 |
Приложение 6 4 страница
|
|
|
|
(9)Истинный обыватель не отличает одного автора от другого; читает он мало и всегда с определённой целью, но может вступить в общество библиофилов и смаковать прелестные книги: винегрет из Симоны де Бовуар, Достоевского, Сомерсета Моэма, «Доктора Живаго» и мастеров эпохи Возрождения. (10)Его не очень интересует живопись, но престижа ради он охотно повесит в гостиной репродукции Ван Гога, втайне предпочитая ему другого художника.
(11)В своей приверженности к утилитарным, материальным ценностям он легко превращается в жертву рекламного бизнеса. (12)А реклама всегда играет на обывательской гордости обладания вещью, будь то комплект нижнего белья или набор столового серебра. (13)Я имею в виду определённый тип рекламы. (14)Глубочайшая пошлость, источаемая рекламой, не в том, что она придаёт блеск полезной вещи, но в самом предположении, что человеческое счастье можно купить и что покупка эта в какой-то мере возвеличивает покупателя.
(15)Конечно, сотворённый в рекламе мир сам по себе безвреден – каждый знает, что сотворён он продавцом, которому всегда подыгрывает покупатель. (16)Самое забавное не в том, что здесь не осталось ничего духовного, кроме экстатических улыбок людей, поглощающих божественные хлопья, не в том, что игра чувств ведётся по законам буржуазного общества. (17)Нет, самое забавное, что это – теневой, иллюзорный мир, и в его реальное существование втайне не верят ни продавцы, ни покупатели.
(18)У русских есть, вернее, было специальное название для самодовольного величественного обывателя – пошлость. (19)Это главным образом ложная, поддельная значительность, поддельная красота, поддельный ум, поддельная привлекательность. (20)Припечатывая что-то словом «пошлость», мы не просто выносим эстетическое суждение, но и творим нравственный суд. (21)Всё подлинное, честное, прекрасное не может быть пошлым. (22)Я утверждаю, что простой, не тронутый цивилизацией человек редко бывает пошляком, поскольку пошлость предполагает внешнюю сторону, фасад, внешний лоск.
|
|
|
(23)В прежние времена Гоголь, Толстой, Чехов в своих поисках простоты и истины великолепно изобличали вульгарность, так же как показное глубокомыслие. (24)Но пошляки есть всюду, в любой стране – и в Америке, и в Европе. (25)И всё же в Европе их больше, несмотря на старания американской рекламы.
(По В. В. Набокову)
31.
(1)Глубокая зимняя ночь. (2)Метель. (3)В доме – ни огня. (4)Ветер воет в трубах, сотрясает крышу, ломится в окна; ближний лес гудит, шатаясь под вьюгой.
(5)Никто не спит. (6)Дети проснулись, но лежат молча, широко раскрывши глаза в темноту. (7)Прислушиваются, вздыхают...
(8)Откуда-то издалека, из тьмы и бури, доносится длинный жалобный крик. (9)Прозвучал и замолк... (10)И ещё раз... (11)И ещё...
– (12)Точно зовёт кто-то, – тревожно шепчет мужчина. (13)Никто ему не отвечает.
– (14)Вот опять... (15)Слышишь?.. (16)Как будто человек...
– (17)Спи, – сурово говорит женщина. – (18)Никого там нет.
– (19)Страшно ночью в лесу...
– (20)Это только ветер. (21)Ты разбудишь ребёнка...
(22)Но дитя вдруг подымает голову.
– (23)Я слышу, я слышу. (24)Он кричит: «Спасите! »
(25)И правда: яростный ураган стихает на одно мгновенье, и тогда совсем ясно, близко, точно под окном, раздаётся вопль, протяжный и отчаянный:
– (26)Спа-си-те!
– (27)Мама! (28)Может быть, на него напали разбойники?.. (29)Может быть...
– (30)Не болтай глупостей, – сердито прерывает мать. – (31)Это голодный волк воет в лесу. (32)Вот он тебя съест, если не будешь спать.
– (33)Спасите!
– (34)Жалко живую душу, – говорит муж. – (35)Если бы не испортилось моё ружьё, я пошёл бы...
– (36)Лежи, дурак... (37)Не наше дело...
|
|
|
(38)В темноте шлёпают туфли... (39)Старческий кашель... (40)Пришёл из соседней комнаты дедушка. (41)Он брюзжит злобно:
– (42)Что вы тут бормочете? (43)Спать не даёте никому. (44)Какой такой человек в лесу? (45)Кто в эту погоду по лесам ходит? (46)Все дó ма сидят. (47)И вы сидите тихо и благодарите Бога, что заборы у нас высокие, запоры на воротах крепкие и во дворе злые собаки... (48)А ты взяла бы лучше к себе дитя да сказкой бы его заняла.
(49)Это голос чёрствого благоразумия.
(50)Мать переносит в свою постель ребёнка, и в тишине звучат слова монотонной, старой успокоительной сказки:
– (51)Много лет тому назад стоял среди моря остров, и на этом острове жили большие, сильные и гордые люди. (52)Всё у них было самое дорогое и лучшее, и жизнь их была разумна и спокойна. (53)Соседи их боялись, уважали и ненавидели, потому что они сами никого не боялись, всех презирали, а уважали только самих себя. (54)В жилах их текла не простая кровь, а голубая-голубая...
– (55)Спа-си-те!
(56)Молчание...
(По А. И. Куприну)
32.
(1)Память – одно из величайших свойств бытия, любого бытия: материального, духовного, человеческого…
(2)Лист бумаги. (3)Сожмите его и расправьте. (4)На нём останутся складки, и, если вы сожмёте его вторично, часть складок ляжет по прежним складкам: бумага обладает «памятью». (5)Памятью обладают отдельные растения, камень, на котором остаются следы его происхождения и движения в ледниковый период, стекло, вода и т. д. (6)Сложнейшими формами родовой памяти, позволяющими новым поколениям совершать перелёты в нужном направлении к нужному месту, обладают птицы. (7)А что говорить о «генетической памяти» – памяти, заложенной в веках, памяти, переходящей от одного поколения живых существ к следующим! (8)Запоминается то, что нужно; путём памяти накапливается добрый опыт, образуется традиция, создаются бытовые, семейные, трудовые навыки, общественные институты…
(9)Память противостоит уничтожающей силе времени. (10)Это свойство памяти чрезвычайно важно. (11)Принято примитивно делить время на прошедшее, настоящее и будущее. (12)Но благодаря памяти прошедшее входит в настоящее, а будущее как бы предугадывается настоящим, соединённым с прошедшим. (13)Память – преодоление времени, преодоление смерти. (14)В этом величайшее нравственное значение памяти.
|
|
|
(15)«Беспамятный» – это, прежде всего, человек неблагодарный, безответственный, а следовательно, и неспособный на добрые, бескорыстные поступки. (16)А безответственность рождается отсутствием сознания того, что ничто не проходит бесследно. (17)Человек, совершающий недобрый поступок, думает, что поступок этот не сохранится в памяти его личной и в памяти окружающих. (18)Он сам, очевидно, не привык беречь память о прошлом, испытывать чувство благодарности к предкам, к их труду, их заботам и поэтому думает, что и о нём всё будет позабыто.
(19)Совесть – это в основном память, к которой присоединяется моральная оценка совершённого. (20)Но если совершённое не сохраняется в памяти, то не может быть и оценки. (21)А значит, без памяти нет совести.
(22)Вот почему так важно воспитываться в моральном климате памяти – памяти семейной, народной, культурной. (23)Семейные фотографии – это одно из важнейших «наглядных пособий» морального воспитания детей, да и взрослых. (24)Уважение к труду наших предков, к их традициям и обычаям, к их песням и развлечениям. (25)Да и просто уважение к могилам предков.
(26)Как личная память человека формирует его совесть, его совестливое отношение к его личным предкам и близким – родным и друзьям, старым друзьям, то есть наиболее верным, с которыми его связывают общие воспоминания, – так историческая память народа формирует нравственный климат, в котором живёт народ. (27)Может быть, можно было бы подумать, не строить ли нравственность на чём-либо другом: полностью игнорировать прошлое с его неизбежными ошибками и быть устремлённым целиком в будущее, строить это будущее на «разумных основаниях» самих по себе, забыв о прошлом с его тёмными и светлыми сторонами.
(28)Это не только не нужно, но и невозможно. (29)Хранить память, беречь память – это наш нравственный долг перед самими собой и перед потомками.
(По Д. С. Лихачёву)
33.
(1)Любовь – трудная душевная работа, её не каждый осилит. (2)Но каждый мечтает о ней, ищет её. (3)Чего мы ищем в любви? (4)Мы ищем в ней ухода от одиночества, душевной опоры. (5)Нам важно знать, что любящему человеку важно и дорого всё, что происходит с нами, всё, что касается нас. (6)И с другой стороны, этот человек нуждается в нас, в нашей заботе, помощи, в нашем понимании. (7)Друзья – даже самые близкие – могут только любить нас. (8)А мы ищем того, кто разделит нашу жизнь, с кем у нас будут общими не только радости, но и боли, и обиды…
|
|
|
(9)Но когда рождается любовь, как растить её, чтобы она выжила? (10)Чем удержать себя, чем держать того, кого любишь, чтобы оставаться одной-единственной среди всех женщин, как роза Маленького принца осталась одной-единственной в саду, где было пять тысяч таких же роз?
(11)Много лет назад, когда я была ещё подростком, немолодая женщина открыла мне тайну: завоевать любовь нетрудно, трудно её удержать. (12)Тогда я не могла понять житейскую мудрость этого секрета: мне виделось что-то постыдное в слове «удержать». (13)Я ведь читала Пушкина: «Кто в силах удержать любовь? » и Блока: «О да, любовь вольна, как птица».
(14)А на самом-то деле есть, существуют тайны и законы любви, и Сент-Экзюпери был одним из тех, кто знает эти тайны.
(15)Когда Маленький принц только начал своё путешествие, он посетил планету, на которой жил старый король. (16)Увидев, что его гость устал и потому зевает, правитель не обиделся, а приказал ему зевать.
«(17)С каждого надо спрашивать то, что он может дать. (18)Власть должна быть разумной», – сказал король.
(19)В молодости мы не задумываемся о пределах нашей власти над любимым и любящим человеком и очень часто нарушаем мудрый закон старого короля: «власть должна быть разумной». (20)Молодые жёны, вчерашние девочки, ощутив на пальце кольцо – символ абсолютной власти, – вдруг начинают требовать от ошарашенных мужей ничуть не меньше, чем знаменитая старуха требовала у золотой рыбки.
(21)А в любви никто никому ничего не должен. (22)Главный и неоспоримый закон любви – её добровольность: я стою здесь, под твоими окнами, не потому, что ты мне приказала, а потому, что не могу иначе.
(23)И с другой позиции: я варю тебе суп и глажу твои рубашки, потому что для меня радость служить тебе.
(24)Когда знаешь, что всё перетерпишь и выдержишь ради того, кого любишь, тогда и начинается любовь. (25)Когда знаешь, что твоя власть над ним терпелива, ты не станешь приказывать ему обернуться морской чайкой, ты будешь терпеливо приручать его, а он будет приручать тебя, пока вы не станете друг для друга единственными в целом свете.
(По Н. Долининой)
34.
(1)Я знала замечательную писательницу. (2)Её звали Тамара Григорьевна Габбе. (3)Она сказала мне однажды:
|
|
|
– В жизни много испытаний. (4)Их не перечислишь. (5)Но вот три, они встречаются часто. (6)Первое – испытание нуждой. (7)Второе – благополучием, славой. (8)А третье испытание – страхом. (9)И не только тем страхом, который узнаёт человек на войне, а страхом, который настигает его в обычной, мирной жизни.
(10)Что же это за страх, который не грозит ни смертью, ни увечьем? (11)Не выдумка ли он? (12)Нет, не выдумка. (13)Страх многолик, иногда он поражает бесстрашных.
(14)«Удивительное дело, – писал поэт-декабрист Рылеев, – мы не страшимся умирать на полях битв, но слово боимся сказать в пользу справедливости».
(15)С тех пор как написаны эти слова, прошло много лет, но есть живучие болезни души.
(16)Человек прошёл войну как герой. (17)Он ходил в разведку, где каждый шаг грозил ему гибелью. (18)Он воевал в воздухе и под водой, он не бегал от опасности, бесстрашно шёл ей навстречу. (19)И вот война кончилась, человек вернулся домой. (20)К своей семье, к своей мирной работе. (21)Он работал так же хорошо, как и воевал: со страстью отдавая все силы, не жалея здоровья. (22)Но когда по навету клеветника сняли с работы его друга, человека, которого он знал, как себя, в невиновности которого он был убеждён, как в своей собственной, он не вступился. (23)Он, не боявшийся ни пуль, ни танков, испугался. (24)Он не страшился смерти на поле битвы, но побоялся сказать слово в пользу справедливости.
(25)Мальчишка разбил стекло.
– (26)Кто это сделал? – спрашивает учитель.
(27)Мальчишка молчит. (28)Он не боится слететь на лыжах с самой головокружительной горы. (29)Он не боится переплыть незнакомую реку, полную коварных воронок. (30)Но он боится сказать: «Стекло разбил я».
(31)Чего он боится? (32)Слетая с горы, он может свернуть себе шею. (33)Переплывая реку, может утонуть. (34)Слова «это сделал я» не грозят ему смертью. (35)Почему же он боится их произнести?
(36)Я слышала, как очень храбрый человек, прошедший войну, сказал однажды: «Бывало страшно, очень страшно».
(37)Он говорил правду: ему бывало страшно. (38)Но он умел преодолеть свой страх и делал то, что велел ему долг: он сражался.
(39)В мирной жизни, конечно, тоже может быть страшно.
(40)Я скажу правду, а меня за это исключат из школы... (41)Скажу правду – уволят с работы... (42)Уж лучше промолчу.
(43)Много пословиц есть на свете, которые оправдывают молчание, и, пожалуй, самая выразительная: «Моя хата с краю». (44)Но хат, которые были бы с краю, нет.
(45)Мы все в ответе за то, что делается вокруг нас. (46)В ответе за всё плохое и за всё хорошее. (47)И не надо думать, будто настоящее испытание приходит к человеку только в какие-то особые, роковые минуты: на войне, во время какой-нибудь катастрофы. (48)Нет, не только в исключительных обстоятельствах, не только в час смертельной опасности, под пулей испытывается человеческое мужество. (49)Оно испытывается постоянно, в самых обычных житейских делах.
(50)Мужество бывает одно. (51)Оно требует, чтобы человек умел преодолевать в себе обезьяну всегда: в бою, на улице, на собрании. (52)Ведь слово «мужество» не имеет множественного числа. (53)Оно в любых условиях одно.
(По Ф. А. Вигдоровой)
35.
(1)Базарный Сызган. (2)Я запомнил эту станцию из-за одного пустого случая. (3)Мы простояли на запасных путях в Сызгане всю ночь. (4)Была вьюга. (5)К утру поезд сплошь залепило снегом. (6)Я пошёл со своим соседом по вагону Николашей Рудневым в вокзальный буфет купить баранок.
(7)Как всегда после вьюги, воздух был пронзительно чист и крепок. (8)В буфете было пусто. (9)Пожелтевшие от холода цветы гортензии стояли на длинном столе, покрытом клеёнкой. (10)Пахло горелым луком и кофе.
(11)Курносая девушка в фартуке поверх кацавейки сидела, пригорюнившись, за столиком и смотрела на мальчика с землистым лицом. (12)Шея у мальчика была длинная, прозрачная и истёртая до крови воротом армяка. (13)Редкие льняные волосы падали на лоб.
(14)Мальчик, поджав под стол ноги в оттаявших опорках, пил чай из глиняной кружки. (15)Он отламывал от ломтя ржаного хлеба большие куски, потом собирал со стола крошки и высыпал их себе в рот.
(16)Мы купили баранок, сели к столику и заказали чай. (17)За дощатой перегородкой булькал закипавший самовар. (18)Курносая девушка принесла нам чай с вялыми ломтиками лимона, кивнула на мальчика в армяке и сказала:
– Я его всегда кормлю. (19)От себя, а не от буфета. (20)Он милостыней питается. (21)По поездам, по вагонам.
(22)Мальчик выпил чай, перевернул кружку, встал, перекрестился, неестественно вытянулся и, глядя остановившимися глазами за широкое вокзальное окно, запел. (23)Пел он, очевидно, чтобы отблагодарить сердобольную девушку. (24)Пел высоким, скорбным голосом, и в ту пору песня этого мальчика показалась мне лучшим выражением сирой деревенской России. (25)Из слов его песни я запомнил очень немного.
... (26)Схоронил её
во сыром бору,
во сыром бору
под колодою,
под колодою,
под дубовою...
(27)Я невольно перевёл взгляд туда, куда смотрел мальчик. (28)Снеговая дорога сбегала в овраг между заиндевелыми кустами орешника. (29)За оврагом, за соломенными крышами овинов вился струйками к серенькому, застенчивому небу дым из печей. (30)Тоска была в глазах у мальчика – тоска по такой вот косой избе, которой у него нет, по широким лавкам вдоль стен, по треснувшему и склеенному бумагой окошку, по запаху горячего ржаного хлеба с пригоревшими к донцу угольками.
(31)Я подумал: как мало в конце концов нужно человеку для счастья, когда счастья нет, и как много нужно, как только оно появляется.
(32)С тех пор я помногу живал в деревенских избах и полюбил их за тусклый блеск бревенчатых стен, запах золы и за их суровость. (33)Она была сродни таким знакомым вещам, как ключевая вода, лукошко из лыка или невзрачные цветы картошки.
(34)Без чувства своей страны – особенной, очень дорогой и милой в каждой её мелочи – нет настоящего человеческого характера. (35)Это чувство бескорыстно и наполняет нас великим интересом ко всему. (36)Александр Блок написал в давние тяжёлые годы:
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые —
Как слёзы первые любви!
(37)Блок был прав, конечно. (38)Особенно в своём сравнении. (39)Потому что нет ничего человечнее слёз от любви, нет ничего, что бы так сильно и сладко разрывало сердце. (40)И нет ничего омерзительнее, чем равнодушие человека к своей стране, её прошлому, настоящему и будущему, к её языку, быту, к её лесам и полям, к её селениям и людям, будь они гении или деревенские сапожники.
(41)В те годы, во время службы моей на санитарном поезде, я впервые ощутил себя русским до последней прожилки. (42)Я словно растворился в народном разливе, среди солдат, рабочих, крестьян, мастеровых. (43)От этого было очень уверенно на душе. (44)Даже война не бросала никакой тревожной тени на эту уверенность. «(45)Велик Бог земли русской, – любил говорить Николаша Руднев. – (46)Велик гений русского народа! (47)Никто не сможет согнуть нас в бараний рог. (48)Будущее – за нами! »
(49)Я соглашался с Рудневым. (50)В те годы Россия предстала передо мной только в облике солдат, крестьян, деревень с их скудными достатками и щедрым горем. (51)Впервые я увидел многие русские города и фабричные посады, и все они слились своими общими чертами в моём сознании и оставили после себя любовь к тому типичному, чем они были наполнены.
(По К. Г. Паустовскому)
36.
(1)С работы в этот раз Нина возвращалась поздно. (2)Дверь почему-то оказалась открытой, в тёмной комнате было холодно, плита не топилась; за столом, положив на клеёнку руки, сидела Евгения Ивановна в ватнике и платке, смотрела на холодную плиту.
– (3)Что это вы в темноте? – спросила Нина.
(4)Евгения Ивановна не взглянула в её сторону.
(5)Нина вышла, разделась, принялась растапливать плиту и всё оглядывалась на Евгению Ивановну – та сидела всё так же неподвижно, изредка роняя:
– Вот беда-то, батюшки…
(6)Нина подошла, тронула за плечо:
– Что с вами, тётя Женя?
(7)Евгения Ивановна мельком посмотрела на Нину и опять уставилась на плиту:
– Вот беда-то…
(8)Нину тревожили не слова, а эта напряжённая поза и глаза, которые никуда не смотрели, хотя были открыты. (9)Нина смотрела на острый, странно изменившийся, вытянутый профиль, и на неё дохнуло липким страхом.
– (10)Сейчас поставлю чай…
(11)Она чистила картошку, мыла её, ставила на плиту и всё думала: где и какая беда? (12)Уж не передавали ли чего по радио? (13)Что-нибудь про Сталинград или Ленинград?..
(14)И тут ей показалось, что Евгения Ивановна улыбнулась, задохнувшийся голос забормотал бессмыслицу. (15)Теперь Нине стало по-настоящему страшно. (16)Она выскользнула тихонько в сени, оттуда – во двор, побежала к Ипполитовне.
– (17)Пойдёмте к нам. (18)Там тётя Женя чего-то… (19)Сидит… (20)Бормочет… (21)Она вроде не в себе. (22)Я боюсь…
(23)Кряхтя и постанывая, Ипполитовна поднялась с постели. (24)Старушка пошла, держась за стенки, перехватываясь руками. (25)Нина поддерживала её.
(26)Евгения Ивановна всё так же сидела лицом к плите и даже не взглянула на них.
– (27)Ты чего это, в одёже? – с порога окликнула Ипполитовна.
(28)А Евгения Ивановна будто и не слышала. (29)Она только заелозила шершавыми ладонями по клеёнке, как будто сметала крошки.
(30)Ипполитовна подошла, тяжело опустилась на стул, взяла её за руки, потянула к себе:
– Ай неможется?..
(31)Евгения Ивановна осмысленно посмотрела на неё, сдвинув брови, как будто силилась и не могла понять обращённые к ней слова. (32)А потом опять страшно оскалилась – то ли улыбнулась, то ли собиралась заплакать, – запёкшимися губами прошептала:
– Помнишь, сон-то страшный я видела? – (33)Она упала головой на стол. – (34)Мужа убили!.. (35)А Колюшка, сын – без вести…
(36)Нина зажала рот рукой. (37)Ипполитовна постепенно оправлялась от испуга, приходила в себя и уже скребла маленькими пухлыми руками по спине Евгении Ивановны.
– (38)Ты погоди… (39)Сразу-то не верь. (40)Ты погоди… (41)Похоронки-то кто пишет? (42)Писари. (43)А они при штабах, там бумаг страсть сколько… (44)Вот и попутали.
(45)А Евгения Ивановна со стоном перекатывалась лбом по столу, волосы рассыпались, липли к мокрым щекам. (46)Вдруг она оторвала голову от стола и замерла, вроде к чему-то прислушиваясь. (47)Пошарила в карманах ватника, вытащила бумагу, всхлипнула, подала Нине.
(48)Нина прочитала. (49)Эта бумага была из военкомата, в ней значилось, что рядовой Завалов Николай Артамонович погиб в декабре 1941 года, а младший сержант Николай Николаевич с ноября 1941 года числится в пропавших без вести.
(50)И опять Евгения Ивановна стала плакать, припав головой к столу.
– (51)Ну, так что? – и тут нашлась Ипполитовна. – (52)Нюрку Милованову с Кирпичной знаешь? (53)Пришёл мужик домой без ноги, а через месяц на него похоронка, сам и получил… (54)Война большая, людей-то сколько, кого и попутают…
(55)Евгения Ивановна притихла, только изредка всхлипывала, смотрела и слушала для последней душевной зацепки, чтобы смирить первое горе.
(56)А Нина думала о Луке из пьесы Горького «На дне», про которого говорили, что он жулик и вредный утешитель… (57)А Нина видела его доброту, ведь он один пожалел умершую Анну. (58)И сейчас думала, что в жизни нельзя без утешителей, иначе сломается душа; страшную правду надо впускать постепенно, придерживая её святой ложью, иначе душа не выдержит… (59)Человеческая душа не металл, она хрупка и ранима…
(60)Евгения Ивановна, словно только что проснувшись, обвела запавшими глазами комнату, и вдруг сжала руками голову, заплакала.
(По М. В. Глушко)
Приложение 6
|
|
|
