Русский экзистенциализм (Н. Бердяев, Л. Шестов).

Николай Александрович Бердяев (1874—1948) — один из виднейших представителей русской религиозной философии. По его собственному признанию, он является философом «эк зистенциального типа». Суть экзистенциальной философии Бердяева — «познание смысла бытия через субъекта», т.е. человека. Поэтому естественно, что в центре его творчества находится проблема человека, философская антропология.                                          

Исходным пунктом его философии является примат свободы над бытием. Свобода не может быть детерминирована бытием, она не определяется даже Богом, а имеет самодовлеющий характер. В одном ряду с ней находятся такие понятия, как творчество, личность, дух, Бог. Поставить проблему челове­ка — это значит поставить указанные проблемы. По своему основанию его философия дуалистична и включает противоположные начала: дух и природа, свобода и детерминация, субъект и объект, личность и общество, Царство Бога и царство Кесаря. На этом дуализме и строится вся философская антропология Бердяева.

Бытие проявляется и открывается в человеке и через человека. Он есть микрокосмос и микротеос, сотворенный по образу и подобию Бога, а потому он является существом беспредельным, свободным и творческим. Но в то же самое время он является» существом природным и ограниченным. Человек, таким образом, есть пересечение двух миров — высшего и Низшего. Одна сторона его связана со свободой, творчеством,  личностью, Богом. Другая — с необходимостью, природой, ма­терией. На этой основе Бердяев различает понятия «личность» и «индивид»: «Личность следует отличать от индивида, — пишет он. — Личность есть категория духовно-религиозная, индивид же есть категория натуралистически-биологическая. Индивид есть часть природы и общества». Человеку изна­чально присуща свобода, которая не детерминирована «ни снизу, ни сверху». Со стороны этой свободы, которая объясня­ет возможность творчества в мире, человек и выступает как личность.

Двойственная природа человека выражается также в том, что «он есть бесконечность в конечной форме, синтез бесконеч­ного и конечного». Бесконечность связана с божественной сто­роной в человеке, конечность — с его природной стороной. При этом сам Бог понимается им не как природная сила, а как смысл и истина мира, дух и свобода. Поэтому человек сам по себе, без Бога не является существом самодостаточным. Если нет Бога, то нет и смысла и высшей правды и цели. Если же че­ловек есть Бог, то это самое безнадежное и ничтожное.

Таким образом, Бердяев выступает против такого гуманиз­ма, который превращается в отрицание Бога и самообожест­вление человека, ибо в этом случае распадается сам образ че­ловека, а гуманизм переходит в свою противоположность, как это имеет место, например, у Ницше. Если на место Бога засту­пает человек, то люди могут стать на путь «человекопоклонства». С другой стороны, утверждение Бога вне Богочеловека «есть форма идолопоклонства».          

Если нет Бога, то нет победы над смертью, все лишено смысла и абсурдно. Двойственная природа человека рождает, по Бердяеву, вечное противоречие и весь трагизм человечес­кого существования: как существо духовное, человек свободен, а как существо природное, общественное и государственное — он подчинен необходимости и не может вырваться за ее рамки. Трагическая борьба и противоречие между свободой и необходимостью, «царством Духа» и «царством Кесаря» неразрешимы в этом мире. Решение этой проблемы связано с преодолением дуализма человека, которое возможно лишь эсхатологически, т.е. может быть достигнуто только в «царстве Божьем.

Внутренний источник «трагизма жизни» опять - таки связан со свободой человека. Свобода — это его сущность, связанная с его духом, это его «внутренняя творческая энергия». Она не только важнее справедливости, но и самой жизни: «Для свободы можно и должно жертвовать жизнью, для жизни не должно жертвовать свободой». Именно в ней главный источник трагизма жизни, ибо основанная не на природе, а на духе. Она постоянно отягощена и ограничена природой человека. Речь, таким образом, идет о неразрешимом в этом дуалистическом мире противоречии жизни человека — между бесконечным и конечным в нем, между духом и природой, между творчеством и смертью. И в этой неразрешимости, по Бердяеву, весь смысл
трагичности человеческого существования.      

Важнейшей для философа является проблема творчества. Творчество — это главное предназначение человека, причем речь идет о творчестве в философском смысле — о «миротвор­честве», которое находит свою «объективацию» в культуре, науке, искусстве и т.д. При этом обнаруживается существен­ное противоречие самого творчества. В акте творчества чело­век свободен, он преодолевает отчуждение, «низший» мир — природный и социальный, не являющийся подлинным быти­ем, который он и называет «объективацией». Но в результате творчества человек опять возвращается в сферу «объектива­ции», которая всегда «антиперсоналистична», обезличивает че­ловека, создает психологию раба. В этой связи следует отметить, что Бердяев находит рабство и в богословии, которое рас­сматривает Бога как «Господа» и тем самым унижает человека. По его мнению, на отношения между Богом и человеком были перенесены отношения между господином и рабом, взятые из социальной жизни.

С философской антропологией связана и социальная фило­софия Бердяева, понимание им отношений между личностью и обществом. Общество — объективация человеческих отно­шений, чуждая человеческому духу и свободе реальность. При этом, с точки зрения его экзистенциальной философии, «об­щество является частью личности, ее социальной стороной», а не личность — частью общества. Объективированное обще­ство подавляет личность, в нем царит разобщение людей. В таком обществе существует коммуникация, но нет общения, личность существует только как функция, господствует всеоб­щее отчуждение, власть техники и государства. В этой связи он пишет: «Высшим типом общества является общество, в ко­тором объединены принцип личности и принцип общности (Gemeinschaft). Такой тип общества можно было бы назвать персоналистическим социализмом». В таком обществе за каждой личностью признается абсолютная ценность. Поэтому Бердяев выступает как против изолированного индивидуализ­ма, так и против механистического коллективизма, за общинность и соборность. «Необходимо, — по его мнению, — стремитьcя к синтезу аристократического, качественного принци­па личности и демократического, социалистического принци­па справедливости и братского сотрудничества людей».

Для социального переустройства общества на такой основе, по Бердяеву, нужно прежде всего не техническое переустройст­во, а духовное возрождение. Для России оно связано с утверж­дением «русской идеи», взгляды на которую у него во многом со­впадают со взглядами Вл. Соловьева. Главной отличительной чертой русской идеи является, согласно Бердяеву, религиоз­ный мессианизм, пронизывающий все общество, его культуру и сознание. Суть «русской идеи» — осуществление царства божия на земле. Ее самобытность заключена прежде всего в «коммунитарности», в «идее братства людей и народов». Бердя­ ев осуждает крайности и славянофилов, и западников в их выводах о месте России в мировой истории. Россия, считал он, может осознать себя и свое призвание в мире лишь в свете проблемы Востока и Запада. Она стоит в центре этих миров и должна сознавать себя «Востоко-Западом», соединителем, а не разделителем их.

Лев Шестов (Шварцман) (1866–1938) был философом, для которого философия была не просто академической специальностью, а делом жизни и смерти. Философия его принадлежала к типу философии экзистенциальной, то есть не объектировала процесс познания, не отрывала его от субъекта познания, связывала его с целостной судьбой человека. Этот тип философии предполагал, что тайна бытия постижима лишь в человеческом существовании. Для Льва Шестова источником философии выступали человеческая трагедия, ужасы и страдания человеческой жизни, переживание безнадежности. Свою философию Шестов называл «философией трагедии».

Экзистенциальная философия, по Шестову, — это прежде всего утверждение существования в его единичном, индивидуальном, случайном и свободном проявлении. Шестов неустанно во многих своих трудах отвергает заповедь Спинозы: «Не смеяться, не плакать, не ненавидеть, а понимать». По его мнению, при следовании этой заповеди «нужно отказаться от мира и того, что есть в мире», ибо, «чтобы было «понимание», нужно отвернуться от всего, с чем связаны наши радости и печали, наши упования, надежды, отчаяния и т. д.

Для Шестова бытие в своем многообразном существовании несомненно. В последней своей статье, посвященной памяти Э. Гуссерля, Шестов заявлял: «...Философия экзистенциальная начинает великую и последнюю борьбу». Борьбу за что и с кем? Это борьба за «преодоление того, что кажется нашему разумению непреодолимым». Это борьба с философией, которую Шестов называет «умозрительной», или «спекулятивной», т. е. стремящейся получить знание чисто мыслительно-логическим путем.

Шестов выступает против стремления философии раскрыть какие бы то ни было общие закономерности, «сущность» явлений, подчеркивая их неповторимо индивидуальный характер. Например, в книге «На весах Иова» вновь ставится древний вопрос: «Что такое красота?» В свое время Сократ и Платон показали принципиальное различие между этим вопросом, вопросом о сущности красоты, и вопросом: «Что прекрасно?» Последний вопрос — это вопрос о конкретных и индивидуальных красивых явлениях. Для античных философов вопросы «Что такое красота?» и «Что прекрасно?» не исключают друг друга, но без уяснения сущности красоты невозможно учение о красоте, которое впоследствии получило наименование «эстетика». Для Шестова же «приходится выбирать — либо прекрасные предметы, либо «красоту». То есть нужно признать, что хоть мы называем и Елену, и Эвридику прекрасными, но «общего» между ними нет ничего». Философ, конечно, прав, когда он утверждает, что «прекрасное небо не заменит прекрасного моря, а прекрасное море — прекрасной картины», что «каждая прекрасная вещь есть нечто абсолютно незаменимое...». Но он идет дальше: прекрасные явления, по его мнению, не имеют ничего общего, кроме имени, подобно тому, «как апостол Павел ничего общего не имеет с Чичиковым Павлом, хотя называются одинаковыми именами». И отсюда следует вывод, ликвидирующий по существу философское учение о красоте: «Стало быть, нечего и спрашивать, что такое красота».
Так же Шестов поступает со всеми общими понятиями. Он отвергает понятие «необходимости» и вообще всякой истины, тем более «абсолютной». По его убеждению, «философия начнется лишь тогда, когда человек растеряет все критерии истины, когда он почувствует, что никаких критериев быть не может и что они даже низачем не нужны». Поэтому Шестов отвергает философию, которая исходит из разума, культивирует его, провозглашает единственным средством и источником познания. Из произведения в произведение Шестов повторяет как заклинание: разум должен быть разрушен! Вот лишь некоторые примеры обличения разума: «…Именно разум — который мы привыкли считать освобождающим и пробуждающим — и держит нас в состоянии сонного оцепенения». «Последняя истина, та истина, которую наши прародители так неудачно искали в раю, лежит lt;...gt; по ту сторону разума и разумом постижимого»; «...чтобы обрести Бога, нужно вырваться из чар разума с его физическими и моральными принуждениями и пойти к иному источнику». И отсюда задача теории познания, по Шестову, заключается «в том, чтобы определить момент, когда должно устранить разум от руководящей роли или ограничить его в правах».

Таким отношением к разуму и обусловлены историко-философские симпатии и антипатии Шестова. Он не приемлет рационалистическую традицию в философии, будь то Сократ или Аристотель, Декарт или Спиноза, Кант или Гегель, Вл. Соловьев или Гуссерль. Притом в его изложении «образ врага» далеко не всегда соответствует реальному образу того или другого философа, взгляды которого представляются подчас односторонне, но в то же время уважительно (например, своего друга-антипода Гуссерля Шестов называет «великим философом»). Шестов отвергает «идеализм» в его понимании, ибо, по его словам, «с идеями, и только с идеями, нужно бороться тому, кто хочет преодолеть ложь мира». «Идеализм» для него ­— это способ уйти от действительной жизни. Но и материализм Шестов также не жалует, считая его примитивной философией и, в сущности, не отличающейся от идеализма: «Материализм в своем существе от идеализма ничем не отличается, хотя на внешний вид они так не похожи друг на друга». Для религиозного мыслителя несомненный порок идеализма и материализма заключается в том, что «идеалистическая, как и материалистическая, философия всегда старалась возвыситься над Богом».
Своими предшественниками Шестов считает мыслителей, не доверявших разуму. Это и неоплатоник Плотин, и раннехристианский богослов Тертуллиан, провозгласивший: «Я верю, потому что это абсурд». Это и математик и религиозный философ Паскаль, и религиозный реформатор Лютер. Своими учителями Шестов считал Шекспира и Достоевского. Высоко ценил Ницше. В 1928 г. он открыл для себя философию С. Кьеркегора (Киргегарда), во многом созвучную его собственной экзистенциальной философии.

Главный духовный авторитет для Шестова - Священное Писание, книги Ветхого и Нового Завета. Название его книги «Афины и Иерусалим», навеянное сопоставлением Тертуллиана («Что общего между Афинами и Иерусалимом?»), определяет два полюса философских исканий. Афины — это олицетворение разума, Иерусалим - веры в Бога. Для Шестова «Бог — не общее понятие и не то, что не действует «по законам» своей природы, а сам есть источник и всяких законов и всяких природ».

Религиозные устремления Шестова не имеют конфессионального характера, т. е. они не связаны с какой-либо конкретной религиозной системой. Родившись в еврейской семье, Шестов вступил с ней в конфликт, женившись на православной девушке. Не придерживаясь норм иудаизма, он не стал и правоверным христианином, вместе с тем с великим уважением относясь и к Христу, и к апостолам, и к Лютеру, и к Кьеркегору. «Религиозная философия, — по Шестову, — есть рождающееся в безмерных напряжениях, через отврат от знания, через веру, преодоление ложного страха пред ничем не ограниченной волей Творца...».

 

Работа с цитатами

Задание: прочитайте цитату, определите, кто из классических немецких философов ее автор, дайте интерпретацию данному высказыванию, опираясь на пройденный материал.

1. «Говорят про Россию, что она не принадлежит ни к Европе, ни к Азии, что это особый мир. Пусть будет так. Но надо еще доказать, что человечество, помимо двух своих сторон, определяемых словами – Запад и Восток, обладает еще третьей стороной» (Петр Чаадаев).

2. «Русская жизнь и грязна, и слаба, но как то мила. Вот последнее и боишься потерять, а то бы “на смарку все”. Боишься потерять нечто единственное и чего не повторится. Повторится и лучшее, а не такое. А хочется “такого”…» (Василий Розанов).

3. «Как ни глубоки причины смертности, смертность не изначальна; она не представляет безусловной необходимости. Слепая сила, в зависимости от которой находится разумное существо, сама может быть управляема разумом» (Н.Ф. Федоров).

4. «Человек мог бы быть определен как животное стыдящееся» (Вл. Соловьев).

5. «Земля - это колыбель разума, но нельзя вечно жить в колыбели» (К. Э. Циолковский).

6. «Нравственность, умеющая ходить только на религиозных костылях, начинает хромать, когда лишается их» (Г.В. Плеханов).

7. «В России существовало крепостное право не только в своде законов, но и в сердцах людей; в России было еще многое другое в том же роде» (Л.И. Шестов).

8. «В буре и грозе родится Ноосфера, в уничтожении войн и голода впервые выразится проявление нашей Планеты как целого и будет первым проявлением перехода Биосферы в Ноосферу, в котором человечество станет мощной геологической силой, где сможет геологически проявиться его мысль, сознание, разум» (В.И. Вернадский).

9. «Россия не играла еще определяющей роли в мировой жизни, она не вошла еще по-настоящему в жизнь европейского человечества. Великая Россия все еще оставалась уединенной провинцией в жизни мировой и европейской, ее духовная жизнь была обособлена и замкнута. России все еще не знает мир, искаженно воспринимает ее образ и ложно и поверхностно о нем судит» (Н.А. Бердяев).

10. «Для бессмертной души нужно такое же и дело бессмертное, как она сама. И дело это, бесконечное совершенствование себя и мира - и дано ей» (Л.Н. Толстой).

11. «Без свободы - гаснет дух; без духа - вырождается и гибнет свобода. О, если бы люди увидели и уразумели этот закон!» (И. Ильин).

12. «Человек раб потому, что свобода трудна, рабство же легко» (Н. А. Бердяев).

13. «Миссия России – православие, а её историческая задача – освобождение мира от одностороннего развития, навязанного западной цивилизацией» (А.С. Хомяков).

14. «Если между сынами и отцами существует любовь, то переживание возможно только на условии воскрешения, без отцов сыны жить не могут, а потому они должны жить только для воскрешения отцов, – и в этом только заключается всё» (Н.Ф. Федоров).

15. «Мыслящий и работающий человек есть мера всего. Он есть огромное планетарное явление» (В.И. Вернадский).

16. «Человеческое мышление по природе своей способно давать и даёт нам абсолютную истину, которая складывается из суммы относительных истин» (В.И. Ленин).

17. «Смысл жизни в том, чтобы любить, творить и молиться». (И.А. Ильин).

 

Темы эссе

1. «Человек был устроен бунтовщиком; разве бунтовщики могут быть счастливыми» (Ф.М. Достоевский).

2. «Будь добрым и не противодействуй злу насилием» (Л.Н. Толстой).

3. «Знание принудительно, вера свободна» (Н.А. Бердяев).

⇐ Предыдущая21222324252627282930Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: