Русские заимствования во французском языке

Русские слова заимствовались французским языком в разные исторические периоды, однако заимствование происходило неравномерно: начиная с XV в. наблюдается постепенное увеличение их количества, которое достигает максимума в XX столетии.

До XIX в. русско-французские языковые контакты осуществлялись преимущественно под влиянием экстралингвистических факторов, к числу которых относятся торговые, политические и военные связи между Россией и Францией, а в XIX - XX вв. ведущими стали регулярные культурные и научные контакты двух государств, что в значительной степени повлияло на тематические предпочтения франкофонов в отборе заимствуемых единиц.

Влияние русского языка на французский происходило, главным образом, благодаря внешним экстралингвистическим - торговым, политическим, военным, культурным, научным - связям двух стран. Французскому языковому воздействию на русский узус в большей степени содействовали собственно лингвистические внутренние факторы - искусственная «диглоссия» русского дворянского общества в XVIII - XIX вв. как характерная черта языковой ситуации того времени.

Анализируемые русизмы представляют собой достаточно синкретичную группу. С точки зрения этимологии, среди русизмов выделяются исконно русские слова (изба фр. isba, квас фр. kvas) и слова, являющиеся заимствованными в русском языке, который в этих случаях выступает в роли языка-посредника (казак фр. cosaque, сайга фр. saпga, юрта фр. yourte). Выделяются заимствования из тюркских, германских, финно-угорских, тунгусо-маньчжурских, славянских и др. языков. Русскими принято также считать слова, образованные на основе греческих, латинских, западноевропейских слов (корней) на русской почве и получившие особое семантическое содержание в русском узусе. С новым приобретенным значением эти единицы могут возвращаться в языки-источники (ср.: интеллигенция фр. intelligentsia, нигилизм фр. nihilisme, нигилист фр. nihiliste, президиум фр. praesidium).

Среди анализируемого материала имеются однолексемные (borchtch ‘борщ’, samovar ‘самовар’) и неоднолексемные единицы - кальки (des nuits blanches ‘белые ночи’), мотиванты аббревиатур (NDR ‘НДР’ = Notre maison la Russie ‘Наш дом Россия’).

С морфологических позиций, русская по происхождению лексика во французском языке представлена главным образом именами существительными, которые очень часто служат для номинации реалий, отсутствующих в жизни других народов и имеющих экзотический характер.

В основном это субстантивы, отражающие понятия материальной и социальной культуры (pirojki ‘пирожки’, matriochka ‘матрешка’, datcha ‘дача’, glasnost ‘гласность’); слова, выражающие понятия духовной, религиозной жизни, почти не заимствуются; редкими примерами такого рода единиц служат лексемы икона фр. icфne, иконостас фр. iconostase (грецизмы по происхождению, фиксируемые французскими лексикографическими источниками как русизмы), раскол фр. raskol. Чрезвычайно многочисленны также онимические лексемы, основным способом представления которых во французском языке выступает транскрипция, сопровождающаяся «экспликациями, то есть введением дополнительных элементов, частично разъясняющих или уточняющих значение реалии». Например, «C’est а la demande d’Henri IV que Margeret, de retour en France aprиs avoir servi, Boris mort, le Samozvanetz (c’est-а-dire l’Usurpateur, le Faux-Dimitri), rйdigera ses Mйmoires» ‘Именно по просьбе Генриха IV Маржере, вернувшись во Францию со службы Самозванцу (то есть Узурпатору, Лжедмитрию) после смерти Бориса, составит свои Мемуары’.

Реже как прием передачи русской реалии на французский язык используется калькирование.

Во французских источниках встречаются единицы и других частей речи: прилагательные, глаголы, наречия и др. Русизмы-адъективы немногочисленны, они образованы преимущественно от русских производящих основ: bolchevique adj. et n. ‘большевистский, большевик’, cosaque adj. et n. ‘казацкий, казак’, kolkhozien, -ne adj. et n. ‘колхозный, колхозник’, podzolique adj. ‘подзолистый’, soviйtique adj. et n. ‘советский, советский человек’, tsariste adj. et n. ‘царский, царист’ и др., а также от имен собственных: lйniniste adj. et n. ‘ленинский, ленинец’, stakhanoviste adj. et n. ‘стахановский, стахановец’ и др. Употребляясь с артиклем, данные лексемы выступают и как существительные. Транспозиция прилагательного в существительное возникает вследствие совпадения морфологических показателей данных частей речи; при этом она облегчается общностью многих интернациональных суффиксов, поскольку «продуктивные суффиксы: -al, -aire, -teur, -ier, ien, -ais, -ique, -iste, -el и другие в равной степени формируют и существительное, и прилагательное», например, употребление существительного moujik в функции определения, осмысленного и переданного грамматически как прилагательное в следующем контексте: «On ne voit guиre de femmes moujikes...» ‘Почти не видно мужицких жен...’. В данном случае отмечается полное согласование с существительным женского рода, стоящим в форме множественного числа (femmes), и как полноценное прилагательное слово moujik получает соответствующие грамматические показатели рода и числа.

Количество глаголов, созданных во французском языке на базе русских слов, невелико - bolcheviser ‘большевизировать’, dйbolcheviser ‘осуществлять дебольшевизацию’, cosaquer ‘атаковать по-казацки’, dйkoulakiser ‘раскулачивать’, dйstaliniser ‘осуществлять десталинизацию’, knouter ‘бить кнутом’, mazouter ‘заправляться мазутом; пачкать мазутом’, podzoliser ‘оподзоливать’, soviйtiser ‘советизировать’. Глагол collectiviser приобрел еще одно значение - ‘коллективизировать’.

Отмечается, что иногда русские глаголы употребляются во французских текстах как «иллюстрации» индивидуально-авторского употребления (например, kozakovat’ ‘казаковать’ и navoevalis’ ‘навоевались’ в трудах Ж. Нива), но при этом они не входят в лексическую систему французского языка.