Когда ограничения нарушаются

Понятие «нарушение ограничения» очень широко: от легкой проверки границ до борьбы за власть. Нарушение границ – это, по сути, крик о помощи ребенка с низкой самооценкой, который на самом деле действительно хочет чувствовать себя в безопасности, возникающей в том случае, когда границы действительно существуют. Поэтому в такой момент, возможно, даже более, чем в какой-либо другой, ребенок нуждается в понимании и принятии. Терапевт должен все время находиться рядом с ребенком, отражая его чувства и желания, но твердо придерживаясь установленных границ. Споров и длительных объяснений следует избегать. Ни в коем случае нельзя угрожать ребенку возможными последствиями нарушения ограничений. Ограничения никогда не используются для наказания ребенка. В этот момент надо проявлять терпение, спокойствие и твердость. Даже если ограничение нарушается, терапевт все равно принимает ребенка.

Когда ребенок упорствует в своем поведении и продолжает нарушать установленные ограничения, возникает необходимость сделать еще один дополнительный шаг. Прежде чем объяснить, в чем он состоит, следует сделать одно предостережение. Слишком часто терапевт увлекается тем, что стремится заставить ребенка принять то или иное ограничение и слишком быстро решается сделать этот последний шаг. Терпение есть главное правило терапевта. В большинстве случаев нужно последовательно сделать первые три шага, по крайней мере, дважды или трижды, прежде чем заявить о последнем. Этот последний шаг должен использоваться крайне редко.

Шаг 4: Объявите о том, что ребенку предоставляется последняя возможность выбора. В этот момент ребенку предъявляется ультиматум – возможность последнего выбора. Терапевт либо объясняет, что игрушкой на этом сеансе больше нельзя будет пользоваться, либо в качестве альтернативы предлагает прекратить сеанс. Этот шаг должен быть сформулирован очень четко, так, чтобы ребенок ясно понял, что он стоит перед выбором, и теперь, что бы ни произошло, это будет следствием его собственного выбора. «Если ты решишь, еще раз выстрелить в меня, значит, ты решил (больше не играть сегодня с ружьем; покинуть игровую комнату)». Ограничения, изложенные таким образом, ребенок не воспринимает как наказание или отвержение. Если ребенок еще раз выстрелит в терапевта, этим действием он явно покажет, что он выбирает прекращение сеанса или отказ от игры с ружьем, в зависимости от того, какая альтернатива ему предлагалась. В этом случае, если сеанс прекращается или ружье отбирается, – не терапевт сделал этот выбор. И, тем самым ребенок не был отвергнут.

Дети должны понимать, что у них есть выбор, и что последствия зависят от их поведения. Поэтому, если ребенку предъявлена окончательная альтернатива и своим поведением он указывает на то, какую возможность он выбрал (выстрелить еще раз или перестать стрелять), терапевт должен быть последовательным до конца и проследить, чтобы сделанный выбор осуществился. Гуэрни (Guerney, 1983) указывал, что ограничения и последствия должны быть так же предсказуемы и неколебимы, как каменная стена. Поэтому, если ребенок снова выбирает нарушение запрета, терапевт должен встать и сказать: «Я вижу, что ты предпочитаешь сегодня уйти из игровой комнаты». Решение терапевта о том, какое именно окончательное условие предложить, зависит от ситуации, от ребенка и от терапевта. Не следует предлагать прекращение сеанса ребенку-манипулятору, которому действительно хочется уйти.

Еще одним важным моментом является то, что следует приложить все усилия к тому, чтобы уберечь от травм и терапевта, и ребенка, а также сохранить от повреждений ценное оборудование комнаты. Терапевт, конечно, не будет сидеть и шаг за шагом дважды или трижды проходить процедуру установления ограничений, пока ребенок колотит молотком по зеркалу Гезелла. Ведь разбитым стеклом ребенок может сильно порезаться. С другой стороны, терапевт может потерпеть, когда в него стреляют пластмассовыми дротиками, и дважды или трижды повторить процедуру установления ограничений, чтобы дать ребенку возможность взять на себя ответственность за свои поступки и ограничить собственное поведение. Принятие ответственности за свои поступки является главной целью терапии и предоставляет ребенку возможность испытать, что ответственность может быть более важной, чем еще один выстрел в терапевта, но не более важной, чем возможность пораниться самому.

Ситуационные ограничения

Вынос игрушек или игрового материала из игровой комнаты. Эта ситуация может, действительно, сильно задевать чувства терапевта, когда ребенок просит так жалобно: «Пожалуйста, можно я возьму эту машинку домой поиграть? У меня дома машинок совсем нет, а эта мне очень-очень нравится». Прежде всего, у терапевта, по-видимому, возникнет мысль: «Разумеется, почему бы и нет? Здесь много других игрушек, да и таких машинок несколько». Существует четыре основных причины, по которым не следует разрешать детям брать игрушки домой. Во-первых, игровая терапия основывается на эмоциональных отношениях, и то, что ребенок уносит домой в душе, гораздо важнее того, что он уносит домой в руках. Слишком часто дома родители приучают ребенка к тому, что материальная отдача гораздо важнее отдачи духовной. Подарки становятся заменой духовного контакта, и дети, к сожалению, усваивают, что отношение выражается в материальных предметах. Второй, не менее важный момент, составляют финансовые соображения. Как правило, игровые комнаты располагают весьма ограниченным бюджетом. Третий фактор – это интересы других детей, и в первую очередь, методологическая основа, лежащая в основе подбора игрушек. Они являются средством для самовыражения ребенка. Если позволить уносить игрушки из игровой комнаты, то можно ограничить тем самым свободу экспрессии другого ребенка. По той же причине нельзя выносить игрушки в приемную, чтобы развлечь сидящих там детей. Четвертый фактор – затруднения, возникающие в том случае, если ребенку разрешили взять игрушку домой, а он не принес ее обратно. В этом случае роль терапевта, пытающегося получить игрушку обратно, существенно меняется.

На просьбу ребенка взять игрушку домой терапевт может ответить: «Хорошо бы, конечно, поиграть с этой машинкой дома, но игрушки должны оставаться в игровой комнате, чтобы ты нашел их, когда придешь сюда в следующий раз».

Если ребенок хочет показать родителям какую-то конкретную игрушку в игровой комнате, он может пригласить их в игровую комнату после того, как окончится сеанс. Детям разрешается брать домой свои рисунки, но сам терапевт не предлагает им это сделать. Если терапевту нужна копия этого рисунка, он спрашивает у ребенка разрешения оставить рисунок у себя до следующей встречи и за это время фотографирует рисунок. Некоторые терапевты отмечают, что иногда дети, по-видимому, рисуют специально для того, чтобы подарить рисунок родителям, братьям или сестрам. В этих случаях терапевту кажется, что самоисследования в Деятельности ребенка не происходит или почти не происходит, поэтому он требует, чтобы ребенок оставлял все рисунки в игровой комнате, и потом все их забрал домой. После того, как устанавливается такое ограничение, рисунков становится меньше, и на первый взгляд, это подтверждает высказанную гипотезу. Такие же ограничения можно устанавливать на то, чтобы забирать домой поделки из глины или пластилина, в зависимости от финансовых соображений. Это в большинстве случаев может понадобиться игровым терапевтам, и это вполне допустимо.

Стремление уйти из игровой комнаты. Нежелательно позволять ребенку произвольно входить и выходить из игровой комнаты, поскольку это резко ограничивает отношения и мешает осуществлению и завершению некоторых интеракций, особенно когда предлагается ограничение или сразу после того, как ребенок выразил чувства гнева или испуга. Детям нужно усвоить, что они не могут убежать от ответственности, что приверженность установившимся отношениям означает, что нужно остаться и выяснить все до конца. Если позволить детям уходить и возвращаться, когда им захочется, можно обратить этот опыт едва ли не в игру. Может быть, терапевту следует сказать детям, что если они предпочитают уйти, это означает, что в этот день вернуться в игровую комнату они не смогут.

В большинстве случаев терапевты предпочитают не разрешать детям покидать комнату раньше установленного времени, за исключением тех случаев, когда ребенок просит попить или выйти в туалет. Обычно правила предусматривают один выход попить и один выход в туалет, считая это вполне достаточным. Однако этого правила нельзя придерживаться слишком строго, поскольку некоторым детям и в самом деле бывает необходимо пойти в туалет не раз и не два. Неопытные терапевты имели возможность в этом убедиться, когда внезапно на полу появлялась лужа, и ребенок после этого чувствовал себя неловко и нервничал. Справиться с этой ситуацией можно, если взять за правило, что родители должны позаботиться о том, чтобы сводить ребенка в туалет перед каждым приемом. В нашем Центре игровой терапии в двух игровых комнатах имеются небольшие туалеты, которые открываются в игровую комнату, тем самым, снимая эти проблемы.

Следующее взаимодействие в игровой комнате иллюстрирует процесс установления ограничений на уход из игровой комнаты.

Кэтлин: Мне ничего здесь не нравится. Я ухожу (быстро идет к двери)

Терапевт: Кэтлин, наше время в игровой комнате еще не кончилось. Тебе ничего здесь не нравится, и ты хочешь уйти, но время еще не кончилось (Терапевт бросает взгляд на часы). У нас еще пятнадцать минут, а потом нужно будет уйти.

Как указывалось ранее, терапевт использует местоимения «наше» и «у нас», поскольку каждый из них – и терапевт, и ребенок – являются частью взаимоотношений и из комнаты уйдут оба. Добавляя последнюю часть высказывания; «а потом нужно будет уйти», – терапевт поясняет ребенку, что ему в конце концов придется уйти. Иначе ребенок, особенно очень маленький, может испугаться, что он никогда отсюда не выйдет и «мама и папа никогда меня больше не увидят».

Временные ограничения. Сорок пять минут для проведения приема вполне достаточно, и требуется минут пятнадцать, чтобы привести комнату в порядок для работы с другим ребенком. В некоторых учреждениях, например, в начальной школе или в женских приютах, где психолог имеет очень большую нагрузку, для приема вполне достаточно тридцати минут. Но тот промежуток времени, о котором было сообщено ребенку, должен неукоснительно выдерживаться. За пять минут до окончания сеанса терапевт должен предупредить ребенка, что сеанс скоро закончится. Маленьким детям, которые еще не имеют четкого представления о времени, и детям, которые совершенно поглощены игрой, требуется еще одно предупреждение – о том, что осталось всего несколько минут. Такие напоминания помогают детям приготовиться к тому, чтобы закончить деятельность, и дают им возможность завершить то, чем они занимаются, или побыстрее переключиться на что-то еще, чем они хотели заняться. Этот, последний вариант поведения типичен для многих детей, и свидетельствует о том, что дети планируют свои действия в ходе игры или даже перед тем, как придут на прием: об этом свидетельствует высказывание Пола: «Я, когда шел сюда, собирался поиграть с грузовиком, правильно?» Джайнотт (Ginott, 1961) предлагает другое объяснение поспешного переключения ребенка на другую деятельность. Он видит причину этого в том, что дети знают, что они скоро покинут игровую комнату и понимают, что они могут безбоязненно заняться игрой, напрямую связанной с их основными трудностями. Это явление напоминает аналогичную тенденцию у взрослых испытуемых, которые часто откладывают обсуждение значимых проблем до последних минут приема.

Цель состоит не в том, чтобы выкинуть ребенка из игровой комнаты, а скорее в том, чтобы обеспечить ребенку возможность взять на себя ответственность за уход из игровой комнаты. Значит, терпение, и понимание терапевта не прекращается с окончанием сеанса. У него не возникает чувства, что его торопят уйти из комнаты. Когда он объявляет: «На сегодня наше время закончилось. Пора идти в приемную, к маме»,– терапевт поднимается, тем самым, давая видимое подтверждение своим словам. При этом он считается с потребностью ребенка закончить свое дело, несколько секунд выжидает. Установка на возвращение ответственности ребенку сохраняется в том, что на пути к выходу терапевт пропускает ребенка вперед.

Ограничение шума. Вообще говоря, в игровой комнате допускается любой шум. Дети могут визжать, кричать, колотить по деревяшке так сильно и так долго, как им заблагорассудится. Однако уровень шума бывает необходимо снизить в школе или в клинике, когда шум может помешать работе в соседних помещениях. Это ограничение, несомненно, ситуационно, и хотя и нежелательно, но может быть вызвано практическими соображениями. Однажды я работал в игровой комнате на третьем этаже служебного здания, и в этих условиях, когда ребенок слишком сильно ударял по деревяшке, звук отдавался по стальным перекрытиям здания. Мы решили эту проблему, постелив под деревяшку в несколько слоев старый ковер, который поглощал звук. Уровень шума в игровой комнате, может стать основной проблемой в начальной школе, поскольку кабинет психолога расположен обычно рядом с административными помещениями. И гораздо лучше ограничить шум, чем дожидаться, пока администратор вообще запретит игровую терапию.

Нельзя играть вещами, принадлежащими терапевту. Если терапевт запретит ребенку играть со своими часами, очками, записной книжкой и другими личными вещами, это значительно повысит уровень его комфортности и создаст лучшие условия для принятия ребенка. Если ребенку позволить примерить и поносить очки терапевта, это может привести к катастрофическим последствиям, и у терапевта возникнет чувство гнева и неприязни по отношению к ребенку. Просто: «Мои очки надеваю только я»,– вполне достаточно.

Если ребенок настаивает, терапевт может добавить: «Моими очками играть нельзя».

В ситуациях, когда в игровую комнату приносят магнитофон, его следует поставить возле терапевта в неприметном для ребенка месте и включить прежде, чем ребенок войдет в комнату. Тем самым, можно будет не привлекать к магнитофону внимание ребенка. Если ребенок начнет играть с магнитофоном, терапевт может сказать: «Магнитофон – не игрушка, и играть с ним нельзя».

Ограничения, связанные с поливом песка. Дети обожают наливать воду в песочницу и могут носить воду в песок ведро за ведром, пока песок не превратится в грязь. Даже если терапевта не волнует мокрый песок, следует принять во внимание несколько моментов. Возможно ребенок, который придет следом, заранее решил поиграть в песке, но не сможет этого сделать, поскольку песок слишком мокрый – тем самым у второго ребенка возможности экспрессии будут ограничены. Могут пройти недели, прежде чем песок высохнет, и, если песочница деревянная, дно быстро сгниет. По-видимому, лучше всего ограничить эту процедуру определенным числом ведер воды, чем пытаться ограничивать общий объем жидкости. «Джеймс, у нас есть правило: в песочницу выливать не больше трех ведерок воды», – это должно быть сказано в тот момент, когда ребенок направляется к раковине за третьим ведерком воды.

Естественные отправления в игровой комнате. Позволять ли ребенку в игровой комнате мочиться в песочницу или на пол – это большой вопрос, который, кстати, свидетельствует о том, что терапевта мало беспокоят другие дети, которые тоже будут играть в песке, если только он не собирается вытряхнуть ящик и насыпать туда свежего песку. Детям надо научиться контролировать такие проявления поведения. Не следует также разрешать детям писать в бутылочку с соской, а потом пить мочу.