 |
5. Принятие пищи
|
|
|
|
Первоначально у римлян был завтрак (jentaculum), обед (cena) и скромный ужин (vesperna). Впоследствии стали устраивать первый завтрак (jentacutum), второй завтрак (prandium или merenda) и обед (cena), после которого у богатых, делающих приемы, был еще и ужин (comissatio).
Первый завтрак был около третьего или четвертого часа, т. е. между 7 и 9 утра, смотря по времени года. Он состоял лишь из хлеба, обмоченного в вино или сдобренного медом, из фиников, олив, печений и сыра.
Большой завтрак бывал около шестого или седьмого часа (между 11 и полуднем), иногда раньше. Те, кто не имел первого завтрака
или обладал очень большим аппетитом, торопились с prandium`ом. Кушанья подавались при этом или горячие, или холодные. Плавт упоминает о разных видах свинины; в это время ели также овощи свежие или сухие, рыбу, яйца, грибы и фрукты; часто ограничивались тем, что оставалось от вчерашнего; из напитков подавалось вино чистое или с медом.
Слово merenda, которым обозначалась преимущественно вечерняя трапеза рабов, стало впоследствии применяться ко всякому принятию пищи без особых приготовлений в противоположность cena и prandium'y в собственном смысле.
Обед или сепа был в конце дня, в римском смысле этого слова, т. е. между 2 и 3 часами пополудни, так как деловой день кончался в час, после чего принимали ванну и обедали. Более ранний обед считался неприличным. В хороших домах, с тех пор как в Риме стала распространяться роскошь, обед затягивался на весь остаток дня; бывали даже оргии, продолжавшиеся до следующего утра. Нерон, например, начинал обед в полдень, а кончал в полночь. На Плиния Старшего указывали не без удивления, как на образец правильной жизни, потому что он вставал из-за стола летом с наступлением вечера, а зимой около первого часа ночи, следовательно, проводил за обедом всего три часа. Мы будем меньше удивляться тому, что римляне тратили так много времени на обед, если вспомним, что для них обед был временем отдыха после трудового дня и притом отдыха, также не лишенного занятий. Люди просвещенные проводили это время в поучительных разговорах, некоторые заставляли читать себе вслух произведения великих писателей или рассказывать новости. К таким людям принадлежал и Катон Старший. Спуринна умел занять своих гостей до позднего часа. У других во время обеда появлялись музыканты, певцы, комедианты, танцовщики и устраивались разные другие увеселения.
|
|
|
Столовая называлась triclinium, из чего видно, что за столом возлежали. Первоначально ели в атриуме, сидя у очага. Только отец имел право возлежать; мать сидела в ногах его ложа, а дети размещались на скамейках, иногда за особым столом, на который им подавались небольшие порции, притом не от всех блюд; рабы находились в той же комнате на деревянных скамейках или же ели вокруг очага; так делалось в особенности в деревне. Позднее стали устраивать особые залы для званых обедов, в которых мало-помалу приняли участие и жены с детьми. С тех пор они стали вмешиваться в разговоры мужчин, им даже было позволено есть лежа. В богатых домах бывало по несколько столовых для разных времен года. Зимний triclinium помещался обыкновенно в нижнем этаже; на лето столовая переносилась в верхний этаж, или же обеденное ложе ставилось под velum в беседке, под навесом из зелени, во дворе или в саду.
Обычное число возлежащих за столом было 9, ввиду чего устройство столовой получало неизменный, определенный характер. Существеннейшую часть мебели составляли в ней большой четырехугольный стол посередине, и с трех сторон стола в форме подковы три ложа; четвертая сторона стола оставалась открытой для того, чтобы удобнее было подавать кушанья и вообще прислуживать за столом. Каждое ложе представляло собой деревянные или каменные подмостки с уклоном в сторону, противоположную от стола; на них расстилались матрасы (tori) и одеяла (stragulae). Все три ложа были одинаковой длины и имели каждое три места. Места отделялись друг от друга подушкой или набитым чем-нибудь изголовьем (puluinus); более высокий край ложа, примыкавший к столу, немного возвышался над его уровнем. Возлежавшие ложились на свое место наискось, опираясь верхней частью туловища на левый локоть и изголовье, а ноги протягивая к правой стороне. Такое положение не раз менялось в течение продолжительной трапезы.
|
|
|
Среднее ложе (medius) считалось самым почетным, за ним следовало левое (summus) и потом уже правое (imus). Два первых ложа предназначались для гостей, третье для членов семьи. Самым почетным местом на каждом ложе было левое, за исключением среднего ложа, где первым местом считалось правое, которое приходилось рядом с местом хозяина. В классическую эпоху неизменным числом возлежащих за столом было девять, хотя иногда это традиционное число и изменялось, если кто-нибудь приводил с собой неожиданного гостя (свою тень, как тогда говорили); это число могло быть и меньше. С другой стороны, случалось, что в одной и той же столовой устраивалось несколько triclinia. Цицерон говорит о виллах Верреса, где в столовых стояло по тридцать лож с роскошными покрывалами. Во всяком случае, придерживались правила не класть на одно и то же ложе более трех человек, а нередко бывало и по два.
К концу республики стали входить в употребление круглые и овальные столы. Вокруг такого стола стали устраивать одно ложе в виде полукруга, называвшееся по-латыни sigma, потому что первоначальная форма греческой S была С. На таком ложе помещалось пять, шесть и даже восемь человек. Места на нем не отделялись подушками. Из современных памятников видно, что вокруг всей сигмы шла одна подушка в виде валика, на который и опирались все возлежавшие. Само ложе по-прежнему устилалось коврами.
Гелиогабал вздумал уничтожить ложа и располагать матрасы прямо на полу вокруг столовой доски, но эта новая мода не удержалась. На сигме порядок мест был иной, чем на триклинии. Почетными местами были крайние; первое место было на правом краю, второе — на левом; остальные места считались слева направо. Женщины и неожиданные гости садились на стульях или табуретах.
|
|
|
Столовое белье состояло сначала из одних только полотенец, которые были тем более необходимы, что римляне ели почти все руками. Позднее вошли в употребление салфетки, часто очень красивые, которыми покрывали грудь. Скатерти долгое время оставались неизвестными: ограничивались тем, что после каждой трапезы вытирали стол тряпкой. Лишь при Домициане начали покрывать столы скатертями. Салфетки доставлялись хозяином, но нередко случалось, что гость приносил с собой свою салфетку: он пользовался этой салфеткой для того, чтобы увязать в нее подарки, которые обыкновенно делались после пира, а также остатки кушаний, а то и целые блюда. Сервировка была очень простая. На дошедших до нас изображениях мы видим лишь блюда и сосуды для питья. Нож и вилка употреблялись лишь вне стола, для разрезания мяса, которое подавалось к столу; впрочем, жидкие кушанья ели ложкой.
Каждая перемена (ferculuni) подавалась на деревянном или серебряном блюде, иногда на круглом поставце, на котором помещалось несколько блюд одно над другим. Особый раб должен был придавать кушанью на блюде возможно более изящный вид. За столом каждый по очереди брал себе кушанье, протягивая руку к блюду. Мясо подавалось иногда цельным куском, и в таких случаях особый раб — кравчий — разрезал его на глазах пирующих в то время, как другие слуги распределяли куски. Хлеб, вода и вино разносились прислугой. Участвующие в пире по приходе в столовую располагались как можно удобнее; они снимали свою тогу и башмаки и облачались в более
легкое платье и сандалии; эту перемену нес раб, сопровождавший своего господина на пир. Перед пиром и затем между отдельными блюдами разносилась вода для омовения рук.
Прислуживанием за столом заведовал управляющий; у него под началом был целый штат рабов, разделявшихся на structores, которые накрывали на стол, scissores, которые разрезали кушанья, pocillatores, pincernae, разносивших напитки, и т. д. Перед хозяином лежало меню пира, и он охотно объяснял свойства каждого блюда, его способ приготовления и достоинства.
|
|
|
Римская cena состояла обыкновенно из трех частей: gustatio, собственно cena и десерт или secundae mensae.
Gustatio, называвшееся также promulsis, представляло собой закуску — кушанья, предназначенные для возбуждения аппетита. Это были яйца, всевозможный салат, овощи вроде капусты, артишоков, спаржи, тыквы, дыни с приправой из перца или уксуса, огурцов, мальвы, порея, отваренного в масле или в вине; консервов из репы и брюквы, олив, грибов, трюфелей, соленой или маринованной рыбы, устриц и других моллюсков. К этому присоединялись иногда пироги и жареная птица. При закуске пили сладкое вино (mulsum).
Cena долгое время состояла из двух перемен; позднее нормальное число перемен, по-видимому, дошло до трех; в исключительных случаях оно поднималось до семи и даже больше. Каждая перемена состояла из целого набора кушаний.
В начале трапезы всегда возносились молитвы богам. После сепа водворялось глубокое молчание, которое было необходимо для того, чтобы принесли жертву богам-ларам. На очаг возлагали часть пищи, которая была заблаговременно отложена для ларов, а именно, пироги из поджаренной муки с солью и чаша вина.
После этого подавался десерт, secundae mensae; причем оставались, по-видимому, за тем же столом. До сих пор пили умеренно, считая, что вино мешает вполне насладиться кушаньями. Но за десертом начинали пить весьма усердно.
Вот, со слов Макробия [1], меню одного торжественного пира, происходившего во время республики.
Gustatio. 1) Моллюски: морские ежи, устрицы, морские финики, спондилы. 2) Дрозды. 3) Откормленная курица со спаржей. 4) Миска с вареными устрицами и морскими финиками. 5) Вареные моллюски: морские желуди белые и черные, спондилы, гликомориды, морской кисель. 6) Винноягодники (птица). 7) Филе козу ли и дикого кабана. 8) Паштеты из откормленной птицы. 9) Винноягодники. 10) Моллюски: багрянки.
__________
[1] Макробий — римский грамматик, живший в 1-й половине V-ro века по Р. X. Он написал несколько сочинений, составленных на основании других авторов. — Ред.
Cena. 1) Свиное вымя. 2) Кабанья голова. 3) Рыба. 4) Свиное вымя. 5) Утки. 6) Вареные чирята. 7) Зайцы. 8) Жаркое из птицы.
Десерт. Мучной крем и бисквиты.
Марциал приводит меню двух более простых обедов, на которых закуска состояла лишь из солонины с крутыми яйцами, латука, порея и овощей. На десерт подавался в одном случае виноград, в другом — яблоки.
Чтобы иметь возможность поглотить такую массу пищи, многие принимали рвотное, одни — до, другие — после обеда; к тому же употребление этого средства рекомендовалось врачами.
|
|
|
Тотчас же после обеда, во время десерта или немного погодя — вечером, следовала попойка, во время которой пили, беседовали и развлекались (comissatio). На нее являлись иногда гости, не бывшие на обеде. Случалось, что кто-нибудь, пообедавши дома или у приятеля, отправлялся к другому знакомому на comissatio. О таких попойках часто упоминается со времен Плавта. Обычай этот, по-видимому, стал распространяться вместе с греческим влиянием. На подобных собраниях усвоены были все греческие приемы: участвующие в нем душились, увенчивали себя цветами, выбирали из своей среды председателя пира, для чего иногда метали игральные кости. Председатель выбирал вина, определял количество воды, которой разбавлялось вино, решал вопрос, сколько нужно выпить, и давал знак наполнять чаши. Во время обеда каждый по желанию разбавлял свое вино и мог требовать сколько угодно горячей и холодной воды. На comissatio же вино заранее разбавлялось в кратерах. Каждый обязан был выпить определенное количество вина, которое доходило иногда до полулитра (около бутылки). Способы пить были различные: пили вкруговую или же вызывали одного из членов компании и, после того как он выпьет кубок, наполняли последний снова вином и передавали ему с разными пожеланиями. Пили за здоровье друг друга и провозглашали тосты; причем вливали в кубок столько циатов (4? центилитра) вина, сколько было букв в имени того, за чье здоровье пили. Во времена империи на всех попойках частных и публичных предлагался тост за здоровье императора; не забывали также и войско. При каждом тосте необходимо было опорожнить кубок и, по возможности, залпом.
Эти попойки очень скоро приобрели характер грубых оргий. Редко кто из участников ее развлекался серьезной беседой. Обыкновенно на таком пиру очень скоро являлись певцы, певицы и всякого рода музыканты. Иногда хозяин читал свои стихи или просил прочесть стихи собственного сочинения кого-нибудь из гостей. Для увеселения собравшихся призывались комедианты, мимы, шуты, фокусники, танцовщицы и даже гладиаторы; играли также в кости.
Женщины и дети не раз бывали свидетелями непристойных сцен во время пирушек. Женщины состязались с мужчинами в пьянстве,
дети часто видели, как рабы уносили их отца — мертвецки пьяного.
(Ch. Morel, Dictdesantiq., I, pp. 1226—1282 и 1373—1374, chez Hachette. )
|
|
|
