6. Критика буржуазных теорий прибыли 

Теория прибыли меркантилистов.  Первой попыткой объяснения прибыли в буржуазной политической экономии была теория меркантилистов — экономистов XVI—XVII веков. Они утверждали, что прибыль возникает во внешней торговле в результате того, что капиталисты продают товары за границей по более высоким ценам, чем они их купили. «Внешняя торговля, — писал Томас Мэн, — дает нам пользу трех видов: во-первых, пользу государству... Во-вторых, прибыль самого купца... В-третьих, доходы короля... »[96].

Коренной порок теории прибыли меркантилистов состоял в том, что она была проникнута меновой концепцией, а потому ставила на первое место сферу обращения и искала в ней прироста стоимости. В действительности же прирост стоимости в сфере обращения не возникает, а только реализуется, и прибыль имеет своим источником прибавочную стоимость, созданную наемными рабочими в процессе капиталистического производства (см. главу III).

Теория прибыли классиков буржуазной политической экономии.  А. Смит и Д. Рикардо поняли несостоятельность теории прибыли меркантилистов. Их заслуга заключалась в том, что они увидели источник прибыли не в обращении, а в производстве.

Адам Смит указывал на то, что «стоимость, которую рабочие прибавляют к стоимости материалов, распадается сама на две части, из которых одна идет на оплату их заработной платы, а Другая на оплату прибыли их предпринимателя»[97]. В соответствии с этим Смит трактовал прибыль как вычет, делаемый капиталистом из продукта труда наемных рабочих. Тем самым он фактически сводил прибыль к прибавочной стоимости, хотя последняя, как особая экономическая категория, в учении Смита отсутствовала.

Однако Смит не придерживался последовательно такого понимания прибыли. Наряду с трактовкой прибыли как вычета из продукта труда рабочих у Смита имелась также трактовка прибыли как одного из источников стоимости, причем здесь прибыль рассматривалась как вознаграждение капиталистов за то, что они вкладывают капитал в производство. Эта ненаучная концепция, игнорирующая эксплуататорскую природу прибыли, была впоследствии подхвачена и использована вульгарными экономистами.

Не сумел Смит разрешить и проблему средней нормы прибыли. Ему представлялось, что закон средней нормы прибыли несовместим с законом стоимости и что действие закона стоимости ограничивается только простым товарным хозяйством.

Давид Рикардо отказался от трактовки Смитом стоимости как суммы заработной платы, прибыли и ренты; он последовательно рассматривал прибыль как вычет из продукта труда рабочих, причем был близок к пониманию классового антагонизма между рабочими и капиталистами. Рикардо сформулировал закон, согласно которому величины заработной платы и прибыли находятся в обратном отношении друг к другу. Он писал: «... Прибыль будет высока или низка в соответствии с тем, низка или высока заработная плата»[98].

Однако и Рикардо не дал правильного решения проблемы прибыли в целом. Прежде всего он просто отождествлял прибыль с прибавочной стоимостью, вместо того чтобы раскрыть специфический характер прибыли как превращенной формы прибавочной стоимости. Рикардо также не объяснил превращения прибыли в среднюю прибыль, а стоимости — в цену производства. Он неправильно считал, что при капитализме, как и при простом товарном производстве, товары в среднем продаются по их стоимости.

Теория производительности капитала. Все вульгарные теории прибыли направлены к затушевыванию классового антагонизма между наемным трудом и капиталом, к выхолащиванию из прибыли ее эксплуататорской природы, к оправданию прибыли, а вместе с тем к оправданию капиталистического строя, при котором движущим стимулом производства является погоня за прибылью.

Одна из ранних, но вместе с тем и в настоящее время наиболее распространенных в буржуазной политической экономии вульгарных теорий прибыли — теория производительности капитала. Еще в первой половине XIX века провозвестником ее выступил французский экономист Ж. -Б. Сэй, у которого теория производительности капитала была одним из элементов его теории трех факторов производства. Сэй утверждал, что во все эпохи в процессе производства участвуют три фактора — труд, капитал и земля — и что эти три фактора служат самостоятельными источниками трех видов доходов: труд — источник заработной платы, капитал — источник прибыли, земля — источник земельной ренты. При этом под капиталом Сэй понимал средства производства.

В конце XIX века «теория производительности», пытающаяся объяснить заработную плату производительностью труда, а прибыль — производительностью капитала, была развита американским экономистом Дж. Б. Кларком, который попытался количественно расщепить «продукт промышленности» на две части — «продукт труда» и «продукт капитала». Как было выяснено в главе IV, Кларк исходит из предпосылки убывающей производительности труда, причем продукт «предельного рабочего» он трактует как «продукт труда», якобы и получаемый рабочими в виде заработной платы. Отсюда он приходит к выводу, что вся остальная часть, то есть «продукт промышленности» за вычетом «продукта труда», есть «продукт капитала», по справедливости получаемый капиталистом. Например, если 20 рабочих производят 140 единиц продукции, а 21-й «предельный рабочий» производит еще 5 единиц, то «продукт промышленности» равняется 145 единицам, «продукт труда», или заработная плата, равняется 5& #215; 21 = 105 единицам, а «продукт капитала», или прибыль, равняется 145—105 = 40 единицам.

Коренным пороком теории производительности капитала является прежде всего неверное понимание самого капитала, который вульгарные экономисты обычно сводят к вещам, к совокупности средств производства. «Но капитал — это не вещь, а определенное, общественное, принадлежащее определенной исторической формации общества производственное отношение, которое представлено в вещи и придает этой вещи специфический общественный характер»[99]. Поэтому капитал вовсе не является одним из непременных факторов производства наряду с трудом и землей: производство материальных благ действительно не может обойтись без труда и средств производства (включая землю), но оно прекрасно может обойтись без капитала.

Другой коренной порок рассматриваемой теории состоит в том, что она приписывает средствам производства, ложно отождествляемым с капиталом, самостоятельную производительность, отличную от производительности труда.  На самом же деле производителями материальных благ являются люди, работающие с помощью средств производства. Степень развития и совершенства орудий производства оказывает большое влияние на уровень производительности труда, но никакой самостоятельной производительностью орудия производства не обладают.

Наконец, теория производительности капитала смешивает производство потребительных стоимостей с производством прибавочной стоимости. Средства производства служат фактором в процессе производства потребительных стоимостей, но они не создают никакой новой стоимости, а тем самым не создают прибавочной стоимости и прибыли,

Теория производительности капитала имеет ярко выраженную буржуазно-апологетическую сущность. Фальсифицируя факты, она утверждает, будто никакой эксплуатации при капитализме не существует. Так, Кларк прямо заявляет: «Если каждая производительная функция оплачивается соответственно размеру ее продукта, то каждый человек получает то, что он лично производит. Если он работает, он получает то, что создает своим трудом; если он, кроме того, предоставляет капитал, он получает то, что производит его капитал... »[100]. Затушевывание эксплуатации путем провозглашения прибыли плодом самого капитала, справедливым вознаграждением капиталистов за «услуги», оказываемые капиталом, — таково классовое назначение этой теории.

Теория производительности капитала имеет и в условиях современного капитализма распространение среди буржуазных экономистов. Так, например, американский экономист С. X. Чемберлин, считая капитал особым фактором процесса производства наряду с трудом, утверждает, что «при чистой конкуренции каждый фактор получит стоимость его предельного продукта», и приходит к выводу, что «поиски эксплуататора — это бессмысленные поиски»[101]. Здесь ясно видно, что буржуазная теория производительности капитала прямо направлена против марксистской теории, выводящей прибыль капиталистов из эксплуатации наемного труда.

Характерно, что буржуазная теория производительности капитала, враждебная пролетариату, подхвачена и правыми социалистами. Так, английский лейборист Джей называет капитал одним из необходимых факторов производства, а прибыль объявляет платой за «необходимую услугу», оказываемую капиталом.

Трактовка прибыли как «трудового дохода» предпринимателей. Сторонники этой теории изображают капиталистов как особую разновидность трудящихся, функция которых заключается в организации производства и руководстве им. В соответствии с этим они стирают качественное различие между прибылью и заработной платой. Например, в середине прошлого века немецкий буржуазный экономист В. Рошер определял прибыль как «предпринимательскую заработную плату».

В XX веке трактовку прибыли как трудового дохода развил немецкий экономист Р. Штольцман. Игнорируя, что целью капиталистического производства является извлечение прибавочной стоимости, Штольцман утверждал, будто «цель народного хозяйства» состоит в «обеспечении пропитания» всех необходимых членов общества, включая как рабочих, так и капиталистов. По Штольцману, и те и другие выполняют «социально необходимые функции», причем функция рабочих — исполнительский труд, а функция капиталистов — организаторский труд. Штольцман утверждал также, что и заработная плата рабочих и прибыль капиталистов — это «социально необходимые доходы», справедливое вознаграждение за «социально необходимые функции». По его словам, величина каждого из этих доходов в результате конкуренции сводится к «прожиточному минимуму» для представителей каждого класса, а сумма социально необходимых доходов образует стоимость товаров.

Эта концепция теоретически несостоятельна, а практически направлена к апологии капитализма. Она неправильно выводит стоимость из доходов, а последние — из «социальных услуг». Не говоря уже о том, что стоимость включает в себя не только доходы (заработную плату и прибавочную стоимость), но и постоянный капитал, который Штольцман игнорировал, здесь извращена причинная связь явлений. На самом деле не величина доходов регулирует величину стоимости, а, напротив, закон стоимости регулирует размеры доходов рабочих и капиталистов, определяя и заработную плату, и прибавочную стоимость.

В корне неверно подводить под одну рубрику заработную плату рабочих и прибыль капиталистов, изображая и ту и другую как вознаграждение за «социально необходимые функции». Сами капиталисты, как правило, вовсе не выполняют функции руководителей и организаторов процесса производства — для этого они нанимают специальных служащих.  

Наконец, нелепо изображать прибыль, за счет которой капиталисты не только роскошно живут, но и накопляют капитал, в виде какого-то «прожиточного минимума». Вопреки утверждениям буржуазных апологетов, прибыль — это не «трудовой доход», не вознаграждение за предпринимательскую деятельность, а доход, получаемый капиталистами за счет эксплуатации наемного труда.

Попытки выдать прибыль за разновидность трудового дохода и этим оправдать ее характерны и для ряда современных буржуазных экономистов. Например, английский экономист Р. Ф. Харрод, видный представитель кейнсианства, заявляя, что «прибыль... люди зарабатывают службой, личным усердием, работой воображения, мужеством», требует «восстановить общественное уважение к свободному предпринимательству, к прибыли» и «покончить с атаками на капитализм с позиций коллективизма»[102]. Это — явная апология капиталистической прибыли и капиталистического строя.