от способа, каким отражаются все эти качества, проецирующие себя в воображение" (там же). Это, по-моему, абсолютно критический момент, связанный с Я-представлением и оценкой собственного самоуважения (Kilborne, 1995, 1999). Так, заключает он: " Худшая из опасностей - потеря своего Я - может пройти у нас совершенно незамеченной, как если бы ничего не случилось. Ничто не вызывает меньше шума, никакая другая потеря - ноги, денег, женщины и тому подобного - не остается настолько незамеченной" (там же).