 |
Позиция стран Запада в отношении Кавказского региона в XIX в
|
|
|
|
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
Высшего профессионального образования
«КУБАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»
(ФГБОУ ВПО КубГУ)
Кафедра зарубежного регионоведения и дипломатии
Выпускная квалификационная (дипломная работа)
Кавказ в сфере геополитических интересов стран Запада
Работу выполнила
Ю.С. Блудова
Факультет истории,
социологи и международный отношений
Направление: Зарубежное регионоведение
Краснодар 2014
Содержание
Введение
. Кавказ в стратегических планах Запада: ретроспективный анализ
. Россия и Кавказ в исторической ретроспективе
. Позиция стран Запада в отношении Кавказского региона в XIX в
. Кавказ в международно-геополитической системе второй половины XX - начала XXI вв.
. Кавказ в системе международных отношений в период «холодной войны» (1946-1991 гг.)
Интересы России и стран Запада на Кавказе в постбиполярный период (1990-е гг. - начало XXI в.)
.Трансформация геополитической ситуации на Кавказе в контексте международно-политических реалий первого десятилетия XXI в.
. Трансформация геополитической ситуации на Кавказе в начале XXI в.
. Новые тенденции в политике Запада на Кавказе и предпосылки формирования новой системы безопасности в Кавказском регионе
Заключение
Список использованных источников и литературы
Введение
Данная дипломная работа посвящена Кавказу, анализу его роли и места в международной политике, в контексте геполитических интересов стран Запада. Кавказ и юг России в силу своего географического положения и геостратегического значения всегда являлись одним из узлов международных противоречий, предметом борьбы мировых религий, цивилизаций, великих государств, на что неоднократно обращали внимание многие исследователи.
|
|
|
Актуальность проблемы заключается в том, что после распада СССР в 1990-е годы сложился так называемый «сквозной пояс» суверенных пространств от Прибалтики до Памира, куда входит и Кавказ. По мнению русского историка и филолога В. Цымбурского, это - Великий Лимитроф, образованный переходящими друг в друга перифериями всех цивилизаций старого Света, и именно здесь будут разыграны важнейшие военно-стратегические и геоэкономические сценария начала XXI столетия. Кавказ играет роль одного из важнейших плацдармов в геополитическом масштабе, за который ведут борьбу различные государства и разнообразные политические силы. По мнению аналитиков, геополитическое значение Кавказа определяется не только неразрывностью нефти и политики. Они сходятся во мнении, что, по сути, все конфликты на Кавказе отражали и отражают столкновение двух геополитических сил России и США, или, более широко, России и Северо-Атлантического союза с их противоположными геополитическими интересами.
В данной работе объектом исследования является Кавказ, в первую очередь как геополитическое пространство. Предметом исследования является Кавказ в сфере геополитических интересов стран Запада.
Хронологические рамки исследования можно разделить на несколько периодов. Первый рассматриваемый период вторая половина XVIII в. Данный период является ключевым периодом в истории становления русско - кавказских отношений. Второй период отражает Кавказский регион в XIX в. с позиции стран Запада. Третий рассматриваемый период - вторая половина XX - начало XXI вв. Здесь поднимается вопрос о месте и роли Кавказа в международно - геополитической системе в период «холодной войны» и анализируется социальная и политическая динамика данного региона в постсоветский период с учетом трансформации геополитической ситуации на Кавказе в контексте новых тенденций в Европе.
|
|
|
Географические границы исследования включают в себя геополитическое пространство основных акторов «Большой игры на Кавказе», в которую входят США, Европа, Россия, Ближний и Средний Восток для которых Кавказа выступает целью их геоэкономических, геополитических и национальных интересов.
Степень изученности. В историографическом обзоре данной темы можно выделить следующие группы работ:
.Работы, посвященные становлению русско-кавказских отношений в контексте стратегических планов Запада, их трансформации и динамики в советский и постсоветский периоды в контексте международных отношений.
.Работы, посвященные современным проблемам геополитики Кавказа и месту Кавказа в международно-геополитической системе.
Кавказ в XVIII - XIX вв., еще 10 - 15 лет назад представляли в нашей стране в основном академический интерес. Советский период нельзя назвать лакуной в развитии отечественного кавказоведения. Были работы, намечавшие новые пути в науке или подготавливающие для этого условия. Однако невозможно отрицать тот факт, что в советской историографии доминировали идеологизированные подходы, которые были представлены в скучных, виртуозно скомпилированных монографий о «великой дружбе» между народами России и Кавказа, «братском боевом содружестве» в борьбе с «иноземными захватчиками», «вражеских происках» и «агентурно-шпионской деятельности» иностранных эмиссаров, «прогрессивном значении и последствиях добровольного присоединения (вхождения) Кавказа и России» и т.д.
Частые фактографические, чем краеведческие вопросы, относящиеся к данной тематике, возводились в статус «концептуальных», «теоретических». Стилистическая форма, в которую облекались исторические писания, стала глубоко знаковой областью, своеобразной проверкой историка на лояльность к «марксизму» и к партийно-идеологическим установкам. Так делали историю «настоящей» наукой и преодолевали буржуазные традиции, в виде пережитков «школы Ключевского», поскольку идти по стопам ученого было труднее, чем отвергать его, и поэтому, в литературе утвердился особый. «неподражаемый» стиль, по наличию которого единомышленники легко узнавали друг друга.
|
|
|
Подобная ситуация не располагала к творческим исканиям. Можно было подумать, что постсоветская действительность, устранив данную помеху, предоставила историкам долгожданную самореализацию, но в реальности новые возможности привели к небывалой поляризации взглядов, которые были спровоцированы невиданными масштабами вторжения политики, идеологии и эмоции в дела науки. По сути, как не было, так и нет научных вопросов. На повестке вопросы острой идеологической борьбы, в которой представлены марксисты и буржуазные «фальсификаторы» с одной стороны и «русские патриоты» и нерусские националисты» с другой.
При написании дипломной работы автором были использованы труды, Дягоева В.В., Добренькова В.И., Агапов П.В., Малиновой О.Ю., и т.д.
Дегоев В.В. автор книг по исторической и современной проблематике. При написании данной работы были использованы его труды, такие как: «Большая игра на Кавказе: история и современность». В книге рассматривается ряд проблем истории Кавказа в контексте всегда злободневного вопроса - насколько связаны прошлое и настоящее? В принципе не отрицая наличия такой связи, автор на конкретном материале показывает, что фетишизация ее приводит к таким же сомнительным результатам, как и недооценка. Каждый из очерков, имея вполне законченный характер, в то же время подчинен единому замыслу работы - выявить непреходящую игровую сущность политического соперничества на Кавказе и международного противоборства по поводу Кавказа. В книгу вошли как исследовательские работы по истории Кавказа за XVIII-XIX вв., так и публицистические статьи последних лет.
Другой его труд - Кавказский вопрос в международных отношениях 1830-1860-х гг. XIX в. В монографии рассматривается Кавказ как объект военно-политических планов, дипломатии и экономической разведки западно-европейских государств и Турции в 1829-1864 гг. преимущественно в контексте русско-английских и русско-турецких отношений, а также общей международной обстановки на Ближнем Востоке и в Европе. Показано влияние внешнего фактора на внутреннюю жизнь народов региона, включая отчасти и такой ее феномен, как Кавказская война. Автор представляет Кавказ взрывоопасной зоной столкновения интересов России и иностранных держав, сыгравшей важную роль в возникновении Крымской войны. Основанное на широкой источниковой базе исследование, носит оригинальный и вместе с тем обобщающий характер, подводя итоги изучения данной проблемы в отечественной и зарубежной историографии.
|
|
|
Монография Добренькова В.Д., Агапова П.В. «Война и безопасность России в XXI веке». В монографии анализируется трансформация взглядов на войну, законы и виды современных войн и войн будущего, в корне отличных от привычных стереотипов классических войн. В книге анализируются мировые события XX в., той геополитической катастрофы, которую пережила Россия за последние два десятилетия. Авторы предлагают рассматривать национальную безопасность России системно и открыто, в контексте современных угроз, противоборств и войн. В книге предлагаются стратегии национальной безопасности России в XXI в.
Малинова О.Ю., и ее работа «Россия и "Запад" в ХХ веке: Трансформация дискурса о коллективной идентичности». В книге рассматривается трансформация долгого дискурса об отношении России к Западу, о перспективах ее модернизации и возможности «особого пути» в ХХ веке, и прежде всего - попытки переопределения русской/советской/российской идентичности после Октябрьской революции 1917 года, а также в годы перестройки и после распада СССР.
Ко второй группе историографического обзора, посвященной современным проблемам геополитики Кавказа и месту Кавказа в международно-геополитической системе, можно отнести труды Бжезинского З., Гаджиева К.С., Киселев С.Г., и т.д.
Бжезинского З. стойкий и последовательный противник СССР, вызывает большой интерес широкой читающей аудитории к его теоретическим предсказаниям в области геополитики. Одна из известнейших его работ «Великая шахматная доска», в которой известный политолог анализирует геополитическую ситуацию текущего десятилетия в мире, и особенно на Евразийском континенте, прогнозируя политическую карту будущего мира, а также будущее России, унаследовавшую от СССР всю авторскую неприязнь.
В работе Гаджиева К.С. «Геополитика Кавказа» раскрывается сущность геополитики Кавказа, особенности геополитических концепций каждого государства и общие тенденции геополитических амбиций ряда государств этого региона.
|
|
|
Киселев С.Г. в своем труде «Основной инстинкт цивилизаций и геополитические вызовы России» дает анализ проблемы возникновения, развития, взаимодействия локальных цивилизаций, их современного состояния и перспектив. Автор опирается на труды всемирно известных ученых XIX - XX вв. - отечественных и зарубежных - по вопросу цивилизаций, излагает их основные мысли. На основе проведенного анализа в книге показаны современные вызовы России на Западе, Юге и Востоке со стороны соседних цивилизаций.
По данной проблематике использовались и некоторые публикации в центральной российской прессе, а также материалы из Интернета.
Что касается зарубежных авторов, то им всегда была присуща склонность к идеологизации истории русско-кавказских отношений. В основном их построения, генетически восходящие к западной русофобии первой половины XIX в., до сих пор вращаются вокруг идеи о том, что «экспансионизм», «имперскость», «страсть к захватам и господству» представляют собой исключительно российские, пребывающие в веках черты, объединяющие в один преемственный ряд досоветскую, советскую и постсоветскую Россию. Вместе с тем есть весьма плодотворные наблюдения в зарубежной историографии, которые незаслуженно игнорируются российскими исследователями. Иностранная литература первой половины XIX века достойна глубокого изучения в качестве памятника исторической и «политологической» мысли, а также в качестве информативно насыщенного источника.
В своем исследовании автор обратился к труду кубинского политика и военного Алехандро Кастро Эспин под названием «Стратегия всевластия: внешняя политика США». Книга посвящена изучению идеологии элит, более двух веков управляющих США. Рассмотрены исторические события, повлиявшие на эволюцию американского истеблишмента. На основе документальных источников и проведенного анализа показано, что основной целью стратегических устремлений США в третьем тысячелетии является закрепление интересов американской сверхдержавы в различных регионах нашей планеты.
Цель исследования состоит в определение места и роли Кавказа в сфере геополитических интересов стран Запада.
Для достижения поставленной цели, автор ставит перед собой задачи:
. Исследовать становление русско - кавказских отношений во второй половине XVIII в.
. Рассмотреть Кавказ с позиции ретроспективного анализа стратегических планов Запада в XIX.
. Рассмотреть Кавказ в международно-геополитической системе второй половины XX- начале XXI в.
. Выявить интересы России и стран Запада на Кавказе в постбиполярный период (1990-е гг. - начало XXI в.)
. Проследить трансформацию геополитической ситуации на Кавказе в контексте международно - политических реалий первого десятилетия XXI в.
При написании данной работы автор использовал хронологический метод исследования, позволяющий выстроить хронологию событий. Это дает возможность проследить динамику формирования интересов стран Запада на Кавказе. Рассматривая события в их исторической ретроспективе, был использован метод ивент-анализа с целью выявить предпосылки становления геополитической ситуации на Кавказе. Автор также руководствовался методом сравнительного анализа, для того, чтобы проследить трансформацию геополитической ситуация на Кавказе к контексте международно-политических процессов.
Источники. При написании работы автором были рассмотрены и изучены основные источники, которые можно разделить на следующие группы:
. Доктринальные документы
. Государственно-законодательные акты
К первой группе относятся Европейская Стратегия Безопасности, принятая в декабре 2003 года, которая стала вехой на пути развития внешней политики и политики безопасности ЕС. В ней представлена оценка угроз и определены четкие задачи в работе по укреплению интересов безопасности ЕС.
Стратегическая концепция НАТО 2010 года - официальный документ, в котором обозначены долгосрочные цели, характер и основополагающие задачи НАТО в сфере безопасности, охарактеризованы новые условия безопасности, уточнены основы подхода Североатлантического союза к безопасности и представлены указания по дальнейшей адаптации вооруженных сил НАТО.
Стратегии национальной безопасности стран Южного Кавказа. К ним относятся Концепция национальной безопасности Грузии от 23-го декабря 2011 года. Новая концепция национальной безопасности, принятая парламентом Грузии 23-го декабря 2011 года - это обновленный и пересмотренный вариант предыдущей редакции документа от июля 2005 года, который служит ключевым ориентиром региональных и международных стратегических целей правительства и платформой для обсуждения проблем безопасности, с которыми в настоящее время сталкивается Тбилиси. Согласно новой концепции, стратегической целью Тбилиси является вступление в НАТО и ЕС, а важнейшим партнером на международной арене названы США. Другими важными партнерами Тбилиси названы Украина и Турция.
Концепция национальной безопасности Армении от 26-го января 2007 года, принимается как руководство по представлению основных направлений, вызовов и предложений по стратегии внутренней и внешней безопасности государства. Частота пересмотра положений стратегии обусловлена динамичным развитием процессов в стране, регионе и в мире, а также изменением политической обстановки и приоритетов.
Концепция национальной безопасности Азербайджана от 23-го мая 2007 года. Данная Концепция образует основы политики национальной безопасности Азербайджанской Республики, накладывает особые задачи на соответствующие государственные структуры в целях защиты национальных интересов государства. Концепция определяет постоянно изменяющуюся обстановку безопасности в стране, национальные интересы Азербайджанской Республики и основные направления политики безопасности.
Указ Президента РФ от 12 мая 2009 г. N 537 "О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года". Главная цель стратегии в обеспечение военной безопасности - предотвращение, локализация, нейтрализация внешних угроз, создание благоприятных внешних условий существования и прогресса государства.
Концепция внешней политики РФ, утвержденная Президентом Российской Федерации В.В.Путиным от 12 февраля 2013 года. Концепция внешней политики Российской Федерации - система взглядов на содержание, принципы и основные направления внешнеполитической деятельности России. Настоящая Концепция дополняет и развивает положения Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной Президентом Российской Федерации 28 июня 2000 г.
Ко второй группе относятся государственно-законодательные акты. Распоряжение Правительства РФ от 6 сентября 2010 г. N 1485-р «О Стратегии социально-экономического развития Северо-Кавказского федерального округа до 2025 г».,которая определяет основные направления, способы и средства достижения стратегических целей устойчивого развития и обеспечения национальной безопасности Российской Федерации на территориях Кабардино-Балкарской Республики, Карачаево-Черкесской Республики, Республики Дагестан, Республики Ингушетия, Республики Северная Осетия - Алания, Чеченской Республики и Ставропольского края, входящих в состав Северо-Кавказского федерального округа, до 2025 года.
Распоряжение Правительства РФ от 17 декабря 2012 г. N 2408-р «О государственной программе РФ "Развитие Северо-Кавказского федерального округа» на период до 2025 г. Программа направлена на стимулирование экономического развития регионов путём создания новых центров экономического роста, координацию инфраструктурных инвестиций государства и инвестиционных стратегий бизнеса с учётом приоритетов пространственного развития и ресурсных ограничений.
1.
Кавказ в стратегических планах Запада: ретроспективный анализ
Россия и Кавказ в исторической ретроспективе
Переломным периодом в истории Кавказа можно считать вторую половину XVIII в. Причиной этому послужило геополитическое изменение соотношения сил между Россией, Ираном и Турцией в пользу Петербурга, что опрeделило дальнейшую судьбу региона.
В литературе существует два подхода в отношении позиции России на Кавказе. Одна сторона утверждает, что Россия преследовала на Кавказе экспансионистские, эгоистические цели. Сторонники другой точки зрения представляют Россию бескорыстной благодетельницей и защитницей как единоверцев, так и мусульман Закавказья.
Сложный спектр местных внешнеполитических настроений подменяется элементарной критикой, где есть место только «за» и «против», но не для каких-либо оттенков между ними. При этом лишь за Рoссией отставлено право иметь свои геополитические мотивы в Закавказье, которые достойны подробного анализа и понимания. Что касается «высших государственных интересов» ее соперников в регионе, то они либо просто игнорируются, либо сводятся к психической патологии правителя. Отсюда прослеживается явная необходимость преодолеть крайности этих двух подходов.
Во второй половине XVIII века в борьбу за господство в Закавказье активно подключается Восточная Грузия. В 1762 г. грузинский царь Ираклий II сумел объединить Картлию и Кахетию в одно царство. Картли - Кахетия - это грузинское государственное образование, созданное в результате объединения двух восточно-грузинских государств, существовавших независимо с момента распада Грузии в XV веке. Ираклий II был выдающимся политиком и дипломатом, который сумел подавить сепаратизм знати, осуществил реформу управления и военную реформу. Но новое объединенное государство не сумело остановить персидскую агрессию, что привело к тому, что в конце XVIII века из-за частых вторжений Картли-Кахетинское царство было сильно опустошено. В 1783 г. Ираклий II был вынужден подписать Георгиевский тракт, по которому, сохраняя престол, передает свое царство под протекторат Российской империи. Россия гарантировала со своей стороны сохранить целостность и внутреннюю автономию Картли-Кахетинского царства. В 1796 году русские войска в ответ на иранское нашествие предприняли поход в Закавказье. После смерти Екатерины II войска были отозваны, но уже в 1796 г. снова вступили Грузию. В январе 1801, Павел I обнародовал манифест о присоединении Картли-Кахетии в состав Российской империи и в сентябре манифест Александра I объявил Восточную Грузию российской губернией, о чем 12 апреля 1802 года было публично объявлено в Сионском соборе грузинскому дворянству.
В отношении Северного Кавказа, то после Гянджинского (1735 г.) и Белградского (1739 г.) мира ситуация несколько стабилизировалась. Русско-иранские отношения того периода носили если не доброжелательный, то во всяком случае не враждебный характер. Это было обусловлено тем, что общее состояние Ирана не позволило ему бросить вызов России, а Россия постоянно оглядывaясь на Турцию, хотела иметь в лице Ирана союзника или, по крайней мере, нейтральную сторону при возникновении новых русско-турецких войн. По причине этих соображений, русское правительство стремилось соблюдать осторожность не только в Восточном Закавказье, но и в Дагестане.
Русско-турецкие противоречия на Северном Кавказе не выходили за рамки «мирного» развития до войны 1768 - 1774 гг. Россия и Турция вели «позиционную» борьбу за влияние на местные народы, в ходе, которой, успех сопутствовал то одной, до другой стороне. Внешне и Россия, и Турция внушали иллюзию соблюдения условий Белградского договора. Постоянные междоусобицы, особенно на Центральном Кавказе, то и дело заставляли Россию и Турцию вмешиваться. Постепенно Россия активизирует там свою дипломатию, в связи с наметившейся среди значительной части местного населения, явно прорусскую ориентации. Это напрямую способствовало упрочнению позиций России в регионе и дальнейшему развитию тенденций сближения с Россией. В регионе также присутствовали и проосманские силы, которыми успешно лавировала Турция.
Заинтересованность Российской империи Кавказским регионом, продиктовано внешнеполитическими идеями Петра I, которые оказались настолько живучими, что их не могли похоронить ни бездарные правители на троне, ни злонамеренная камарилья у трона.
Истинной наследницей петровского духа была Екатерина II. Поняв, что утверждение России на Северном Кавказе как стратегическая задача государственной важности - дело не одного года и не одной военной компании, она начала планомерное военно-политическое освоение этого региона. При ней строятся укрепленные кордонные линии: Азово - Моздокская (с крепостями Ставрополь, Георгиевск, Константиногорск, Моздок), Черноморская и Кубанская. В состав России включаются Кабарда и Осетия, что обеспечило Петербургу контроль над главной дорогой, соединявшей Северный Кавказ с Грузией. В 1784 г. закладывается крепость Владикавказ - важнейший стратегический пункт у входа в Дарьяльское ущелье, через которое проходила указанная дорога. Одновременно идет военно-хозяйственная колонизация Северного Кавказа, преимущественно силами казачества.
Освоение Северного Кавказа при Екатерине II осуществлялось в большей степени не столько силовыми методами, сколько политическими и дипломатическими. Зачастую это проявлялось в намерение привлечь на свою сторону местную знать, чтобы сделать её проводником русского влияния на Кавказе. Но иной раз России было выгодно спровоцировать социальный раскол, разумеется, когда ей было это выгодно. Что касается попытки обращения городских народов в христианство, иными словами, религиозно-идеологическое воздействие, то оно не имело особого успеха.
Все это привело к социальной напряженности и открытому «противостоянию» горцев Северного Кавказа против России. Но по причине междоусобиц, отсутствия единого вождя и их разобщенности, Петербургу не стоило особых усилий гасить очаги сопротивления, и не только при помощи силы. кавказ геополитический россия запад
В целом, в XVIII веке, сложно утверждать об устойчивых внешнеполитических предпочтениях народов Северного Кавказа. Как заметил французский историк Р. Ш. Левек, они, по причине своей слабости, часто и с легкостью переходили под власть то одной, то другой великой державы.
После многих десятилетий явного и скрытого соперничества между Россией и Турцией, прослеживается явный перевес в пользу России, о чем ярко свидетельствует тот факт, что в 60-х - начале 80-х гг. XVIII в. изъявили покорность России Осетия, Ингушетия, Чечня, Кабарда (позже к ними присоединились шамхальство Тарковское и Северная Кумыкия.
Необходимо подчеркнуть, что Северный Кавказ в те времена - это раннеполитические и догосударственные образования по сравнению с Закавказьем. Северный Кавказ, по сути, являлся объектом, чем субъектом международных отношений, о чем ярко свидетельствует тот факт, что их интересы отодвигались на второй план перед соображениями «высoкой» политики и дипломатии того времени.
В контексте этих событий, невозможно не отметить значения и последствия Кучук - Кайнарждинского мира 1774 года, который не только санкционировал присоединение Кабарды и Осетии к России, но укрепил позиции последней на Центральном Кавказе и Предкавакзье. Стратегической победой России по данному соглашению можно считать признание независимости Крыма от Порты. Позже, после распрей в Крыму в 1783 г., которые послужили поводом вмешаться России, по Константинопольской конвенции 1783 г., Россия присоединила к себе Крымское ханство и зависимую от него правобережную (ногайскую) Кубань. Ведь еще до присоединения Крыма в 1783 г. и официального оформления этого акта, нельзя не отметить, что крымский вопрос занимал приоритетное место в восточной политике Петербурга. Это объясняет осторожную и последовательную политику России в Закавказье. Все это привело к тому, что сфера влияния порты на Северном Кавказе резко сузилось.
Весьма очевидным является осознание ошибочного представления о процессе утверждения России на Кавказе (военно-политическое, культурное, моральное) как о прямопоступательном и благополучном явлении. Всегда вызывает сопротивление давление одной цивилизационной системы на другую, по крайней мере, видимую реакцию, в которой четко прослеживаются признаки как отторжения, так и приспособления, в зависимости от характера и интенсивности давления, так и от субъективных просчетов и объективных трудностей. Если подойти с точки рения методологии изучения исторической реальности, то возникает вопрос, почему в российской и западной литературе традиция рассматривать эти отношения в рамках такого элементарного противопоставления, взяв за его основу «жестокое завоевание - добровольное присоединение», исключает возможность для анализа широкого спектра промежуточных форм общения между народами, для глубокого понимания сложной природы взаимодействия сил притяжения и отталкивания, равно как и для учета ближайших и отдаленных результатов такого взаимодействия.
Если говорить об осторожности Петербурга в вопросах Закавказья, подчиненном до 1783 г. крымскому вопросу, следует подчеркнуть, что эта осторожность была относительной. Вполне очевидно, что Россия не хотела обострять положение в регионе до такого уровня, когда ей пришлось бы прибегнуть к широкомасштабным, военным и политическим действиям. К этому она еще не была готова. Но и самоустранение от закавказских проблем не входило в ее планы. Главной целью России было сохранение равновесия сил, что отразилось на гибкой и поступательной политике в отношении Азербайджана и Грузии.
Что касается Грузии, то в 1782 г. Ираклий II обратился к Екатерине II с просьбой принять Грузию под покровительство России. Ираклий II совершил крутой поворот от утратившей эффективность политики лавирования между своими агрессивными соседями к четкой ориентации на России. Он намерен был осуществить свои внешнеполитические амбиции за счет союза с великой державой. Тем временем, Петербург не горел желанием заниматься внешнеполитической благотворительностью. Его внешнеполитическая деятельность была основана на национально-государственных интересах Российской империи. Поэтому Петербург рассматривал покровительство над Грузией через призму собственных интересов, что привело к решению помочь Картло - Кахетии со стороны императрицы не столько по христианско-гуманистическим мотивам, сколько по соображениям высокой политики. В результате, 23 июля 1783 г. был подписан Георгиевский трактат о протекторате России над Грузией. Нужно отметить, что Картло-Кахетия была не единственной проблемой, которая стояла перед русским правительством. Открытым был вопрос об отношении с азербайджанским ханствам, между которыми уже давно шла борьба за гегомонию в Восточном Закавказье.
Российская империя в Закавказье в период русско-турецкой войны 1787-1791 гг. ставила перед собой приоритетную задачу - не допустить там открытия второго (наряду с европейским) театра военных действий. Поэтому одной из приоритетных целей Петербурга - сохранить относительную стабильность и равновесие в регионе. Георгиевский трактат повлиял на опасное ирано-турецкое сближение, что заставило Россию приспосабливаться к быстро меняющейся и во многом непредсказуемой обстановке. Геополитические интересы Ирана и Турции сталкивались в восточном Закавказье, поэтому Петербург предпочитал ни в коем случае не создавать условий для их объединения против Грузии и России на предмет раздела сфер влияния, как это уже случалось в предшествующие века.
Следовательно, ситуация в отношении позиции России в Закавказье была непредсказуемой, это выражалось в перспективе внутренних малых войн в регионе с реальным вовлечением Турции и возможным вовлечением Ирана.
Итогом русско-турецкой войны (1787-1791 гг.), была победа России. Отсюда весьма логичным было бы ожидать большего внимания со стороны Петербурга к Закавказью. Но в реальности эта победа почти ничего не принесла ни восточной, ни Западной Грузии. Все это было вызвано тем, что для России весьма неблагоприятно складывались европейские дела. Одновременно с русско-турецкой войной шла война со Швецией (1788-1790), приведшая к образованию антирусской коалиции в составе Англии, Пруссии, Голландии. Угроза оказаться в изоляции вынудила Петербург пойти на уступки Порте в вопросе Закавказья. Следовательно, сохранялась верховная власть Турции над Западной Грузией в подтверждение Кучук-Кайнарджийского договора.
Таким образом, на Кавказе фактически сохранился status quo.На вопрос о том, кто и как его понимал - представляется весьма запутанным, отражая сложную и неустойчивую расстановку сил в регионе. Во-первых, никто официально не отменял российского протектората над Картло-Кахетией и соответствующих обязательств юридически оставались в силе если не вассалитетные, то нечто вроде союзных отношений между Ираклием и султаном, согласно договорам 1776 и 1788 гг. В - третьих, в 1790 г. Восточная и Западная (Имеретия, Мингрелия, Гурзия) Грузии заключили соглашение, направленное против общих врагов, под которыми подразумевались, прежде всего, Турция и Иран, всегда опасавшиеся Порты и поэтому заинтересованные в сохранении мира между собой, старались не нарушать, по крайней мере, явно, условий Гянджинского «вечного» договора 1735 г. о разделе сфер влияния на Кавказе. В-пятых, аналогичный договор 1736 г. существовал между Исфаганом и Стамбулом, в свою очередь с опаской поглядывавшими на Петербург. В-шестых, многочисленные северо-кавказские и закавказские владетели терялись в искушениях принять сторону той или иной державы «большого треугольника». Иными словам, это была ажурная паутина международных отношений по поводу Кавказа на Кавказе, создавшая определенное равновесие. При всех своих внутренних противоречиях данная структура обладала некоей «способностью» к саморегулированию и самовоспроизводству. Но нельзя не отметить, что под воздействием глобальных факторов, к исходу XVIII в., эта способность стала иссякать. Весьма реальным является нарушение «старого» и возникновение «нового» баланса, в связи с прогрессирующим упадком Турции, кратковременным возвышением Ирана и постоянно растущего могущества России. «Перестройка» геополитических систем всегда носит болезненный и зачастую непредсказуемый характер. Следствием этого процесса далеко не последними жертвами оказались Картло-Кахетия и ее царь Ираклий II в начале 90-х гг. XVIII в решающей фазе «перестройки» международных отношений на Кавказе.
Открыто стоит вопрос между историками о причинах резкого поворота в русской политике на Кавказе при Павле I. Политика нового императора шла наперекор дорогостоящим завоевательным планам Екатерины II. Павел I хотел укрепить военные и экономические силы страны, что необходимо было для поддержания статуса и авторитета великой европейской державы, а в случае необходимости сосредоточить свои силы на западном направлении (борьба с Французской революцией, сохранение разделов Польши, выполнение союзнических обязательств. Оборонительный союз между Россий и Турцией в конце 1798 г., что было беспрецедентным в истории русско-турецких отношений).
Подводя итог всему вышесказанному, можно сказать, что в конце XVIII в., произошел качественный перелом в пользу России в борьбе за господство в Закавказье. Кавказ на тот период времени не являлся самостоятельным актором международных отношений, что дает право рассматривать его через призму внешнеполитических интересов великих держав, в частности, через призму геополитических интересов России. Во второй половине XVIII в. Россия присоединяет Осетию, Ингушетию, Чечню, Кабарду. Предпосылками новой геополитической расстановке сил в регионе по стечению ряда причин, выделить главную затруднительно. Помимо очевидных актеров политической игры в регионе - Россия, Иран и Турция (так сказать, «вершины» геополитического «треугольника», но и те, которые были заключены между ними - Картло-Кахетия, Карабахское и Дербентского - Кубинского ханства, крупные союзы горских обществ Дагестана. Участники этой «большой игры» на сравнительно малом пространстве, все без исключения, преследовали свои собственные интересы. Они стремились использовать политико-игровую ситуацию с максимальной выгодой для себя. Порой это приводило к агрессивному поведению того или иного государства в независимости от его величины. Очевидно, что в постоянно меняющей политической расстановке сил в регионе, в Закавказье не было постоянных союзников и вечных врагов. Конечно, основными игроками оставались Россия, Иран и Турция. Стратегия и тактика, применяющиеся ими, сочетали в себе, по большей части, военный способ решения проблем с компромиссами. Основой задачей каждой из сторон было не только закрепить за собой доминирующие положение в регионе, но и не допустить объединения против него двух остальных и привлечь на свою сторону как можно больше закавказских правителей. Эта стратегия была на руку более мелким актерам политической игры. Они хорошо это понимали и охотно пользовались аргументом слабейшего - примкнуть к той или иной силе. Данная политика нередко принимала черты открытого шантажа. Что касается религиозного фактора, то он не имел здесь решающего значения. Лавирование то к одной силе, то к другой было вызвано тем, что государственные образования Закавказья были скорее объектами, чем субъектами большой политики и, несмотря на эту очевидность, брали на себя несоразме
|
|
|
