Терапевтический потенциал процесса смерти-возрождения

Терапевтические изменения, связанные с переживаниями на психодинамическом уровне, выглядят не особо значительными по сравнению с теми, которые происходят в результате перинатальных эпизодов. Повседневная клиническая практика ЛСД психотерапии дает постоянные подтверждения мощного целительного потенциала процесса смерти-возрождения. Открытие этого могущественного терапевтического механизма, до сих пор незамеченного и непризнанного западной наукой, является одной из наиболее удивительных находок моих исследований ЛСД.

Эмпирические последовательности умирания и рождения могут привести к драматичному смягчению ряда эмоциональных и психосоматических проблем. Негативные перинатальные матрицы являются важными хранилищами эмоций и физических ощущений крайней интенсивности; они работают в качестве мощного эмпирического источника многих психопатологических синдромов. Такие тяжелые симптомы, как тревога, агрессия, депрессия, страх смерти, чувство вины, чувство неполноценности, беспомощность и общее эмоциональное напряжение, похоже, имеют глубокие корни на перинатальном уровне. Многие аспекты этих явлений и их взаимосвязи можно понять, рассматривая их в контексте травмы рождения. Также, мне часто удавалось связать с определенными аспектами процесса смерти-возрождения озабоченность клиента разными функциями тела или биологическим материалом, странные ипохондрические жалобы и ряд психосоматических симптомов. Это особенно верно для обычных или мигреневых головных болей, невротических чувств, недостатка кислорода и удушья, сердечных нарушений, тошноты и рвоты, разных дискинезий или мышечных напряжений, болей и треморов в различных частях тела.

Довольно частым наблюдением в психолитической терапии было то, что пациенты, окончательно вышедшие за пределы психодинамического уровня в своем процессе, продолжали иметь трудные ЛСД переживания и ряд клинических проблем в своей повседневной жизни. Стало очевидно, что определенные психопатологические симптомы коренились на перинатальном уровне и не могли исчезнуть, пока лежащий в их основе материал не будет тщательно проработан. Так, для достижения устойчивого разрешения (а не лишь временной ремиссии) клаустрофобии или подавленной депрессии требовалось пройти матрицу «нет-выхода». Похожим образом, глубокие корни ажитированной депрессии можно найти в борьбе смерти-возрождения третьей перинатальной матрицы.

Суицидальные желания часто полностью исчезали, когда пациенты прорабатывали и интегрировали перинатальный материал. Несколько индивидов, завершивших процесс смерти-возрождения, независимо сообщали, что их прежние суицидальные тенденции в действительности были непонятой потребностью в смерти эго и трансценденции. Так как раньше этот инсайт был для них недоступен, они психологически сосредотачивались на ситуации в объективной реальности, которая создавала близкое подобие смерти эго, а именно, на физическом уничтожении. Переживание психологической смерти, как правило, убирает или значительно уменьшает суицидальные тенденции и идеацию. Мощные агрессивные и саморазрушительные импульсы разряжаются в многочисленных драматичных эмпирических последовательностях процесса смерти-возрождения. К тому же, после завершения процесса смерти эго индивид рассматривает человеческое существование в гораздо более широких духовных рамках. Сознание видится превосходящим материю, и радикальные маневры на материальном плане кажутся абсурдным и неэффективным решением трудностей в личном развитии. Независимо от того, насколько трудными могут быть жизненная ситуация и обстоятельства с объективной точки зрения, суицид почему-то больше не кажется решением.

В нашей работе с алкоголиками и зависимыми от героина были сделаны интересные наблюдения, очень похожие на те, которые касаются суицидальных индивидов. С определенной точки зрения, алкоголизм и героиновую зависимость можно рассматривать, как суицидальное поведение, растянутое на большой период времени; динамики, стоящие за суицидом и зависимостью, имеют много общего. ЛСД пациенты, испытавшие глубокие чувства космического единства, часто развивали негативное отношение к состояниям ума, вызываемым интоксикацией алкоголем и наркотиками. Инсайты этих пациентов о природе их зависимости напоминали таковые у людей с суицидальными тенденциями. После того, как они в своих сеансах открывали и проживали чувства космического единства, они понимали, что состоянием, которого они действительно жаждали, была трансценденция, а не интоксикация наркотиками. Они замечали определенное поверхностное сходство и общие моменты между алкогольной или героиновой интоксикацией и чувствами единства, вызванными ЛСД, и начинали понимать, что их потребность в этих наркотиках была основана на спутывании этих двух состояний. Общими элементами между трансцендентальным состоянием и этими интоксикациями являются исчезновение или уменьшение разных болезненных эмоций или ощущений, эмоциональное безразличие к своему прошлому или будущему, растворение границ тела и текучее, недифференцированное состояние сознания. Однако многие существенные характеристики состояния единства не представлены в переживании интоксикации алкоголем или наркотиками. Вместо вызова состояния космического сознания во всей его полноте, эти наркотики создают его карикатуру; но эта копия достаточно похожа, чтобы сбить индивида с толку и завлечь его или её в систематическое злоупотребление. Повторные приемы тогда ведут к биологической зависимости и необратимому физическому, эмоциональному и социальному вреду.

После переживаний смерти эго и космического единства, злоупотребление алкоголем или наркотиками и суицидальные тенденции видятся трагическими ошибками, вызванными неправильно понятой духовной жаждой трансценденции. Наличие сильных чувств такого рода, каким бы неправдоподобным оно ни казалось ввиду паттернов поведения и жизненного стиля наркозависимых и алкоголиков, может быть проиллюстрировано статистикой психоделической терапии. В исследовании Спринг Грув алкоголики и зависимые от героина имели самую высокую частоту мистических переживаний из всех исследовавшихся групп, включая невротиков, профессионалов по душевному здоровью и индивидов, умирающих от рака.

Чрезмерная агрессия, импульсивное поведение и садомазохистские тенденции тоже имеют важные корни на перинатальном уровне. Активация деструктивного и саморазрушительного потенциала в индивиде это один из важных аспектов борьбы смерти-возрождения. Сцены необузданной агрессии и массового уничтожения, а также садомазохистские оргии, являются стандартными компонентами перинатального раскрытия [1]. В этом контексте огромные количества деструктивной энергии мобилизуются и разряжаются; результатом становится драматичное уменьшение агрессивных чувств и тенденций. Переживание возрождения обычно связано с чувством любви, сострадания и почтения к жизни.

Перинатальные элементы также играют важную роль в динамике разных тревожных состояний и фобий, истерических конверсионных симптомов и определенных аспектов обсессивно-компульсивных неврозов. Многие сексуальные нарушения и девиации кажутся укорененными на перинатальном уровне и могут быть логически объяснены определенными аспектами и гранями травмы рождения. Это верно для импотенции, фригидности, менструальных болей, болезненных вагинальных спазмов во время полового акта (диспареуния), озабоченность биологическим материалом в сексуальном контексте, например, поедание фекалий и питие мочи (копрофилия и уролагния), клинический садомазохизм и определенные случаи фетишизма и гомосексуальности.

Многие важные аспекты шизофренического процесса, кажется, представляют перинатальные элементы в более-менее чистой форме. Здесь это глубокое бессознательное содержание не смягчается и не изменяется последующим биографическим материалом, как в случае большинства вышеупомянутых нарушений. Так, эпизоды дьявольских пыток, крайних физических и эмоциональных страданий, кажущихся бесконечными, глубокое чувство абсурдности существования или видения чудовищного мира картонных фигур и автоматов, описываемые многими психотическими пациентами, указывают на участие БПМ II. Сценарии, включающие смерть, расчленение, уничтожение мира, космические катастрофы, искажения агрессивных и сексуальных импульсов, озабоченность биологическим материалом и эмпирический фокус на триаде рождение-секс-смерть, характерны для БПМ III. Мессианские иллюзии, отождествление с Христом и переживания возрождения или воссоздания мира связаны с переходом от третьей к четвертой перинатальной матрице. Ускорение и завершение процесса смерти-возрождения связано с исчезновением многих из данных психотических симптомов.

Таким образом, перинатальная область бессознательного, видимо, является универсальной, недифференцированной матрицей для ряда разных психопатологических и психосоматических симптомов и синдромов. Развивается ли патология или нет и какую специфическую форму принимает, зависит от качества и природы постнатальной жизни индивида. Это объясняет, почему переживания смерти и возрождения могут быть связаны с драматичными улучшениями в широком спектре клинических состояний и проблем. Терапевтические механизмы, доступные на этом уровне, гораздо более сильны, чем любые известные традиционной психиатрии и психотерапии. Эти глубокие изменения, похоже, включают комбинацию из двух важных терапевтических факторов. Первый это высвобождение и разрядка огромных объемов сдерживавшихся эмоций и физических ощущений, связанных с БПМ II и III, дававших энергию для клинических симптомов. Второй это целительный потенциал экстатических состояний единства, испытываемых в контексте БПМ IV и I. Эти переживания оказывают такое глубокое влияние на клинические симптомы разного рода, на структуру личности, иерархию ценностей и мировоззрение, что заслуживают дополнительного внимания.

Я считаю, что эмпирическое содержание перинатальных матриц невозможно свести к воспоминанию биологического рождения. Однако один из способов подойти к этому новому терапевтическому принципу состоит в том, чтобы сосредоточиться на биологических аспектах перинатального процесса. Независимо от того, может ли быть установлена причинная связь, переживания океанического экстаза и космического единства кажутся глубоко связанными с недифференцированным состоянием сознания, которое испытывает ребенок при симбиотическом взаимодействии с материнским организмом во время ненарушенного внутриутробного существования и кормления грудью. Связь чувств космического единства с переживаниями хорошей матки и хорошей груди дает ключи к пониманию их глубокого целительного потенциала. В психологии развития установлен тот факт, что блаженные лишенные эго состояния детских переживаний во время раннего периода жизни очень важны для его будущего эмоционального развития, стабильности и психического здоровья.

Переживания космического единства, вызываемые у взрослого ЛСД или разными немедикаментозными техниками, в этом смысле выглядят эквивалентами переживаний хорошей матки и хорошей груди. Они удовлетворяют фундаментальные психологические и биологические потребности индивида и способствуют эмоциональному и психосоматическому исцелению. Переживания растворенного экстаза, таким образом, можно считать ретроактивным вмешательством в историю индивида и анахроничным удовлетворением базовых потребностей младенца. Однако какими бы важными ни были данный механизм, он отражает только одну относительно поверхностную грань переживания космического единства. Излишне подчеркивать биологическую сторону этого явления значило бы отвергать его философские и духовные измерения. Индивид, имеющий трансцендентальные переживания, формирует совершенно новый образ собственной идентичности и космического статуса. Материалистический образ Вселенной, в которой индивид это бессмысленная песчинка в просторах космоса, немедленно заменяется мистической альтернативой. В новом мировоззрении эмпирически доступен индивиду сам творящий принцип Вселенной и, в определенном смысле, соразмерен и идентичен ему или ей. Это радикальное изменение перспективы, и оно имеет далеко идущие последствия в каждом аспекте жизни.

Уникальная серия картин из трансперсональных сеансов, изображающая инсайты о природе реальности и отношениях между эго, Сущностью и Вселенной.

Выше: «Через страдания к Черному Солнцу», проявление глубочайшего ядра человеческого существования, священной Сущности. Это символизируется Черным Солнцем, которое, в отличие от алхимического sol niger, связано с трансцендентальным блаженством. Красные полосы выражают страдания, которые нужно преодолеть, чтобы осознать свою истинную природу.

Черное солнце здесь изображено, как высший источник творческой энергии в космосе. В сочетании с предыдущей картиной она приводит к идее «Внешнего внутри», фундаментальной идентичности между Сутью индивида и универсальной Сутью. Инсайт имеет сходство с индуистской концепцией, соединяющей Дживу и Атма-Брахмана, что особенно поразительно, так как субъект не была знакома с индуистской философией.

Процесс творения и его отношение к индивиду, а также к универсальной Сути. Поток творящей космической «энергии-сознания» исходит из своего источника, Черного Солнца, и производит бесконечное богатство форм. В этом случае созданные элементы связаны с царством растений: цветущие деревья и луга и водные формы растений.

Процесс космического творения через вулканическую активность. Пациентка, в перинатальном процессе испытавшая деструктивную силу вулканов, теперь признавала творческий, горообразующий потенциал светящейся магмы. Она связала это с примитивным, промежуточным состоянием между сознанием и материей, из которого появляются все формы и в которое они в итоге возвращаются.

В истории человеческой культуры переживания такого рода описывались в разных системах веками или даже тысячелетиями. Они могли происходить спонтанно у определенных индивидов в определенных обстоятельствах или быть вызваны разными духовными процедурами, специально разработанными для этих целей. Вопреки тому, что как существование этих переживаний, так и их благотворное воздействие на человека, было известно долгое время, они едва ли были упомянуты в контексте современной психотерапии или терапии вообще. До публикации работы Абрахама Мэслоу, единственными рамками психиатрии, в которых были возможны «пиковые переживания», была шизофреническая симптоматология. Но целительный потенциал экстатических состояний имеет такое огромное значение, что предлагает психиатрической терапии совершенно новое направление. Мы должны тщательно изучить характеристики этих состояний и разработать новые методы способствования им и вызова этих состояний.