 |
Вместо СКА – в погранвойска 15 глава
|
|
|
|
В остальной рекламе креатив строился на различных вариантах надписи «Перейдём на Т» – помада на лобовом стекле машины, граффити на кремлевской стене, след самолёта, наскальная живопись. Также при запуске бренда мы сделали промоакцию. SMS‑игра позволяла покупателям пива бесплатно скачать на мобильный телефон рингтон или картинку из рекламного ролика, а также выиграть один из соответствующих бренду призов: двухместный кабриолет Peugeot 206, полёт вдвоём на воздушном шаре над Лондоном, трусы в ромашку и т. д.
В поддержку бренда «Т» и для развития ресторанного бизнеса мы придумали запустить федеральную сеть баров «Т». К 2007 году планировали открыть 100 точек, но сделали всего один бар – на Мясницкой улице в Москве. Поскольку бренд продали вместе с заводом, мы посчитали нецелесообразным продолжение проекта.
После завершения сделки я был счастлив, несмотря на то, что мог заработать гораздо больше на пиве. Если бы Сабадаш в 1997 году профинансировал покупку завода… Если бы Коган выдал кредит… Если бы Sun Interbrew заплатил первоначальную цену… Если бы… Но в бизнесе сослагательного наклонения нет. Я был счастлив безо всяких «если бы». Впервые за долгое время у меня не было долгов – это как гора с плеч. Плюс я обладал огромным количеством честно заработанных денег.
Пиво «Тинькофф» приносило высокую прибыль и производителю, и торговцам
Своё тогдашнее состояние теперь я могу описать как эйфорию. Я катался в Форте‑дей‑Марми на велосипеде и с радостью осознавал, что у меня нет никаких активов, а есть много‑много миллионов евро на банковском счету. И я катаюсь по Тоскании и болтаю с велосипедистами. У меня было так хорошо на душе. Не только потому, что много денег, а из‑за ощущения выполненной работы, миссии. Вот почему я люблю строить и продавать бизнесы. Меня многие критикуют: зачем я продаю? Женя Чичваркин как‑то сказал: «Ты рано продал». Но я люблю это чувство завершенности – да! Пусть кто‑то растит капитализацию 15 лет, и пусть компания в итоге стоит 10 миллиардов – мне всё равно. Потому что это бесконечный процесс….
|
|
|
А вот справедливая оценка твоего труда, способностей, бессонных ночей – это дорогого стоит. Неважно, СКОЛЬКО денег я получил, и неважно, что другой мог взять наличными в 20 раз больше. Важно, что этот человек связан обязательствами. А у меня их нет!
И это щемящее ощущение свободы от обязательств, радости по случаю завершения сделки, мне очень нравилось. Я просто отдыхал, ел frutti di mare и улыбался.
Слоган «Перейдём на Т» закрепился в молодёжном сознании
Глава 25
Велогон и бизнесмен братья‑близнецы
Напомню, что в 1986 году мне пришлось бросить велоспорт, потому что меня забрали в пограничные войска. Пока я был в армии, мама продала мой старый велосипед Colnago – деньги за него я благополучно пропил, вернувшись из армии. В общем‑то я и думать забыл про велоспорт, перегорел и обиделся. На то, что со мной так поступили, загубили мой спортивный талант. Иногда краем глаза что‑то в газетах читал, смотрел по телевизору этапы «Тур‑де‑Франс». Но интерес неожиданно вернулся в 1999 году, когда я жил в Сан‑Франциско и уже был состоявшимся бизнесменом – продал «Техношок» и начал делать «Дарью» и «Тинькофф». В витрине магазина я увидел мечту моего детства велосипед Colnago – и у меня просто ёкнуло в груди. Я тут же купил его вместе с формой размера XL, тогда она на меня еле налезла.
Велосипед стоял у меня в гостиной недели две как символ.
– Убери его отсюда! – требовала Рина.
– Папа, зачем ты купил его? – смеялась Даша.
|
|
|
– Вы что? Смотрите, какой красивый, – отвечал я.
Алюминиевый, я таких раньше не видел. Любовался две недели, потом думаю: а действительно, чего ему просто стоять? В Калифорнии много красивых дорог, дай‑ка покатаюсь. До этого в церкви я познакомился с велосипедистом Мишей Забелиным из старых русских. Феномен его не в том, что он родился в Америке, никогда не был в России и без акцента говорит по‑русски, а в том, что даже его родители уже в Сан‑Франциско родились. И он говорит по‑русски лучше, чем я. Знать язык в третьем поколении – уникально, но его дети, к сожалению, ужасно говорят на нашем языке.
Велоспорт учит умению терпеть. То же самое нужно и в бизнесе
Я предложил Мише вместе прокатиться и показать дороги. Проехал 20 километров и думал, что совершил подвиг. Я был толстый, у меня болели руки, ноги, спина, чувствовал себя ужасно. Мало‑помалу стал тренироваться. Катался вдоль океана, недалеко от знаменитой дороги Free Way One, где снимают много автомобильной рекламы: океан, серпантин – это всё там, под Сан‑Франциско.
В 2001‑2002 годах я катался мало, в 2003‑м–больше, а когда в 2004 году купил дом в Тоскании и увидел в округе множество велосипедистов, окончательно втянулся и стал фанатом‑велосипедистом. Я похудел, освоился и начал кататься с профессиональными спортсменами. Я никак не мог понять: почему у итальянцев есть команды, а у русских нет. И после удачной продажи пивоваренного бизнеса я решил создать команду Tinkoff Restaurants.
Команда базировалась в Испании, на базе огромного дома Александра Анатольевича Кузнецова, знаменитого велосипедного тренера и отца теннисистки Светланы Кузнецовой. Основу команды составили члены сборной России в трековых видах велоспорта. Из 12 человек в команде оказалось девять воспитанников Кузнецова, в том числе такие гонщики, как олимпийский чемпион Михаил Игнатьев, Александр Серов, Николай Трусов, Сергей Климов. В партнёры велокоманды я привлёк авиакомпанию «Сибирь», только начавшую переходить на бренд S7.
Раз у меня появилась команда, то почему бы не поучаствовать в гонке вместе с ней? Я загорелся этой идеей и начал тренироваться. Двукратный олимпийский чемпион Вячеслав Екимов написал шестимесячную программу подготовки 38‑летнего старичка к гонке. И я приступил. По утрам катался на велосипеде, а вечерами посвящал время семье и занимался изучением рынка кредитных карт – проект банка «Тинькофф Кредитные Системы» тогда только начинался.
|
|
|
Только Рина знает, как я страдал. Погода стояла дождливая, но мне приходилось каждый день выезжать на 5‑6 часов. Я полностью промокал, но терпел. На заднице у меня вскочили огромные чирьи, я их потом выводил, мазал антибиотиками – целая история. Мучился, ездил боком на седле – то на левом, то на правом, потому что сидеть нормально не мог.
Звонил Екимову: «Слав, а как это делать, как то?»
Он по телефону из Испании мне отвечал, но потом спрашивал:
– Слушай, Олег, зачем тебе это надо?
– Я хочу.
– Зачем???
У меня на этот вопрос нет ответа, пускай читатели думают. Мне было нужно, и я готовился. Просто однажды я пообещал себе, что сделаю это. Алекс Корецкий тогда сказал: «Я знаю, если ты взялся…»
В общем, я упёрся. Было крайне тяжело. Самое страшное – первые две недели, когда накатывает первая волна усталости. Однажды ехал, остановился и лёг прямо рядом с шоссе, силы иссякли. Остановились какие‑то велосипедисты, предложили помощь. Я ответил: «Всё нормально, вот немного полежу…» В день я сжигал самое меньшее четыре тысячи килокалорий, а иногда и шесть‑семь тысяч. Это фантастическая нагрузка! По пять‑шесть часов на велосипеде, а по воскресеньям по семь часов. По вечерам я плавал с инструктором по 30 минут и час занимался упражнениями в зале. По сути, пять часов на велосипеде и ещё два часа в зале – это полный комплекс. Никакими ужинами это не восполнить, тем более я сидел на диете. Постоянно, в течение полугода, хотелось жрать. Алкоголь я вообще не пил. Это были серьёзные лишения для меня. С другой стороны, во время подготовки к гонке, помимо езды на велосипеде, я много читал, каждый вечер смотрел фильмы, общался с детьми.
Когда я начинал программу, весил 95 килограммов, а к концу – уже 75. За шесть месяцев скинул 20 килограммов и был готов к заезду.
|
|
|
И вот гонка!
В мае 2006 года, в возрасте 38 лет, через 22 года после окончания занятий в велосекции, я стартовал в международной гонке «Пять колец». Она прошла в Москве и была посвящена Дню Победы.
Гонка проходила на Воробьёвых горах. Протяжённость – 140 километров, продолжительность – 4,5 часа, средняя скорость – более 40 километров в час. Я преодолевал километры с трудом, даже в какой‑то момент отстал, почти сошёл с дистанции, оказался на проезжей части среди машин. Но ехал и думал: «Я шесть месяцев пахал, страдал, плохо спал, чтобы сейчас сойти? Нет!» Я упирался из последних сил, вернулся в группу и всё‑таки закончил. Если мы говорим про характер – вот в такие моменты он проявляется и формируется. Проще всего сойти, когда смотришь на спидометр и видишь, что у тебя пульс 180, и ты слабо понимаешь, что происходит, но осознаёшь, что тебе пиздец. Картинка расплывчатая: велосипедисты впереди размазанные, боль такая в ногах, в голове, во всём теле, что плохо соображаешь! Но просто вгрызаешься в этот руль, упираешься ногами в педали и догоняешь. Я даже один круг ехал в отрыве. Выиграть гонку у профессионалов, конечно, было нереально, но попытку я сделал. Спортсмены это оценили. Я просто не мог дать задний ход, я бы сейчас себя просто не уважал.
Часто журналисты спрашивают, что является самым большим моим достижением в жизни, – и ждут, что я расскажу о каких‑то бизнес‑победах. А я всегда отвечаю: «Конечно, трое моих детей – Даша, Паша и Рома – самое большое достижение. Но, кроме того, – это моё возвращение не только в профессиональный, но и мировой спорт. Причём в 38 лет».
Теперь я как никто другой понимаю Лэнса Армстронга, этого заносчивого техасца, с которым знаком лично. Семикратный победитель «Тур‑де‑Франс» вернулся в велоспорт в 37 лет, и, хотя в 2009 году занял только третье место, всё равно показывает нам пример того, как амбиции могут творить чудеса. Не ради же денег он возвращался, а ради побед, эмоций и амбиций.
* * *
Команда Tinkoff Restaurants просуществовала ровно год. Кузнецов очень талантливый и грамотный тренер, воспитал многих олимпийских чемпионов, но он воплощение советского человека. Для него спортсмен – биологическая масса. Я со своими либерально‑демократическими принципами не мог разделить его взгляды, и в 2006 году предложил ребятам уйти от него и построить новую команду, основанную на лучших западных принципах. А в велоспорте лучшими являются итальянские технологии. К тому времени уже было выбрано название для моего банка, и мы создали команду Tinkoff Credit Systems, произведшую фурор в профессиональном велоспорте дерзостью, наглостью и победами.
|
|
|
Андрей Максимец,велосипедист:
Олег захотел поучаствовать в гонке в 37 лет, упорно работал над этим, и всё получилось. Эта целеустремлённость с молодости у него осталась. Помню, как‑то в августе в День физкультурника на проспекте Химиков в Кемерово я поставил вдоль трассы своих поклонниц, девочек, с которыми дружил, поэтому должен был выиграть. Мы с моим товарищем рубились за призы: за первое место пять очков, за второе – три, кто больше наберёт – тот и выигрывает. Пока мы с ним состязались, Олег от нас оторвался и собрал все очки. Я ничего не понимал: что, как, что за молодой? Парень вышел скромно, взял приз. У него концентрация была хорошая. Он сам, наверное, до сих пор не знает, что на него были большие планы. Он умел концентрироваться во время гонок – максимально выкладывался, так не каждый мог. У нас многие ребята хорошие результаты на тренировках показывали, а как соревнования – сразу мандраж и волнение. Психологические вещи сказывались на них, и всё – результата не было. А Олег – наоборот. На тренировках – не знаю, а в гонках – он максимально сконцентрирован.
Официальная постановочная съёмка велосипедной команды Tinkoff Credit Systems перед сезоном 2007 года
Победы посыпались уже в начале сезона 2007 года. Первая наша победа – Павел Брутт. В Малайзии 10 февраля он выиграл девятый этап Tour de Langkawi. Это была феерия, счастье! Мы созванивались полночи из‑за разницы во времени.
15 февраля Михаил Игнатьев выиграл третий этап Tour Mediterranen (Франция), а 20 февраля – Trofeo Laigueglia (Италия). Третьего марта Павел Брутт победил в GP Chiasso, и так далее. Йорг Йакше в мае 2007 года победил в гонке Circuit de Lorraine. В августе Михаил Игнатьев и Василий Кириенко выиграли по этапу в велогонке Vuelta a Burgos в Испании. Закончили сезон тоже удачно: Николай Трусов и Александр Серов выиграли по этапу на Tour of Great Britain. Всего мы в том сезоне добились 15 побед – более чем хорошо для команды‑новичка со скромным бюджетом в три миллиона долларов.
В 2008 году побед оказалось немного меньше, но какие! Команда Tinkoff Credit Systems взяла два этапа на «Джиро д 'Италия»! Это одна из двух главных мировых гонок наряду с «Тур‑де‑Франс», и велосипедист, выигрывавший даже не всю гонку, а лишь один этап, навсегда попадает в историю велоспорта.
14 мая нашему пелотону предстояло пройти пятый этап «Джиро» длиной 203 километра – от Бельведере Маритимо до Контурси Терме.
Павел Брутт в группе из пяти гонщиков ушёл в отрыв километров через 20 после начала гонки – и им удалось сохранить лидерство до конца, что бывает очень редко, – обычно пелотон догоняет беглецов. На последнем отрезке Брутта чуть было не догнал Йоханнес Фрелингер из команды Gerolsteiner, но преимущество в четыре секунды удалось удержать! Я давно хотел выиграть именно этап на «Джиро», так как люблю Италию. И после этой победы чувствую к себе особое отношение со стороны итальянцев – уважают. 30 мая нам повезло выиграть ещё один этап на «Джиро». Это был 238‑километровый горный этап между Легнано и Пресоланой. Кириенко уже в начале гонки ушёл в отрыв вместе с семью велосипедистами, и в середине гонки они выигрывали около 20 минут. После горы Пассо‑дель‑Вивьене Василий вместе с Ники Со‑ренсоном (команда CSC) и Александром Ефимкиным (Quick Step) оторвались от остальных, а потом Кириенко решил атаковать и своих попутчиков. Этап он прошёл за шесть часов 37 минут 32 секунды, выиграв у Данило ди Лука (LPR), финишировавшего вторым, четыре минуты и 36 секунд!
Я был рад за Васю, у которого на «Джиро» было два вторых места на седьмом и 14‑м этапах плюс второе место в зачёте на лучшего горного гонщика. Понятно, что пелотон отпустил группу, потому что в ней не было людей, которые могут повлиять на расклад в общем зачёте. Но попробуйте проехать 238 километров и выиграть по 20‑30 минут у остальных гонщиков!
За два года команда Tinkoff Credit Systems одержала много красивых побед с бюджетом, который в пять раз меньше, чем у грандов мирового велоспорта. Предчувствие кризиса и невозможность финансировать команду на высшем, так называемом «протур‑уровне», привели меня к мысли сделать хорошую русскую команду на базе государственной структуры. Сначала я бегал по властным коридорам – от «Газпрома» до ВТБ, – предлагая создать первую по‑настоящему большую русскую команду, которой, понятно, нужно больше денег, чем у меня было. В лице Игоря Макарова, владельца газовой компании «Итера», я нашёл единомышленника. Он сам бывший велосипедист, и идея ему понравилась. Какой‑то мелкий бизнесменишко Тиньков делает команду, которая гремит на весь мир, и сам катается, а он, Игорь Макаров – нет! Не пойдёт! Он сделал правильно, решив задействовать мою базу, а не создавать команду с нуля.
На деньги «Итеры» с помощью «Газпрома» и «Ростехнологий» (не знаю, в каких пропорциях они участвовали в проекте) мы в октябре 2008 года создали команду «Катюша». Многие до сих пор не понимают, почему было выбрано такое название. Честно говоря, я тоже. Бытуют разные мнения. Кто‑то утверждает, что в память о знаменитой артиллерийской установке, а злые языки говорят, что в честь жены гендиректора «Ростехнологий» Сергея Чемезова. Факт остаётся фактом. Я попытался было работать там президентом. Но, дочитав книгу до этой страницы, вы уже поняли мои принципы. Я не из тех, кто, во‑первых, работает «под кем‑то», а во‑вторых, в бюрократической корпорации. Там были собственники, а подчиняться кому‑либо не в моих правилах.
Процесс принятия решений выглядел непрофессиональным, неочевидным и политизированным. Профессиональный велоспорт – это бизнес, а там началась какая‑то политика. Меня никто не просил уходить, не заставлял, не вынуждал, я сам сделал этот выбор. Посчитав, что так будет лучше для всех. Плюсом является то, что сейчас, в кризисные времена, мне не нужно оплачивать огромные счета. Бюджет «Катюши» составляет 20 миллионов евро в год. Для сравнения: на команду Tinkoff Credit Systems я тратил три миллиона в год. Тем не менее я искренне горд тем, что именно я, Олег Тиньков, а никто другой, добился создания российской команды. Россия вернулась на арену профессионального велоспорта впервые после ухода команды «Спортлото».
Кстати, «Катюша» неплохо выступает, у неё много побед в первом сезоне, команда купила хороших гонщиков. Сказать, что это самая эффективная структура в мире велоспорта, разумеется, нельзя. Приносит ли она пользу отечественному велоспорту? Конечно, да.
Я горжусь, что был инициатором создания команды. Как всегда, нащупал маркетинговую нишу, что‑то новое. Премиальное ли пиво, неслипающи‑еся пельмени, новая российская велосипедная команда… Я рад, что задал эти тренды. И спасибо Господу Богу, что он подвиг меня на это. Надеюсь, что ещё не один, не два и не три тренда задам в бизнесе.
* * *
Я продолжаю кататься. В сезон 2009 года проехал шесть тысяч километров – это, конечно, немного. Но, учитывая, что катаюсь в июле‑августе плюс по паре недель весной и осенью, то – нормально. Результат: я в отличной форме. Катание на велосипеде очень помогает. Ездить на велосипеде по пять часов с пульсом 130‑140 ударов в минуту, работать в офисе по 12 часов при пульсе 65 (или 90, когда нервничаешь) не бог весть какие достижения. Спорт мне дал выносливость, терпение, умение преодолевать.
Во время подготовки к гонке я сбросил 20 килограммов и стал весить 75 килограммов
Велогонки – очень умный вид спорта. Некоторые считают, что это не так. На самом деле никакой силы не хватит, чтобы выиграть. Как и в бизнесе, нужна тактика. Ты должен правильно рассчитать силы, посмотреть, кто уехал в отрыв, договориться с друзьями, понимать, как разложить силы по дистанции и вовремя атаковать. Не зря Лэнс Армстронг сравнивает велоспорт с шахматами. В мире много велосипедистов, которые ушли в бизнес. Владельцы, совладельцы, топ‑менеджеры многих компаний – бывшие велосипедисты.
Хороший велосипедист не может быть тупым. Велоспорт, помимо физического, даёт и умственное развитие. Он научил меня, что конкуренция необходима и ты плохой спортсмен, если не хочешь выиграть, не хочешь быстрее проехать, пробежать, выше прыгнуть. Для меня важно выигрывать. Велоспорт дал закалку, выносливость, усидчивость. Я могу терпеть, бить в одну точку, потому что гонки длились по 5‑6 часов. Конечно, надо победить. Если это есть в спорте, то будет и в бизнесе. Надо чтобы МОЁ пиво было самым продаваемым, МОЙ блог – первым в рейтинге, МОЯ телепередача не просто выходила, а имела высший рейтинг, МОЙ банк – занимал первое место по доле рынка и прибыли. Это совершенно нормальное человеческое желание, как мне видится. Если кто‑то считает его ненормальным – он не предприниматель, и эта книга ничего ему не даст.
Прежде всего должны быть амбиции. Нужно доказать всем, что ты – лучший в своём деле! Если это не так, не имеет смысла чем‑либо заниматься. Плох солдат, не мечтающий стать генералом. Если журналист не мечтает стать лучшим журналистом России, водитель – лучшим водителем, плотник – лучшим плотником – грош им цена.
Велоспорт дал мне способность переносить нечеловеческие нагрузки. Боль, которую испытываешь во время гонок, достаточно трудно описать: пот заливает глаза, боль в голове, ногах, сердце, печени. Но, несмотря на это, ты встаёшь с седла и делаешь контратаку. Когда твоё сердце бьётся 190 раз в минуту, а тебя в гору пытается обогнать соперник, ты делаешь не только физическое, но и психологическое сверхусилие. Потому что хочешь выиграть, стоять на пьедестале. Кстати, в любом спорте 80 % мотивации – это желание славы.
Наверное, самым амбициозным человеком из тех, кого я знаю, является Алексей Панфёров, совладелец фонда Volga River One Capital Partners. Это суперчеловек, он бегает марафоны, участвует в соревнованиях по триатлону, состоящему из плавания, велогонки и бега. Самые тяжёлые соревнования называются Ironman и включают 3,8 километра вплавь, 180 километров на велосипеде и классический марафон – 42 километра 195 метров. Летом 2009 года Алексей готовился к соревнованиям в Форте‑Дей‑Марми, мы вместе ехали на велосипедах, и он всё время пытался меня атаковать. Я ему сказал: «Лёша, извини, ты можешь выигрывать, где угодно, но против меня у тебя шансов никаких». Почему? Я кручу эти педали с 12 лет и проехал много гонок. В велоспорте невозможно натренироваться, только в реальных гонках на сверхусилиях ты можешь стать по‑настоящему сильным бойцом. Я встречал многих велосипедистов, которые физически сильнее меня, но они не могут мне ничего противопоставить, потому что не принимали участия в настоящих гонках.
Когда ты уже ничего не помнишь и начинаешь атаковать при пульсе в 190 ударов, появляется второе дыхание. Как говорит тренер Кузнецов, ты берёшь у своего организма взаймы, и именно тогда происходит твоё становление, твоя закалка. Я часто бывал в таких зонах сверхусилий, и это дало моему организму физическую закалку, а она переросла в душевную. Даже спортсмены из других видов говорят, что велоспорт – для мазохистов, любящих превозмогать себя. Меня он учит терпеть нагрузку и в бизнесе – физическую и моральную.
С двухкратным олимпийским чемпионом Вячеславом Екимовым и семикратным победителем «Тур‑де‑Франс» Лэнсом Армстронгом
* * *
Кроме велосипедов, у меня есть ещё одна спортивная страсть. Горные лыжи, фрирайд. Обычным катанием я занялся в 1996 году – очень поздно по горнолыжным меркам, в 28 лет. А в декабре 2003 года я встретил Абделя Белхаджа. Он француз тунисского происхождения, раньше входил в сборную Франции по дзюдо, а теперь стал очень хорошим фрирайдером. Более спортивного, техничного и ловкого человека я в жизни не видел. Отличный парень и классный тренер. Увидев меня, он почувствовал во мне потенциал:
– Я вижу, как ты катаешься на лыжах. Сколько лет занимаешься?
– Восьмой год, – ответил я.
– Всё равно как корова на льду. Давай я тобой займусь. Я тренер по горным лыжам и фрирайду.
Я считаю, что Абдель – самый счастливый человек в мире. Потому что занимается именно тем, что любит, да ещё и получает за свою работу деньги.
Расскажу притчу. Жил‑был рыбак, ездил на своей лодочке, ловил рыбу, а после – отдыхал. Потом ему в голову пришло купить ещё одну лодку, дальше – больше: его флот стал крупнейшим в мире, и за счёт продажи рыбы он сильно разбогател. Все эти годы он много работал и мало отдыхал и под конец жизни вернулся в свою деревню, сел в лодочку, закинул удочку – и почувствовал себя счастливым. То есть он вернулся туда, с чего начал, и непонятно, зачем он напрягался все эти годы.
Абдель – лучшая иллюстрация этой притчи. Он находится в горах с декабря по май, затем месяц живёт у мамы в Париже, потом до октября уезжает в Биарриц, где у него школа серфинга. Потом – месяц в Париже, а в ноябре он едет в Индонезию – кататься на больших волнах. Декабрь – снова лыжи. Всё, он больше ничего не делает. Кататься на волнах и по снегу – это вся его жизнь. Состоит он из костей, кожи и мышц, у него вообще нет жира, ему 45 лет, но выглядит он на 20. Уникальный и бесстрашный человек!
Фрирайд – один из самых опасных для жизни видов спорта. Намного опаснее, чем велоспорт, где есть и кровь, и переломы. С Абделем мы не раз бывали в больших переделках. И он меня доставал из расщелин, и я его. За шесть лет произошло несколько действительно страшных случаев, но Абдель сделал из меня настоящего фрирайдера. Я горд, что, поехав на Камчатку вместе с лучшими фрирайдерами России моего возраста, катался с ними на одном уровне.
Абдель Белхадж, тренер по фрирайду:
В апреле 2005 года Олег Тиньков остановился в моей маленькой квартире в Валь‑Торансе, самой высокой точке в Трёх Долинах. Обычно он живёт в гостиницах, но тут, поскольку приехал всего на один день за Дашей, решил не тратить время на переезд. Олег с Дашей целый день катались на лыжах, и в это время пришёл факс. В нём было написано, что компания InBev готова купить Tinkoff Beer за 170 миллионов евро. Когда Олег вернулся, я спросил:
– Олег, Tinkoff Beer – это твоя компания?
– Да, а что?
– Тебе тут факс пришёл.
– А, спасибо, Абдель, я дал твой номер факса, чтобы получить документ.
Я был в шоке: обычный парень, катающийся на лыжах, ночующий на маленькой кроватке у меня в комнатушке, предпочитающий поесть подешевле – не в Куршавеле, а в Валь‑Торансе – и оставляющий мало чаевых, получает оферту на 170 миллионов евро!
До этих высот меня поднял Абдель. Как и всегда, я упёрся. Увидев, как катаются ребята, стал готовиться, а спортивную форму помогал поддерживать велосипед.
Во‑первых, как минимум пять недель в год я стал проводить в горах. Во‑вторых, я катаюсь от завтрака до самого закрытия трассы. Абдель говорит: «Ты у меня единственный такой сумасшедший, кто катается по восемь часов в день».
В марте мы делаем сафари: каждый день меняем гору. Начинаем с юга Франции с горы Альп д 'Уез (кстати, легендарная гора и для велоспорта – как правило, там решается, кто станет победителем «Тур‑де‑Франс») и заканчиваем в Шамони, Ля Графе, Шевалье, Вальдизере, Валь‑Торансе, Мерибеле, Куршавеле, Тине. А потом, уже по традиции, едем со всеми руководителями банка на неделю в Вербье, где снимаем шале Ричарда Брэнсона Virgin Lodge.
Во время нашего сафари мы «делаем» все долины Франции. Для фри‑райда лучше Франции ничего нет.
Я горд тем, что однажды мы совершили шесть спусков с горы Ля Граф. Ля Графе– это фрирайдерская Мекка, круче ничего нет. Абсолютный рекорд в спусках с этой горы – девять раз, но мы спускались в плохую погоду. В 2009 году мы делали знаменитые «коридоры» в Шамани: Энса и Ректелин. Эти легендарные «коридоры» мечтает пройти каждый фрирайдер.
Сегодня мы покорили лучшие вершины мира – были везде. Единственное место, куда ещё не съездили, – Аляска. Но Абдель считает, что я пока не совсем готов. Аляска – самое сложное и опасное место для фрирайда.
Там крутые горы, очень много свалов, дыр, больше двигается снег, из‑за чего происходят завалы и лавины.
В нашей группе, как правило, – только фрирайдовые тренеры‑французы, из туристов – только я. Сначала они подозрительно ко мне относились, и даже ругались на Абделя. Но теперь знают, что с ним всегда этот Crazy Russian. И молчат. Ведь я неплохо держусь.
Вообще, в занятиях лыжами мне больше всего нравится то, что я не вижу там людей или вижу их очень редко, во всяком случае мало общаюсь с ними. Катаясь с девяти утра до пяти вечера, я практически отключаюсь, ухожу в другой мир. Исключение составляет обед, во время которого я просматриваю электронную почту, но, учитывая, что мы обедаем не каждый день, то иногда я «выключаюсь» и на целый день. Почему я катаюсь вне трасс? Там ещё меньше людей и больше адреналина. Мне нравится скользить по целине (снежной пудре, сугробам), а не ехать как стадо баранов по спускам, размеченным владельцами курортов. Это настоящее ощущение гор, природы, дикости, нет людей, звуков, запахов. И КАКИЕ ВИДЫ!!! Там по‑настоящему заряжаешься. Вот это батарейки!!!! Конечно, это опасно, и шанс получить травму или погибнуть в разы выше, чем на велосипеде, но оно того стоит, поверьте мне! Для катания вне трасс нужна специальная техника, как правило, она приобретается в течение трех‑четырех сезонов, и лыжник должен быть физически силён, а главное, внутренне готов к фрирайду. Сказать, что это страшно, особенно сначала, – ничего не сказать. Страшнее всего – находиться в «коридоре» («кулуарах»), если они обледенелые и их наклон превышает 30 градусов, а иногда ширина «коридора» меньше длины лыж. Это реально трудно и страшно. Я не раз и не два чуть в штаны не навалил, и часто после спуска говорил своему другу и инструктору Абделю, что убью его: «What are you fucking doing, man! I've got three kids, do you want them to lose father? Please fucking stop bringing me at such places. You're nuts!.. Fuck you!..» Потом, конечно, я отходил, и всё начиналось сначала. Но справедливости ради скажу, что в последнее время мы стараемся рисковать меньше – стареем. Правда, я стал затаскивать на офпист своих детей, и Паша уже видел, как папа двигается в лавине, а Даша сама была в лавине – я её вытаскивал сверху за капюшон. Я долго думал: ЗАЧЕМ мне это нужно, но никаких объяснений, кроме того, что я мало бухаю, не употребляю наркотики и вообще мало расслабляюсь, не нахожу.
|
|
|
