 |
Неканонические речения (аграфа) и фрагменты неизвестных евангелий.
|
|
|
|
В новозаветных книгах и в произведениях христианских писателей I-IV вв.
встречаются отдельные речения, которые цитируются как слова, произнесенные
Иисусом. Они отсутствуют в каноническом тексте четырех евангелий, и их
источники установить пока не удается. Такие речения принято называть аграфа
(неписаные). К аграфа условно можно отнести также речения, сохранившиеся в
рукописных вариантах новозаветных евангелий, но не вошедшие в признанный
церковью текст. Аграфа встречаются в посланиях Павла и в сочинениях таких
почитаемых христианами писателей, как Юстин, Ориген, Тертуллиан, Климент
Александрийский. В этих произведениях можно найти трактовки образа Иисуса,
отличные от канонической, и такие факты его жизнеописания, которых также нет
в четырех евангелиях.
Интересно появление в "Деяниях апостолов" речения о необходимости
давать, а не брать: по смыслу оно перекликается со многими поучениями,
которые можно найти в евангелиях, но формулировка речения, не совпадающая с
текстами евангелий, позволяет говорить об использовании устной традиции, в
которой схожие по смыслу поучения варьировались отдельными проповедниками.
Можно выделить целую группу аграфа, касающихся Страшного суда и второго
пришествия. В них отражено столь ясно видное в Апокалипсисе Иоанна
напряженное ожидание скорого конца света, которое было свойственно первым
христианам, надеявшимся, что царство божие на земле установится при их
жизни. К этой группе относится описание воскресения мертвых и "восхищения
живых" в Первом послании к Фессалоникийцам, речение из Послания к Эфесянам,
разговор с апостолами из рукописного варианта Евангелия от Марка и рассказ
|
|
|
Папия, приведенный Иринеем в его книге "Против ересей".
Эсхатологические чаяния особенно были распространены перед началом и во
время I иудейского восстания против римлян. Ожидание решающей схватки "сынов
света" с "сынами тьмы", победы над злом было характерно еще для членов
кумранской общины (II в. до н. э.-I в. н. э.), оно переросло позднее в идею
Страшного суда. Рассказ Папия интересен тем, что он показывает, как первые
христиане представляли себе царство божие на земле. Словам Иисуса,
приведенным Папием в его сочинении "Изъяснение Господних изречений",
предшествовало подробное описание изобилия, которое наступит при этом
царстве на земле. Это описание содержалось не только в сочинении Папия,
Ириней говорит о пресвитерах (старейшинах), которые также повествовали о
нем. Согласно этому рассказу, на земле будут расти целые виноградные деревья
по 10 тысяч лоз каждое, и на каждой лозе по 10 тысяч прутиков, и на каждом
прутике по 10 тысяч ягод, и, когда святой захочет сорвать лозу, другая будет
громко просить сорвать ее, так как она лучшая. И пшеница будет по 10 тысяч
зерен в колосе, и все животные будут послушны людям. Именно это изобилие
увидят люди, "которые достигнут тех времен". Рассказ Папия явно основан на
устной фольклорной традиции, отраженной в древних восточных сказках, где
говорится о сказочной стране, полной изобилия плодов. Еще в древнеегипетской
"Сказке о потерпевшем крушение" говорилось, как спасшийся после
кораблекрушения египтянин попал на остров, на котором он нашел и фиги, и
виноград, и всякие прекрасные овощи, и "нет такого яства, которого там бы не
было". Подобные сказания связаны с давней мечтой простых людей об избавлении
от изнурительного труда и недоедания, но в то же время изобилие, о котором
говорится в отрывке Папия, как и описанное в древних сказках, - это изобилие
|
|
|
сверхъестественное, не созданное руками человека. Рассказ этот - один из
древнейших для христианства примеров использования фольклора, но в нем
отсутствует идея духовного преображения, одна из важнейших идей раннего
христианства.
Надежды на скорое второе пришествие отражены и в самом раннем
каноническом тексте - в Евангелии от Марка: "...нет никого, кто оставил бы
дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или
земли ради Меня и Евангелия И не получил бы ныне, во время сие, среди
гонений, во сто крат более домов, и братьев, и сестер, и отцев, и матерей, и
детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной" (10.29-30). В приведенном
отрывке также можно видеть надежды на материальное благополучие. Но
постепенно такое восприятие царства божия менялось: в речении о его приходе,
содержащемся в Евангелии от Матфея, которое в целом соответствует речению у
Марка, слова "ныне, во время сие, среди гонений" опущены. Вместо
перечисления того, что получит последовавший за Иисусом, просто сказано:
"получит во сто крат и наследует жизнь вечную" (19.29).
Традиционно-фольклорный мотив получения благ, во много раз превосходящих
реальную жизнь, здесь дан только в намеке; речение из Евангелия от Матфея
кажется сокращенным вариантом аналогичного места у Марка или сокращением
соответствующего речения, которое имело хождение в устной традиции и которое
записал автор второго евангелия.
Отрывок, не включенный в канонический текст Евангелия от Марка, также
связан по содержанию с ожиданием Страшного суда, который должен положить
конец "веку Сатаны". Перед вторым пришествием, по словам Иисуса, должны
произойти страшные события, которые явятся испытанием и для тех, за спасение
кого он и принял смерть.
Неприятие существующего мира, как царства зла и неверия, которым
управляет Сатана, злой дух, было характерно для первых христианских групп. В
логии из Оксиринха (совпадающем с логием из Евангелия от Фомы) содержится
требование отречения от мира как непременное условие достижения царства
божия. В Послании к Галатам сказано, что Христос отдал себя, "чтобы избавить
|
|
|
нас от настоящего лукавого века" (1.4). В рукописном окончании Евангелия от
Марка неприятие "века Сатаны" гораздо более определенно связано со скорым
наступлением конца этого века ("мера лет его исполнилась") и дает основание
предполагать относительно раннюю дату исключенного из канонического текста
описания явления Иисуса ученикам и не считать это описание поздней вставкой;
словоупотребление в этом отрывке не противоречит остальному тексту евангелия
- так, выражение "Сила Божия" встречается в гл. 12, ст. 24 {1}.
Изменение восприятия царства божия, которое все чаще мыслилось как
царствие небесное, постепенное ослабление напряженного, фанатичного ожидания
второго пришествия привело к тому, что сокращались, изымались,
редактировались речения, рассказывающие о Страшном суде и царстве божием на
земле {2}.
Среди неканонических речений встречаются такие, которые отражают
свойственное первым христианам отрицательное восприятие богатства и
могущества. К таким речениям относятся приводимые Оригеном слова: "Из-за
слабых был слаб, из-за голодающих голодал, из-за жаждущих испытывал жажду".
По смыслу это речение может быть связано с одним местом из Послания к
Филиппийцам, где сказано, что Иисус "уничижил самого себя, приняв образ
раба" (2.7)3. Смысловая связь указывает на древность традиции, лежащей в
основе этих представлений (унижение, рабство, голод ради спасения униженных
и голодающих). Своеобразно та же смысловая связь проявилась в тексте
неканонического Учения двенадцати апостолов ("Дидахе"), где Иисус назван
рабом (ребенком) господним (в греческом тексте употреблено слово, которое обозначает и "дитя", и в переносном значении "раб" - человек, подчиненный чьей-то власти).
В последнем случае на социальное представление о рабе наложена религиозная интерпретация: Иисус - раб, но раб божий и в то же время дитя божие; тем самым
презренное понятие "раб" приобретает иное значение, будучи примененным
к спасителю людей; унизившись до положения раба, голодая ради голодных, он этих обездоленных людей приравнивал к "детям божиим". Вероятно, к той же традиции
|
|
|
восходит речение из апокрифических "Деяний Филиппа", в котором выставляется требование нижнее сделать верхним, а правое левым. Но Филипп - апостол, почитавшийся гностиками (в Наг-Хаммади было найдено Евангелие от Филиппа); возможно, это речение было отредактировано в гностическом духе или взято из какого-либо евангелия
гностиков (ср. приведенное в комментарии 8 параллельное место из Евангелия
от Фомы).
К раннему периоду развития христианства относится речение, призывающее
христиан быть опытными менялами.
По-видимому, это речение представляет собой предостережение против
ложных пророков, которых нужно уметь распознавать, - мотив, часто
встречающийся в ранней христианской литературе. Характерен образ,
использованный в речении, - меняла, умело определяющий фальшивые монеты, но,
как это свойственно христианским притчам, бытовой образ используется в
другом значении, "переворачивается": нужно распознавать не материальные, а
истинные духовные ценности.
Отражением особенностей иудео-христианства является рассказ,
сохранившийся в одной из рукописей Евангелия от Луки. Иудео-христиане (о них
см. с. 50-65) не рвали полностью с иудаизмом, выполняли ряд обрядов
(обрезание) и почитали субботу {4}; однако, будучи не только иудеями, но и
христианами, они выступали против формального отношения к религиозным
требованиям, против внешнего их соблюдения. Отрывок из Луки отражает, по
всей вероятности, именно неформальное отношение к соблюдению празднования
субботы при общем признании соблюдения субботних установлений: человек,
сознательно нарушающий установление и работающий в субботу в силу
необходимости или для каких-то благих целей {5}, благословен, но человек,
бездумно нарушающий Закон, - проклят. В последней фразе имелось в виду
ветхозаветное установление (вернее, ряд установлений), согласно которому
человек, по незнанию согрешивший (осквернивший себя), считался виновным и
должен был очиститься (Лев. 5.1-4). Можно думать, что этот отрывок был
исключен из окончательного текста Евангелия от Луки из-за того, что в
гностических учениях, с которыми боролись христиане ортодоксального
направления, понятия "знание" и "незнание" играли основную роль в
вероучении, и речение о человеке, работающем в субботу, могло толковаться в гностическом духе.
Не вошедший в канонический текст рассказ Луки восходит к какому-то
иудео-христианскому источнику, может быть к Евангелию евреев.
|
|
|
Вопрос об источниках неканонических речений не может быть решен
однозначно: вероятно, некоторые из них восходят к сборникам речений-логиев,
которые были достаточно рано записаны, а некоторые взяты из не признанных
церковью евангелий. Так, Ориген (In Jeremiam homiliae. III. 3) приводит без
ссылки логий: "Кто близко от меня, близко от огня, а кто далеко от меня,
далеко от царства". Это речение полностью совпадает с одним из речений
хенобоскионского Евангелия от Фомы (86). Игнатий Антиохийский в Послании к
Смирнийцам цитирует слова Иисуса, которые по другим источникам отнесены к
Евангелию евреев; Климент Александрийский цитирует речение, в значительной
степени совпадающее с одним из оксиринхских логиев, называя его речением из
Евангелия евреев. Возможно, какие-нибудь новые находки фрагментов евангелий
позволят идентифицировать другие аграфа.
До нас дошли не только аграфа, но и более значительные отрывки из
неизвестных (неидентифицированных) евангелий. К таким отрывкам относятся
папирусный фрагмент из Оксиринха и так называемый папирус Еджертона (по
коллекции, в которой он находится).
Оксиринхский фрагмент был обнаружен в начале XX в. (опубликован в 1908
г.) и представлял собой листок, исписанный с двух сторон мелкими буквами.
Очевидно, он являлся своего рода амулетом.
В начале фрагмента Иисус, по-видимому, предостерегает учеников от
коварства, которое может привести их к гибели. Основная часть сохранившегося
фрагмента - рассказ о столкновении Иисуса со жрецом Леви в Иерусалимском
храме. По жанру и основной направленности отрывок близок к традиции, лежащей
в основе первых трех канонических евангелий, однако сам эпизод изложен
совершенно самостоятельно. Этот отрывок пытались идентифицировать с разными
евангелиями, о которых встречаются упоминания у христианских писателей, -
евангелиями евреев, египтян, назареев, Петра и т. д. {6} Интересно, что
наряду с некоторыми параллелями с Новым заветом можно найти и параллель с
Евангелием евреев: в обоих евангелиях символом распущенности выступают
флейтистки.
Главная идея, выраженная в описании этого столкновения Иисуса со жрецом
Леви, - выступление Иисуса против формальной обрядности, соблюдения которой
требовали фарисеи (в отрывке указано, что жрец был фарисеем). Осуждение
"книжников и фарисеев" постоянно встречается в новозаветных евангелиях (а
также в отрывке из апокрифического Евангелия от Петра). В евангелиях Марка
(7.1-5) и Матфея (15.1-2) фарисеи упрекают учеников Иисуса в том, что они
едят хлеб немытыми руками (в Евангелии от Марка поясняется, что фарисеи,
следуя преданию старцев, соблюдают омовения рук, чаш, кружек, котлов,
скамей). И в папирусном фрагменте, и в новозаветных евангелиях дано
противопоставление очищения внешнего, ритуального очищению духовному. Эта
мысль наиболее четко выражена в Евангелии от Иоанна, где сказано, что
поклоняться богу будут не в каком-либо определенном месте ("не на горе сей"
{7} и не в Иерусалиме), а "в духе и истине" (4.21-23). Требование духовного
очищения было сформулировано еще в учении кумранской общины и в проповедях
Иоанна Крестителя: еврейский историк Иосиф Флавий (I в. н. э.) в "Иудейских
древностях", рассказывая о призывах Иоанна к крещению, пишет, что омовению
должно было предшествовать очищение внутреннее - отказ от грехов и покаяние
в них: "душа (крестившихся) предварительно очистилась благодаря праведности"
(Antiquitas. XVIII 5). Таким образом, папирус из Оксиринха отражает одну из
самых важных идей раннего христианства, восходящую к учениям иудейских
сектантов.
Эпизод в храме описан очень живо, ярким, образным языком; отрывок
представляется частью цельного самостоятельного произведения, а не
компиляцией, составленной на основе новозаветных евангелий.
Противопоставление фарисея, омывшегося в стоячей воде, Иисусу и его
ученикам, омывшимся в "живой воде", сделано гораздо более остро, чем в
рассказах евангелий от Марка и Матфея об упреках по поводу немытых рук. В
Новом завете Иисус в ответ на упреки фарисеев в свою очередь обвиняет их в
нарушении Писания, здесь же расхождение гораздо более принципиально, и
отрывок обрывается на грозных словах, предрекающих погибель тем, кто не
примет очищения духовного, - во всяком случае таков должен по смыслу быть
конец оборванной фразы.
Идентифицировать этот отрывок очень трудно; резкая полемика с фарисеями
не исключает влияния иудео-христианства. Для христиан из иудеев было
характерно противопоставление своего учения не иудаизму в целом, а именно
наиболее ортодоксальному течению, представленному фарисеями. Возможно также,
что в этом отрывке отразились споры по поводу ритуальных омовений, которые
велись между фарисеями и ессеями {8}. Христиане, принимавшие священное
омовение (крещение) единожды, занимали по этому вопросу крайнюю позицию: они
отказывались от ритуальных омовений вообще и в этом отношении
противопоставляли себя не только фарисеям, но и ессеям {9}. Поэтому
представляется возможным, что отрывок на оксиринхском папирусе восходил к
Евангелию евреев или Евангелию от Петра (об этих евангелиях будет сказано
ниже), по своему жанру неизвестное евангелие примыкает к новозаветному типу.
Отрывок второго неизвестного евангелия также обнаружен на листочках
папируса. Этот фрагмент, вернее несколько фрагментов, был найден в 1934 г и
в следующем году опубликован. Рукопись сохранилась на трех листочках,
последний отрывок сильно фрагментирован. Издатель новооткрытого отрывка
полагал, что евангелие, к которому он относится, было написано в первой
четверти II в. {10}, во всяком случае до 150 г Отрывок этот представляет
значительный интерес, так как написан на основе традиции, использованной в
Евангелии от Иоанна (имеется совпадение некоторых стихов в обоих
евангелиях), возможно, автор папирусного фрагмента уже читал четвертое
евангелие. Но он знал также традицию, использованную у Луки, и привлек
какие-то другие источники, в том числе устные рассказы. Этот отрывок
отражает время от начала создания разных евангелий до отбора наиболее
почитаемых писаний и дает возможность проследить сам процесс создания
священных книг христиан {11}.
Отрывок начинается с фрагментов, из которых явствует, что Иисуса
обвиняли в нарушении установлений иудейского Закона. Затем идет рассказ о
том, что Иисуса должны были как вероотступника забросать камнями, но он
ускользнул из рук "правителей". Именно в этих эпизодах можно увидеть
совпадения с Евангелием от Иоанна (например: "...никто не наложил на Него
руки, потому что еще не пришел час Его". - 7.30).
Однако следующие эпизоды связаны уже с синоптической традицией:
исцеление прокаженного упомянуто в евангелиях от Марка, Матфея и Луки (см.
комментарии). Отлично от Нового завета трактуется в неизвестном евангелии
вопрос о подати кесарю. Прежде всего здесь вопрос касается не конкретно
подати, которую наложили на иудеев римляне (как в первых трех канонических
евангелиях), а отношения к государственной власти вообще: следует ли давать
то, что положено властью царей? Ответ Иисуса направлен против лицемерия и
коварства спрашивающих. Он не дает определенного ответа, но упрекает их в
непонимании его учения, хотя спрашивающие называют его "учителем". В этом
ответе ощущается то противопоставление мира реального и мира преображенного,
основанного на божеских, а не человеческих законах, которое было свойственно
первым христианским группам. Вопрос платить или не платить подать кесарю не
был для них сколько-нибудь существенным, поскольку они ждали скорейшего
конца мира со всеми кесарями, податями, деньгами и т. п. Вероятно, и в
новозаветной версии акцент первоначально ставился на первой части ответа -
"Богу - божие" (земные дела не должно смешивать с божественным учением), и
лишь впоследствии, когда для христиан стало необходимым включиться в
повседневную жизнь, поскольку второе пришествие все не наступало, когда они
решали вопросы допустимости или недопустимости тех или иных поступков в этом
мире, ответ Иисуса в канонических текстах стал восприниматься как разрешение
платить подати императору.
Цитата из пророка Исайи, приведенная в папирусном фрагменте, была
призвана подчеркнуть необходимость исходить из заповедей Бога, а не
человеческих установлений. Интересно, что та же самая цитата встречается в
канонических евангелиях, но в другом контексте: Иисус приводит ее, чтобы
показать отступление иудеев от божественных заповедей и следование вместо
этого "преданию старцев"; к такому преданию он относит требование
ритуального омовения рук. Использование одной и той же цитаты в разных
контекстах может подтвердить гипотезу о первоначальной записи ранними
христианами отдельных ветхозаветных пророчеств и других цитат, которые
приводились христианскими проповедниками; возможно, однако, что цитата из
Исайи попала в разные евангелия непосредственно из устной традиции.
Вероятно, автор папирусного фрагмента не знал контекста, в котором цитата из
Исайи использовалась в новозаветных евангелиях. - Но даже если он и читал
записи евангелий, ставших впоследствии каноническими, он не воспринимал их
таковыми: для него эти записи были одними из многих рассказов о жизни и
поучениях мессии Иисуса.
Последний отрывок очень фрагментарен. Можно только догадываться, что в
нем идет речь о какомто чуде, сотворенном Иисусом на берегу Иордана, которое
раскрывает смысл вопроса, заданного Иисусом ученикам. Чудо это должно
символизировать, по-видимому, истинную веру, зерна которой, будучи
невидимыми, дадут обильные плоды (возможную реконструкцию этого отрывка см.
в комментариях, прим. 13). Такой подход к чудесам, творимым Иисусом,
характерен и для четвертого евангелия: чудо с насыщением пяти тысяч человек
пятью хлебами (6.10-35) символизирует "хлеб жизни", который дает учение
Христа ("Я семь хлеб жизни: приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в
Меня не будет жаждать никогда". - 6.35). Чудо здесь становится знамением,
призванным раскрыть верующим смысл учения Иисуса. Само же описание чуда в
папирусном фрагменте отличается от новозаветной традиции и восходит к другим
источникам.
Мы не знаем, как были связаны между собой фрагменты неизвестного
евангелия, но можно говорить о нем как о самостоятельном произведении,
независимом целиком от Нового завета, с выраженной теологической концепцией
духовного спасения. Неизвестное евангелие, вероятно, было создано в Египте.
Относительно ранняя дата его написания говорит о том, что в первой четверти
II в. христианские общины существовали в Египте; им была знакома устная и
письменная раннехристианская традиция. Возможность того, что автор читал
текст Евангелия от Иоанна, подтверждается находкой небольшого папирусного
фрагмента, в котором записаны стихи из 19-й главы Евангелия от Иоанна
(31-33; 37-38); фрагмент датируется примерно первой третью II в. н. э. (ок.
130 г.) {12}; находка этого отрывка и отрывка из неизвестного евангелия,
относящихся примерно к одному и тому же времени, позволяет выделить конец I
в. - начало II в. в качестве периода интенсивного евангельского творчества,
когда отбор христианских книг, признаваемых священными, каждой христианской
группой еще не начался. Интерес к Евангелию от Иоанна именно среди
египетских христиан вряд ли был случаен: идея спасения в духе ("Если кто не
родится от воды и духа, не может войти в царствие божие". - 3.5) близка
гностическим учениям, которые распространялись именно в Египте.
Аграфа.
"Ибо сие говорим вам словом Господним, что мы, живущие, оставшиеся до
пришествия Господня, не предупредим умерших; Потому что Сам Господь при
возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией сойдет с неба, и мертвые во
Христе воскреснут прежде; Потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними
восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с
Господом будем" {2} (1 Фес. 4.15-17).
"Посему сказано: "встань, спящий, и воскресни из мертвых, и освятит
тебя Христос"" (Ефес. 5.14).
"Ибо он сам сказал: "блаженнее давать, нежели принимать"" {3} (Деян.
Апост. 20.35).
"В тот же день он увидел человека, работавшего в субботу, и он сказал
ему: "Человек! Если ты знаешь, что делаешь, ты благословен, но, если не
знаешь, ты проклят как преступивший закон"" (Лк. 6.4. Cod. D).
"И они оправдывались, говоря: "Этот век (греч. - эон. - Сост.) неверия
и беззакония Сатаны, который через нечистых духов не позволяет, чтобы
истинная сила Божия была постигнута. Посему яви нам свою справедливость". И
Христос ответил им: "Мера лет (царства) Сатаны исполнилась. Но грядут
страшные свершения, и (для тех) за кого, грешных, я принял смерть, чтобы они
могли вернуться к Истине и не грешить больше и наследовать Духу и нетленной
славе чистоты в небесах"" (затем следует ст. 15 согласно каноническому
тексту) (Рукописное добавление к Евангелию от Марка. 16.14. Freer logion)
{4}.
"Будут вражда и раздоры" {5} (Флавий Юстин. Разговор с Трифоном иудеем
(Dialogus cum Tryphono iudaeo). XXXV. Далее: Dialog).
"В чем найду я вас, в том и буду судить" (Ibid. XXXVII).
"Будьте опытными менялами" (Апеллес у Епифания.- Епифаний. Панарион,
или Антедот против ересей (Epifanii librorum adversus haereses proemium).
44.12. Далее: Haeres).
"Никто не войдет в царствие небесное, кто не пройдет через искушение"
{6} (Тертуллиан. De baptismo. XX. 2).
"Попроси о великом, и Бог добавит тебе малое" (Климент Александрийский.
Строматы (Stromata). I. XXIV. 58. Далее: Strom.).
"Те, кто со мной, не понимают меня" {7} (Деяния Петра).
"Ради слабых был слаб, ради голодающих голодал, ради жаждущих жаждал"
(Ориген (Commentarii in Mattheum). 13.2. Далее: Com. in Matth.).
"Если не сделаете среди вас нижнее верхним и правое левым, не войдете в
царствие мое" {8} (Деяния Филиппа. 34).
"Когда же Иуда предатель не поверил сему {9} и спросил, каким образом
сотворится подобное изобилие произрастаний, Господь сказал: "Это увидят те,
кто достигнет тех времен"" (Папий у Иринея. - Ириней. Против ересей. XXXV.
33).
"Много раз желал я услышать единое из сих слов, и не было, кто бы
сказал" {10} (Там же. 1.20.1).
Комментарии.
1 Большинство речений, сохранившихся в произведениях христианских
писателей, собраны в книге: Preuschen E. Antilegomena. Giszen, 1905.
2 Описание второго пришествия у Павла имеет некоторую параллель с
Евангелием от Матфея: "И пошлет ангелов своих с трубою громогласною, и
соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес до края их (24.31).
Однако сопоставление обоих мест ясно показывает, что в Первом послании к
Фессалоникийцам использована иная традиция, возможно, устная, созданная
первыми христианами, ждавшими пришествия Христа при своей жизни. Эти "слова
господни", как и следующее речение из Послания к Эфссянам, отражают
апокалиптические рассказы, распространенные в среде иудео-христиан (ср.:
Апокалипсис Иоанна).
3 Это речение, вероятно, представляет собой один из вариантов
наставлений, которые у Матфея и Луки были объединены в проповедь (Нагорная
проповедь), но первоначально представляли собой изолированные речения от
имени Иисуса (ср.: Лк. 6.38 - "Давайте и дастся вам...").
4 Логий назван по месту хранения; он разобран подробно в книге: Helzle
E. Der Schluss des Markusevangeliums (Mk. 16. 9-20) und Freer Logion (Mk.16.
14). Tubingen, 1959. Слова апостолов из этого отрывка приведены у Иеронима
(Contra Pelagium. II. 15). По-видимому, здесь отражена достаточно древняя
традиция, но не исключено, что последних фраз коснулась рука редактора
(переписчика) - гностика (идея возвращения к Истине). Возможно, приведенный
отрывок входил в один из вариантов Евангелия от Марка, о которых писал
Климент Александрийский.
5 Речение имеет параллель в Евангелии от Фомы из Наг-Хаммади, в котором
оно дано более развернуто: "...я пришел бросить на землю разделения, огонь,
меч, войну..." (17). Это речение восходит к традиции о Страшном суде.
6 Речение связано с требованием активного преодоления испытаний и
искушений. Отказ от соблазнов, преодоление искушений - таковы условия
спасения, которые выдвигали первые христианские группы, требовавшие
проявления особой стойкости в отношении с миром.
7 Отзвуки одиночества Иисуса даже, среди его учеников, о котором здесь
идет речь, содержатся в евангельских рассказах о пребывании Иисуса с
апостолами на Масличной горе, когда апостолы заснули, невзирая на его
просьбы (см.: Мф. 26.38-43).
8 Речение имеет параллель в Евангелии от Фомы из Наг-Хаммади: "...когда
вы сделаете двоих одним, и когда вы сделаете внутреннюю сторону как внешнюю
сторону и внешнюю сторону как внутреннюю сторону и верхнюю сторону как
нижнюю сторону, и когда вы сделаете мужчину и женщину одним... тогда вы
войдете в (царство)" (27). Вероятно, оба речения имеют один источник, но в
речении из апокрифических "Деяний Филиппа" говорится о "перевертывании"
духовных ценностей, а не о преодолении разделения, как в гностическом
Евангелии от Фомы.
9 Этому отрывку у Иринея предшествует длинный рассказ, описывающий
тысячелетнее "царство Божие" на земле, который содержался у Папия и других
не названных по имени старцев.
10 Ириней, приводя это речение, говорит, что гностики неправильно его
толкуют. Вероятно, это речение содержалось в списках изречений Иисуса и было
использовано в топических сочинениях.
|
|
|
