 |
НАЗВАНИЕ : Реликтовые интуиции памяти и исторические перпендикуляры. 10 глава
|
|
|
|
животным телом; и в масонской лестнице с тремя ступенями мы находим три
великих шага, которые необходимы для освобождения. Эти три шага - три
больших подразделения человеческого сознания. Мы можем кратко
определить их как материальность, интеллект и духовность... Они также
представляют собой действие на низшей ступени, чувства на центральной и
ум на высшей. Все человеческие существа поднимаются к Богу, взбираясь
по этим трём ступеням, ведущим к освобождению. Когда мы объединим эти
три проявления в гармоническое равновесие, то мы получим Пламенный
Треугольник. Древние говорили, что Бог, как центральная точка в круге -
непостижим, но что он проявляет себя через своих трёх свидетелей: Отца,
Сына и Святого Духа. То же самое истинно и относительно человека. Бог в
каждом из нас может проявиться только через своих трёх свидетелей. Отец
проявляется через наши мысли, Сын через наши эмоции, и Святой Дух через
наши поступки. Когда мы уравновешиваем свои мысли, свои желания и свои
поступки, мы получаем равносторонний треугольник. Когда очищенные
чувства человека излучаются через этих трёх свидетелей, тогда к
треугольнику добавляется сияние пламени, в середине которого находится
Бог - Непознаваемое и Немыслимое Оно, Iод или пламенная буква
еврейского алфавита; бездна, которую никто не может понять, но от
которой всё происходит. Жизнь этого Неизвестного излучается через
треугольник, который в высшей степени окружён сиянием пламени. Сияние
есть душа, построенная из преображённой мысли, действия и желания -
вечного треугольника Бога. Между масонскими символами находится улей -
называемый символом промышленности, потому что он ясно показывает, как
|
|
|
человек должен был бы сотрудничать со своими ближними ради взаимного
развития всех. Он тем не менее содержит и более глубокую весть; потому
что всякая живая душа является пчелой, которая путешествует по жизни и
собирает мёд мудрости из жизни окружающего и из своего опыта. Как пчела
собирает мёд из сердца цветка, также точно должен бы каждый из нас
извлекать духовный нектар из каждого события, каждой радости, каждого
огорчения, и вносить это в большие ульи опыта - в духовное тело
человека. Говорится также, что духовные энергии человека вечно берут
жизненные силы, которые они трансмутируют и направляют к ульям в мозгу,
где хранится мёд или масло, необходимое для поддержания жизни. Говорят,
что древние боги жили нектаром и что они не ели и не пили как другие
люди. Совершенно верно, что мёд, извлечённый или добытый путём борьбы с
ежедневными проблемами, является пищей высшего человека. Мы едим с
хорошо накрытого стола, и было бы полезно для нас рассмотреть, также ли
точно питается духовный человек и развивается благодаря тому, что мы
претворили себя в наших собственных жизнях. Один древний философ
однажды сказал, что пчёлы извлекают мёд из тысячи цветов, тогда как
паук из того же самого источника берёт яд. Перед нами теперь стоит
проблема: что мы - пчёлы или пауки? Претворяем ли мы опыты жизни в мёд
или превращаем их в яд? Поднимают ли они нас (они должны были это
делать) или же мы вечно натыкаемся на шипы? Опыт ожесточает многих
людей, но мудрец собирает мёд и наполняет им ульи своей собственной
духовной природы. Для нас также хорошо рассмотреть пожатие львиной
лапы, являющееся одним из наиболее древних в мире знаков Посвящения...
В древности неофита при прохождении его через мистерии египетских
храмов, в конце их, хоронили в большом саркофаге для мёртвых, чтобы
позже Учитель - Посвящённый в голубой с золотом одежде воздвиг бы его к
|
|
|
жизни. Когда кандидата таким образом поднимали, то великий Учитель имел
на руке своей похожую на перчатку львиную лапу и тогда говорилось о
вновь понятном ученике, что он воздвигнут к жизни "пожатием львиной
лапы". Еврейская буква Iод (которая находится в центре треугольника и
иногда служит символом духа вследствие своего облика, напоминающего
пламя) означает - согласно Каббале - протянутую руку. Мы считаем, что
это символизирует Солнечный дух в человеке, о котором говорится, что он
восседает на престоле в знаке Льва, Льва Iудеи. И подобно тому, как
плоды полей и семена растут и развиваются благодаря солнечным лучам,
также точно говорят, что кристаллизация человека разрушается при помощи
света духовного солнца, которое воскрешает мёртвых своею силой и
освобождает возможности жизни. Дух в человеке с его глазами, которые
видят в темноте, всегда стремится поднять низшую сторону своей
собственной природы, чтобы соединиться с самим собой. Когда таким
образом низший человек поднялся от материальности при помощи высших
идеалов, которые развёртываются внутри его собственного существа, тогда
говорится, что дух света и правды поднял кандидата для посвящения его
при помощи "пожатия львиной лапы". Хорошо отметить символизм двух
Iоаннов, которых мы находим в масонских ритуалах. Iоанн значит "овен",
а овен является символом животных страстей и склонностей в человеке. В
Iоанне Крестителе, облачённом в шкуры животных, эти страсти не
преображены, тогда как в Iоанне Евангелисте они подвергались
трансмутации до тех пор, пока проводники и силы, которые они
представляли, не сделались любимыми учениками жизни Христа в человеке.
Мы часто слышим выражение: "ехать верхом на козле" или "взбираться на
жирный шест". Это имеет символическое значение для тех, у кого есть
глаза, чтобы видеть, потому что когда человек овладевает своей низшей
животной природой, то он честно может сказать, что он "едет верхом на
козле", а если он этого сделать не может, то не может войти в храм
посвящения. Шест, намазанный салом, на который он должен влезть,
несомненно относится к спинному мозгу; и только тогда, когда
|
|
|
сознательность человека поднимется вверх по этому столбу в мозг, может
он принимать степени масонства. Вопрос об "Утерянном Слове" должен был
бы рассматриваться, как самостоятельная проблема. Сам человек, т. е.
чистый принцип может быть назван Утерянным Словом; но лучше сказать,
что это нечто особенное, нечто излучающееся из человека, что является
паролём, который признаётся всеми членами ремесла. Когда человек как
архитектор своего храма злоупотребляет жизненными силами, находящимися
в нём и разрушает их, тогда строитель, после того как его убьют три
низших тела, несёт с собой в могилу, куда его кладут - Слово, которое
является доказательством его положения. Злоупотребление ментальной,
физической или духовной силами имеет следствием убийство энергии; и
если эта энергия потеряна, то человек вместе с нею теряет Священное
Слово. Наши жизни, наши мысли, желания и действия, являются живым
тройным паролём, при помощи которого Мастер Строитель узнаёт себе
подобного и когда ученик ищет быть допущенным во внутреннюю комнату, он
должен представить во вратах Храма доказательства очищенного тела и
уравновешенного ума. Это священное слово не может быть куплено никакой
ценой, ни одна степень не может дать его. Но когда внутри нас мёртвый
строитель вновь воскреснет к жизни, он сам произнесёт Слово, и на
философском камне, построенном в нём, выгравировано имя Божества.
Только когда строитель воскреснет, символ смертности может уступить
место символам бессмертия. Наши тела - урны, содержащие пепел Хирама,
наши жизни - сломанные колонны, кристаллизация есть гроб и разложение -
открытая могила. Но надо всем этим находится вечнозелёная ветка,
обещающая жизнь тем, которые поднимают змеиную силу и показывают, что
под развалинами храма лежит тело строителя, которое воскресает в с е г
д а, когда мы живём так, что даём выражение божественной жизни внутри
нас. Существует много чудесных масонских символов, которые дошли до нас
из забытого прошлого, символов, чьё давно утерянное значение было
|
|
|
погребено под покровом материализма. Истинный масон - дитя света - всё
ещё тоскует вырваться на свободу и пустой трон Египта всё ещё ждёт Царя
Солнца, который был убит. Весь мир всё ещё ждёт Бальдера Прекрасного,
чтобы он опять вернулся к жизни; ждёт распятого Христа, который отвалит
камень и воскреснет из могилы материи, неся своё собственную могилу с
собой. Когда человек так жил, что он может понять эту удивительную
проблему, тогда великое Око или центр сознания становится способным
смотреть через вычищенное стекло очищенного тела. Мистерии истинного
Масонства, долгое время закрытые от профана, тогда могут быть поняты; и
новый Мастер, надевая свои голубые с золотом одежды, следует по стопам
тех бессмертных, которые ступень за ступенью поднимаются по лестнице,
которая ведёт вверх к семи Звёздам. Далеко в выси радуга - источник
жизни - парит над водами забвения; и высылает своё провозвестие вниз
низшему человеку при помощи "каната". Когда эта точка достигнута, то
двери в "G" навеки закрываются, потому что точка возвратилась к
окружности: тройной Дух и тройное тело соединены вместе в вечной печати
Соломона. Тогда краеугольный камень, отброшенный строителем, вновь
станет главою угла, а человек - давно недостающий краеугольный камень
Всемирного Храма - станет вновь на своё место. Ежедневные события
обостряют наши чувства и развивают наши способности. Это и есть
инструменты Ремесла - молоток, долото и линейка, и с этими нами самими
развитыми инструментами мы медленно превращаем неотёсанный камень в
законченный Куб для Всемирного Храма. Только тогда становимся мы
посвящёнными Огня, потому что только тогда свет заменяет тьму. Когда мы
путешествуем через сводчатые камеры нашего собственного существа, мы
тогда постигаем значение сводчатых камер Храма; и по мере того, как
посвятительный ритуал развёртывается перед нашими глазами, мы должны
признать в нём повторение нашего собственного существования,
развёртыванте нашего собственного сознания и историю нашей собственной
жизни. С этой мыслью в уме мы способны понять не только то, почему
древние атланты поклонялись восходящему Солнцу, но также и то, почему
современный Масон символизирует солнце как Хирама, высокорождённого,
который, поднявшись на верхушку храма, ставит на него золотой камень и
всё в человеке воздвигает к жизни. Ну, а чем же, всётаки нам объяснить,
что один человек имеет страсть написать Книгу, в то время как другой -
имеет ненависть не прочесть Книги, либо страсть взять и сжечь Книгу?
С чем только не связывало человечество появление в своей среде
|
|
|
индивидуумов с повышенной активностью!... Лев Николаевич Гумилев в
своей теории идет от предположения, что двигатель этого - процесса
особый вид энергии, а именно - биогеохимическая энергия живого вещества
геосферы, описанная еще академиком В.И.Вернадским. "Очевидно, сама
живая личность создает вокруг себя какое-то напряжение, обладает
каким-то реальным энергетическим полем или сочетанием полей..."- пишет
Л.Гумилев в своей монографии "География этноса в исторический период".
Новые идеи, овладевая умами их страстных поклонников, разумеется,
способны изменять параметры их энергетических полей, которые автор
называет пассионарными полями (от лат. passio - страсть).
Взаимодействуя, эти поля объединяют их носителей (пассионариев) в
социальные институты - общины, философские школы, дружины, шайки,
партии... Пассионарность - это характерологическая доминанта,
непреоборимое внутреннее стремление (осознанное или, чаще,
неосознанное) к деятельности, направленной на осуществление какой-либо
цели (часто иллюзорной). Заметим, что цель эта представляется
пассионарной особи иногда ценнее даже собственной жизни, а тем более
жизни и счастья современников и соплеменников. Пассионарность
отдельного человека может сопрягаться с любыми способностями: высокими,
средними, малыми; она не зависит от внешних воздействий, являясь чертой
психической конституции данного человека; она не имеет отношения к
этике, одинаково легко порождая подвиги и преступления, творчество и
разрушения, благо и зло, исключая только равнодушие; она не делает
человека "героем", ведущим "толпу", ибо большинство пассионариев
находятся в составе "толпы", определяя ее потентность в ту или иную
эпоху развития этноса. Модусы пассионарности разнообразны: тут и
гордость, стимулирующая жажду власти и славы в веках; тщеславие,
толкающее на демагогию и творчество; алчность, порождающая скупцов и
ученых, копящих знания вместо денег; ревность, влекущая за собою
жестокость и охрану очага, а примененная к идее - создающая фанатиков и
мучеников. Поскольку речь идет об энергии, то моральные оценки
неприменимы: добрыми или злыми могут быть сознательные решения, а не
импульсы. В свое время меня очень удивили описания путешествия Орельяны
- это испанский капитан, открывший Амазонку.. Он воевал с индейцами в
районе современного Эквадора, на склонах Анд. Орельяна спустился на
восток и увидел, что текут большие реки, и решил узнать, куда эти реки
текут. И увлек за собой отряд. Пищи почти не было, снабжение там было
очень плохое, переходы были длинные. Индейцы, из которых они делали
носильщиков, от непосильного труда умирали в большом количестве. Но тем
не менее Орельяна увлек весь свой отряд, а там были интеллигентные
люди, которые оставили записи (например, патер-капитан отряда Гаспар до
Карвахаль, который вел дневник, и это было его главное занятие. Сейчас
этот дневник опубликован. Они опустились по Амазонке, причем им
встречались там разного рода индейские деревни. По рассказам Карвахаля,
это были большие поселения, не такие, как сейчас, а гораздо больше, но
там жили самые примитивные индейцы, у которых никакого золота не было.
Откуда в Амазонке золото? "Так мы, - писал этот падре, - мы золото
особенно и не искали, мы искали, что покушать, голодные плыли на лодках
и на плотах по реке, самой большой и многоводной в мире", и, наконец,
выплыли - больные, усталые, замученные, напуганные страшными
аллигаторами, огромными анакондами. В общем, выплыли в море, добрались
до испанских колоний на остров Кубагуа, к поселку Новый Кадис и
отдохнули. Орельяне дали титул маркиза за открытие этой огромной реки,
дали наградные, потому что у него никаких своих богатств не было, он
вернулся голодным и нищим. Что же сделал Орельяна после этого? На
полученные деньги он снарядил новую экспедицию и отправился снова на
Амазонку. Но уже не вернулся. Зачем ехал навстречу гибели? Теперь
обратим внимание, как проявляют себя такого типа люди в зависимости от
тех целей, к которым они стремятся. Ведь не все они хотят лидировать и
быть вождями. Вот Ньютон. Он потратил свою жизнь на решение двух
кардинальных научных проблем - создание механики и толкование
Апокалипсиса, только это его и интересовало. Жены не завел, богатства
не накопил, кроме своих идей, жил дома с экономкой и работал. И когда
король Англии Карл II сделал его пэром, он, как добросовестный человек,
ходил в парламент и высиживал там все заседания, но за все это время он
сказал там только два слова: "Закройте форточку". Все остальное его не
интересовало. Вот пример человека, который отнюдь не стремился к
лидерству, но вместе с тем он вел полемику, спорил, доказывал свою
правоту. Он был истинный протестант и враг католиков, т.е. у него были
все человеческие качества, но целью его жизни была жажда знаний,
которую мы можем назвать модусом алчности. Скупой Рыцарь собирал
деньги, а Ньютон - знания: тот и другой были алчными, но не
тщеславными. И наоборот, мы можем найти сколько угодно актеров, которые
безумно тщеславны, или поэтов, которые ради своей популярности готовы
пожертвовать всем, чем угодно. История зафиксировала и крайне
экстремальные случаи поведения людей, когда они до такой степени
влюбляются в свой идеал, что жертвуют жизнью, а это совсем
нецелесообразно с нормальной точки зрения. Жанна д'Арк была девушкой
очень впечатлительной и очень патриотической. Несмотря на то, что она
по-французски плохо говорила, она решила спасти Францию и, как
известно, она ее спасла. Но все-таки после того, как она освободила
Орлеан и короновала Карла в Реймсе, превратив его из дофина в законного
короля, она попросила, чтобы ее отпустили. Она не стремилась к тому,
чтобы занять место при дворе. Ее не отпустили, и дальнейшая ее судьба
была печальна. Я пытался показать, что есть люди, которые стремятся в
большей или меньшей степени к идеальным иллюзорным целям. А если так,
то мы можем совершенно спокойно поставить вопрос о том, как же понять
это самое "что-то", т.е. пассионарность - качество, толкающее людей на
следование иллюзорным целям, а не реальным. Что это за страсть, которая
иногда оказывается даже сильнее самого инстинкта самосохранения? Однако
пассионарность имеет обратный вектор, ибо заставляет людей жертвовать
собой и своим потомством, которое либо не рождается, либо находится в
полном пренебрежении ради иллюзорных вожделений: честолюбия, тщеславия,
гордости, алчности, ревности и прочих страстей. Следовательно, мы можем
рассматривать пассионарность как антиинстинкт, или как инстинкт с
обратным знаком. Как инстинктивные, так и пассионарные импульсы
регулируются в эмоциональной сфере. Но ведь психическая деятельность
охватывает и сознание. Значит, нам следует отыскать в области сознания
такое деление импульсов, которое можно было бы сопоставить с описанным
выше. Пассионарность имеет еще одно качество, которое чрезвычайно
важно: она заразительна! Пассионарность ведет себя как электричество
при индуцировании соседнего тела. Это еще Толстой отметил в "Войне и
мире", что когда в цепи солдат кто-то крикнет:"Ура!", то цепь бросается
вперед, а когда крикнут:"Отрезаны!", то все бегут назад. Говорят, что
часто во время боя никаких криков не слышно. И тем не менее наблюдение
Толстого совершенно правильно. В чем же дело? Каждый живой организм
обладает энергетическим полем, теперь мы уже можем сопоставить его с
описанием особенностей этноса и, следовательно, назвать этническим
полем, создаваемым биохимической энергией живого вещества. Так вот.
Если принять эту энергетическую модель, модель силового поля, и
применить ее к проблеме этноса, то этнос можно представить себе в
качестве системы колебаний определенного этнического поля. А если это
так, тогда мы можем сказать, в чем различие этносов между собой.
Очевидно, в частоте колебаний поля, т.е. в особом характере ритмов
разных этнических групп. И когда мы чувствуем своего, это значит, что
ритмы попадают в унисон или строятся в гармонию; когда в унисон ритмы
не попадают, мы чувствуем, что это чужой, не свой человек. На основании
этих построений Л.Н.Гумилев строит весьма яркую и стройную теорию
циклического развития племен, сообществ, наций, государств, этносов. В
эту модель вписываются самые разные люди. И могучая сила, которую он
нарек пассионарностью, толкает их к вершению судеб народов.
В древности всё наше Черноморское побережье постоянно бороздили пираты.
"Вначале было море" - эту истину открыл людям греческий философ Фалес.
Море связывало народы, и оно же толкало их на то, чтобы завладеть им. В
римских юридических сборниках - дигестах - зафиксирован закон,
приписываемый мудрому греческому законодателю Солону, где перечислены
три равноправные профессии: моряки, пираты и купцы. Никто не мог
игнорировать пиратский промысел, хотел он того или нет. Тут все
зависело от обстоятельств, как и то, кому быть дичью, а кому -
охотником. И никто не знал, в какой из этих ипостасей ему придется
выступить, едва родной берег скроется из виду. Это была единая
"трехглавая профессия", наподобие греческой богини Гекаты или
карфагенской Истины. Тысячу раз прав был Гете, утверждавший устами
Мефистофеля, что "война, торговля и пиратство - три вида сущности
одной". Ни один античный роман не обошел молчанием действия пиратов. И
с полным правом можно утверждать, что в первую очередь с пиратством
связано стремительное развитие судостроения, навигационных знаний,
торговых связей, военно-политических союзов - всего, что составляет
историю античного общества. Трудно переоценить роль "мужей,
промышляющих морем", как называл их Гомер, и в сфере географических
открытий. Именно они прокладывали новые трассы, отыскивали новые
якорные стоянки и гавани, изобретали новые типы кораблей и вооружения.
Когда мы слышим слово "пират", у нас возникают ассоциации двоякого
рода. Либо перед нашим мысленным взором предстает жутковатый верзила с
черной бархатной повязкой на глазу, деревяшкой вместо ноги и с кружкой
рома в изувеченной руке, покрытой татуировкой, горланящий
приличествующие случаю песни и обучающий попугая популярной в данной
среде терминологии. Либо перед нами смутно маячит байронический лик
учтивого идальго в бархатном камзоле, шляпе с плюмажем и томиком
Горация в холеной, хотя и загорелой руке - этакого разочарованного
жизнью изгоя, лишь волею обстоятельств ставшего джентльменом удачи,
странствующим "рыцарем, лишенным наследства". Два мира, два полюса. На
одном - Джон Сильвер ("Пиастры! Пиастры!"), Билли Бонс ("Йо-хо-хо и
бутылка рома!"), капитан Шарки ("Не зевай! Налетай! Забирай его
казну!"). На другом - Морган, уже сменивший свое имя Генри на Джон, но
еще не знающий, что его ждут вице-губернаторство на Ямайке и
пожизненная литературная слава в образе капитана Блада; тонкий поэт,
талантливый ученый, государственный деятель, историк и неудачливый
придворный Уолтер Рейли; организатор первого в мире коммунистического
государства Либерталии на Мадагаскаре Миссон. Различие между этими
полюсами не столь существенно, как кажется на первый взгляд: если
первых мы бы назвали типичными, то вторые - безусловная реальность,
хотя и сильно подгримированная временем. Все они вполне добросовестно и
профессионально относились к своим пиратским обязанностям - каждый на
своем месте и в меру своих способностей. Происхождение слова "пират" не
вполне ясно, но то, что оно родилось в Греции, - несомненно. Им
пользовались такие писатели, как Полибий и Плутарх и они ничего не
говорят о его происхождении, из чего следует, что это слово было хорошо
известно и привычно. Его можно толковать по-разному: "пытаться овладеть
чем-либо, нападать на что-нибудь", "пытаться захватить (или
штурмовать)", "совершать покушение или нападение на кораблях". Это
слово вошло в обиход примерно в IV-III веках до н.э., а до того
применялось понятие "лэйстэс", известное еще Гомеру и тесно связанное с
такими материями, как грабеж, убийство, добыча. Четкое разграничение в
этой области провели лишь римляне: их слово pirata заимствовано из
греческого как синоним именно морского грабителя, разбойников же и
грабителей вообще они обозначали словом latxrunsulus (любопытно, что
этим же словом они называли наемных солдат и... игральные кости -
вероятно, как символ ветреной Фортуны). Пиратство, как и война, всегда
считалось у древних народов обычным хозяйственным занятием, не хуже и
не лучше, чем скотоводство, земледелие или охота. Разве что опаснее или
хлопотнее. А посему оно неизбежно должно было иметь и собственную
"производственную базу", окончательно уравнивающую его, например, с
военным делом. Пираты должны были иметь свои якорные стоянки, гавани и
крепости, где они могли бы чувствовать себя в безопасности на время
ремонта или отдыха, были бы способны отразить любое нападение и хранить
добычу. Для этого нужны инженеры и строители разных специальностей,
обслуживающий персонал и вообще все, без чего не может обойтись ни одна
крепость. Пираты должны были иметь корабли, по крайней мере не
уступающие быстроходностью и маневренностью обычным типам торговых
судов (чтобы можно было догнать) и военных кораблей (чтобы можно было
удрать или принять бой). Для этого нужны верфи, материалы и постоянно
действующие конструкторские бюро. Пираты должны были иметь эффективное
оружие нападения, чтобы предприятие принесло максимальную выгоду, и
оружие защиты, так как участь пойманного разбойника было ужасна. Для
этого нужны грамотные специалисты в морском и военном деле, а также
знатоки теории военного искусства. Пираты должны были иметь лучшую для
своей эпохи оснастку кораблей, превращающуюся в умелых руках в
дополнительное оружие. Для этого нужны совместные усилия конструкторов,
теоретиков и практиков, а также испытательные полигоны. Пираты должны
были иметь рынки сбыта рабов и награбленного добра, а также
разветвленную сеть посредников, ибо без их помощи они быстро поменялись
бы местами со своими пленниками. Для этого нужны преданные агенты,
совмещающие в себе таланты и разведчиков, и наводчиков, и провокаторов.
Иными словами, они должны были иметь государство в государстве. Как
правило, они имели его. И мощь некоторых из них была такова, что
соперничала с мощью Рима в период его расцвета, в эпоху Помпея, Цезаря
и Августа. Борьба за свободу морей - постоянный предмет заботы
властителей государств - почти всегда вступала в противоречие с
экономическими и военными интересами не только пиратов, но и соседних
держав. И в этой волчьей схватке пираты обычно играли роль ударного
резерва, предлагая свои услуги тому, кто больше платит, то есть
превращаясь по существу в каперов - разбойников на государственной
службе. В ХVII веке пиратские корабли тоже нередко меняли "Веселого
Роджера" на английский, французский или испанский флаг. Но в любую
эпоху это были опасные соратники: перед лицом опасности или ослепленные
жаждой легкой наживы они не задумываясь предавали своих минутных
союзников и становились вдвое опаснее для них, нежели "официальный"
противник. Эти люди не имели отечества, их объединяло нечто большее:
общее дело. Это были братья по крови, но не по той крови, которая текла
в жилах их предков, а по крови их жертв и еще по собственной,
проливаемой ими в беспокойном настоящем ради неясного будущего.
Кассий Марк Флакк Флавиан, сын сенатора Клавдия Флакка Флавиана и
Марции, родился 9 августа 363 года. Дед Кассия, урожденный Марк Флавий,
происходил из обедневшей семьи патрициев и был усыновлен сенатором
Кассием Сервием Флакком в 332 году, приняв родовое имя Флакк Флавиан
(суффикс "-ан" свидетельствует об усыновлении того, кто носит это имя,
или одного из его предков). Вскоре после этого он женился на Октавии,
от их брака родились дочь и сын Никомах Флакк (в 334 году). После
смерти Октавии в 352 году Марк Флавиан признал своего сына Клавдия,
рожденного вне брака в 336 году. Клавдий, как младший из двух законных
сыновей, не мог рассчитывать на место отца в сенате, а потому предпочел
воинскую службу, на которой, впрочем, особых успехов не достиг. Выйдя в
отставку в 361 году, он поселился в доме брата и занялся литературой.
Уже одна из первых его поэм, "Германик", удостоилась весьма лестных
оценок и сделала его достаточно заметным человеком. Довольно скоро он
увлекся историей и забросил поэзию, посвящая большую часть своего
времени чтению трудов Патеркула, Плиния и Диона Кассия. В 366 году
Клавдий издал свою известнейшую "Историю величия", в которой он отошел
от религиозной бесстрастности прежних историков (сам он был
христианином) и обрушился с беспощадной критикой на нравы
|
|
|
