 |
Усмешка под колпаком палача
|
|
|
|
Они выли и кричали, получая удовольствие от демонстрации страданий. На сцене, огриллон-мучитель в палаческом колпаке, эффектно подпрыгнул, подняв свои толстые руки, чтобы ещё сильнее привлечь внимание толпы к своему представлению.
Он вынул из своего мешочка необычную перчатку и показал её толпе.
Реджис, изображая из себя гоблина среди этого сборища, подумал, что её мог бы носить Тибблдорф Пвент, поскольку из тыльной стороны этого предмета одежды торчал один зазубренный шип. После интригующего обсуждения, призвав толпу к тишине, огриллон сунул в перчатку свои толстые пальцы, захихикал и повернулся к ближайшему заключённому - несчастный гоблин, прикованный к столбу, весел в двух фута от пола.
Огриллон махнул шипом прямо перед мордой гоблина, и существо скорчилось и, жалобно скуля, отвернуло свою голову.
Огриллон захохотал, и толпа подхватила его смех.
Скот двинулся, нанося один короткий, но очень точный удар, и шип вошёл в глаз гоблина.
Гоблин втянул воздух, и толпа замерла, предвкушая взрыв криков боли.
Огриллон потянул руку назад, и зубцы шипа вырвали глазное яблоко, оно выпало из гнезда и повисло на щеке несчастного существа.
И затем раздался крик, и ох, как он кричал!
И ох, как сборище орков, огров и гоблинов аплодировало!
Реджис присоединился к ним, несмотря на своё отвращение, потому что у него были подозрения— и скорее всего верные — что пара из четырёх несчастных существ на той сцене оказалась в руках садиста-огриллона за проступки даже ничтожней, чем вялые аплодисменты. Гоблинов было трое: один кричал, второй лежал, привязанный к столу у края сцены, и конечно скоро будет распотрошён, третий, безвольно свисал со второго столба и вероятно был уже мёртв — а четвертым был дворф, он висел и тихо шевелил губами.
|
|
|
«Напевает про себя старую песню, - предположил Реджис, - покинув разумом этот ад».
Как Реджис хотел бы подбежать к нему, сражаться и умереть около него. Или может быть нанести удар бедняге в сердце и покончить с этим, поскольку не было никакого способа, которым они могли надеяться убежать. И, конечно, лучше умереть быстро.
Хафлинг-обернувшийся-гоблином выпал из своих размышлений, когда огриллон остановился перед бедным дворфом. Скот повернулся к толпе и поднял большой бурдюк.
Крики одобрения достигли новых высот.
Как они возликовали, когда огриллон схватил голову дворфа, отдёрнул её назад и начал вливать жидкость в его горло!
«Это должно быть какой-нибудь яд», - подумал Реджис. Очень быстродействующий и мерзкий, судя по тому, как дворф начал извиваться.
«Нет, не яд, - понял к своему ужасу хафлинг, когда борода дворфа начала дымиться, - не яд, а кислота».
Огриллон попятился, а дворф продолжал биться. Внезапно красная рана появилась на горле бедняги, и потекла кровь, а затем большая рана появилась чуть ниже голой груди, - его плоть сгорала там, где скапливалась ужасная кислота.
Он оставался в живых ещё очень долго; булькал, иногда испускал некоторые странные кричащие звуки и дико дёргался, обезумев от агонии. Реджис должен был скрывать своё отвращение, должен был аплодировать, кричать и прикидываться таким же, как все вокруг него.
Он хотел выйти из этих тоннелей и сражаться. В тот момент Реджис не хотел ничего иного кроме как вонзить свою рапиру в грудь гоблина, или орка или любого из чудовищных животных, которых он мог бы найти.
Он был испуган, но главным образом, он был сердит, очень сердит, убийственно сердит.
Он не знал имени того бедного дворфа, но тихо поклялся, что отомстит за парня.
***
- Ба, уберите это хмурое выражение со своих лиц, - сказал Бренор дворфам, когда пролом был, наконец, тщательно заделан, и монстры остались за пределами тоннелей Мифрил Халла.
|
|
|
Было ясно, что теперь дворфы обратили своё внимание на Дзирта, и они казались не слишком довольными его нахождением в комплексе. Сначала, четыре компаньона подумали, что причиной нервозности Боевых Топоров было присутствие самой экстраординарной чёрной пантеры весом больше шестисот фунтов, но даже после того, как Дзирт отпустил Гвенвивар в её Астральный дом, дворфы остались по-прежнему угрюмы.
- Твой шлем сломался, - заметил один из дворфов, и Бренор рефлекторно, поднял руки, чтобы его ощупать.
- Ха, теперь он похож на шлем короля… - начал говорить другой, но вдруг остановился и ахнул.
- Эй, твой щит! - выдохнул третий.
У многих дворфов перехватило дыхание, и они окружили компаньонов, подняв копья и мечи.
- Вам лучше сказать нам, откуда вы явились, - сказал дворф, который заметил сломанный шлем – сломан был только один рог, и он очень напоминал отбитый рог на легендарном шлеме легендарного короля Бренора века назад.
- С запада Побережья Мечей, - ответил Бренор.
- Из верхних палат Мифрил Халла, ты имеешь в виду, - обвинила женщина, и направила своё копьё на Бренора. - Ты ограбил могилу, свинья!
Атрогейт посмотрел на Бренора, затем оглянулся на других, затем снова на Бренора, пытаясь разобраться.
И он разобрался достаточно, чтобы расхохотаться:
- Бха-ха-ха!
- Нет, всё было не так, - громко сказала Кэтти-бри, выступив вперёд. - И это будет объяснено, полностью и к удовлетворению короля Коннерада.
- Да, вы сделаете это или у вас будут проблемы больше, чем вы можете представить, - сказал первый, который, очевидно, командовал этой патрульной группой. – А сейчас, отдай мне этот шлем и щит, - приказал он Бренору, и внезапно округлив глаза, выпалил: - И этот топор! О, ты взял его из холодных рук моего мёртвого короля.
- Неужели ты так стар, чтобы помнить этого мёртвого короля? – спросил его Бренор.
- Я сражался в войне с Обальдом, - ответил дворф. – Под командованием самого Банака Браунавила!
Бренор улыбнулся и снял шлем, а затем подошёл поближе к дворфу, на яркий свет.
- Тогда ты знаешь меня, - сказал он. - Если только не потерял память за последние несколько лет.
|
|
|
Дворф изучающе посмотрел на него.
- Да что же вы! – взревел Бренор. - Ни один не знал меня? Я тренировался с вашими Весёлыми Мясниками, я из Фелба…
- Малыш Арр Арр! - воскликнула женщина, и хотела сказать что-то ещё, но затихла.
- Да, протеже Рваного Дайна, - сказал первый дворф. – Почему ты вернулся, парень, и… и где ты взял это боевое снаряжение? Твоя репутация не позволяет назвать тебя вором.
- Я не вор, - сказал Бренор. - Нет, никогда. Отведите нас к вашему королю Коннераду, и вы узнаете правду, я обещаю вам.
- Ба, но вдруг вы все волшебники и подло убьёте Коннерада, - обвиняющее сказала женщина-воин, и снова ткнула своим копьём в Бренора.
Бренор фыркнул.
- Как же нам знать, что вы не такие? – спросил командир.
- Бха-ха-ха! – громко расхохотался Атрогейт. - Ха, а мы думали, что орки были жестки!
- Вы знаете меня как Малыша Арр Арра, Реджинальда Рундтри из Цитадели Фелбарр, друга Мифрил Халла, почетного Весёлого Мясника, - объявил Бренор. - И это так, но у меня есть другое имя, и я признаюсь в этом, но тот, кто называет меня другом Мифрил Халла может быть столь же уверен в этом, как уверен в самом себе. Даже больше, чем в самом себе. Теперь, вы отведёте меня и моих друзей увидеться с королём — мы войдем голыми с завязанными ртами, и окружённые копьями, если он так потребует. Но нам есть что сказать вашему королю и ему необходимо это услышать
- Вы отдадите оружие, - предупредила женщина.
- Да, - подтвердил лидер.
Бренор посмотрел на Дзирта, и тот пожал плечами, а затем на Атрогейта, который засмеялся ещё громче, и удивительно, но дворф с чёрной бородой был первым, кто отдал свои дорогие цепы.
- Только не облизывай их, - сказал он дворфу, который взял их. – От одного твои зубы сгниют, а второй преподнесёт сюрприз, когда в следующий раз ты сомкнёшь челюсти на бараньей кости, не сомневайся.
Бренор передал свой топор командиру, затем стал скидывать щит, но, только начав, остановился и вытянул из него кружку пива, обратив на себя удивлённые взгляды.
- Чертовски хороший щит, - сказал он с подмигиванием, передавая его.
|
|
|
- Шлем тоже, - потребовал дворф.
- Нет, только не это, - сказал Бренор.
- Ба, позволь ему оставить его, - сказала женщина. Она перекинула Тулмарил через одно плечо, а пояс со скимитарами Дзирта через другое.
- Если нам придётся сражаться снова, то ты захочешь побыстрее вернуть их мне, - сказал ей Дзирт, и она кивнула, ведь она только что видела, как дроу привёл этот разрушительный лук в действие, отбросив орков от пролома в железной стене.
Они пошли через глубинные шахты Мифрил Халла и, в конце концов, пришли в большой подземный город дворфов. Атрогейт смотрел на достопримечательности с интересом и облегчением и просто был доволен оказаться вдали от внешних тоннелей. Он уже бывал в Мифрил Халле прежде, несколько десятилетий назад — как шпион и секретный агент Джарлакса — чтобы уговорить Дзирта и других.
Для остальных трёх компаньонов путешествие через Мифрил Халл было намного большим, чем простым облегчением от отсутствия монстров. Бренор вспомнил свой последний визит в это место, несколько лет назад, когда он был известен как Малыш Арр Арр. Он подумал о могилах: своей собственной пустой пирамиде из камней и могиле его отца и отца его отца, и старого Гандалуга, Первого Короля Мифрил Халла который как и Бренор, вернулся из могилы, чтобы снова править как Девятый Король Мифрил Халла.
Он посмотрел на свою любимую дочь, когда он вспомнил о двух других каменных могилах, её и Реджиса. «Что почувствует Кэтти-бри, когда увидит свою могилу?» - задался он вопросом, поскольку он видел свою собственную, настоящую, в верхнем зале Гаунтлгримма, и её вид глубоко взволновал его.
И ох, могила Реджиса. И теперь она могла потребоваться снова, он знал.
Та последняя мысль нависла над ним и придавила его плечи, немного лишив решимости и приглушив радость от повторного возвращения домой. Но это чувствовал не один только Бренор, но и Дзирта и Кэтти-бри, и даже шаг Атрогейта стал немного тяжелее.
Они оставили двух любимых и важных спутников позади.
- Верь в них, - прошептал Дзирт, когда они двинулись через город к тоннелям, ведущим к залу аудиенций короля Коннерада Браунавила. Он не сказал больше ничего — и не должен был — все поняли, о ком он говорил.
И да, все они знали, что должны доверять Реджису и Вульфгару. Они упали из прохода и были далеки от сражения, по крайней мере.
Это было не то время для Компаньонов Зала, чтобы терять надежду.
***
Он то приходил в сознание, то терял его, не чувствуя течения времени. Каждый раз, когда он просыпался, Вульфгар был удивлён, что ещё жив.
Иногда его возвращал крик, иногда громкий металлический стук из ямы в центре прямоугольной комнаты — он не знал, что за тварь была там, но она явно была сильной, чудовищно сильной. Вся комната дрожала бы от её бросков.
|
|
|
Так было и сейчас, и Вульфгару удалось оглядеться достаточно, чтобы увидеть огриллона-мучителя с парой гоблинов позади, идущего прочь от той ямы. Учитывая кровь и кишки на полу у края ямы, Вульфгар предположил, что зверь-огриллон накормил своё чудовищное домашнее животное новой истерзанной душой.
Орк, в шаманских одеждах, вошел в комнату и помчался, чтобы поговорить с огриллоном. Вульфгар не мог услышать то, о чём они говорили, да и не понимал их язык, но по какой-то причине, у него было плохое предчувствие и оно стало только хуже, когда орк указал на него и пошёл в его сторону, а другие трое пошли следом за ним.
- Кто твои друзья? - спросил орк, дав ему пощёчину. - Дроу, дворфы, женщина-волшебница? Кто они?
- У меня нет друзей, - ответил Вульфгар, его голос был едва слышим, и его ответ явно был недопустим, поскольку орк нанёс ряд тяжёлых ударов по его рёбрам. И ох, злобное существо носило металлические кастеты с небольшими выступами, под которыми ломались кости.
- Кто они? – требовал ответа орк. - Как они вышли?
Вульфгар мог только слышать его, он едва понимал где он и как здесь оказался, но те последние слова звенели в его ушах как сладкая музыка.
Его друзья убежали!
Несмотря на боль и побои, его окровавленное лицо озарила улыбка.
- Возьми его! - закричал орк огриллону. - На карнавал. Возьми его. Разорви его!
Орк закончил правой в лицо Вульфгара, варвар ударился затылком об каменную стену, и его мысли и зрение улетели прочь.
Он смутно осознавал, что его цепи снизились, затем почувствовал взрывы боли, поскольку всем весом опустился на сломанные ноги. Он рухнул на пол и его потащили. Ему удалось открыть один глаз, когда его бросили на тележку, хотя он не мог увидеть много, а потом ещё меньше, когда поверх него кинули узника-гоблина.
Он видел огриллона позади тележки и слышал его, вопящего что-то, что он не мог понять, на гоблинов.
Гоблин закричал в ответ, и скот взревел в гневе.
Затем раздался резкий щелчок, возможно, сломалась кость, возможно даже его собственная, или гоблина, лежащего на нём.
Огриллон отошёл и, глядя из-под ноги гоблина, Вульфгар увидел, что он отбежал к центру комнаты. Потом он закричал, и, казалось, поскользнулся и, странно качнувшись вперёд, упал.
Но это было слишком далеко, и с его углом обзора, и из-под гоблина, Вульфгар потерял его из вида. Он услышал какой-то крик, огриллона и гоблина, как подумал он, затем грохот.
И ещё крики, испуганные вопли и комната задрожала, когда монстр в яме забился.
Вульфгар не знал, что и думать. Он попытался подняться, но не мог, попробовал немного повернуться, чтобы получить лучший вид на центр комнаты, но не смог найти силу даже для этого.
Но, в любом случае, это оказалось спорным вопросом мгновение спустя, так как огриллон-мучитель вернулся, как и шаман-орк и некоторые его скотские друзья: все сердито кричали из прихожей за пределами тюрьмы. Огриллон-скот поднял ногу гоблина и, глянув на Вульфгара, усмехнулся ему из-под палаческого колпака, который теперь носил.
Затем всё закончилось, темнота снова запнулась за Вульфгар и упала, и фургон покатился.
Глава 23
Мой друг - мучитель
Он приложил ладони к лицу, защищая глаза от яркого полуденного солнца. В антикварном магазине, не было ничего необычного, за исключением того, что дверь была заперта и внутри было пусто.
Страж обернулся и посмотрел мимо сопровождающих его солдат через дорогу, на вход в магазин, где вторая группа солдат Гелгабала нашла такую же запертую дверь. Как и «Полный Мешок Микки», «Полный карман Зи» оказался совершенно заброшен.
- Взламывайте, - приказал старый дворф по имени Иван, командир этого отряда, который стоял у городской стены, положив руки на бедра и сурово поджав губы. – Вы, двое!
Несколько ударов плечами и хлипкие двери распахнулись. Отряд с оружием наголо ворвался в антикварный магазин.
Жрецы и волшебники следовали за ними, но не слишком близко, и с рядом воинов между ними и потенциальными врагами, которых они могли бы найти - этих двух женщин, которые открыли магазины в Гелгабале.
Эти две женщины по слухам, были намного больше, чем просто люди.
Все вокруг: волшебники, священники и лучники заняли свои позиции. Если бы драконы вышли из магазинов, то были бы встречены залпами волшебных снарядов, жестоко и без промедления. На нескольких крышах были установлены баллисты, готовые бросить длинные зазубренные копья с тяжёлыми цепями.
В отдалении, на крыше, Дрейлиль Андрус облокотился на ограждение и покачал головой.
- Это - безумие, - сказал он своему компаньону, высокому и хищно выглядящему мужчине по прозвищу Красный Маззи, бесспорно, самому опытному волшебнику во всей Дамаре.
- Мы уведём женщин в цепях, замучаем их, пока они не признают, что они - драконы и казним их под одобрение зевак, - ответил волшебник, он казался уставшим от всего этого.
- Конечно же, в то время как вы и ваши партнеры будете объяснять, что своим волшебством препятствуете тому, чтобы они преобразовались в свои естественные формы.
- Конечно, - согласился Красный Маззи.
- Вам не кажется, что эта ложь слишком очевидна?
- И снова - конечно, - засмеялся волшебник. - Но ведь я - волшебник, и разбираюсь в таких вопросах. Я узнал бы правду, конечно, но даже если бы мы были перед возрождением Мистры, мы всё ещё вряд ли смогли бы остановить дракона в настолько простом манёвре как возвращение к его собственной скотской форме. Но простой народ поверит — он поверит всему, что мы ему скажем. Разве это не всё, что действительно имеет значение?
Капитан Андрус хотел поспорить, но не мог. Волшебник сказал правду.
- Значит, мы схватим этих двух лавочниц и уведём их в цепях, и какое же это будет зрелище! – продолжал Красный Маззи, очень драматически, даже чрезмерно.
- И король Фростмэнтл заработает свой титул Драконоборца и, в конце концов, изгонит призрака из своего замка, - сказал Андрус. - И только ценой жизни двух невинных женщин.
- Ба, да они - торговки, лавочницы, едва ли выше крестьянок.
Андрус вздохнул:
- Вы не думаете, что может быть способ спасти их?
- Опасная хитрость? - спросил Красный Маззи.
- Тут всё - хитрость! – вспылил в ответ Андрус, а волшебник засмеялся.
- Действительно. Сколько времени ты служишь королю Ярину?
- Действительно, - согласился Андрус, игнорируя риторический вопрос.
- У короля Ярина будет своя великолепная победа над драконами городской стены, - сказал волшебник. - И да, жизни двух невинных женщин станут ценой той победы.
Андрус снова вздохнул и тяжелее навалился на ограждение, глядя на отдалённые магазины. Он видел, что охранники уже вышли из обеих дверей, и в центре бульвара встретились с дворфом. Они забрали много предметов из соответствующих магазинов, но двух женщин среди них не было.
- Предположим, что они - драконы, - заметил Андрус. - Что тогда?
- Драконы? Настоящие драконы?
Андрус повернулся к Красному Маззи, наслаждаясь, что его гипотеза заставила волшебника покачнуться.
- Да. Настоящие драконы. Вдруг, старая карга сказала правду, когда утверждала, что эти же самые сёстры были здесь у городской стены, почти век назад, когда она была маленькой девочкой. Конечно, Дамара и Вааса изобиловали ящерами в те дни, во время и после господства Короля Колдуна. Возможно, пара прибилась к Гелиогалабусу, чтобы смешаться с населением, и скрыться.
- Под носом короля-паладина Драконоборца?
Андрус пожал плечами:
- Почему бы и нет?
- И под носом Олвена Лесного Друга, и Гроссмейстера Кэйна и Эмелина Серого, самого могущественного волшебника, когда-либо известного в Дамаре?
- Возможно, да.
- Драконы? - скептицизм Маззи не уменьшался.
- Все ли драконы злые?
Волшебник засмеялся и покачал головой от нелепости вопроса.
Люк на крышу со стуком открылся, и дворф-командир боевой группы присоединился к ним.
- Их там нет. Нет уже некоторое время.
- Сейчас прекрасные дни, последние в сезоне, - заметил капитан Андрус. - Почему бы купцу закрывать свой магазин в такой день, особенно когда зима так близко?
- Дело не только в том, что магазины закрыты, капитан, - ответил дворф. - Мы нашли тоннель, соединяющий их и проходящий прямо под городской стеной.
Это возбудило интерес обоих мужчин.
- Расскажи подробнее, - предложил Ивану Красный Маззи.
- Да, и это ещё не все, - ответил дворф. - Я бывал в тех магазинах прежде, мой брат покупает много товаров у леди Зи и Микки, и может сказать вам, что эти две леди хорошо разбирались в оценке. Прекрасные изделия, лучшего качества, не сомневайтесь. О, у них было много и дешёвых поделок, рассеянных тут и там — какой продавец не станет брать монету с дурака, который не может понять в чём разница, а?
- И? - поторопил раздражённый капитан Андрус, который полагал, что уже потратил впустую слишком много своего времени на этом неприятном деле.
- Но они знали, кому предложить хорошие предметы, - ответил дворф. - И много их было расставлено по полкам.
- И? – снова подтолкнул Андрус.
- Там теперь нет ни одного из хороших изделий. Нигде, - сказал Иван. - Просто барахло, одно барахло. Безделушки для слепого дурака.
- Так значит, они продали свои лучшие товары, - начал отвечать Андрус, но Красный Маззи прервал его.
- Ты думаешь, что они забрали все достойные вещи с собой,- предположил волшебник. - Они оставили свои магазины и скрылись с ценностями?
- Именно это я и предположил, да.
- Они просто выехали из Гелгабала посреди ночи на фургоне, полном добра?
- Нет, - одновременно ответили дворф и Андрус.
- Мы расспросили охранников у ворот прежде, чем мы пришли сюда, - объяснил Иван. - Обе леди вчера были в городе, или за день до этого, или когда-то недавно. Но они не выходили, ни одну никто не видел.
Красный Маззи, повернулся к Андрусу и покачал головой.
- Тогда они всё ещё где-то в городе, - сказал волшебник.
- Или возможно они вылетели во тьме ночи, - шутя, ответил Андрус.
- И забрали с собой полмагазина? - спросил дворф.
Никто не знал что ответить.
- Обыщите город, весь город, - приказал капитан Андрус, и дворф тяжело вздохнул.
- Город большой, - посетовал он.
- Поставь пост охраны у обоих магазинов, с другими охранниками в поле зрения, чтобы передать их крики тревоги, если Микки или леди Зи вернутся, - распорядился Андрус.
Капитан и Красный Маззи покинули крышу, оставив Ивана, задающегося вопросом, как долго они будут вести эту абсурдную охоту, чтобы удовлетворить идиотизм короля Ярина Фростмэнтла. «Драконы», - качая головой, пробормотал дворф.
Однажды он летал на драконе, большом и красном, в далёких землях в давние времена.
И он боролся с другим, мёртвым, драколичи, и та поездка была ещё более дикой.
Иван Бульдершульдер широко улыбнулся, когда подумал о тех давних днях. Часто он рассказывал истории о них в тавернах Гелгабала. И многие другие, и кто поверил бы, что он поймал удирающего вампира в мехи?
Ах, но за ту историю его каждый раз угощали выпивкой!
Это была хорошая жизнь.
***
Огриллон прошествовал по сцене, нетерпеливо улыбаясь из-под колпака, когда на обозрение огромной толпы поднимал одно орудие пыток за другим. Каждый ужасный предмет вызывал крики одобрения на нескольких языках, все желали болезненной и жестокой смерти человеку.
Не часто случалось, что они получали человека на свой карнавал, к тому же только что из сражения, и этот крупный варвар причинил немало ущерба оркам в последние несколько декад.
Огриллон осмотрел комнату: по его оценке их тут были сотни.
Даже больше, чем в прошлый раз. Между секциями скамей в полукруглом амфитеатре, высоко поднималось пламя огромного костра, и вокруг него плясали гоблины и орки, все стремились увидеть боль, причинённую пленникам.
Огриллон подошёл к маленькой жаровне на сцене и снял с его тлеющих угольков раскалённый штырь. Со злой улыбкой специалист по мукам повернулся к гоблину и пошёл в его сторону.
Толпа кричала, но не так безумно как прежде, поскольку они уже видели много убитых маленьких гоблинов, а этот казался едва живым, будет ли он корчиться, когда штырь коснётся его бледной плоти?
Слыша, такую вялую реакцию, огриллон бросил штырь вниз и, презрительно махнув на гоблина, обернулся и зажал свой собственный нос в демонстративном отвращении.
Толпа рассмеялась от души.
Да, этот палач был прекрасным шоуменом.
У алтаря в центре сцены, огриллон высоко поднял заполненный кислотой бурдюк, и в то время как глаза аудитории были прикованы к нему, мучитель ловко переместил второй бурдюк на ужасный жертвенный стол.
Скот быстро пошёл к гоблину, спиной к толпе, неся высоко полный кислоты бурдюк, а его свободная рука, опустилась к поясу, вынув прекрасный кинжал. Он встал прямо напротив висящего гоблина, затем отступил на шаг, сделал паузу в несколько ударов сердца, и влил кислоту в горло существа.
Несчастное существо булькало, но не корчилось.
Струйка крови появилось на горле гоблина. Другая уже вытекала из его сердца от бесшумной колотой раны, которая оборвала жизнь гоблина прежде, чем кислота оказалась у его губ.
Стало появляться больше кровавых пятен, кислота разъедала существо изнутри, через его лёгкие и верх живота.
Но никаких криков не последовало, и никаких диких корчей, как можно было бы ожидать.
Толпа поняла, что гоблин был уже мёртв, и хор шиканья и насмешек направился в сторону палача из каждого угла зала.
Вульфгару удалось открыть свой действующий глаз в этот момент, и он увидел, как туловище гоблина полностью разрушилось от едкой жидкости, пролив своё содержимое на пол. Теперь толпа развеселилась, танцевала и кричала со злым ликованием.
Вульфгар наблюдал, как мучитель помчался назад к столу и схватил новый бурдюк. Скот поднял его, и половина толпы зааплодировала — но вторая половина, думая, что такая тактика убивает слишком быстро, кричала огриллону, чтобы он остановиться. Кислота, как предполагалось, была в финале, после всего.
Однако огриллон не останавливался и не замедлялся, а развернулся и бросился на Вульфгара.
Глаз Вульфгара расширился от ужаса. Он должен был бороться!
Он поднял свои ноги — одну, по крайней мере, поскольку другая была слишком раздута и причиняла такую сильную боль, что он не мог её поднять. Он крутился и метался в своих кандалах, но не мог освободить руки.
Огриллон отбросил его ногу в сторону и остановился прямо напротив него, одной кровавой рукой обхватив его горло, другой поднимая бурдюк к его губам.
В отчаянии, варвар отвернул свою голову — так же, как он был готов умереть, так же как он предпочёл бы смерть этому ужасному заключению, в этот момент истины, его инстинкты заставили его бороться, бороться за свою жизнь.
Бурдюк преследовал его; он отдёрнул голову в другую сторону, но немного жидкости попало в его рот. Он попытался выплюнуть её, но бурдюк вернулся к его губам, блокируя его попытки плюнуть и влив больше жидкости!
Немного скользнуло вниз по его горлу, и он почувствовал… теплоту.
- Кричи, ты, дурак, - прошептал огриллон в его ухо, голосом, который был ему странно знаком.
Скот отстранился. Вульфгару потребовался момент, чтобы осознать то, что могло бы происходить здесь. Кровь была на его губах и горле, но она была не его. Огриллон-мучитель оставил её там своими кровавыми руками!
Его кровавые руки и его знакомый голос.
И Вульфгар закричал и задёргался. Он дал зрителям шоу, которое они так горячо жаждали.
Бурдюк вернулся к его губам, и он симулировал попытку избежать его, но не смог, он был быстро пойман, и пил.
Свободная рука мучителя, держа маленькую отмычку, поднялась к кандалам, когда огриллон придвинулся ближе, как будто чтобы прижать Вульфгара и помешать ему отворачиваться.
- Не тяни свободную руку, - последовала инструкция, и Вульфгар почувствовал, что кандалы ослабились, когда опытные пальцы ловко вскрыли грубый замок. – Схватись за цепь, держи руку высоко.
Огриллон отстранился и махнул.
- Продолжай кричать, - сказал он, в то время как толпа взревела.
И Вульфгар так и сделал, он кричал и извивался как будто горя в ужасных муках.
На самом деле он чувствовал, что его кости соединялись, раны закрывались, а в глазах прояснялось. Он выпил половину бурдюка, несколько сильных микстур исцеления. Он уже почти почувствовал, как будто его ноги снова могли бы держать его вертикально.
Мгновение спустя он знал, что они смогут!
Огриллон-мучитель шествовал по залу, держа бурдюк, отвлекая орков и гоблинов. Варвар кричал в притворных муках. Сборище орков и гоблинов, огров и огриллонов, дико радовалось, плевалось проклятиями и бросало маленькие камни в висящего воина-варвара.
- Затихай, - тихо потребовал огриллон в колпаке палача, проходя мимо пленника, в одном из своих дефиле, и Вульфгар обвис на длину своих цепей, теперь представляясь поражённым, выдохшимся.
Толпа засвистела.
Огриллон подпрыгнул к человеку, как будто собираясь укусить его за ухо, и шепнул ему кричать снова, и он так и сделал.
- Ты поймёшь, когда, - пообещал мучитель, пятясь и снова прижимая бурдюк к губам Вульфгара, вливая его целебное содержимое в горло, в то время как его свободная рука поднялась, чтобы разобраться со вторыми кандалами.
Вульфгар дико закричал, и толпа вторила ему восторженными воплями равной интенсивности. Варвар отметил небольшой кивок мучителя, и снова опал, схватившись за цепи над кандалами, его ноги казались бессильными.
Толпа стала затихать, орки стали оглядываться вокруг, очевидно удивляясь, что шоу закончилось.
Но улыбка огриллона-палача заставила их отбросить эти мысли: скот покопался под своей грязной одеждой, достал маленький пузырёк и поднял его на всеобщее обозрение. Ближайшие существа наклонились вперёд в ожидании, не понимая, что сейчас будет. Может быть это немного новой жидкости для пыток? Кислота или яд, или возможно что-то, что могло оживить и частично исцелить мёртвого человека, чтобы снова подвергнуть пыткам для их удовольствия?
Но нет, это было не для него, сообразили они, когда огриллон начал поворачиваться, но размахнулся и швырнул бутылочку со сцены.
Она пролетела над головами первых зрителей, сопровождаемая сотней любопытных взглядов, и упала в костёр, где взрывное масло тут же рвануло, разметав вокруг пылающие брёвна и щепки, пламя и жалящие искры, до самого дальнего конца зала.
- Сейчас! – выкрикнул своему другу-варвару палач, который не был палачом, и Вульфгар подогнул под себя ноги и отпрыгнул от стены, отбросив раскрытые оковы.
Огриллон-палач снова поднял руку, показав горсть маленьких керамических шариков, хотя немногие в озадаченной, разъярённой и оскорблённой толпе заметили этот новый показ.
Гоблины кричали, орки задыхались, и немногие разобрались в происходящем достаточно, чтобы что-то предпринять.
Но некоторые всё же разобрались, включая огра у самой сцены, который запрыгнул на неё одним мощным движением.
Палач махнул рукой, керамические шарики разлетелись широким полукругом, упали и разбились, высвобождая своё скрытое содержимое - волшебный, божественный, ярчайший свет!
Последний из керамических шаров упал на пол прямо перед приближающимся огром, который протестующе зарычал и согнул спину, защищая свои глаза, месяцами не видевшие такого света!
- Следуй за мной! Беги! – призывал огриллон Вульфгара, и варвар устремился за ним.
Но сделав только несколько шагов, оглядев толпу, он остановился, и, уклонившись от копья, которое летело в его сторону, сосредоточился на одном большом орке. Эта тварь, крупная и жестокая, казалось, организовывала других, сплачивая их около себя, подняв как штандарт самое необычное оружие.
Огриллон двинулся в правую сторону сцены к тоннелю, по которому они могли бы сбежать из этого места. Но заметив, что варвара позади его нет, скот обернулся — как раз вовремя, чтобы видеть как Вульфгар, как-то оказавшимся в его руке, Клыком Защитника врезал огру по морде и сбросил его со сцены на группу орков, которые пытались встать против него.
Не останавливаясь, Вульфгар метнул молот в зал, направив его в одного особенно большого орка, который стоял, уставившись на свои пустые руки, - руки, которые только за несколько мгновений до этого держали тот же самый боевой молот, который теперь размозжил ему голову.
Вульфгар и Реджис - фальшивый огриллон, помчались из зала вниз по коридору в камеру пыток. Сотня монстров взревела от возмущения и погналась вслед за ними.
Глава 24
На крыльях драконов
- Сегодня, - пообещал Тиаго военачальнику Хартаску, длинные белые волосы дроу, развевались от каждого взмаха крыльев великого Араутатора. Старый белый дракон завис над ними и над двором перед огромными металлическими воротами цитадели Сандабар.
Тиаго посмотрел в сторону цитадели, множество верёвок, тянулись оттуда к стволу гигантского дерева, которое Араутатор держал в сильных когтях.
- Прямо сейчас, - уверил дроу военачальника, увёл Хартаска в сторону, посмотрел вверх и дал знак дракону.
С воплем, от которого все орки и гоблины на мили вокруг, зажали свои уши, Араутатор нырнул вниз и в сторону от цитадели, и когда веревки натянулись, дракон отпустил свою ношу. Гигантский ствол пронёсся вниз и, качнувшись на верёвках, ударил со всей силой по двери крепости.
Драконы уже ослабили створки дверей, и теперь они разбились и вместе с металлическим косяком, с оглушительным грохотом рухнули внутрь на мраморный пол.
Первыми запустили гоблинов, которых было не жалко, а следом за ними, размахивая прекрасными мечами, заскочили элитные воины-орки Хартаска.
Но там было пусто, как они и ожидали.
«Люди, дворфы и их союзники сбежали», - шли сообщения из каждого возможного уголка в пределах массивного сооружения.
- Запечатайте каждый выход из зернохранилищ, - кивнув, приказал Хартаск, совсем не удивившись, поскольку это было ожидаемо. Трусливый народ Фирехельма сбежал в Пещеры Эверфайр под зернохранилищами и большой цитаделью. - Постройте тяжёлые двери в тоннелях, охраняйте всё вокруг. И ещё более тяжёлые двери поставьте у входов в зернохранилище.
Стоящий рядом с ним Тиаго Бэнр кивнул с одобрением. Они предвидели этот побег, и Хартаск, несомненно, объявил, что будет преследовать горожан Сандабара. Но Тиаго предложил другой путь - оградить город, полностью опечатав маршруты Подземья, и объявить большую Цитадель Сандабар принадлежащей Много-Стрелам.
- Нас ждёт зима, - объяснил Тиаго Хартаску, и потом он и его собратья-дроу объяснили это снова на первом собрании внутри цитадели. - Давайте предотвратим любое возвращение верных Фирехельму. Давайте восстановим стены Сандабара.
Военачальник-орк кивнул, но не казался в восторге от такого предложения.
- Давайте восстановим стены Державы Хартаска, - предложил Тиаго, и на этот раз Хартаск, казалось, отнёсся более благосклонно к этой идее.
Таким образом, так и случилось, - гоблины и орки работали наизнос, восстанавливая стены и разрушенные здания гордого Сандабара для их собственного грязного использования.
План продвигался блестяще и быстро, даже лучше, чем дроу надеялся. Это был третий город Луруара после Серебристая Лунаа, который находился под тяжёлой осадой и Эверланда, нервно сидящего на юге.
- Завоевание Сандабара позволяет нам успешно поддерживать осаду, - объяснил Тиаго своим спутникам тёмным эльфам: Равелю, Тос’уну и Доум’виль, и Хартаску с его советниками. - Отсюда, мы можем легко пополнять запасы и укреплять наши орды у ворот Серебристая Лунаа даже по самому глубокому из зимних снегов. Луруар не получит никакой отсрочки.
- Никакой, - согласился Военачальник Хартаск, тяжело стукнув кулаком по дубовому столу, тому же самому столу за которым сидели король Фирехельм и его командующие, и восседал он на том же самом троне, на котором сидел Фирехельм, а до него Фростхельм, а до него великий король Хельм.
- Жаль, что так много сбежало, - вставил Равель Ксорларрин, и Тиаго бросил на него сердитый взгляд. – Мы могли бы использовать их в восстановлении города Военачальника Хартаска, - объяснил волшебник.
- Наша победа не стала менее полной, - настоял Тиаго. - За короткие месяцы мы заманили дворфов в ловушку в их трёх норах. Мы убили короля Бромма из Адбара и принесли его голову в Тёмную Стрелу.
Он уже ходил вокруг стола, становясь всё более оживлённым с каждым словом.
- Мы отбросили в сторону род Обальда, для большей славы Груумша и его избранного, Военачальника Хартаска.
Орки разразились воплями ликования.
- Несме пойман и удерживается, Серебристая Луна осаждёна и беспомощена, а Сандабар пал. Уже пал!
- Победа! - прорычал Военачальник Хартаск, и остальные орки повторили.
- Весь Луруар обречён, - сказал им Тиаго. - Вскоре после весеннего таяния, единственным городом над землей, оставшимся в руках наших врагов, будет Эверланд, и он попросит пощады.
- Они не получат пощады, - сказал Хартаск, и орки обрадовались ещё более дико.
Равель бросил косой взгляд на Тиаго, они обсуждали этот самый во<
|
|
|
