 |
Столыпинские аграрные законы
|
|
|
|
Содержание
Введение
1. Реформы Столыпинского кабинета как альтернатива революции
1.1 Аграрный вопрос в России
1.2 Столыпинские аграрные законы
1.3 Наступление на общину
1.4 Крестьянский банк – орудие столыпинской «реформы»
2. Кабинет Петра Столыпина и национальная политика
2.1 Переселенческая политика царизма
2.2 Колонизация окраин
2.3 Крах столыпинской аграрной политики
Заключение
Список используемой литературы
Введение
Петр Аркадьевич Столыпин родился в апреле 1862 года. Он принадлежал к старинному дворянскому роду, из которых вышло много известных русских деятелей. Детство и юность Столыпина прошли в Литве, в имении родителей Колнобержье, неподалеку от города Ковно.
Закончи в 1881 году Виленскую гимназию, он обучался затем на физико-математическом факультете Петербургского университета.
В 1884 году, еще до окончания учебы, Столыпин был зачислен на службу в Министерство внутренних дел. В 1887 году он перевелся в Министерство государственных имуществ, где работал два года помощником столоначальника в Департаменте земледелия и сельской промышленности.
В 1889 году его избрали ковенским уездным предводителем дворянства, а через десять лет, в 1889 году стал губернским предводителем ковенской губернии.
Много занимаясь в эти годы своим имением, он сумел за несколько лет превратить его в образцовое хозяйство с многопольным севооборотом и развитым животноводством. Сельское хозяйство было его горячим увлечением.
Сделавшись губернским предводителем, он немедленно основал Ковенское сельскохозяйственное общество, в которое вошли наиболее влиятельные местные помещики. В эти годы российское правительство обсуждало вопрос о введении земства в окраинных западных губерниях.
|
|
|
Столыпин послал в 1902 году по этому поводу докладную записку Министру внутренних дел Плеве. Она была составлена с большим пониманием дела, и показывала в Столыпине опытного администратора. Плеве сразу оценил его хватку, и летом 1902 года назначил гродненским губернатором.
С этого назначения начался стремительный, почти невероятный, взлет карьеры Столыпина.
Цели исследования заключались в постановке и критическом анализе проблемы, связанных с данной темой.
В соответствии с проблемой и целью исследования решались следующие задачи:
1. Исследовать процесс реформы Столыпинского кабинета как альтернатива революции.
2. Показать роль и значение реформы Столыпинского кабинета как альтернатива революции.
Объект исследования – реформы Столыпинского кабинета как альтернатива революции.
Предмет исследования – реформы Столыпинского кабинета как альтернатива революции.
Методология и методика исследования: в основу положены методы сравнительного анализа, функционального и системного подхода, критического анализа и синтеза.
Практическая значимость исследования: данная работа позволяет расширить круг знаний по теме. Изучены труда таких ученых, как: Каревский В.Н., Аврех А.Л., Карелин А.Г. и других.
Реформы Столыпинского кабинета как альтернатива революции
Аграрный вопрос в России
Аграрный вопрос и после первой буржуазно-демократической революции оставался острейшим вопросом русской действительности. Сохранилось помещичье землевладение. По-прежнему на одного крупнейшего помещика приходилось около 330 беднейших крестьянских семей, причем у каждой крестьянской семьи было около 7 десятин, а у каждого помещика – около 2300 десятин.
Таковы были средние данные для всей Европейской России. В некоторых же районах страны размеры помещичьего землевладения были еще больше. В Орловской губернии у пяти дворян было по 28 тысяч десятин. А кругом лепились крохотные участки бывших помещичьих крестьян, ограбленных в 1861 г.: у каждого из них было 4 десятины на двор. На Украине 46 процентов крестьян имели всего лишь по 3,2 десятины на двор, а в руках 2300 крупнейших помещиков находилось свыше 6 млн. десятин.
|
|
|
Гнездом колоссальных помещичьих экономий была Прибалтика. В Эстонии немецким баронам принадлежало 60 процентов всей земли. В Латвии одно только имение фон Вееров занимало свыше 100 тыс. десятин, у Остен – Сакенов было более 90 тыс., у фон Ганов, фон Фарксов и других – по 60 – 70 тыс. десятин.
Развитие капитализма, рост производительных сил в сельском хозяйстве тормозилось существованием сильнейших пережитков феодализма, крепостнических отношений. Наиболее ярким выражением и самым прочным оплотом этих крепостнических отношений являлись дворянские латифундии, расположенные в земледельческом центре страны. С ними были неразрывно связаны кабальная зависимость крестьянина от помещика и «отработки», то есть фактически та же барщина.
Пережитки крепостничества были сильны и в крестьянском земельном владении. Крестьяне делились на нескончаемое число разрядов, отличавшихся своим земельным и правовым положением. Результатом этого было множество «перегородок» на земле, затруднявших переход ее из рук в руки и приковывающих крестьян к их наделам.
В этом же направлении действовала крестьянская община. Она служила орудием царизма для выколачивания налогов, для сохранения власти помещика над крестьянами. Формально самоуправляющаяся община на самом деле всецело зависела от власти земских начальников, назначавшихся из местных помещиков – дворян.
Общинное пользование землей преобладало на большей части территории России. Сельское общество считалось юридически владельцем всей земли, которой были наделены крестьяне при реформе 1861 г. Оно в свою очередь делилось на землю между отдельными дворами в соответствии с числом душ (мужских) в каждом из них. А так как земля была различного качества, то одной семье доставалось несколько клочков земли в разных местах. Общинное землепользование сопряжено было с систематическими земельными переделами, что вело к еще большему дроблению участков и большей чересполосице.
|
|
|
Община носила принудительный характер. В 1893 году специальным законом было установлено, что для выхода крестьян из общины требуется согласие сельского общества. Если же общество и давало свое согласие, то его решение всегда мог отменить земский начальник. Конечно, все эти искусственные меры не могли приостановить распада общины, втянутой в рыночные отношения, в торговый оборот. Крестьянство расслаивалось, значительная часть его разорялась и переходила в бедноту, а ничтожное число вылезало в кулаки. Богатая верхушка деревни сосредотачивала в своих руках все больше и больше земли, арендуя и скупая ее у разорившихся односельчан, у соседних помещиков, у Крестьянского банка. Самые переделы земли были в действительности далеко не уравнительными.
В результате в руках у зажиточной верхушки деревни надельной земли было значительно больше, чем полагалось иметь по норме. Данные статистики, относящиеся к 1905 г., показывают, что 1/10 часть крестьянских дворов, владевших свыше 20 десятин каждый, держала в своих руках 1/3 всей надельной земли, в то время как на долю 1/6 части ближайших дворов (имевших от 1 до 4 десятин) приходилось всего лишь 1/30 фонда надельного землевладения1.
Насильственная ломка старого землевладения была неизбежна. Но она могла идти двумя путями. Один путь – ликвидация помещичьих латифундий, решительное и полное уничтожение всех остатков крепостничества. Это был путь буржуазно-демократической, крестьянской революции, которая могла победить лишь будучи возглавленной рабочим классом.
История знала примеры и другого пути, когда крепостнические помещичьи хозяйства сохранились и медленно перерастали в буржуазные, а рядом с ними вырастали хозяйства сохранялись и медленно перерастали в буржуазные, а рядом с ними вырастали хозяйства «новых помещиков» из числа кулаков. Развитие капитализма по этому пути совершалось ценой постепенного разорения, невероятной нищеты и самой мучительной эксплуатации широчайших масс крестьянства. Так проходил процесс капиталистического развития в Пруссии. По этому «прусскому» пути пытались вести Россию господствующие классы.
|
|
|
Столыпинские аграрные законы
Первая русская революция с особенной силой показала помещикам, что другого выхода, другого пути спасения своих земель у них нет.
Столыпинский террор и аграрная «реформа» были двумя сторонами одного плана подавления революции. Помочь кулаку экономически окрепнуть и усилиться за счет ограбления остальной массы крестьянства с тем, чтобы облагодетельствованный самодержавием и окруженный враждебной ему крестьянской средой кулак прочно пристал к контрреволюционному, помещичьему лагерю и стал его сторожевым псом в деревне, - вот в чем состоял новый курс аграрной политики царизма. «Ставка на сильных» - таков был ее девиз.
Ставка на сильных с неизбежностью влекла за собой политику разрушения крестьянской общины. Чтобы кулак мог беспрепятственно скупать землю у обнищавшей деревенской бедноты, чтобы он мог собирать все свои земли в одно место и заводить крупное хозяйство с применением машин и труда батраков, нужно было широко открыть выход из общины зажиточной верхушке деревни и ликвидировать в ее интересах общинное землепользование.
Правительство готовило аграрный переворот исподволь. С этой целью указом от 4 марта 1906 г. были созданы землеустроительные комиссии – уездные и губернские. Уже состав комиссий ясно свидетельствовал о том, чьи интересы они будут представлять. На десять помещиков и чиновников в уездных комиссиях приходилось три представителя от крестьян.
9 ноября 1906 г., в промежуток между разгоном первой и созывом второй Думы, правительство издало главный из столыпинских указов, «скромно» именовавшийся – «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения».
Статья первая его гласила, что каждый домохозяин, владеющий надельной землей на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления за собой в личную собственность причитающейся ему части этой земли. Таким образом, обязательный характер общины, на страже которого самодержавие стояло многие десятилетия, был отменен.
Но указ не ограничивался декларированием права выхода из общины. Царские законодатели стремились обеспечить наиболее благоприятные условия выхода для кулаков. В тех общинах, в которых общих переделов не было уже в течение 24 лет, каждый домохозяин, пожелавший перейти от общинного владения к личному, получал возможность укрепить и личную собственность все участки общинной земли, фактически состоявшие в его постоянном пользовании. Ясно, что такой порядок был прежде всего выгоден кулаку.
|
|
|
Там же, где за предшествующие 24 года были общие переделы, выделявшийся получал опять-таки все участки общинной земли, которые ему были предоставлены в пользование до следующего общего передела. Если же земли у него оказалось больше, чем полагалось по числу душ в семье, то за излишек нужно было уплатить обществу его стоимость. Однако стоимость земли определялись по первоначальной выкупной цене 1861 года, которая была намного ниже существующей цены. Значит, и в этом случае выигрывал кулак, получавший своеобразную «премию» за выдел.
Все остальные статьи указа также были направлены на обеспечение интересов кулака. Решение по вопросу о выделе должно было приниматься сельским сходом простым большинством голосов. В том случае, если общество в течение месяца не вынесет приговора, то выдел подавших заявление мог произвести земский начальник своей властью.
Наконец, специальная статья указывала, что каждый домохозяин, за которым «укреплены» участки земли в личную собственность, имеет право во всякое время требовать, чтобы ему взамен этих участков, расположенных в разных местах, был выделен соответственный по размерам участок в одном месте. Когда сам хозяин переселялся при этом на свой участок, то такой участок назывался хутором, если же все постройки оставались в деревне, то этот участок назывался отрубом.
Таково было основное содержание столыпинского аграрного закона, знаменовавшего собой поворот в аграрной политике царизма и требовавшего для своего осуществления «сплошного, систематического, необузданного насилия над крестьянской массой и над пролетариатом»1.
Помещичьи и буржуазные партии всецело стояли на позициях поддержки столыпинской аграрной политики. Кадетов отличала от правых и октябристов лишь боязнь того, что грубая ломка общины приведет не к покою, а, напротив, к новым «осложнениям». Поэтому кадетские ораторы в III Думе робко призывали правительство к действиям постепенным и осторожным.
Напротив, правых и октябристов не удовлетворил даже указ 9 ноября. Они настаивали на том, чтобы насильственная ломка общины проводилась еще более решительно и без промедления. В этом духе правооктябристское большинство Думы и внесла изменения в указ. После принятия его Государственным советом закон был утвержден царем и издан 14 июня 1910 года.
Наиболее существенным дополнением, которое новый закон вносил в столыпинскую аграрную политику, был установленный им порядок, при котором «общества», в которых не было общих переделов со времени наделениями землей, прямо объявлялись перешедшими к насильственному владению. Оформление этого перехода производилось выдачей царскими «удостоверительных актов».
Черносотенная дума с особенной настойчивостью добивалась, чтобы крестьяне не только «укрепляли» свои земельные наделы, но и выселялись из деревни на хутора. Помещики откровенно объясняли с думской трибуны, что им по душе разъединение крестьян, так как оно предохраняет помещиков от памятных по 1905 г. действий «скопом», «нападений толпой». В законе 14 июня устанавливалось, что выдел земли в одном месте должен совершаться по решению, принятому простым большинством голосов на сходе вместо двух третей голосов, как это требовалось раньше.
Непосредственным продолжением закона 14 июня 1910 г. явился закон о землеустройстве, изданный 29 мая 1911 г. Этот закон наделял еще более широкими полномочиями, вплоть до судебных, землеустроительные комиссии, метко прозванные крестьянами «землеграбительными»1.
Наступление на общину
Опубликование указа 9 ноября 1906 г. было сигналом для развертывания беспощадного наступления на общину. Непосредственную реализацию указа осуществляло министерство внутренних дел, во главе которого стоял Столыпин. В ход был пущен весь аппарат местной администрации, не говоря уже о землеустроительных комиссиях. Проведение столыпинской «реформы» походило на военные экспедиции. Землеустроителей постоянно сопровождали стражники, конная полиция.
Насилием был отмечен каждый день в проведении столыпинской «реформы». По официальным данным, охватывающим период с издания указа 9 ноября 1906 г. по 1 сентября 1914 г., в 47 губерниях Европейской России только 21,4 процента подавших заявления о выделе получили согласие общества. В некоторых же губерниях этот процент был намного ниже среднего: в Самарской и Тамбовской – около 10 процентов, в Сибирской и Саратовской – немногим более 7, в Воронежской – 6,8 процента. Нижегородской – 4,8 процента и т.д.
Кулак обращался за «содействием» к царской администрации. Земский начальник Грайворонского уезда Курской губернии признался одному из корреспондентов: «Я совершил более 100 актов о выделе из общины и ни разу не встретил случая добровольного согласия общества на выделение кому-либо земли из общинного владения. Везде общества не давали согласия на выделение тем или другим членам, желающим выделиться, и никаким страхом на них не воздействуешь. Зовешь старосту и под угрозой ареста и штрафа приказываешь ему подписать приговор о выделении из общины…»1.
Злоупотреблениям не было конца. Составлялись подложные приговоры сельских сходов. Нередко укрепление наделов производилось без перемеривания – «на совесть» сельского старосты и уполномоченных, которых подкупали и спаивали кулаки. Кулакам выделялись наиболее плодородные и удобно расположенные участки общинной земли. Никакие жалобы крестьян на незаконные действия властей, конечно, во внимание не принимались. Жалобы передавались на расследование тем же земским начальникам. Обычный ответ гласил: «Срок обжалования истек». Выступавшие против выделов крестьяне рассматривались как «агитаторы», арестовывались и высылались без суда, в административном порядке.
Столыпинские землеустроители не ограничивались тем, что насильно, вопреки воле общины, обеспечивали на самых выгодных условиях выход из нее зажиточным элементом деревни. Для того чтобы сломать общину до конца, нужно было принудить и остальную массу крестьян укрепить свои наделы и личную собственность.
В ход пускались различные приемы: от прямого насилия до менее откровенных, но не менее действенных средств: землемеры не только отрезали кулакам лучшую часть общинных земель, но и перекрывали при этом дорогу, ведущую от деревни к лугу, реке или лесу. Крестьяне ставились перед выбором: либо остаться на худших и неудобно расположенных землях, либо согласиться на «укрепление» наделов.
Нередко крестьянин – бедняк, у которого уже не было сил бороться с нуждой, нищенствовать и голодать, сам подавал заявление о выделе, с тем чтобы немедленно продать свой участок и уйти в город, окончательно порвав связи с деревней. Кулак не только поджидал этот момент, но и прямо понуждал попавшего в долговую кабалу от него бедняка укрепить свой надел и продать его.
«Что же будет, - писал одному из журналистов его корреспондент, крестьян Орловской губернии, - если бог пошлет неурожай. Все земли ведь перейдут кулакам. Теперь взаймы никто не дает иначе, как под землю. Пока народ крепится, а как голод подведет животы, так на все пойдут. Так думаю я, что из всего села нашего останется дворов двадцать, и вся земля им перейти должна»1.
Покупка в этих условиях была замаскированным грабежом. На Украине кулаки скупали земли бедноты по 30-80 рублей за десятину при рыночной цене до 250 рублей.
Появился особый вид спекулянтов, покупавших за гроши укрепленные наделы для последующей перепродажи. Они ездили из села в село в сопровождении адвокатов, которые «помогали» крестьянам побыстрее оформить выход из общины и продажу своего надела.
Указ 9 ноября 1906 г. разрешал приобретать в пределах данной общины не более шести наделов. Но это было чисто формальное ограничение, которое кулак легко обходил: покупкой земли в соседних селах, заключением фиктивных сделок на имя всех членов семьи или бедных родственников.
Вот результаты подворной переписи Самарского уезда, проведенной в 1911 г.: 80 процентов всей проданной надельной земли сосредотачивалось в руках 54,5 процента участвующих в покупке хозяйств, наделы которых превышали средний размер вдвое, а после покупки – втрое и больше1.
|
|
|
