 |
История Феникса. Глава 1. Две неожиданности
|
|
|
|
История Феникса
Дневник девушки, ставшей хозяйкой феникса
Глава 1. Две неожиданности
11 марта, пятница
Была определённая романтика в таких вечерах, как сегодня. В тихом и приглушённом жёлтом солнечном свете туманного вечера, в небе, затянутом облаками, в новой и тёплой куртке. Была своя радость в каждом возвращении домой после трудного дня на учёбе. Было особенно большое наслаждение, если такой вечер – пятница.
Мартовские вечера в последние годы перестали быть тёплыми – всё чаще первый весенний месяц превращался в новую зима, маленькую, вторую. А потом уходила зима – и сразу начиналась жара, пекло в почти тридцать градусов, не случалось излюбленной «средней» погоды. Не было времени, чтобы носить любимые ветровки, тонкие сапоги с красивым рисунком под кожу, как и времени на то, чтобы подготовиться к лету. Такой грустной обещалась опять весна. Но вдруг туман кончился, и в один день всё изменилось.
…Я долго не могла открыть дверь – запуталась в двух ключах и едва не споткнулась в коридоре. Подняла шум, и ещё какой шум, а оно даже не повернулось. Оно сидело в нескольких метрах от коридора и с наслаждением пожирало украденные у меня хлопья. Любимые медовые хлопья, на который был совсем иной «план».
Помню, что только опешила и не могла ни сдвинуться с места, ни проронить слова. Непонятное существо размером чуть меньше кошки издевалось над бедным пакетиком и получало притом блаженную радость. Мало того, что пробралось в дом, мало того, что украло хлопья, так оно ещё и!.. Это нельзя было описать без эмоций.
Когда существо обернулось, на свет показалась маленькая головка с клювом. Тонкая шея, птица подобная лебедю, вот только которая вся светилась и излучала жар. В кухне стало тепло без газа. И маленькие искорки взвились вокруг рыжих перьев и синих наивных глаз.
|
|
|
В первые минуты страха нас всегда посещает шок.
Фениксов нет, фениксов не существ…
«А кто же тогда этот зверь? » - вопросительно зашипел внутренний голос и усмехнулся. С ним было трудно поспорить, и так же трудно не согласиться.
- Кс! Постой!
Птичка выхватила последние хлопья и тут же рванула вверх, но так как бежать было особо некуда – остановилась на первом же шкафчике.
- Постой, ты кто?.. И как? Ты… Откуда?..
Привычка разговаривать с животными, даже понимая, что за твоими словами никогда не последует привычный в человеческом плане ответ, пришла ещё со школьных лет, когда дома жило целое королевство джунгариков, пятьдесят или шестьдесят штук. Хомячки крутили головами, нюхали воздух, облизывали или кусали пальцы, но говорить – нет, увы, никогда. Даже купленные после хомяков волнистые попугаи соизволили порадовать словом один единственный раз. Умницу звали Ксюша, и во сне она или кто-то из её крылатых собратьев и сосестёр прошептал «Ксуса». Мы так и не выяснили, у кого вдруг прорезался ум, и больше ни слова – ни звука. Их тоже давно уже нет.
- А я знаю, кто ты, ты – феникс, но как?..
Руки медленно приближались к мифической птице, я встала на табуретку, незаметно прокралась и начала махать рукой с зажатыми зёрнышками угощения. Благо купила однажды на всякий случай, а вот и он. Птица смотрела на эти действия свысока, как ей то и полагалось, спокойно, лишь наблюдала. Но иногда её клюв, казалось, кривила небольшая улыбка, вроде: «Лови, лови! А я здесь сижу, а я улечу, а если что, ты лови, лови; всё равно не достанешь! »
Я покачала головой. Это только лишь форма клюва. Иллюзия. Да и с чего бы ей так плохо относиться ко мне? Мы ещё не знакомы.
|
|
|
«А с чего ей относиться иначе? » - опять противный саркастический голосок.
К счастью, попытки достать жар-птицу длились недолго: я сдалась, а она по-прежнему сидела под потолком, сдавшись, я оттащила обратно табуретку, достала молоко и тарелку и высыпала последние хлопья, какие остались. В любом случае надо было хоть немного перекусить после долгого и трудного дня. И хоть немного продумать план дальнейших «действий» на выходные.
Продумаешь тут, ага! Вот ещё час назад, даже меньше часа, когда стояла и мёрзла, ожидая свой экзотически-редкий автобус, я думала, что будет свободное время, теперь… Реальность круто меняла планы. Но в данном случае – к лучшему. Теперь, кому скажи! – а у меня на шкафу сидела птица, две капли воды, как феникс из Интернета и книжек, и надо всё-таки как-то её поймать.
О домашних заданиях больше речи не шло. Прощай и прости, сессия! Хорошо, что уехала от родителей, как знала, в общежитии даже если узнают – не станут верить, а дома бы устроили нагоняй. Мама однажды чуть не выставила за дверь, услышав одно название породы собаки…
Только стояло вздохнуть и подумать, как незваная гостья сама вдруг соскочила с насиженного местечка, чуть не задев огромным хвостом бабушкину вазочку, пережившую много лет и невзгод, вазочка покачнулась и… Нет, пронесло. Осталась стоять целая дальше, а птичка грациозно приземлилась прямо на стол. Хорошо, что всё цело. Теперь о том, чтобы есть дальше, не было речи. Аппетит отпал сам собой, когда золотая головка на лебединой шее сначала наивно посмотрела на меня, а потом ринулась к миске с хлопьями в молоке. Вот и понравились же! Голодная. Это казалось так странно и неожиданно, и одновременно с тем трогательно и забавно.
Ладно, в холодильнике нашлась другая еда. Теперь птица хотя бы сидит на столе – её не надо ловить, снимать. Теперь я неотрывно смотрела на неё, по-прежнему сильно удивлённая, но уже не такая шокированная, шок прошёл. А потом взяла, в один миг обхватила тельце руками и крепко прижала к себе. Не лебедь, а утка. Настоящая утка, только красивее во сто крат! Птица показалась горячей, но не обжигала.
Какое-то время мы молча осматривали друг друга. Она изучала свитер и понемногу начинала проявлять интерес к перевязанным ниткам и кулону, возвышающимся над ними, а я лихорадочно перебирала мысли о том, откуда могло взяться такое «нереальное» существо и что же теперь с ним делать. А золотые перья по-настоящему отливали золотом, особенно когда на них падал последний солнечный свет. Феникс почти сливался с закатом, растворялся в нём, млел и оттого становился ещё теплее. Птица больше не собиралась улетать далеко и надолго. И, кажется, решила остаться на кухне, остаться у меня навсегда. Ещё бы, в нагретом месте.
|
|
|
Так много чувств, помню, переполняло в тот миг. И столько подробностей тут же бросалось в память, в глаза. Я не успевала запоминать и фиксировать, не знаю и теперь, с чего лучше начать рассказ: с золотых лап, недлинных, но с самыми настоящими когтями, как у дракона; с небольшого хохолка, вздымавшегося и подрагивавшего при каждом вдохе и выдохе, или с невероятного переплетения точек, окружностей и мелких убористых знаков на таинственном языке, что оставили свои послания на каждом маленьком и большом пёрышке. Крохотные закорючки точно являлись буквами, в них содержалась его мифическая сила, и они стопроцентно что-то все значили – и иначе быть не могло. Но не напоминали они ни одни известные закорючки, какие доводилось мне видеть.
И в том, что невесть откуда взятая птица была настоящим фениксом, не оставалось никаких сомнений. Маленькие красные язычки пламени воспоминанием отражались в глазах. Казалось, только в таком состоянии она была не опасна.
…Минута – и золотая «утка» вырвалась и побежала наверх. Опять! Её мощные когти ощущались на плече не тяжестью, а внушительной увесистой силой. Слезать с плеча она не хотела также сильно, как в своё время упёрто улетела на шкаф. Не помогли даже маленькие угощения – видать, наконец-то, наелась.
Довольная птица громоздилась теперь на свитере, и будет ложью, если скажу, что я не начала трястись от страха за свои волосы. Только недавно сходила в парикмахерскую: только после стольких лет снова отрастила длину, только в первый раз в жизни решилась на интересный эксперимент с цветом. Теперь верхний слой был коричневым, а внутри… Неизбежная романтическая натура, лишь с виду прикрытая классическим терракотом, с иллюзией того, что я пытаюсь сливаться со скучным миром людей. Да чёрт уже с ней, с этой парикмахерской, огнеопасная птица могла оставить голову вообще без волос! Разжать крепкие коготки, намертво ухватившие ткань, никак не представлялось возможным.
|
|
|
А через какое-то время птичка сама ослабила хватку и грустно сидела на плечах, обернувшись воротником вокруг шеи. Увы, не знаю ничего о причинах её резкого появления, голода, немного оборванных перьев на одном крыле и такого почти страдальчески усталого и грустного взгляда, и настроения, когда она опустилась каменной тяжестью на плечи и не сидела, а уж скорее лежала там. Мы пытались поговорить, но это казалось малоинформативно, однако, небесполезно. Кое-что интересное она сказала, уже буквально через несколько дней, а в первое время запомнилась капельку депрессивной, едва не больной, что я забыла напрочь о своём желании «куда-то деть птицу».
Птица оставалась жить дома – и точка! В магазине за углом как раз продавалась огромная золотая клетка, на которую я часто поглядывала и которую некем было ранее заселить. Дорогая, почти вся стипендия, ну ничего. В отличие от людей, что, желая того или нет, обладали самыми разными оттенками негатива: жестокости, подлости, ханжества и порока, животные были всегда вне него, и потому для животных я была готова на что угодно.
***
Удивительно запомнилась и наша первая совместная ночь. Феникс светился, точно ночник, и не один раз пытался перелететь со стола на диван, с дивана на стул – и обратно, а потом сел и заснул на моём одеяле. Должно быть, тянулся к теплу, как и любая живая душа. И относительно лёгкая тяжесть опять легла мне на плечи.
Небольшому комочку перьев предстояло стать роднее и милее многих друзей и подруг. С реальными друзьями не задалось. Доверия люди не вызывали. Поэтому и нравились больше людей звери и птицы. И тайны делали своё дело, неповторимый оттенок и шарм.
Хорошие выходные – это невиданная роскошь, и если они стали получаться такими, надо тому случиться, чтобы после всё пошло кувырком! То-то я ещё думала, за что такое счастье невиданное: такая птица, подарок каких небес? После маминого звонка всё стало немного понятнее. Хороший день – не начало новой красивой жизни, а конец недолгого уединения.
И, если это слишком громко звучит, то лишь потому, что вы не знаете, кто такая бабушка Паула… Сущая карга, однажды едва не довёвшая родителей до развода, от одного упоминания о которой стояло ждать каких-либо неприятностей. Похоже, рассорилась бабушка со своим новым мужем, рассорилась или свела в могилу. Навела связи, выяснила, что я живу далеко от родителей, а она «внучку любимую давно не видела, внучку увидеть хочу, заставьте её приехать! »
|
|
|
И вот звонит мама, в слезах, что к нам на неопределённый срок, спустя столько лет без единой весточки, в гости собралась бабушка. Точнее, уже взяла билет, и «мы с папой идём сейчас встречать её …»
|
|
|
