 |
Перспективы “демократии участия” в России
|
|
|
|
На эволюцию форм политического участия в России безусловно накладывает отпечаток та среда, в которой развиваются различные сегменты гражданского общества. Это и “культурные возможности”, и политическая окружающая среда и т.п. В России, как уже говорилось, традиция не поощряет участие на индивидуализированной, а не на организованной основе. С другой стороны, разобщенность различных институтов гражданского общества, отсутствие горизонтальных связей и т.д. не создают и предпосылок для развития индивидуализированного участия. Более того. Вследствие экономического кризиса люди сейчас наиболее озабочены текущими проблемами собственного выживания; сохраняется их экономическая и физическая уязвимость, зависимость от макроэкономической ситуации.
Россия пережила серьезное падение не только экологического активизма, но и экологической озабоченности населения. В итоге “экологическое движение как согласованная последовательность массовых действий практически перестает существовать” (33). Конечно, экоНПО, экодвижение как целое нашло свою нишу и сохранится в ней, но пребывание в этой нише, похоже, и не предусматривает прямую связь с населением, внедрение практик участия. Предусматривается сотрудничество с государством, ожидание помощи от него.
В целом российские экоНПО видят себя в качестве адвоката человека перед властью, но не как посредника в политическом участии собственно граждан в политике государства, что отражается на характере их экологической пропаганды (34) (отечественные пропагандируют ценности экологии, подчеркивая сложный характер экологических взаимозависимостей, в то время как на Западе экологисты утверждают, что достаточно лишь информированности и здравого смысла, чтобы участвовать в политике).
|
|
|
* * *
Таким образом, анализ перспектив экологического движения показывает: то направление, которое приобрело реформирование общества последние 5-7 лет, ведет с неизбежностью не к расширению потенциала участия граждан в политическом процессе, а наоборот, к сужению такого потенциала для гражданского общества в целом.
Попытка применить теорию “демократии участия” при анализе практик дает возможность с ее помощью, как с помощью “лакмусовой бумажки”, проверить, какая политическая реальность находится позади заклинаний политиков о трудностях переходного периода.
С распространением “демократии участия” в первую очередь следовало бы связывать развертывание демократического процесса в нашей стране; по крайней мере, можно было бы быть уверенными в том, что невозможно возвращение к тоталитаризму. “Демократия участия” не идет и не может идти вразрез с расширением роли местного самоуправления в России. “Демократия участия” и реальное местное самоуправление немыслимы друг без друга. Местные органы власти дают важнейший канал для политического участия и консолидируют местное сообщество, в то время как “демократия участия” наполняет функционирование институтов местного самоуправления реальным содержанием.
Институциональное закрепление практик партиципаторной демократии позволило бы вдохнуть в реформу жизнь. Впрочем, пока политическая и в равной, и даже большей мере интеллектуальная элита России не осознает важности вовлечения России в партиципаторные практики. А это означает, что, видимо, постматериальные ценности так и останутся дремать в глубинах сознания населения России.
Список литературы
1) Milbrath L. W. Environmentalists. Vanguard for a New Society. — Albany, 1984. О партиципаторной демократии см. также: Paehlke R.C. Environmental Values and Democracy. The Challenge of a Next Century // Environmental Policy in the 90s. Toward a New Agenda. — Washington, 1990; Williams B., Matheny A. Democracy, Dialogue And Environmental Disputes. New Haven-London, 1995; См. также о постмодернистской политике: Abramson P.R., Inglehart R. Value Change In Global Perspective. — Ann Arbor, 1995; Gare A.E. Postmodernism and the Environ-mental Crisis. — London-New-York, 1995.
|
|
|
2) См. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. — М., 1993.
3) Williams B., Matheny A. Democracy, Dialogue and Environmental Disputes. — New Haven-London, 1995.
4) Cotgrove S. Catastrophy or Cornucopia. The Environment, Politics and Future. — Wiley, 1982.
5) Здесь и далее оставляем за скобками деятельность «зеленых» партий, поскольку она лежит за пределами «демократии участия», в рамках которой население вовлекается в принятие каждодневных решений, в сам процесс политики, а не только в избирательный процесс.
6) Vogel D. National Styles of Regulation. Environmetal Policy in the Great Britain and USA. — London, 1986.
7) Экологи — это ученые-естественники, которые не имеют никакого отношения к политике, если только не участвуют в процессе принятия соответствующих решений, давая свои экспертные оценки. Экологистами называют гражданских активистов из экоНПО: идеологию экологического движения на Западе называют экологизмом, а экологисты — все, кто ее разделяет, то есть потенциально любой гражданин.
8) Перипетии борьбы между экспертами, действующими в рамках своих цеховых интересов, или в интересах (и от имени) государства, и экологистами за повышение эффективности экологической политики, наверное, — наиболее распространенный сюжет в зарубежной экополитологии.
9) Отметим здесь, что, поскольку Россия тоже подписала эти документы, в нашей стране тоже должна быть проведена соответствующая работа. Автору, однако, известно, что если региональные стратегии у нас и создавались, то население к работе не привлекал никто; всю работу выполнили «эксперты», научные сотрудники, которые просто сели и написали данный документ, как пишут научный трактат.
«Демократия участия» призвана на порядок повысить ее эффективность путем изменения схем принятия решений. Качественные отличия схем принятия решения с привлечением партиципаторных практик — значительно повышается информированность лиц, принимающих решение о предмете, появляется уверенность в том, что решение будет выполнено (к его принятию допускаются те, от кого будет зависеть его осущест-вление), отметаются все нереальные и заведомо невыполнимые идеи и предложения. Пока в России все политические документы, тем более проекты долгосрочного развития, будут писаться так, как они пишутся сейчас, эффективность политических решений и осуществимость проектов будет с неизбежностью стремиться к нулю.
|
|
|
10) Young St. A Mirage Beyond The Рarticipation Hurdle? — In: Lafferty W.M., Eckerberg K. From the Earth Summit to Local Agenda. — London, 1998.
11) Stakeholder — от слов stake и holder — держатель шеста. Переселенцы на Дикий Запад втыкали в землю шест, и данный участок земли таким образом становился «забит» за данным владельцем. Local stakeholders — те, у кого «шест» в этой земле, от кого как-то зависит жизнь в этой местности.
12) Яницкий О. Н. Экологическое движение в переходном обществе: проблемы теории // Социс, 1998, № 10.
13) Как указывал Ch. Zigel, при том, что государство играет первую скрипку в постановке проблемы, на следующем этапе принятия решения имеет место привлечение государством представителей неких корпоративных групп; здесь граждане участвуют в политике в рамках их профессиональной организации. (См.: Environment And Democratic Transition. Policy and politics in Central and Eastern Europe. — London, 1993.)
14) Jancar B. Environmental management in the Soviet Union and Yugoslavia. — Durham, 1987.
15) Данная модель принятия политических решений в западной экополитологии получила название департментализма (от “department” — департамент, министерство, ведомство).
16) Это относится, напр., к Борису Немцову, который вместе со своим братом Игорем (Эйдманом) начинал в рядах экологических активистов, в частности, участвовал в борьбе за закрытие горьковской атомной станции. Став политиком федерального уровня, он полностью отошел от экологического движения.
17) См., напр.: Акции экологического движения: руководство к действию. Под ред. И. Халий. — М., 1996.
18) См. Яницкий О.Н. Экологическое движение в России. Критический анализ. — М., 1996.
19) Sandbach F. Environment, Ideology and Policy. — New Jersey, 1980.
20) См. Яницкий О.Н. Указ.соч.
21) Докторов Б.З., Сафронов В.В., Фирсов Б.М. Уровень осознания экологических проблем: профили общественного мнения // Социс, 1992, № 12.
22) Sandbach F. Op.cit.
|
|
|
23) Например, Гринпис вообще не принимает пожертвований от фирм и работает в режиме жесточайшей экономии средств (15% — административные расходы), сотрудники чаще работают на общественных началах. Западные НПО учатся обхо-диться минимумом средств, в них преобладают горизонтальные связи, контрольные функции находятся у активистов на местах, центр поддерживает информационную прозрачность и координирует информационные потоки, но не распределяет финансы. Российские схемы администрирования экоНПО традиционны, громоздки. «Их» экоНПО — предельно демокра-тичны, а наши — олигархичны.
24) Cotgrove St. Op. cit
25) Акции...
26) Например, акция самарских экологистов в защиту парка «Самарская Лука», акции Гринпис против Минатома.
27) Яницкий О.Н. Указ.соч.
28) Степень влияния на российское движение из-за рубежа вообще невозможно переоценить. Так, известную экологическую организацию Прибайкалья «Байкальская экологическая волна» возглавляет в настоящее время гражданка Великобритании Дженнифер Саттон.
29) Jancar B. Op. cit.
30) Abramson P.R., Inglehart R. Value Change in Global Perspective. — Ann Arbor, 1995.
31) Мозговая А.В. Экологически устойчивый образ жизни: факторы становления // Социс, 1999, № 8.
32) Вы нас не трогайте, и мы вас трогать не будем // Русская мысль, 5 марта 1998 г.
33) Яницкий О.Н. Указ.соч..
34) См., напр.: Яницкий О.Н. Социальные движения. (Сто интервью с лидерами). — М., 1991.
|
|
|
