Доминирование 17

Когда Тобиас проснулся, светило солнце. Вторая половина кровати уже остыла. Он был один. Нахмурившись, он развернулся и посмотрел на часы. Почти семь. Полежав еще немного, поднялся, пытаясь сообразить, куда делся Ноа.
– Лошади, – сказал он вслух, сбрасывая одеяло с кровати, и отправляясь в душ. – Чертовы лошади.
Окончательно пробуждаясь под струями горячей воды, он признал, что, на самом деле, не лошади были поводом для его раздражения. И даже не то, что Ноа ускользнул из постели и отправился управляться, не разбудив его. Раздражительным его сделало какое-то внутреннее безотчетное беспокойство, растущее в глубине души, которое хотелось немедленно выплеснуть на окружающих. Вздохнув, он решил, что следует самому заняться лошадьми, пока он не уподобился Криспину в его отвратительном настроении.
Он вышел из душа, оделся, бездумно перебрал цепь у подножья кровати, посмотрел сквозь дверной проем в безопасную комнату. Беспокойство становилось нестерпимым. Ему нужен его мальчик. Он с грохотом бросил цепь и отправился в кухню в поисках кофе и размышлениях о ближайших планах.
На кухне его ждал свежий кофе. А земля за окном была покрыта тонким слоем инея. Он посмотрел в сторону сарая. Ноа выпустил лошадей, и они, разминая ноги, пытались пастись в примороженной траве. И в этот момент, словно откликнувшись на зов, Ноа, закутанный в старое рабочее пальто Тобиаса, в перчатках и наушниках, вышел из сарая и бегом направился к дому.
Тобиас проследил, как Ноа приблизился к крыльцу. Нетерпение вынудило его сорваться с места, и встретить саба у двери.
– Иди в душ, – приказал он, как только тот вошел. – Ты уже поел?
Ноа начал стаскивать тяжелое пальто, и прищурившись, моргая слезящимися от холода глазами, посмотрел на Тобиаса. Очевидно, он уловил настроение Дома.
– Да, сэр. Съел тарелку овсянки перед тем, как выбежать в сарай. – Он повесил пальто, перчатки и наушники оставил на столике. – Мне следует приготовить вам завтрак, как только я закончу с душем, сэр?
– Нет. Я сам этим займусь. Мойся, грейся и жди меня в безопасной комнате. На коленях. – Тобиас чувствовал, как его напряжение начало спадать. Сразу и дышать стало легче.
– Да, сэр, – кивнул Ноа, опустив взгляд, повернулся и поспешил вверх по лестнице.
Тобиас растягивал завтрак, цедил свой кофе и размышлял о своих потребностях и планах на день. К тому времени, как он вошел в безопасную комнату, Ноа уже стоял на коленях, в безупречной позиции демонстрации, обнаженный, если не считать кольца на члене. Его щеки все еще были красные после мороза, но в остальном он выглядел вполне согревшимся.
– Хороший мальчик, – сказал Тобиас, проходя к шкафу. – Как там лошади сегодня? – Распахнул дверцу и вытащил зажимы для сосков. Оглянулся на Ноа, прикидывая, какие взять наручники. Те, которые ему хотелось использовать, могли остаться в конюшне. Так и есть.
Ноа ответил не пошевелившись.
– Они мерзли, сэр. Всем было холодно. Даже ваша девочка была рада видеть меня, когда я принес ей попону. Пришлось расколоть лед в поилке на пастбище. И нужно будет сходить проверить их снова во второй половине дня.
– Хорошо, – кивнул Тобиас, поднимая флоггер. – Надо двигаться, – сказал он сам себе и положил флоггер обратно. – Ладно, малыш. Мы собираемся играть. Там холодно, и ты оденешься, чтобы пройти по двору. Но никаких разговоров, пока нет ничего важного, понял?
– Понял, сэр.
Тобиас прошел к шифоньеру и вытащил шерстяные тренировочные брюки для Ноа и теплую рубашку. Положил одежду на кресло.
– Исключительно практично. Хотя ты скоро будешь голым, мне хочется придать действию немного стиля.
Он стянул с себя рубашку и скинул с ног туфли, разделся полностью легко, без лишних движений и нагишом вернулся к шкафу. Достаточно быстро нашел все, что нужно, и медленно вытянул кожаные штаны. Они были узкими, но не стесняли движений. Тобиас прекрасно осознавал, насколько хорошо они на нем сидят. Так и должно быть за те деньги, которые он отвалил портному. По-прежнему оставаясь без рубашки, он достал из шкафа черные ботфорты. – Помоги мне с ними, – мягко сказал он.
Ноа быстро и бесшумно вскочил, за пару секунд нашел обувную ложку, и вставил ее в один сапог так, чтобы Тобиас мог свободно его надеть. Надев второй сапог, Тобиас потопал ногами, при этом его туго обтянутый зад преднамеренно оказался на уровне взгляда Ноа.
Ноа отложил ложку в сторону, натянул брюки и рубашку, приготовленные для него и снова опустился на колени, дожидаясь, пока его Дом закончит одеваться.
Тобиас застегнул серебряные пряжки своего жилета и кивнул сабу:
– Ладно, мальчик, пойдем. Все остальное мы найдем на месте, – он усмехнулся сам себе и вышел, позвякивая зажимами для сосков.
Прогулка через двор показала, что Ноа не преувеличивал, говоря о холоде. Слава богу, в игровой было теплее, и Тобиас дополнительно включил отопление, приказав Ноа раздеться.
– На манеж, малыш. Захвати с собой две бутылки воды. Выбери дилдо, какое тебе нравится, и проследи наличие смазки. Я подойду через минуту. Сперва мне нужно найти несколько вещей.
Ноа снял одежду, оставил ее у двери и отправился по центральному проходу к манежу. По пути он задержался у одного из ящиков, чтобы найти дилдо.
Тобиас проследил за ним взглядом, поиграл с освещением, оставив высокий яркий свет над книжным столом и погружая в темноту остальное пространство. Ему пришлось зайти в два стойла, прежде чем он нашел тяжелые кожаные наручники, и еще в одном месте он выбрал эрекционное кольцо. Сделал себе мысленную заметку занять Ноа вскоре созданием каталога для игрушек. Или им просто стоит проводить здесь больше времени.
Он, с игрушками в руках, старался идти по коридору шумно, так, чтобы Ноа слышал каждый шаг его размеренной поступи. Шагнул в сумрак манежа и приказал:
– На стол. Прямо сейчас. Лицом вверх.
Ноа закрыл ящик и поторопился исполнить приказ. Он положил одно из изящных дилдо на столе вместе с лубрикантом, забрался на верх и улегся на спину. Дилдо, которое он выбрал, никогда не использовалось раньше. Бугристая поверхность из синего прозрачного стекла, и стеклянная прозрачная ручка у основания.
Тобиас занялся делом без лишних слов. Тщательно закрепил наручники на запястьях Ноа, прикрепил их цепями к железным кольцам, закрепленным по бокам стола. Не слишком короткие цепи громыхали достаточно зловеще, чтобы создать соответствующее настроение.
– Я собираюсь оставить свободными твои ноги, – произнес он, играя с одним из сосков Ноа, чтобы его можно было ухватить.
Ноа не ответил. Он стиснул зубы, поморщился, и сделал шумный вдох, когда Тобиас закрепил первый зажим.
- Еще один, малыш, – промурлыкал Тобиас. Он открыл ящик стола, вытащил погремушку, и вложил ее в руку Ноа. Нагнулся над другим соском, лизнул его, и пососал, пока тот не стал острым и твердым. Затем надел зажим на него и улыбнулся своему мальчику. – Шарик или кожаная полоска в качестве кляпа? Выбор за тобой, но подумай хорошенько. Это единственный выбор, который ты можешь сделать сегодня.
– Кожаная полоска, сэр. Пожалуйста, – быстро ответил Ноа.
Тобиас кивнул и достал кляп из соседнего ящика, развернул и бросил его на стол.
– Воспользуйся погремушкой, если понадобится, малыш, – заявил он серьезно. – Я не собираюсь облегчать тебе задачу. Правила просты: ты не кончишь, пока я не позволю. Кольцо у меня приготовлено, так что не паникуй. Ты можешь двигать нижней частью тела, но останешься прикованным к столу, и ты не сможешь говорить. Цепи достаточно длинные, чтобы я мог тебя перевернуть, если мне захочется. Я пока не уверен, возьмусь ли за флоггер сейчас, или позже. Есть вопросы, пока я не надел тебе кляп?
Ноа проверил, как держится мячик в руке, и тот тихо звякнул. – Нет, сэр. Никаких вопросов, – глухо ответил он, облизал губы и открыл рот, чтобы принять кляп.
Тобиас наклонился и быстро его поцеловал. – Верь мне, – сказал он перед тем, как завязать ему рот. – Опробуй погремушку для меня, пожалуйста.
Ноа на этот раз осознанно потряс мячиком. Тобиас остался доволен результатом. – Спасибо. – Он прошел вдоль стола, взял в руку вялый пенис Ноа и начал поглаживать, бесстрастно наблюдая, как член увеличивается от ласки, а затем защелкнул на нем кольцо.
– Хорошо, – сказал он, отступая на шаг назад, – приступим?
Тяжело ступая, отошел к сундуку, и от каждого его шага на манеже раздавался гулкий звук. – Можешь ворочаться, как тебе вздумается, до тех пор, пока не делаешь себе больно и не отбиваешься. Тебе не вырваться, малыш. – Откинул крышку сундука и достал кнут. – У меня есть опыт.
Краем глаза Тобиас заметил, как Ноа приподнял голову над столом. Он представил себе, как тот таращится широко раскрытыми глазами, и откровенно надеялся, что так оно и есть.
– Я очень давно не уделял этому внимания, – заметил он, распуская плеть, – так что я пощажу твою спину. Хотя ты можешь смотреть. – Тобиас указал на скрытую форму в дальнем углу манежа. Они с Ноа ходили мимо бессчетное число раз, и Ноа о ней не упоминал. Тобиас предполагал, что Ноа понимал ее назначение, хотя мог ошибаться.
– Познакомься с мальчиком для битья, – сказал он усмехаясь. Приблизился к манекену и сорвал драпировку. Как наглядное пособие манекен был не слишком привлекателен, поцарапанный и поврежденный в десятке мест. Но для тренировки он подходил, как нельзя лучше, принимая на себя любые удары, и позволяя рассмотреть их следы и сделать выводы относительно техники. Тобиас аккуратно передвинул манекен так, чтобы Ноа мог видеть его работу и его самого.
После нескольких поправок он нашел ракурс приемлемым и приступил к демонстрации, сначала щелкнув кнутом в воздухе, а затем уже применив его всерьез.
Он дал себе слово прочувствовать тяжесть каждого удара. Хвост щелкал по манекену, оставляя следы, которые вспухли бы рубцами на живой коже. И с каждым ударом, с каждым звуком, каждым разом он все сильнее чувствовал напряжение в паху.
А красиво бы Ноа выглядел с отметинами вроде этих.
Ноа приподнялся на локтях, чтобы лучше видеть, да так и замер. После четвертого или пятого щелчка Тобиас услышал его стон и широко улыбнулся. Резкие и отрывистые звуки кнута были практически символом их образа жизни, и их невозможно было не любить.
Тобиас начал потеть.
– Я немного не в форме, – признался он, снял жилет и отбросил в сторону. Снова взмахнул кнутом и продолжил свое занятие. Он легко нашел ритм, и в скором времени кнут ложился именно так, как хотелось Тобиасу. Переводя дух, он поправил ширинку ставших тесными штанов, и посмотрел с улыбкой на Ноа. – Когда-нибудь, мальчик. Может быть в день, когда я подарю тебе твой ошейник.
Ноа вздохнул. Он казался разочарованным тем, что обещанное случится не сегодня, и, в то же время, полностью сосредоточившемся на происходящем. Он улегся на бок, наблюдая за тем, как удары становятся более четкими и целенаправленными. Зрелище его откровенно возбуждало.
Тобиас продолжал свое занятие, пока не почувствовал боль в руках. Ему определенно следовало больше практиковаться. Он решил, что позвонит Брэдфорду и договорится о нескольких сессиях. Посмотрит, утратил ли он технику или просто потерял выносливость. После каждого четвертого или пятого удара Тобиас поглядывал на Ноа, проверяя, не ослабел ли его интерес.
Наконец, он отложил кнут в сторону, и встряхнул руками. Дыхание было учащенным, и это ему не нравилось.
– Нужно тренироваться, – резюмировал он, подходя к столу. – Я ожидаю, что ты выдержишь кнут, когда наступит время, малыш. – Он обхватил рукой член Ноа и слегка потянул, поглаживая головку. – Ложись на спину. Я хочу немного с тобой поиграть.
Ноа мягко перекатился на спину, поерзал, ложась удобнее. Когда он положил руки над головой, крепко зажатый в руке шарик издал глухой звук, но не зазвенел. Ноа был теплый и весьма возбужденный.
– Такой красивый мальчик, – Тобиас почти мурлыкал, поглаживая Ноа рукой по животу вверх и обратно вниз. Его беспокойство несколько улеглось после занятий с кнутом и созерцания своего саба в цепях. – До вечеринки осталась неделя, – сообщил он обыденным тоном, поднимая тюбик со смазкой. – Я ожидаю, что ты будешь вести себя примерно. Там будет кого впечатлить, малыш. – Открыл тюбик и выдавил немного геля на ладонь, затем взял стеклянное дилдо, размазывая по нему лубрикант. – Прекрасный выбор. Очаровательно. – Он осмотрел игрушку и, опираясь на стол, провел несколько раз по ней скользкой ладонью. – Фану не терпится увидеть тебя там. Ты ведь знаешь, что нравишься ему. И он хочет сцену вместе с тобой. Он на коленях у Брэдфорда, а ты на моих. Подозреваю, он мечтает заработать от Брэдфорда похвалу и хочет поделиться славой, если можно так выразиться. Или просто ему охота посмотреть, позволю ли я тебе его поцеловать. Одно из двух.
Ноа, конечно же, не мог ответить, но Тобиас заметил злую ухмылку, проступающую сквозь ленту, и вопросительно приподнял бровь. Ноа поднял ногу и аккуратно, но сильно прижал ею промежность Тобиаса.
– Полагаю, тебе бы понравилось, – сказал Тобиас, усмехнувшись. Также аккуратно он положил ногу саба на стол. – Посмотрим по ходу дела. Я мог бы вас обоих заставить умолять об этом. Это может оказаться забавным. – Он приподнял блестящую скользкую игрушку. – Теперь теплая. Хочешь ее?
Ноа издал приглушенный звук, закивал головой, согнул колени, и широко развел ноги, упираясь ступнями в поверхность стола.
Тобиас улыбнулся, но отставил ирушку в сторону, так чтобы ее нельзя было нечаянно свалить со стола. – Нет, – сказал он, легко вводя палец в Ноа. – Не думаю, что ты это заслужил, попросту валяясь здесь и наблюдая за мной. Тебе ведь даже не больно.
Мышцы сжались вокруг пальца. Ноа повернул голову и показал пальцем на сундук, где хранились флоггеры. Цепи, прикрепленные к наручникам, сместились, и соскользнули со стола на пол с глухим звяканьем.
– Мало ли, что ты хочешь, – фыркнул Тобиас. – Кто здесь главный, мальчик?
Ноа уложил руки обратно, и притих, просто глядя в потолок нечитаемым взглядом.
Поразмыслив, Тобиас решил расставить акценты. Они слишком расслабились в последнее время. Да Брэдфорд ему яйца открутит, если он даст Ноа остановиться на достигнутом. И если он сам позволит себе почивать на лаврах.
– Я устанавливаю правила, – сказал он тихо, не вынимая пальца, и немного им пошевелив. – Я делаю то, что тебе нужно, забочусь о тебе. Я веду тебя до тех пор, пока это безопасно. – Он убрал палец, и забрался на стол, нависая над своим мальчиком. – Я могу дразнить тебя, выпороть или трахнуть на публике. Могу делать все, что угодно, пока ты не воспользовался стоп-словом или этой погремушкой. Я главный.
Он вытянулся, задевая своими узкими кожаными брюками обнаженный член саба, и прошептал:
– Я могу приковать тебя к столу или привязать к кресту. Это зависит от меня, так, мальчик? Могу делать с тобой, что хочу: трахать, шлепать, заморить разговорами, пока ты не уснешь. Использовать тебя по своему вкусу.
Ноа прикусил кляп, и застонал. Неопределенно кивнул, отвлеченный трением между ног. Отвел колено в сторону, а рукой ухватился за волосы.
– Вот так, малыш, – проворковал Тобиас. – Позволь мне вести. Это лучший способ. – Он еще немного потерся об Ноа, поддерживая его эрекцию, и встал со стола. Цокнув языком, обвел взглядом обнаженное тело своего мальчика. Собственный член пульсировал, стиснутый в кожаных штанах. Дыхание в груди перехватило.
– Ты прекрасен, – шепнул он, – и ты мой. Он повернулся, и прошел к шкафу, резко распахнул дверцы. Там были наборы инструментов с лезвиями, различные кнуты и флоггеры. Первые он игнорировал, взял флоггер наугад, но положил обратно. Вместо него выбрал тяжелый кожаный ремень и, вернувшись к Ноа, приподнял его так, чтобы тот увидел.
Ноа покосился на ремень, даже приподнялся на локтях, чтобы рассмотреть получше, и сглотнул.
– Перевернись, – спокойно произнес Тобиас.
Ноа развернулся и улегся на живот, зашипев, когда вес его тела прижал зажимы на сосках к коже. Длины цепей хватало, чтобы он мог удобно переложить руки. Он смотрел на Тобиаса до тех пор, пока тот находился в поле его зрения.
– Будет больно, малыш, – предупредил Тобиас, поглаживая саба по бедру. – Дай мне услышать погремушку, пожалуйста.
Мячик зазвенел, и нежный мелодичный звон составил странный контраст к ремням и предстоящей боли. Ноа сделал глубокий вдох. Очень скоро он найдет свой сабспейс.
– Это будет не долго. Я знаю, что зажимы причиняют боль, и хочу, чтобы ты остался работоспособным. – Тобиас погладил Ноа по заднице, дразня, завел палец между ягодиц. – Это место мы тоже пощадим. Тебя ведь ждет такой красивый стеклянный фаллос.
Почти торжественно Тобиас поднял ремень, и опустил его на верхнюю часть бедра Ноа.
Ноа вздрогнул, втянул воздух, возможно, выругался, несмотря на кляп. Все его тело напряглось. Он приподнял голову, и согнул ногу, словно пытался защитить себя от удара таким способом. Через пару тяжелых вдохов он справился с напряжением и снова смог расслабиться, выпрямляя ногу и опустив голову на руки. Он расправил плечи, но продолжал тяжело дышать.
– Так то. Такой хороший мальчик, – похвалил его Тобиас. – А знаешь, ты меня удивляешь. Словно ты можешь просто переключаться. Быть истинно покорным, а потом… утешать меня, когда я расклеился. Это большая редкость, Ноа. – Он снова поднял руку и ударил по другому бедру, а потом, со всем пониманием, насколько ощутима причиняемая им боль, смотрел, как появляется красный след.
– Я не умею так переключаться, – сказал он, обойдя вокруг стола, и погладив Ноа по голове, пока тот учащенно дышал от боли. – Просто я… такой, какой есть. И не должен становиться таким, как в канун Рождества. Этого больше не будет, Ноа. Я не позволю этому случиться.
Ноа приподнял голову, но поморщился от боли под зажимами и, тяжело вздохнув, снова улегся. Поерзал на столе, подтянул цепь на одном из запястий, но затем отпустил ее, и бессильно расслабился на столе с новым вздохом.
– Я о тебе позабочусь малыш, – мягко произнес Тобиас. – Давай, переворачивайся. Пора снять зажимы и дать тебе немного отдышаться. Я всегда буду заботиться о тебе, Ноа. Подталкивать и оберегать. Такова моя натура.
Ноа остался абсолютно неподвижен. Ослушался приказа, хотя раньше никогда так не поступал. Но этот протест не имел никакого смысла, отказ снять зажимы не мог улучшить его самочуствие.
– Ноа, – решил повторить приказ Тобиас, но был прерван шумом мячика, который пролетел через манеж, отскочил от манекена и с бодрым звоном упал на пол.
Инстинкт и опыт оградили Тобиаса от первого шока. Он, не раздумывая, снял кляп, подчиняясь первому правилу темы: как только прозвучало стоп-слово, все следует немедленно прекратить и убедиться, что сабмиссив в порядке.
Лента была развязана, и Тобиас потянулся к запястью и расстегнул наручник. – Ноа? – спросил он, чувствуя, как сердце пускается вскачь. – Что случилось? Где болит?
– Нет! – возразил Ноа, хватаясь за его пальцы освобожденной рукой. – Нет. Вы не причинили мне вреда, сэр. Пока еще нет.
Тобиас с недоумением долго смотрел на своего мальчика. Постепенно он нашел в себе силы двигаться, освободил другое запястье, повернулся и пошел к своему креслу, отказываясь верить, что это снова случилось с ним, что он настолько плохо просчитал ситуацию.
Ноа сам, тихо шипя, снял с себя зажимы, а после между мужчинами воцарилось молчание. Тобиас ждал, а Ноа казался погруженным в собственные мысли.
В итоге Ноа заговорил первым.
– Сэр, – сказал он тихо, – со всем уважением к вам, сэр, мне необходимо подумать о том, что я должен сказать, до того как я это скажу. Прямо сейчас я немного взволнован, и … мне бы не хотелось вас расстраивать. Я не хочу, чтобы вам было больно из-за того, что я не ясно высказался. Я прошу вашего разрешения провести час в безопасной комнате. В одиночестве.
– Иди, – согласился Тобиас, и его голос прозвучал безжизненно даже для него самого. Он, не моргая, смотрел прямо на Ноа, но ничего не видел перед собой. – Позвони, когда будешь готов. Просто позвони.
Ноа спустился со стола, снял и оставил на нем кольцо, и приблизился к Тобиасу. Положив руки на подлокотники кресла, наклонился вперед, соприкасаясь с мужчиной лоб в лоб.
– Мы можем это исправить, – прошептал он. – Я не оставляю вас. Ничего подобного. Но это важно, и я хочу получить право высказаться. – Он обхватил ладонью подбородок Тобиаса и поцеловал его, а затем повернулся и ушел по коридору.
Тобиас забрался в кресло с ногами, обхватил колени и стал ждать звонка.