Реформирование судопроизводства

Реформирование судопроизводства

Права человека только тогда в полной мере становятся правами, когда они гарантированы государством. Прекрасно осознавая, что декларирование прав и свобод личности само по себе важно, но явно недостаточно, Столыпин считал необходимым реализовать всеобъемлющую судебную реформу. Этим создавалось единое правовое пространство в масштабах всей России. Реформа предусматривала унификацию законодательства, пересмотр устаревших правовых норм, замену их новыми, более соответствующими тем материальным, социальным отношениям, которые формировались в ходе преобразований. Она была важным элементом в системе преобразований П. А. Столыпина.

Законопроект «О преобразовании местного суда» должен был способствовать тому, что суд стал бы дешевле и доступнее для населения. Он предполагал восстановление в сельской местности института мировых судей, которые бы избирались земскими собраниями (в городе – городскими думами). Они бы рассматривали ограниченный круг гражданских дел и уголовные дела, не влекшие за собой особо тяжких наказаний. Их решения можно было оспаривать в вышестоящих инстанциях. Одновременно государство отказывалось от «обломков» сословного судопроизводства – крестьянского волостного и земского начальника, преимущественно представлявшего местное дворянство. Соответственно, уходила в прошлое и практика вынесения приговоров согласно нормам обычного, т. е. неписанного права, основанного на предании и традиции. Это должно было способствовать рационализации судопроизводства, избавив его от бесконечных недоразумений, случайных и нелогичных решений.

Реформа предполагала повышение образовательного и профессионального ценза мировых судей, их тесную связь с территорией, на которую распространялась юрисдикция местного суда (проживание в данной местности не менее года), материальную обеспеченность и независимость (владение землей или другим имуществом). Мировые судьи избирались сроком на три года земскими собраниями и городскими думами. Причем должность мирового судьи не могла быть совместима с другой должностью по государственной или общественной службе, за исключением только почетных должностей в местных богоугодных и учебных заведениях, а также звания гласного земских собраний и городских дум.

В законе была четко прописана компетенция мирового судьи, круг рассматриваемых им гражданских дел (имущественные дела, о найме, аренде, наследстве и т. д., не превышающие сумму в 1 тыс. руб. ), уголовных дел (выговоры, денежные взыскания на сумму не свыше 1 тыс. руб.; арест на 15 суток и заключение в тюрьму без права лишения состояния и преимуществ). Согласно закону, граждане, обратившиеся в мировой суд, могли воспользоваться услугами высококвалифицированных адвокатов, а в случае необходимости им представлялись и услуги переводчика. Одновременно предусматривался ряд мер, направленных к упрощению и облегчению действующего гражданского процесса. Важно подчеркнуть, что закон о реформе местного суда пронизывала мысль о его самоценных примирительных и арбитражных функциях, позволявших добиться в ходе следствия и самого судебного процесса примирения сторон, способствовавших поиску и принятию консолидированных решений.

Помимо этого, правительство П. А. Столыпина внесло в Государственную думу целый ряд инициатив, направленных к укреплению единого правового пространства Российской империи. Предполагалось определить права человека во время предварительного следствия, установить условный срок осуждения, ввести принцип гражданской и уголовной ответственности чиновников, посягнувших на свободы и права граждан. Причем, в данном случае речь шла о государственных служащих самого высокого ранга – председателе Совета министров, остальных министрах, членах Государственной думы и Государственного совета, губернаторах и др.

Иными словами, предполагалось «вплести» в ткань законов Российской империи декларированные гражданские свободы, обеспечив процедуру их отстаивания и сделав ответственными за их осуществление все государство и каждого чиновника в отдельности. Реформа местного суда имела огромное значение, поскольку имела целью обеспечить действительное равенство всех перед законом, независимо от сословной принадлежности.

Местное управление и самоуправление

Правительство П. А. Столыпина одной из главных своих задач считало упорядочение устройства жизни в деревне. На это были направлены аграрная реформа и реформа местного управления. В отечественной научной литературе и в сознании народа первая из них тесно связана с именем П. А. Столыпина и с ним ассоциируется, а вторая находится где-то на задворках. Между тем, факты говорят о том, что более сложным для столыпинского правительства оказался не вопрос о земельных наделах, а вопрос о власти в деревне.

Только крестьянская община являлась в деревне некоей целостной единицей, субъектом и объектом управления. В то же время, в связи с естественным ходом жизни и проведением аграрной реформы в деревне появлялось все больше людей и участков, не входивших в общину. К таковым относились и помещики, и вышедшие из общины зажиточные крестьяне. П. А. Столыпин считал, что и те, и другие, независимо от сословной принадлежности, должны обладать равными правами в самоуправлении. Столыпину часто приписывают фразу: «Сначала успокоение, потом реформы». Она, даже если и была произнесена, неточно передает его позицию. Вот что на самом деле говорил Столыпин о ситуации на селе: «Я знаю, многие думают, что пока еще нет в деревне полного успокоения, необходимо все оставить по-старому. Но Правительство думает иначе и сознает, что его обязанность способствовать улучшению местного строя. Правительство убеждено, что, прекращая всякие попытки к беспорядкам, безжалостно прекращая их физической силой, оно обязано всю свою нравственную силу направить к обновлению страны. Обновление это, конечно, должно последовать снизу. Надо начать с замены выветрившихся камней фундамента и делать это так, чтобы не поколебать, а укрепить постройку. Порядок и благоустройство в селах и волостях – вот вопиющая нужда в деревне. Никто не будет отрицать, что интересы членов сельских обществ, связанные совместным владением землей, не поглощают интересов того же села по вопросам благоустройства; а чем больше село, тем больше в нем посторонних жителей, тем больше расчленяются эти интересы, тем меньше получают удовлетворение интересы благоустройства. Наши крупные села, наши железнодорожные поселки представляют из себя нечто хаотическое – какое-то накопление человеческого жилья без всяких признаков порядка и благоустройства. Но кроме интересов, ограничивающихся сельской и усадебной оседлостью, за пределами села и усадьбы имеются и другие интересы, соединяющие людей. Поэтому кроме проекта, идущего навстречу первой потребности, проекта о поселковом управлении, Министерство должно было обратиться к удовлетворению нужд и интересов, касающихся мелких административных услуг, в которых нуждается каждый обыватель в волости, услуг по выполнению повинностей натуральных, денежных, воинской повинности, по принятию первоначальных полицейских мер, по ведению распорядка в местах скопления народа и т. п. Всем этим потребностям удовлетворяет в благоустроенных государствах мелкая административная единица. У нас эта единица – волость – имеет сословный крестьянский характер, но едва ли справедливо возлагать на одно сословие обслуживание нужд всех обывателей деревни. Отсюда и появилось предположение о привлечении всех лиц, владеющих недвижимостью в волости, к выполнению волостных повинностей и, как последствие этого, к участию их в волостном управлении... Министерство настаивает на необходимости иметь крепкую упорядоченную мелкую административную единицу, хотя и основанную на выборном начале, но ни в коем случае не могло бы помириться с созданием исключительно одной мелкой земской единицы, на которую в качестве привходящей функции было бы возлагаемо исполнение некоторых административных поручений. Правительственный законопроект исходит как раз из обратного построения, видит в этом необходимую гарантию порядка и сходится в этом с устройством большинства благоустроенных европейских государств».

Уже в 1907 г. были внесены в Государственную думу «Положение о поселковом управлении» и «Положение о волостном управлении». Законопроекты предполагали учреждение органов местного самоуправления на самом низовом уровне – в поселковом обществе и волости. Причем речь шла о бессословной организации этих учреждений. В устройство поселка вносилось принципиальное новшество – он не должен был более основываться на общине. Поселок виделся Столыпину как «бессословная самоуправляющаяся единица» с открытым доступом в нее всем лицам, «заинтересованным в благоустройстве поселка с привлечением сих лиц и к несению соответствующих податных тягостей». В состав поселка как такой единицы должны были войти все лица и учреждения, владеющие на его территории недвижимостью или содержащие в черте усадебной оседлости села торговые, промышленные или ремесленные заведения.

Наиболее ожесточенное сопротивление помещиков встретила предложенная Столыпиным реформа уездного управления. Смысл необходимых изменений сводился к установлению исполнительной вертикали от министра до руководителя уездных государственных органов. Вплоть до начала ХХ в. государственная власть заканчивалась в губернии; властные функции в уезде исполняли предводители дворянства, т. е. важную для всего населения должность занимал представитель одного сословия. Поместные землевладельцы, из которых избирались предводители, к началу ХХ в. уже в значительной мере оскудели землей, процесс этот продолжался, и они с ним мирились как с неизбежностью. Тем более ожесточенное сопротивление встречали попытки лишить их «последнего» – власти на местах, пусть даже зачастую формальной. В коллективном понимании происходившего помещиками – противниками реформы сакральный смысл вопроса смешивался с его материальной составляющей. Служилый класс, который основал государство и являлся его опорой, вдруг оказался государству не нужен, и это было оскорбительно. Функция представлять в уезде государственную власть, решая вопросы самого широкого спектра, уплывала из рук вместе с соответствующими источниками дохода, и это было неприятно.

П. А. Столыпин, убеждая помещиков, указывал: «Нигде в Европе, ни в Германии, ни в Австрии, ни во Франции нет такой слабой по конструкции администрации, как у нас, между тем, усиление администрации означает ослабление произвола. У нас же в губернии власть разъединена, уезд же лишен целостного административного устройства. Если в разгар революционного движения не время было перестраивать ряды администрации, то теперь в этом представляется безусловная необходимость, и поднять этот вопрос лежало на обязанности Правительства». Столыпин констатировал, что «на значительном часто пространстве уезда совершенно до настоящего времени отсутствует объединяющий орган управления». Таким органом должно было стать «лицо, обладающее распорядительной властью и уполномоченное давать общее направление делам». Четкая и управляемая структура, встроенность уездного управления в вертикаль, давала правительству возможность эффективно бороться с революционным движением. Столыпин отмечал, что «отсутствие главы уезда, расстройство уезда особенно сказалось в революционный период, когда у администрации не оказалось на местах ответственных руководителей». Правительственная власть, по Столыпину, должна была обрести своего представителя на уровне уезда. Учреждалась должность начальника уездного управления, в ведении которого были все уездные правительственные учреждения и участковые начальники. В свою очередь он сам непосредственно подчинялся губернатору. Таким образом, правительство выстраивало стройную административную иерархию, способную оперативно реагировать на вызовы времени.

Действительно, предводители дворянства, которые осуществляли фактическую власть в уезде, вовсе не связывали себя решением каких-либо государственных задач, проведением на местах государственной политики, занимались местными интригами, действовали зачастую незаконно и насильно, а нередко и вовсе отсутствовали в уезде. Уровень уезда – это тот уровень, на котором принимались решения о большинстве налогов и землеустройстве; уездное дворянство, земщина – это та корпорация, которая на практике не делилась на волости и на поселки и, по большому счету, не объединялась в губернии. Это круговая порука, это многочисленные родственные и деловые связи, это, в иных случаях, настоящий змеиный клубок. Столыпин планировал разрубить этот узел и установить баланс «твердо поставленной и энергично действующей административной власти» и «широко развивающегося самоуправления».

Вместе с тем, П. А. Столыпин настаивал на упразднении должности земского начальника, который, обладая властными полномочиями, также представлял узкосословные интересы. Вместо него предполагалось учредить должность участкового комиссара – агента правительства при поселковых и волостных органах местного самоуправления.

Таким образом, планировалось, что самоуправляющееся общество будет проявлять свою творческую активность на всех уровнях, начиная от поселка и кончая государством. Кроме того, сфера компетенции уездных и губернских земств, а также органов городского самоуправления расширялась, а имущественный ценз для участия в работе этих учреждений снижался. Иными словами, правительство стремилось к расширению круга лиц, так или иначе участвовавших в управлении государством.

П. А. Столыпин решал двуединую задачу. С одной стороны, он добивался большей эффективности власти, устраняя все противоречивое и архаичное, накопившееся за два столетия. С другой, эта власть должна была находиться в тесной связи с широкими кругами общественности, доверяя им многие права и полномочия. Именно такая власть должна была стать «своей» для общества.