 |
"Не раз ты слышала признанье…"
|
|
|
|
" Не раз ты слышала признанье…"
190*
Не раз ты слышала признанье:
«Не стою я любви твоей».
Пускай мое она созданье —
Но как я беден перед ней…
Перед любовию твоею
Мне больно вспомнить о себе —
Стою, молчу, благоговею
И поклоняюся тебе…
Когда порой так умиленно,
С такою верой и мольбой
Невольно клонишь ты колено
Пред колыбелью дорогой,
Где спит она — твое рожденье —
Твой безымянный херувим, —
Пойми ж и ты мое смиренье
Пред сердцем любящим твоим.
1851
Наш век*
Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует…
Он к свету рвется из ночной тени
И, свет обретши, ропщет и бунтует.
Безверием палим и иссушен,
Невыносимое он днесь выносит…
И сознает свою погибель он,
И жаждет веры… но о ней не просит.
Не скажет ввек, с молитвой и слезой,
Как ни скорбит перед замкнутой дверью:
«Впусти меня! — Я верю, боже мой!
Приди на помощь моему неверью!.. »*
10 июня 1851
" Дума за думой, волна за волной…" *
Дума за думой, волна за волной —
Два проявленья стихии одной:
В сердце ли тесном, в безбрежном ли море,
Здесь — в заключении, там — на просторе, —
Тот же всё вечный прибой и отбой,
Тот же всё призрак тревожно-пустой.
14 июля 1851
" Не остывшая от зною…" *
Не остывшая от зною,
Ночь июльская блистала…
И над тусклою землею
Небо, полное грозою,
Всё в зарницах трепетало…
Словно тяжкие ресницы
Подымались над землею,
И сквозь беглые зарницы
Чьи-то грозные зеницы
Загоралися порою…
14 июля 1851
" В разлуке есть высокое значенье…" *
В разлуке есть высокое значенье:
|
|
|
Как ни люби, хоть день один, хоть век,
Любовь есть сон, а сон — одно мгновенье,
И рано ль, поздно ль пробужденье,
А должен наконец проснуться человек…
6 августа 1851
" Ты знаешь край, где мирт и лавр растет…" *
(Из Гёте)
Kennst du das Land?.. [23]
Ты знаешь край, где мирт и лавр растет,
Глубок и чист лазурный неба свод,
Цветет лимон и апельсин златой
Как жар горит под зеленью густой?..
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Ты был ли там? Туда, туда с тобой
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Хотела б я укрыться, милый мой.
Ты знаешь высь с стезей по крутизнам?
Лошак бредет в тумане по снегам,
В ущельях гор отродье змей живет,
Гремит обвал и водопад ревет…
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Ты был ли там? Туда, туда с тобой
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Лежит наш путь — уйдем, властитель мой.
Ты знаешь дом на мраморных столпах?
Сияет зал, и купол весь в лучах;
Глядят кумиры, молча и грустя:
«Что, что с тобою, бедное дитя?.. »
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Ты был ли там? Туда, туда с тобой
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Уйдем скорей, уйдем, родитель мой.
Между январем и 27 октября 1851
" День вечереет, ночь близка…" *
День вечереет, ночь близка,
Длинней с горы ложится тень,
На небе гаснут облака…
Уж поздно. Вечереет день.
Но мне не страшен мрак ночной,
Не жаль скудеющего дня, —
Лишь ты, волшебный призрак мой
Лишь ты не покидай меня!..
Крылом своим меня одень,
Волненья сердца утиши,
И благодатна будет тень
Для очарованной души.
Кто ты? Откуда? Как решить,
Небесный ты или земной?
Воздушный житель, может быть, —
Но с страстной женскою душой.
1 ноября 1851
" Как весел грохот летних бурь…" *
|
|
|
Как весел грохот летних бурь,
Когда, взметая прах летучий,
Гроза, нахлынувшая тучей,
Смутит небесную лазурь
И опрометчиво-безумно
Вдруг на дубраву набежит,
И вся дубрава задрожит
Широколиственно и шумно!..
Как под незримою пятой,
Лесные гнутся исполины;
Тревожно ропщут их вершины,
Как совещаясь меж собой, —
И сквозь внезапную тревогу
Немолчно слышен птичий свист,
И кой-где первый желтый лист,
Крутясь, слетает на дорогу…
1851
" Недаром милосердым богом…" *
Недаром милосердым богом
Пугливой птичка создана —
Спасенья верного залогом
Ей робость чуткая дана.
И нет для бедной пташки проку
В свойстве с людьми, с семьей людской…
Чем ближе к ним, тем ближе к Року —
Несдобровать под их рукой…
Вот птичку девушка вскормила
От первых перышек, с гнезда,
Взлелеяла ее, взрастила
И не жалела, не щадила
Для ней ни ласки, ни труда.
Но как, с любовию тревожной,
Ты, дева, ни пеклась о ней,
Наступит день, день непреложный —
Питомец твой неосторожный
Погибнет от руки твоей…
1851
" С озера веет прохлада и нега…" *
(Из Шиллера)
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Es l& #228; chelt der See… [24]
С озера веет прохлада и нега, —
Отрок заснул, убаюкан у брега.
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Блаженные звуки
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Он слышит во сне;
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; То ангелов лики
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Поют в вышине.
И вот он очнулся от райского сна, —
Его, обнимая, ласкает волна,
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; И слышит он голос,
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Как ропот струи:
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; «Приди, мой красавец,
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; В объятья мои! »
1851
" Ты волна моя морская…" *
Mobile comme l’onde [25]
Ты волна моя морская,
Своенравная волна,
Как, покоясь иль играя,
Чудной жизни ты полна!
Ты на солнце ли смеешься,
Отражая неба свод,
|
|
|
Иль мятешься ты и бьешься
В одичалой бездне вод, —
Сладок мне твой тихий шепот,
Полный ласки и любви;
Внятен мне и буйный ропот,
Стоны вещие твои.
Будь же ты в стихии бурной
То угрюма, то светла,
Но в ночи твоей лазурной
Сбереги, что ты взяла.
Не кольцо, как дар заветный*,
В зыбь твою я опустил,
И не камень самоцветный
Я в тебе похоронил.
Нет — в минуту роковую,
Тайной прелестью влеком,
Душу, душу я живую
Схоронил на дне твоем.
Апрель 1852
Памяти В. А. Жуковского*
Я видел вечер твой. Он был прекрасен!
В последний раз прощаяся с тобой,
Я любовался им: и тих, и ясен,
И весь насквозь проникнут теплотой…
О, как они и грели и сияли —
Твои, поэт, прощальные лучи…
А между тем заметно выступали
Уж звезды первые в его ночи…
В нем не было ни лжи, ни раздвоенья —
Он всё в себе мирил и совмещал.
С каким радушием благоволенья
Он были мне Омировы читал*…
Цветущие и радужные были
Младенческих, первоначальных лет…
А звезды между тем на них сводили
Таинственный и сумрачный свой свет…
Поистине, как голубь, чист и цел
Он духом был; хоть мудрости змииной
Не презирал, понять ее умел,
Но веял в нем дух чисто голубиный.
И этою духовной чистотою
Он возмужал, окреп и просветлел.
Душа его возвысилась до строю:
Он стройно жил, он стройно пел…
И этот-то души высокий строй,
Создавший жизнь его, проникший лиру,
Как лучший плод, как лучший подвиг свой,
Он завещал взволнованному миру…
Поймет ли мир, оценит ли его?
Достойны ль мы священного залога?
Иль не про нас сказало божество:
«Лишь сердцем чистые, те у& #769; зрят бога! »*
Конец июня 1852
" Сияет солнце, воды блещут…" *
Сияет солнце, воды блещут,
На всем улыбка, жизнь во всем,
Деревья радостно трепещут,
Купаясь в небе голубом.
Поют деревья, блещут воды,
Любовью воздух растворен,
И мир, цветущий мир природы,
Избытком жизни упоен.
Но и в избытке упоенья
Нет упоения сильней
Одной улыбки умиленья
|
|
|
Измученной души твоей…
28 июля 1852
" Чародейкою Зимою…" *
Чародейкою Зимою
Околдован, лес стоит —
И под снежной бахромою,
Неподвижною, немою,
Чудной жизнью он блестит.
И стоит он, околдован, —
Не мертвец и не живой —
Сном волшебным очарован,
Весь опутан, весь окован
Легкой цепью пуховой…
Солнце зимнее ли мещет
На него свой луч косой —
В нем ничто не затрепещет,
Он весь вспыхнет и заблещет
Ослепительной красой.
31 декабря 1852
Последняя любовь*
О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней…
Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!
Полнеба обхватила тень,
Лишь там, на западе, бродит сиянье, —
Помедли, помедли, вечерний день,
Продлись, продлись, очарованье.
Пускай скудеет в жилах кровь,
Но в сердце не скудеет нежность…
О ты, последняя любовь!
Ты и блаженство, и безнадежность.
Между серединой 1851 и началом 1854
Неман*
Ты ль это, Неман величавый?
Твоя ль струя передо мной?
Ты, столько лет, с такою славой,
России верный часовой?..
Один лишь раз, по воле бога,
Ты супостата к ней впустил —
И целость русского порога
Ты тем навеки утвердил…
Ты помнишь ли былое, Неман?
Тот день годины роковой,
Когда стоял он над тобой,
Он сам — могучий южный демон*,
И ты, как ныне, протекал,
Шумя под вражьими мостами,
И он струю твою ласкал
Своими чудными очами?
Победно шли его полки,
Знамена весело шумели,
На солнце искрились штыки,
Мосты под пушками гремели —
И с высоты, как некий бог,
Казалось, он парил над ними,
И двигал всем, и всё стерег
Очами чудными своими…
Лишь одного он не видал…
Не видел он, воитель дивный,
Что там, на стороне противной,
Стоял Другой* — стоял и ждал…
И мимо проходила рать —
Всё грозно-боевые лица,
И неизбежная Десница
Клала на них свою печать…
И так победно шли полки,
Знамена гордо развевались,
Струились молнией штыки,
И барабаны заливались…
Несметно было их число —
И в этом бесконечном строе
Едва ль десятое чело
Клеймо минуло роковое…
Между 5 и 7 сентября 1853
Спиритистическое предсказание*
Дни настают борьбы и торжества,
Достигнет Русь завещанных границ,
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; И будет старая Москва
Новейшею из трех ее столиц.
Между осенью 1853 и весной 1854?
Лето 1854*
Какое лето, что за лето!
Да это просто колдовство —
И как, ‹с›прошу, далось нам это
Так ни с того и ни с сего?..
Гляжу тревожными глазами
На этот блеск, на этот свет…
|
|
|
Не издеваются ль над нами?
Откуда нам такой привет?..
Увы, не так ли молодая
Улыбка женских уст и глаз,
Не восхищая, не прельщая,
Под старость лишь смущает нас…
Август 1854
" Увы, что нашего незнанья…" *
Увы, что& #769; нашего незнанья
И беспомо& #769; щней и грустней?
Кто смеет молвить: до свиданья
Чрез бездну двух или трех дней?
11 сентября 1854
" Теперь тебе не до стихов…" *
Теперь тебе не до стихов,
О слово русское, родное!
Созрела жатва, жнец готов*,
Настало время неземное…
Ложь воплотилася в булат;
Каким-то божьим попущеньем
Не целый мир, но целый ад
Тебе грозит ниспроверженьем
Все богохульные умы,
Все богомерзкие народы
Со дна воздвиглись царства тьмы
Во имя света и свободы!
Тебе они готовят плен,
Тебе пророчат посрамленье, —
Ты — лучших, будущих времен
Глагол, и жизнь, и просвещенье*!
О, в этом испытанье строгом,
В последней, в роковой борьбе,
Не измени же ты себе
И оправдайся перед богом…
24 октября 1854
На новый 1855 год*
Стоим мы слепо пред Судьбою,
Не нам сорвать с нее покров…
Я не свое тебе открою*,
Но бред пророческий духо& #769; в…
Еще нам далеко до цели,
Гроза ревет, гроза растет, —
И вот — в железной колыбели,
В громах родится Новый год…
Черты его ужасно-строги,
Кровь на руках и на челе…
Но не одни войны тревоги
Несет он миру на земле!
Не просто будет он воитель,
Но исполнитель божьих кар, —
Он совершит, как поздний мститель,
Давно обдуманный удар…
Для битв он послан и расправы,
С собой несет он два меча:
Один — сражений меч кровавый,
Другой — секиру палача.
Но для кого?.. Одна ли выя,
Народ ли целый обречен?.. *
Слова неясны роковые,
И смутен замогильный сон…
Конец 1854 или начало 1855
По случаю приезда австрийского эрцгерцога на похороны императора Николая*
Нет, мера есть долготерпенью,
Бесстыдству также мера есть!..
Клянусь его венчанной тенью,
Не всё же можно перенесть!
И как не грянет отовсюду
Один всеобщий клич тоски:
Прочь, прочь австрийского Иуду
От гробовой его доски!
Прочь с их предательским лобзаньем,
И весь апостольский их род*
Будь заклеймен одним прозваньем:
Искариот, Искариот!
1 марта 1855
" Пламя рдеет, пламя пышет…" *
Пламя рдеет, пламя пышет,
Искры брызжут и летят,
А на них прохладой дышит
Из-за речки темный сад.
Сумрак тут, там жар и крики,
Я брожу как бы во сне, —
Лишь одно я живо чую:
Ты со мной и вся во мне.
Треск за треском, дым за дымом,
Трубы голые торчат,
А в покое нерушимом
Листья веют и шуршат.
Я, дыханьем их обвеян,
Страстный говор твой люблю…
Слава богу, я с тобою,
А с тобой мне — как в раю.
10 июля 1855
" Эти бедные селенья…" *
Эти бедные селенья,
Эта скудная природа —
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.
Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь небесный
Исходил, благословляя.
13 августа 1855
" Вот от моря и до моря…" *
Вот от моря и до моря
Нить железная* скользит,
Много славы, много горя
Эта нить порой гласит.
И, за ней следя глазами,
Путник видит, как порой
Птицы вещие садятся
Вдоль по нити вестовой.
Вот с поляны ворон черный
Прилетел и сел на ней,
Сел и каркнул и крылами
Замахал он веселей.
И кричит он, и ликует,
И кружится всё над ней:
Уж не кровь ли ворон чует
Севастопольских вестей?
13 августа 1855
Графине Ростопчиной*
О, в эти дни — дни роковые,
Дни испытаний и утрат —
Отраден будь для ней возврат
В места, душе ее родные!
Пусть добрый, благосклонный гений
Скорей ведет навстречу к ней
И горсть живых еще друзей,
И столько милых, милых теней!
16 октября 1855
" О вещая душа моя…" *
О вещая душа моя*,
О сердце, полное тревоги, —
О, как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия!..
Так ты — жилица двух миров*,
Твой день — болезненный и страстный,
Твой сон — пророчески-неясный,
Как откровение духо& #769; в…
Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые* —
Душа готова, как Мария*,
К ногам Христа навек прильнуть.
1855
Из Микеланджело (" Молчи, прошу, не смей меня будить…" )*
Молчи, прошу, не смей меня будить.
О, в этот век преступный и постыдный
Не жить, не чувствовать — удел завидный…
Отрадно спать, отрадней камнем быть.
1855
Н< иколаю> П< авловичу> *
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Не богу ты служил и не России,
& #8195; & #8195; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Служил лишь суете своей,
И все дела твои, и добрые и злые, —
Всё было ложь в тебе, всё призраки пустые:
& #8195; & #8195; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Ты был не царь, а лицедей*.
1855
" Так, в жизни есть мгновения…" *
Так, в жизни есть мгновения —
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Их трудно передать,
Они самозабвения
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Земного благодать.
Шумят верхи древесные
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Высоко надо мной,
И птицы лишь небесные
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Беседуют со мной.
Всё пошлое и ложное
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Ушло так далеко,
Всё мило-невозможное
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Так близко и легко.
И любо мне, и сладко мне,
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; И мир в моей груди,
Дремотою обвеян я —
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; О время, погоди!
1855?
А. С. Норову*
Тому, кто с верой и любовью
Служил земле своей родной —
Служил ей мыслию и кровью*,
Служил ей словом и душой,
И кто — недаром — провиденьем,
На многотрудном их пути,
Поставлен новым поколеньям
В благонадежные вожди*…
4 января 1856
" Все, что сберечь мне удалось…" *
Все, что сберечь мне удалось,
Надежды веры и любви,
В одну молитву всё слилось:
Переживи, переживи!
8 апреля 1856
Н. Ф. Щербине*
Вполне понятно мне значенье
Твоей болезненной мечты,
Твоя борьба, твое стремленье,
Твое тревожное служенье
Пред идеалом красоты…
Так узник эллинский, порою
Забывшись сном среди степей,
Под скифской вьюгой снеговою
Свободой бредил золотою
И небом Греции своей.
4 февраля 1857
" С временщиком Фортуна в споре…" *
‹Из Шиллера›
С временщиком Фортуна в споре
К убогой Мудрости летит:
«Сестра, дай руку мне — и горе
Твоя мне дружба облегчит.
Дарами лучшими моими
Его осыпала, как мать, —
И что ж? Ничем не насытимый,
Меня скупой он смел назвать!..
София*, верь мне, будем дружны!
Смотри: вот горы серебра —
Кинь заступ твой, теперь ненужный, —
С нас будет, милая сестра».
«Лети! — ей Мудрость отвечала. —
Не слышишь? Друг твой жизнь клянет —
Спаси безумца от кинжала,
А мне в Фортуне нужды нет…»
Между январем и апрелем 1857
" Прекрасный день его на Западе исчез…" *
Прекрасный день его на Западе исчез*,
Полнеба обхватив бессмертною зарею,
А он из глубины полуночных небес —
Он сам глядит на нас пророческой звездою.
11 апреля 1857
" Над этой темною толпой…" *
Над этой темною толпой
Непробужденного народа
Взойдешь ли ты когда, Свобода,
Блеснет ли луч твой золотой?..
Блеснет твой луч и оживит
И сон разгонит и туманы…
Но старые, гнилые раны,
Рубцы насилий и обид,
Растленье душ и пустота,
Что гложет ум и в сердце ноет, —
Кто их излечит, кто прикроет?..
Ты, риза чистая Христа…
15 августа 1857
" Есть в осени первоначальной…" *
& #8195; & #8195; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Есть в осени первоначальной
& #8195; & #8195; Короткая, но дивная пора —
& #8195; & #8195; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Весь день стоит как бы хрустальный,
& #8195; & #8195; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; И лучезарны вечера…
& #8195; & #8195; Где бодрый серп гулял и падал колос,
& #8195; & #8195; Теперь уж пусто всё — простор везде, —
& #8195; & #8195; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Лишь паутины тонкий волос
& #8195; & #8195; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Блестит на праздной борозде.
& #8195; & #8195; Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко еще до первых зимних бурь —
И льется чистая и теплая лазурь
& #8195; & #8195; & #8195; & #8195; На отдыхающее поле…
22 августа 1857
" Смотри, как роща зеленеет…" *
Смотри, как роща зеленеет,
Палящим солнцем облита,
А в ней — какою негой веет
От каждой ветки и листа!
Войдем и сядем над корнями
Дерев, поимых родником, —
Там, где, обвеянный их мглами,
Он шепчет в сумраке немом.
Над нами бредят их вершины,
В полдневный зной погружены,
И лишь порою крик орлиный
До нас доходит с вышины…
Конец августа 1857
М. Ф. Тютчевой*
Когда осьмнадцать лет твои
И для тебя уж будут сновиденьем, —
С любовью, с тихим умиленьем
И их и нас ты помяни…
23 февраля 1858
" В часы, когда бывает…" *
В часы, когда бывает
Так тяжко на груди,
И сердце изнывает,
И тьма лишь впереди;
Без сил и без движенья,
Мы так удручены,
Что даже утешенья
Друзей нам не смешны, —
Вдруг солнца луч приветный
Войдет украдкой к нам
И брызнет огнецветной
Струею по стенам:
И с тверди благосклонной,
С лазуревых высот
Вдруг воздух благовонный
В окно на нас пахнет…
Уроков и советов
Они нам не несут,
И от судьбы наветов
Они нас не спасут.
Но силу их мы чуем,
Их слышим благодать,
И меньше мы тоскуем,
И легче нам дышать…
Так мило-благодатна,
Воздушна и светла
Душе моей стократно
Любовь твоя была.
1858
" Она сидела на полу…" *
Она сидела на полу
И груду писем разбирала —
И, как остывшую золу,
Брала их в руки и бросала —
Брала знакомые листы
И чудно так на них глядела —
Как души смотрят с высоты
На ими брошенное тело…
О, сколько жизни было тут,
Невозвратимо-пережитой!
О, сколько горестных минут,
Любви и радости убитой!..
Стоял я молча в стороне
И пасть готов был на колени, —
И страшно-грустно стало мне,
Как от присущей* милой тени
1858
Успокоение (" Когда, что звали мы своим…" )*
Когда, что звали мы своим,
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Навек от нас ушло
И, как под камнем гробовым,
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Нам станет тяжело, —
Пойдем и бросим беглый взгляд
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Туда, по склону вод,
Куда стремглав струи спешат,
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Куда поток несет.
Одна другой наперерыв
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Спешат-бегут струи
На чей-то роковой призыв,
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Им слышимый вдали…
За ними тщетно мы следим —
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Им не вернуться вспять…
Но чем мы долее глядим,
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Тем легче нам дышать…
И слезы брызнули из глаз —
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; И видим мы сквозь слёз,
Как всё, волнуясь и клубясь,
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Быстрее понеслось…
Душа впадает в забытье,
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; И чувствует она,
Что вот уносит и ее
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Всесильная волна.
15 августа 1858
" Осенней позднею порою…" *
Осенней позднею порою
Люблю я царскосельский сад,
Когда он тихой полумглою,
Как бы дремотою, объят
И белокрылые виденья*
На тусклом озера стекле
В какой-то неге онеменья
Коснеют в этой полумгле…
И на порфирные ступени
Екатерининских дворцов
Ложатся сумрачные тени
Октябрьских ранних вечеров —
И сад темнеет, как дуброва,
И при звезда& #769; х из тьмы ночной,
Как отблеск славного былого,
Выходит купол золотой…
22 октября 1858
На возвратном пути*
& #8195; & #8195; Грустный вид и грустный час —
& #8195; & #8195; Дальний путь торопит нас…
& #8195; & #8195; Вот, как призрак гробовой,
& #8195; & #8195; Месяц встал — и из тумана
& #8195; & #8195; Осветил безлюдный край…
& #8195; & #8195; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Путь далек — не унывай…
& #8195; & #8195; Ах, и в этот самый час,
& #8195; & #8195; Там, где нет теперь уж нас,
& #8195; & #8195; Тот же месяц, но живой,
& #8195; & #8195; Дышит в зеркале Лемана*…
& #8195; & #8195; Чудный вид и чудный край —
& #8195; & #8195; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Путь далек — не вспоминай…
Родной ландшафт… Под дымчатым навесом
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Огромной тучи снеговой
Синеет даль — с ее угрюмым лесом,
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Окутанным осенней мглой…
Всё голо так — и пусто-необъятно
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; В однообразии немом…
Местами лишь просвечивают пятна
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Стоячих вод, покрытых первым льдом.
Ни звуков здесь, ни красок, ни движенья —
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Жизнь отошла — и, покорясь судьбе,
В каком-то забытьи изнеможенья,
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Здесь человек лишь снится сам себе.
Как свет дневной, его тускнеют взоры,
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; Не верит он, хоть видел их вчера,
Что есть края, где радужные горы
& #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; & #8196; В лазурные глядятся озера& #769; …
Конец октября 1859
" Есть много мелких, безымянных…" *
Есть много мелких, безымянных
Созвездий в горней* вышине,
Для наших слабых глаз, туманных,
Недосягаемы оне…
И как они бы ни светили,
Не нам о блеске их судить,
Лишь телескопа дивной силе
Они доступны, может быть.
Но есть созвездия иные,
От них иные и лучи:
Как солнца пламенно-живые,
Они сияют нам в ночи.
Их бодрый, радующий души
Свет путеводный, свет благой
Везде, и в море и на суше,
Везде мы видим пред собой.
Для мира дольнего отрада,
Они — краса небес родных,
Для этих звезд очков не надо,
И близорукий видит их…
20 декабря 1859
Декабрьское утро*
На небе месяц — и ночная
Еще не тронулася тень,
Царит себе, не сознавая,
Что вот уж встрепенулся день, —
Что хоть лениво и несмело
Луч возникает за лучом,
А небо так еще всецело
Ночным сияет торжеством.
Но не пройдет двух-трех мгновений,
Ночь испарится над землей,
И в полном блеске проявлений
Вдруг нас охватит мир дневной…
Декабрь 1859
Е. Н. Анненковой (" И в нашей жизни повседневной…" )*
И в нашей жизни повседневной
Бывают радужные сны,
В край незнакомый, в мир волшебный,
И чуждый нам и задушевный,
Мы ими вдруг увлечены.
Мы видим: с голубого своду
Нездешним светом веет нам,
Другую видим мы природу,
И без заката, без восходу
Другое солнце светит там…
Всё лучше там, светлее, шире,
Так от земного далеко…
Так розно с тем, что в нашем мире, —
И в чистом пламенном эфире
Душе так родственно-легко.
Проснулись мы — конец виденью,
Его ничем не удержать,
И тусклой, неподвижной тенью,
Вновь обреченных заключенью,
Жизнь обхватила нас опять.
Но долго звук неуловимый
Звучит над нами в вышине,
И пред душой, тоской томимой,
Всё тот же взор неотразимый,
Всё та ж улыбка, что во сне.
1859
" Куда сомнителен мне твой…" *
Куда сомнителен мне твой,
Святая Русь, прогресс житейский!
Была крестьянской ты избой —
Теперь ты сделалась лакейской.
1850-е годы
Memento [26][27] *
|
|
|
