Полховмайданские тарарушки и крутецкие чудеса

Яркие нарядные деревянные игрушки Полховского Майдана и Крутца, казалось, возникли будто ниоткуда, как-то спонтанно, но напористо и живо. При первом взгляде на народную промысловую игрушку Нижегородской области, конечно, бросается в глаза оригинальность ее орнаментального убранства, но носителем любых узоров является форма – и тут невозможно не вспомнить о мастерстве резчиков и токарей, умелыми руками которых сотворяется форма игрушек. Тем более, говоря о полховмайданском народном промысле, нельзя не сказать доброго слова о токарях и изготовителях щепной игрушки – топорщиках. Не случайно в Полховском Майдане и рядом, в деревне Крутец, если хотели похвалить мужчину, то говорили о нем: Он токарь! Более никакой характеристики не надо было, все и так ясно: стоящий, деловой, настоящий мужик, может и топором, и ножом, и теслом орудовать и на токарном станке работать. Наблюдая за работой плотника или токаря, или резчика по дереву, дивишься сноровке, мастерству, какому-то особому видению формы народными мастерами, умеющими ухватить самую суть предмета.

В Полховском Майдане и в Крутце хороших токарей особенно уважали и почитали. Несмотря на то, что, работая на токарном станке, мастер ограничивает свои творческие возможности цилиндрической, круглой или овальной формой, фантазии народного мастера мог позавидовать любой современный дизайнер. Разнообразной формы посуда, каталки с птичками или кони на колесиках, детские из точеных элементов коляски или шкатулки-яблоки, точеные фигурки, пирамидки, свистульки в виде птичек и дудочки, абстрактной овальной формы свистульки, грибки и шкатулки, пирамидки и яйца, куколки, пистолеты-пугачи, к котором прикреплялись на ниточках пробки, сборно-разборные и целиковые, составные и комбинированные игрушки – все это вытачивают мастера, соединяя формы, придавая интересные очертания изделиям, фантазируя, забавляя себя и радуя детей.

Игрушки полховмайданские мастера делают самые разные, но особенно занимательны лошадки с повозками или санями токаря и топорщика Павла Емельяновича Сентюрёва (1901–1978). Они чем-то напоминают федосеевские изделия, но как в форме, так и в росписи у них свой пошиб, с только майданским игрушкам присущей пластикой и пропорциями, с неповторимым образным строем и художественной выразительностью. Как и все майданцы, Сентюрёвы работали семьей. Шкатулки с секретом, балалайки, лошадки из-под рук Сентюрёва выходили какие-то особенные, то миниатюрные – 3–4 сантиметра, то в полторы ладони. Сентюрёвские одиночные лошадки и тройки с возками относятся к типу топорно-щепной игрушки-каталки. Они представляют собой тонкую узкую платформу на колесиках, к которой прикреплены лошадки и возок. Сама форма лошадок очень простая, архаичная, она имеет много общего и с древними неолитическими образцами из камня и бронзы, и с более современными изделиями Сергиева Посада, и с городецкими игрушками подобного типа; но есть в них и нечто своеобразное, отличающее от всех иных произведений кустарей. Тело, мордочка и крутая грива лошадок словно вырублены из прямоугольной деревянной чурки в несколько лихих взмахов топора и резов ножа по четко заданной пропорциональной системе. Лошадка сама – не высокая, в туловище вставлены тоненькие небольшие ножки. Лошадка – хвостатая, вместе с дощатым возком прикреплена к платформе с колесиками. Все как обычно в народной игрушке, кажется, ничего особенного. Мало ли в России игрушечных лошадок. У Сентюрёва высота этого изделия равна его длине, форма словно вписана в квадрат, грива и туловище составляют четверть, а возок – одну вторую от общей длины игрушки и чуть-чуть больше ее одной второй высоты, сама платформа, колесики, ножки и грива лошадки, промежуток между ней и возком, даже размер оглобли – находятся в четкой пропорциональной зависимости; по каждой его игрушке можно изучать математические закономерности золотого сечения.

Этот старейший мастер Полховского Майдана первым на селе стал делать такие игрушки, как шкатулки с секретом, самовары, балалайки.

Деревянные резные и токарные изделия Павла Сентюрёва украшены сказочными цветами руками его дочерей. Если форма игрушки мало менялась, то в колористическом решении композиции имелась масса вариантов: лошадки раскрашивались в черный, белый, красный или желтый цвета или оставались неокрашенными. Так же раскрашивались возок и платформа с колесиками. Распустившееся цветы, бутоны, ягодки и листья, соединенные стебельком, составляли узор, нанесенный на боковинки возка и туловище лошадок, ноги которых расписывались разноцветными полосками или окрашивались в один цвет; общий вид дополняли цветные хвостики из пакли и расписные колесики. При общих принципах декорировки узоры у них никогда не повторялись, и трудно сыскать хотя бы две похожие игрушки.

Плодотворный творческий семейный союз отличает Ма-сягиных – Ивана Алексеевича и его жену Веру Алексеевну (внучку Павла Емельяновича Сентюрёва), а также и другое поколение мастеров, однофамильцев Масягиных – Михаила Павловича и Веру Николаевну; и еще много династий майданцев можно назвать как пример преемственного дела. В низенькой с печкой-буржуйкой мастерской И. А. Масягина пахнет древесной стружкой, тарахтит токарный станок, на верстаке – горки выточенной посуды, заготовки лошадок, ждущих монтировки, грунтовки и росписи; есть здесь и другие диковинные вещи: пушка – подставка под бутылки с шампанским, ладья под столовые приборы, медицинские трубки – вполне функциональные вещи. Игрушка, как и в былые времена, сейчас большого дохода не дает, многие занимаются ею более для души, чем на продажу.

Во многих крупных и небольших музеях нашей страны экспонируются изделия полховмайданских мастеров. Есть среди них и такие уникальные, как игрушечная механическая прялочка Е. Танковой, очень похожая на ту настоящую, что представлена в этнографической композиции Вознесенского музея и на картине известного художника К. Маковского Боярышня у окна, находящейся в Нижегородском художественном музее. Только у Е. Танковой прялка расписана разноцветными узорами, цветами и листьями, что придает практической вещи сказочно-волшебный вид. Такой же характер придает роспись и полховмайданской посуде: чашам, поставкам, солонкам и сахарницам, формы которых, от простых цилиндрических до сложных кругло-овальных, сплошь покрываются фантастическим ярким орнаментом. Лица людей и рисунки животных, цветы и пейзажи, архитектурные мотивы украшают пасхальные яйца, приспособления для ниток и рукоделья, шкатулки в виде больших и маленьких мельниц, деревянные кувшины и фигурки поросят-копилок и других животных, выточенные из дерева соборы и декоративные тарелки – таково многообразие форм и узоров Майдана. Как у токарей, так и у красильщиц фантазия и реальность, тесно переплетаясь, создают удивительный феномен, который получил называние полховмайданских тарарушек.

Владимир Иванович Дёмин и Владимир Васильевич Юртов – это уже другое поколение мастеров, которые в сложных рыночных условиях стараются продолжать традиции полховмайданских промыслов. Точит Юртов самые разные формы матрешек, свистульки, разнообразные фигурки животных из русских сказок. А также посуду и такие забавные вещи, как бирюльки. Игра в бирюльки когда-то была популярна и в крестьянской и в городской среде. Малюсенькие игрушечки из дерева или из слоновой кости маленькими крючочками необходимо было подцепить и перенести в шкатулку, кто больше всего игрушек соберет – тот и выиграл. Среди бирюлек В. Юртова есть и маленькие тарелочки, и чашечки, и самоварчики. Мелкая токарная пластика составляет гордость мастера. Выточенные разнообразные формы он собирает в удивительные игрушки, изображающие птиц, диких зверей и сказочных животных. Точит Юртов и изящной формы вазочки и разнообразную посуду. Расписывает эти изделия талантливая красильщица П. Курилкина, хорошо чувствующая форму и бережно относящаяся к традиционной полховмайданской росписи. Не случайно изделия Юртова-Курилкиной имеют статус народно-промысловых.

Крутецкие игрушки во многом берут свое начало в Полховском Майдане, что не делает их менее чудесными и самобытными. Как и матрешки, изделия Крутца оригинальны и неповторимы. Расписные яйца, посуда и игрушки работы Е. Лебедевой, М. Масягиной, П. Штырковой, М. Киселевой-Винокуровой, А. Рожковой и других мастериц Крутца выполнены в характерной импровизационной манере. Даже если сюжеты и подсмотрены с книжной иллюстрации или с какой-нибудь картинки, открытки, например, изображение башен кремля, Чебурашки или кота в сапогах, – все равно они выполнены настолько в самобытно-примитивном стиле и отличаются такой яркой красочностью, что прототип-образец становится авторски уникальным, так что и не сразу узнаешь собор Покрова на Нерли или Нижегородский кремль.

То суровые со строгими мордочками, то добродушные коты, то смешные зайцы, причудливые свинки-копилки и куклы-царевны, забавные погремушки и каталки несут на себе печать народной эстетики, той безудержной цветовой яркости, которую гармонизировать и привести в колористическое композиционное единство могут лишь дети и народные мастера, обладающие природным чувством ритма, меры, вкусового такта. То цветными конфетти рассыплются по черному фону цветы из кружков, то в вихревых мазках закрутится форма сказочных цветов, то поплывут по краю синего озера белые лебеди, то смешными мордашками заулыбаются на яйцах коровы и быки, то заалеют ягоды земляники – всех мотивов и сюжетов крутецих художниц не перечесть, они разнообразны, как сама жизнь. Мешалкин Егор Петрович – старейший мастер Крутца, он в основном наводил рисунок, то есть делал контурное изображение, а красильщицы уже раскрашивали узоры.

В отличие от Полховского Майдана и других нижегородских промыслов об игрушках и посуде Крутца написано немного. Наиболее полно о Крутце писали Т. С. Семенова и И. Л. Бусева-Давыдова, рассказывая историю возникновения промысла, раскрывая особенности его развития, описывая ассортимент и формы игрушек, давая типологию тарарушек по функциональному их назначению, художественно-образным и стилистическим особенностям мастериц-красильщиц, указывая на технические приемы и особенности изготовления игрушек. Эти авторы отразили в своих книгах биографии некоторых мастеров и описали особенности работы семейным подрядом, обращая внимание на преемственность, традиционность и отзывчивость к современности. Оба автора писали о дореформенном состоянии того и другого промысла. К сожалению, Крутец сегодня – неперспективная деревня, да и само развитие расписной народной игрушки Полховского Майдана и Крутца сегодня под вопросом. Современное состояние промыслов, трудности, противоречия и пути их преодоления – это насущные проблемы народного искусства России и ее самобытной крестьянской культуры, все более отступающих перед прогрессом, тотальной урбанизацией и глобализацией. Жизнь на селе всегда была непростой, были горе и печали, но в народном искусстве отразилось неистребимое стремление народа к счастью, к радости, к празднику.

Далее - заключительное слово о нижегородской игрушке.